В Москву поляки и литовцы взошли после заключения «Семибоярщины» предательского договора с гетманом Станиславом Жолкевским, согласно которому на русский престол должен был показаться царевич Владислав, сын польского короля Сигизмунда III.

В конце 1610 года в Москве находилось около семи тысяч поляков, литовцев и европейских наемников. При военном гарнизоне присутствовали и штатские лица – прислуга и женщины «с пониженной социальной ответственностью».

Гарнизоном командовал Александр Гонсевский. Интервенты вели себя бесцеремонно по касательству к горожанам и московским святыням, известен случай, когда пьяный польский часовой стрелял в икону Никольских ворот Кремля. Для москвичей завели комендантский час, запретили ночью перемещаться по городу и запретили носить оружие.

Сложившееся положение было совершенно неприемлемо, внутренний лидер нации патриарх Гермоген с декабря 1610 года активно рассылал воззвания к сынам России, в которых призывал подняться на защиту Отечества и Православия.

Призыв Патриарха был услышан, под Рязанью воевода Прокопий Ляпунов стал собирать ополчение.

В линии Первого ополчения входили представители всех сословий: бояре и дворяне, стрельцы и казаки, горожане и крепостные крестьяне. Собирая все мочи для освобождения занятой врагом русской столицы, Ляпунов стремился подготовить антипольское восстание в самой Москве, успех какого, в случае поддержки земскими полками, привел бы к очищению столицы от врага.

В дневниковых записях поляка Мартына Стадницкого сохранились наблюдения о событиях того поре:

«В столицу сходились из деревень и местечек люди, под предлогом искания защиты, тайно принося с собой оружие; приходили и бойцы Ляпунова, тайно переодевшись в городское платье; их никто не узнавал, так как они смешивались с городской чернью».

По свидетельству того же очевидца, разузнав о планах Ляпунова, москвичи «стали искать поводов к ссоре с польским гарнизоном». И повод вскоре был найден. Вот как об этих событиях строчит историк Сергей Соловьев:

«…Вторник начался тихо, москвичи ничего не предпринимали, купцы спокойно отперли лавки в Китае-городе и торговали. В это пора Николай Казаковский на рынке начал принуждать извозчиков, чтобы шли помогать полякам тащить пушки на башню. Извозчики не согласились и начали препирательство, крик; тогда осьмитысячный отряд немецкий, пришедший при Клушине к полякам и находившийся теперь в Кремле, думая, что началось общенародное восстание, ринулся на толпу и стал бить русских; поляки последовали примеру немцев, и началась страшная резня безоружного народа…»

Бессердечность интервентов не знала предела. Предатели бояре помогали врагу советом и делом.

Михаил Салтыков руководил боем с повстанцами в том пункте, где располагалось его подворье. Когда москвичи стали одолевать, боярин велел холопам сжечь дом, чтобы нажитое им богатство не пришлось никому. Вслед за Салтыковым Гонсевский велел поджечь весь город.

В течение трех дней Москва полностью выгорела, масса людей погибло в огне, оставшиеся в живых оказались без крова, на морозе, что также стало причиной гибели тысяч людей. Всеобщей количество погибших москвичей составило 6-7 тысяч человек.

Восстание в столице было преждевременным. Передовые силы Земского ополчения уже барыши в окрестности столицы. Им пришлось вступить в бой до подхода главных сил, и они были разбиты поляками.

Поход Первого ополчения во главе с Прокопием Ляпуновым не имел желаемого итога, но создал условия для дальнейших мер, которые через малое время последовали за событиями 1611 года. В Новгороде уже собиралось Второе Общенародное ополчение во главе с Мининым и Пожарским, которое впоследствии закончит дело освобождения России.