Одинешенек из взорванных мостов через Днепр. Фото из Google

Отрывок из романа «Вчера»

Когда с первых дней гитлеровского нападения в город на Днепре пришагала большая суета, семья чекиста Петлюка, только что заработавшего за добросовестную работу свою первую шпалу, распалась природным путём.

– Иди, гнида, откуда пришла!.. Ты мне не пара, – вызверился однажды Пётр и вытолкал Надежду на улицу.  Поплакала Надя, да и посунулась ночевать к подруге…  А в субботу забрала вещички и переехала окончательно.

С тех пор Петлюк практически дома не бывал, даже ночевал в НКВД. Квартиру хорошенько запер, поменяв замок.

У энкаведистов отзывчив ниже Малого Базара, на Карла Либкнехта, с год перед войной было построено прекрасное четырёхэтажное здание Управления. Под ним бывальщины обширные подвалы, оборудованные как тюрьма. В эти подвалы весь июль свозили всяких подозрительных людей, пойманных на дорогах или в лесопосадках. Бывальщины и такие, кто бросил военную службу, а были и бандиты, очень оживившиеся перед приходом немцев. Но был и многочисленный профильный контингент – всякая антисоветская контрреволюционная шушера, скороспело отловленная в ходе эвакуации. Некоторых из них ещё до войны не по одному году пасли, надеясь выявить связи, явки и базы…

Патрули истребительных отрядов шастали в пригородных лесопосадках, на улицах, базарах, да и в обыкновенных городских дворах перед многоэтажными домами Соцгорода или Жилмассива, задерживая, а то и расстреливая на месте “распространителей панических слухов”. Никто никаких протоколов задержания или применения высшей меры не составлял. Покинутых в живых сдавали в Управление, а для списания патронов, израсходованных на расстрелы на месте, царапалась на клочке бумаги рапортичка.

Борцы с паникёрами сами, приходя домой после дежурств, повествовали домашним страшные, панические вещи. Город переполняли жуткие слухи о неотвратимом приближении огромной фашистской армии, какого-то вермахта, какой устроит всем, кто не эвакуировался, “конец света”… Больше всего в эти россказни верили всякие начальники и командиры, кто по долгу службы не смог отхлынуть в тыл, а остался, как говорится, на боевом посту…

18-го августа жизнь в городе затихла в ожидании захватчиков и грохот боя доносился лишь с Хортицы, где мужественно отражали штурмы немцев зенитчики 12-го зенитно-артиллерийского полка, да постреливали на Правом берегу близ плотины ДнепроГЭСа, где немцы всё настойчивее прощупывали оборону 157-го полка НКВД, стерёгшего подступы к жемчужине советской энергетики.

Ранним августовским утром на трамвайных остановках среди рабочих, которые спешили на смену на заводы, пополз упорный весть вроде  немцы уже не только в поселке Верхняя Хортица на Правом берегу Днепра, но уже и на самом острове. Дескать, прорвались на Хортицу по мосту сквозь Старый Днепр.

Кто “паникеров” слушал, кто не слушал, но, прибыв на работу, взялись по-заведённому варить чугун и прокатывать стальные листы. Ближней к полудню со стороны острова Хортица была слышна частая канонада и шум боя. Над городом то и дело возникали немецкие самолёты, но бомбили не город, а подступы к запруде ДнепроГЭСа.

В середине дня на металлургических гигантах вдруг наступила внезапная и полная тишина, потому что отключились генераторы Днепрогэса, энергообеспечение запорожской промплощадки и города прервалось… В домнах и мартенах намертво застывали металл и шлак, застопорились краны и погасло освещение в цехах. В кабинетах начальников и на столах диспетчеров умолкли телефоны.

Народ покрутился какое-то пора в ожидании распоряжений и указаний, но никаких разъяснений не последовало, и люди потянулись вначале в раздевалки, а затем на трамвайные остановки. Удобопонятно, что трамваи стояли обесточенными, и пролетариат направился по домам пешком… А до дома было самое малое – 10-12 километров…

Зенитчики 16-го особого зенитно-артиллерийского полка загодя, в начине августа выдвинули наблюдательные посты на расстояние нескольких километров от охраняемой ими плотины ДнепроГЭСа промплощадки. И исходя из главной задачи – охраны ДнепроГЭСа и металлургических предприятий – расставили батареи. Первая батарея обустроила свои позиции на нордовых подходах к плотине на правом берегу Днепра на площадке подъезда к бывшему Кичкасскому мосту. Вторая расположилась немного западнее дома ГЭС, в направлении села Верхняя Хортица. А третья – в центре острова Хортицы, контролируя также подходы к мосту через Новоиспеченный Днепр. Четвёртая и пятая застолбили места на левом берегу Днепра, прикрывая металлургические заводы с севера. Шестая батарея стерегла на Хортице подходы к  мосту Стрелецкого через Новый Днепр.

А в эти же часы энкавэдисты подожгли, а затем взорвали новое дом управления НКВД вместе с заключёнными. Петлюк был одним из отличившихся сотрудников при выполнении этого важного задания. По его инициативе для того, чтобы подследственные правонарушители не разбежались, их перед ликвидацией надёжно связали, облили бензином и хладнокровно сожгли заживо в подвале. Затем подожгли и само дом, чтобы гарантированно уничтожить архив, который не успели вывезти в тыл…

Похвалил его тогда перед строем, измазанного сажей и весьма уставшего, легендарный секретарь горкома партии Пётр Николаевич Комаров, лично наблюдавший за уничтожением здания, архива и криминального элемента и давшим на эту операцию санкцию…

Хорошо горело новенькое здание, щедро политое бензином на всех этажах. Огромный черноволосый смерч дыма поднимался над Малым Базаром, а на высоте ветерок сносил его  в сторону улицы Грязнова и Пристани. Но пожар пожаром, а в помещении Первого отдела и его архива было заложено ещё и несколько килограммов взрывчатки.

Первоначальный секретарь, нервно прохаживаясь на безопасном расстоянии от полыхающего спецобъекта, наконец, убедился, что пожар сделал основную работу, и дал отмашку на подрыв. Рвануло эффектно и мощно. Вылетали недогоревшие оконные рамы, рушились перекрытия. Кровля осела и провалилась внутрь здания, увлекая за собой стены четвёртого и частично третьего этажей. Дело было сделано.

– Куда прикажете устремить ликвидационную команду? – Спросил подчёркнуто на “вы” у Комарова Леонов, главный чекист города, руководивший успешно выполненным мероприятием.

“Куда, куда – в крематорий!” – Зло поразмыслил Комаров, но взял себя в руки и  сказал вполне спокойно: –  Валентин Иванович! Ты меня удивляешь. У тебя сейчас основное – ДнепроГЭС. Там твой сводный полк, там необходим каждый штык и каждый наган.

Впрочем, если будет возможность, откомандируй пяток самых хладнокровных и ответственных в Особый отдел фронта. Ну, что я тебе лекции декламирую. Немец на Хортице, с минуты на минуту будет в городе. Грузитесь в свои  “буржуйские” экипажи и большими прыжками на Шестой посёлок… Ни пуха, ни пера!..

Леонов подошел ко всё ещё томящимся в построению ликвидаторам.

– По машинам!

Строй тотчас распался и народ хаотично рванул через улицу к трём “ЗИС-5”, оборудованным для транспортирования заключённых. На этот раз в кузовах воронков  вместо антисоветского элемента скрючились отборные сотрудники органов, цвет Запорожского НКВД.

Сам Леонов молодцевато вспрыгнул в кабину первой машины, и колонна тронулась в Соцгород, более известный народу, как 6-й посёлок…

Комаров внешне спокойно сел в горкомовскую Эмку и укатил в обком на совещание с неожиданно пришедшим ночью Главкомом Юго-Западного направления маршалом Советского Союза Будённым. В обкоме уже вторую неделю, после внезапного вызова Первого секретаря обкома Матюшина  в Киев, командовал товарищ Комарова Андрей Павлович Кириленко, второй секретарь обкома. Солнце стояло по-летнему почти в зените, источая благодатный августовский зной. С Хортицы доходила артиллерийская пальба. Немец мог  появиться на улицах бесхозного города в любую минуту.

Народ по такому случаю устроил разнузданный грабительство магазинов и складов. Проезжая по Карла Либкнехта, Пётр Николаевич хотел было тормознуть у магазина “Хлеб – бакалея”, из дверей какого  десятки людей, в основном крепких мужиков, невесть как открутившихся от мобилизации, тащили мешки с мукой, крупами, сахаром. Дебелые тётки пёрли коробки макарон и даже ящики с бутылками “Нарзана”. Желал выйти и пальнуть из нагана в эту озверевшую толпу хотя бы для самоуспокоения. Но шофёр понял намерение  шефа и отрицательно покачал башкой, дескать, нельзя, растерзают на раз…

– Будь человеком, тормозни на минуту! – приказал-попросил водителя. Тот, скрипя сердце, нажал на гальма.

Спустив стекло, Первый секретарь высунул волосатую руку и с наслаждением расстрелял обойму в клокочущее человеческое непотребство.  Никто даже не обернулся на выстрелы, лишь одно витринное стекло лопнуло легковесно, почти беззвучно, некрасиво опав у стены, и, похабно разбросав отвратительные варикозные ноги, осела у ступенек магазина красномордая тётка, рассыпав сумку то ли с сахаром-песком, то ли с манной крупой…

– Поехали! Сейчас кугутня недобитая богует. Сходит, зря мы их четверть века перевоспитывали. Только в шлейке ходить могут. Ничего, мы ещё вернёмся. Всем воздадим…

 Алексей Кириленко, тридцатипятилетний голубоглазый крепыщ, подающий большие надежды в смысле партийного роста, уже второй секретарь Запорожского обкома, нервно докуривая “казбечину”, топтался у стола в овальном зале заседаний на втором этаже обкома партии. Во главе известного партийцам длинного, как взлётно-посадочная полоса аэродрома, стола вольготно расселся в неказистом казённом кресле Семён Михайлович Будённый.

Увидав нового человека, маршал радостно улыбнулся, отодвинув исчёрканную цветными карандашами карту-километровку города и окрестностей. Пригоршня карандашей разогналась по столу, часть их сумела спрыгнуть на пол…

– Ну что там, на свежем воздухе? – Нетерпеливо спросил Семён Михайлович, вынув из хорошо початой  коробки “Казбека” папиросу и постукивая её мундштуком по поверхности стола, чтобы тщательно вытряхнуть табачную пыль.

– Да я и сам без всякой связи остался. – Негромко отозвался Комаров. – Слышно только, что на Хортице бой продолжается, возможно, наши зенитчики ещё ерепенятся…

– Ну а ты тогда, секретарь, сам чем занимался полдня?

– Я это, товарищ маршал, управление НКВД и темницу ликвидировал…

– То есть, если я правильно понял, вместо того, чтобы защищать плотину и промплощадку, ты полк здоровых мужиков на подтирание говна завязал?

На поддержка ошарашенно озирающемуся Комарову пришёл друг ситный Кириленко.

– Ну, кто вам только такое сказал, Семён Михайлович? Сводный полк НКВД геройски колотится за удержание гидростанции, а в спецоперации было задействовано всего лишь… сколько, товарищ Комаров?

– Три десятка сотрудников. Все получили новоиспеченные задания и приступили  к выполнению… Сейчас во главе с Леоновым на пути в Соцгород…

– Ну вот, видите, Семён Михайлович, все основные силы на защите ДнепроГЭСа…

Будённый утомленно зевнул, отрешённо побарабанил по столу пальцами, подкрутил правый ус.

– Время течёт, как вода. Уже шестнадцать ноль-ноль. Убивает отсутствие связи. Что доносят посыльные? – обратился маршал непонятно к кому.

– Разрешите мне, Семён Михайлович, – на правах хозяина кабинета встал, одёрнув гимнастёрку, Кириленко, – лишь что прибыл мотоциклист с острова Хортица. Доложил, что бой практически закончился. Обе батареи – шестая и третья – полегли полностью, с десяток  бойцов третьей батареи вроде на двух ладьях перебрались на правый берег в районе Верхней Хортицы и попробуют пробиться к своим у плотины… Немец обустраивает плацдарм на Хортице…

– А что с мостом сквозь Новый Днепр?

– А-а…мост… Нет больше моста Стрелецкого… Всё-таки, сумели подорвать… Мотоциклист еле проехал на Левый берег, мост был битком запуган гражданскими и ополченцами… Молодцы, кто взорвал! Красивый был мост, очень красивый… – отчётливо ответил Кириленко, зачем-то массируя себе виски загорелыми дланями.

В этот момент за окнами глухо забухали неблизкие взрывы. Стёкла жалобно задребезжали, но уцелели благодаря дальности события. 

– Что за обстрел? – Вскинул брови Будённый.

– Немец, гад, на Хортице уже, как дома, расселся. Оттуда и дубасит… – продолжил пояснять Кириленко.

На улице опять шарахнуло, на весть – значительно ближе.

– Так это же где-то рядом с нами гансы землю роют.  Товарищи руководители!  Надо побыстрее закончить разбор обстановки и перебазироваться ближней к плотине. Надо не допустить захвата ДнепроГЭСа и перескока по нему противника на Левый берег!

Буфетчица по знаку Кириленко замела поднос, нагруженный  бутербродами и стаканами с чаем. Мужики без приглашения потянулись к стаканам и разобрали скромную снедь.

Опять за окнами чету раз напомнили о себе разрывы снарядов. Похоже, на улице Тургенева. Совсем рядом.

– Значит так… – Сказал, вытирая усы носовым  платом, Будённый. – Ток в обед отключили? Отключили. За истёкшее время должны бы уже обеспечить подготовку турбин к выведению из строя… Кто там у нас на Правом сберегаю командует?

– Предгорисполкома товарищ Скрябин и, судя по времени, уже добрался и руководитель сводного полка НКВД товарищ Леонов, он член бюро горкома партии. С ними связь сквозь посыльных мотоциклистов. – подал голос Комаров…  

– Ну да, трамваи ведь уже два часа как не ходят. – Жёстко улыбнулся в усы Семён Михайлович. – У меня в военсовете Юго-Западного курсы тоже такой член имеется. Никита Сергеевич. Тот ещё член, моржовый, скажу я вам. Так и он больше недели ни слуху, ни духу. Живой ли? Хоть бы в плен не угодил.

Вот я и говорю, что настоящие корчагинцы, как Брежнев, Корниец или хотя бы тот же Хрущёв, не растерялись, они местные, степной хохляцкой породы. Им самое пора семьи и родню в эшелоны загружать, барахло упаковывать. Поэтому не будем гадать, где икру мечут упомянутые выблядки… Отыщутся, если живы и не дезертировали. И твои члены доедут когда-нибудь на Правый берег…

Чёрт-те что у вас тут! Ни  фронта, ни штаба, прямо гоголевская жуть  за окном. Анархия!.. Я в штатскую подобную нечисть лично решал за пять минут!.. Придётся доложить Верховному…

Ты лучше скажи, как будут выведены из построения агрегаты станции? – Вернулся в реальность и продолжил выяснение обстановки маршал. – Готовы ли к подрыву моста с Правого берега? Закончено ли минирование тела запруды?..  Вчера  же все команды прошли…

– Вроде каким-то образом замкнут генераторы “на себя”, то есть всё там поперегорает на-вухналь… У меня по физике тройка была, сам это не совершенно ясно представляю. Но главинжу Шацкому мы полностью доверяем. Надёжный, преданный делу партии большевик… Он мне ещё до обеда, когда решали по отключению энергоснабжения города и промплощадки, доносил, что минирование плотины и моста закончено. Правда, кто даст команду включить рубильник? Ведь потом обратного хода уже не будет до целой победы над врагом. Дело исключительной государственной важности… – пояснил Андрей Кириленко.

За окнами, примерно на углу улиц Тургенева и Розы Люксембург, грохнули почти одновременно два артиллерийских разрыва. Стоявшие у стола Комаров и Кириленко инстинктивно присели.

– Ну вы и бздуны, едрёна мама! – засмеялся Семён Михайлович то ли насчёт того, что присели, то ли из-за их нерешительности по взрыву электростанции. – Я дам добро, пиши, Андрей!.. Ещё поутру я от товарища Сталина окончательное благословение получил. Ставка в курсе… Пишите:

Товарищу Шацкому Г. А.,

Командиру охранного полка НКВД

Приказываю:

Первое. Вывести из построения генераторы  – в 18.00.

Второе. Взорвать мост с правого берега на плотину – в 19.00.

Третье. Взорвать плотину – в 21.00.

Исполнение доложить собственно в 22.00 в помещении горкома партии.

Главком Юго-Западного направления

Маршал Советского Союза                   С. Будённый

Вот то-то и оно! Обучаетесь жить, хлопцы… Кириленко, печатай приказ в трёх экземплярах и пошли для уверенности двух мотоциклистов разными дорогами…

И будем заканчивать трали-вали, пока по башке не получили, где-то рядышком колотят… Я уже не буду заезжать в штаб фронта, поеду прямо в Днепропетровск, там, полагаю, не легче. Танки сопровождения заправлены? Проскочим Левым берегом, сквозь Синельниково!

Напечатали? Давай подпишу! Вперёд!.. Так-растак, перетакивать не будем… Схожу руки вымою, а вы пока определяйтесь, на каком мы небосводе…