Антон Макаренко: чем Крупскую нервировал знаменитый педагог
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

Антон Макаренко: чем Крупскую нервировал знаменитый педагог

Антон Макаренко: чем Крупскую нервировал знаменитый педагог

Его обвиняли в увлечении дореволюционной педагогикой, авторитаризме, жестокости и даже рукоприкладстве. Его систему называли «несоветской», а самому педагогу даже угрожал арест. Основатель советской школы – супруга Ленина Надежда Крупская жестко критиковала его, мол, не место такой политике воспитания в советской системе. И все же в 1988 году Антон Макаренко был признан ЮНЕСКО величайшим педагогом вселенной. А педагогические принципы Крупской, во главе которых ставилось служение коммунизму, сейчас считаются как минимум обузой прошлого.

Двадцатые годы прошедшего века ознаменовались для молодой советской власти ростом беспризорников. На начало 20-х годов их насчитывалось семь миллионов – дети белогвардейцев и красноармейцев, оставшиеся без родителей, ребятишки, потерявшиеся во пора эвакуации и просто выброшенные на улицу за неимением в семье куска хлеба.

К 30-м годом количество беспризорников увеличилось до 12 миллионов – этому содействовали поголовное раскулачивание, расказачивание, коллективизация. Остро встал вопрос о создании колоний, беспризорников ловили, свозили в места, вяще напоминавшие тюрьмы. Пойманных детей считали дефективными и неполноценными, никто не знал, что с ними делать.

В 20-х годах никому тогда незнакомый директор железнодорожной школы из Кременчуга Антон Макаренко назначается директором колонии под Полтавой. Приехав на место назначения, он вместо детей увидал вполне себе уже молодых людей, которые сознательно снижали возраст, чтобы не попасть под расстрельную статью. И эти «дядьки» никак не собирались прилежно коптеть над книжками или ходить строем под барабанную дробь. О том, с какими трудностями он столкнулся, Макаренко позже напишет в своих трудах, основным из которых станет «Педагогическая поэма». Факт в том, что из беспризорников ему удалось воспитать настоящих людей. Главное, перечислял позже педагог, это дисциплина, какая проявляется в строгом соблюдении правил и ритуалов, самоуправление и ядро коллектива – старшие воспитанники, которые «отесывали» новеньких, тащили ответственность за младших. В колонии царили порядок, полное послушание и принцип: что заработал, то и получил. Поощрением для колонистов было участие в драмкружке, что неимоверно нервировало Крупскую: «Учебнику политграмоты предпочитается драмкружок!», – возмущалась она.

В колонию в надежде найти компромат на Макаренко зачастили инспекторы, одна из них – Галина Салько вернулась от Макаренко его ярой защитницей. Но тут все было попросту: женщина без памяти влюбилась в невзрачного с виду педагога и после последовала за ним.

Макаренко грозил арест: Крупская, придумавшая советскую школу, остро раскритиковала его на съезде комсомола в 1928 году. Она обвиняла Макаренко в отступлении от партийных постановлений, внедрение самоуправление, назвала его систему «идейны вредной», переквалифицировав дисциплину в колонии в «жестокость и рукоприкладство». Не прислушаться к супруге Ленина не могли.

Спас Макаренко тогда Горестный, вместо ареста педагога перевели в колонию имени Дзержинского под Харьковом.

Из восьми лет своего существования коммуна только первоначальный год была на содержании государства. Все остальное время воспитанники зарабатывали на себя сами.

«…Последние годы коммуна …жила на хозрасчете… Я мог расходовать в год по 200 тыс. рублей на летние походы, 40 тыс. рублей заплатить за билеты в харьковские театры. Я мог купить автобус, легковую машину, грузовую машину. Неужели школа может это купить?», – писал Макаренко. Или «Мы решаем: едем 500 человек по Волге на Кавказ. Для этого необходимо 200 тыс. рублей. Постановили: в течение месяца работать пол часа лишних, и в результате получаем 200 тыс.рублей. Мы могли облекать мальчиков в суконные костюмы, девочек – в шелковые и шерстяные платья».

Ему не верили. Не верили, что колония зарабатывает и что «дефективные» беспризорники могут быть людьми. Крупская находила, что Макаренко жестокостью заставляет детей вкалывать и к тому же рушит все коммунистические принципы, касающиеся труда и собственности. По ее мнению, касательство к этому у детей должно быть коммунистическое, о чем Крупская и писала в письме пионерам «”Мое” и “Наше”». Интересно, что основные принципы воспитания у педагогов сходились: и тот и другой говорили о коллективизме и самоуправлении, оба ставили главной целью педагога развитие личности.

Только у Макаренко эти принципы трудились на детей, а у Крупской – на строителей социализма. Учителю в педагогике Крупской отводилась роль проводника политики партии, он же должен был наставлять родителей в верном направлении. Школьником же должны двигать горячая любовь к родине и умение бороться за торжество коммунизма. Крупская настаивала на увлекательной, полноценной, насыщенной жизни для будущих строителей коммунизма, у которых нет ничего, кроме родины. Макаренко говорил: «Дети не готовятся к труду и существования, они живут и трудятся, мыслят и переживают и к ним надо относиться как к товарищам и гражданам». Дети у него были «убежденными хозяевами» своей коммуны, школы.

Принципы Крупской партийным деятелям бывальщины ближе. Все они были реализованы в советской школе и до сих пор являются фундаментом современной, российской школы. К Макаренко же относились с опаской и до 80-х годов прошедшего века его «Педагогическая поэма» выходила с купюрами и значительными исправлениями. Как оказалось, зря.

Процветавшая колония имени Дзержинского не давала покоя партийным деятелям. Некто даже захотел использовать ее работу для личного блага, чему Макаренко резко воспротивился. Его за строптивость перевели в НКВД в отдел трудовых колоний. В его ведении бывальщины 12 колоний, кроме Дзержинского.

5 сентября 1936 года Макаренко пригласили на вечер в родную коммуну. Он произнес фразу, сделавшуюся роковой: «Все мы работаем под руководством товарища Сталина. И даже если товарищ Сталин допустит тысячу ошибок, мы все равно должны шагать за ним». Сказанную в душевном порыве фразу расценили как покушение на советский строй. Его назвали «контрреволюционером», стали обличать, писали доносы. В 1939 году потребовал в Москву. Разволновавшись, уже будучи в поезде Макаренко почувствовал себя плохо. Он прилег на лавку и умер. Как позже выяснилось – от разрыва сердца. При вскрытии увидали, что оно разорвано надвое.

>