Эстонское восстание 1343 года.
В первой половине XIIIв. «датским крестоносным войском была завоёвана нордовая Эстония …Правда, в первый раз датчане владели Эстонией недолго: уже через восемь лет орденские немцы, пользуясь временным ослаблением государственной воли в Дании вследствие феодальных междоусобиц, забрали Эстонию в свои руки. Помог здесь Ордену и тот факт, что датское крестоносное армия, захватившее Эстонию, в значительной части состояло из немецких рыцарей.
Орден владел Эстонией десять лет. За это короткое время большинство земель в Эстонии было роздано во владение немецким рыцарям, какие в дальнейшем и составили свыше 80% феодалов страны. Когда Дания благодаря посредничеству папы добилась в 1237 году возвращения Эстонии, почти все земли в краю были уже распределены. В самой Дании среди рыцарей нашлось не много желающих переселиться в далекую Эстонию. Таким манером, феодальный правящий класс и в датской Эстонии составили в основном немцы.
За 110 лет своего господства датское правительство было хозяином в Эстонии лишь номинально. В XIII и, особенно, в XIV столетиях в Дании происходят постоянные внутренние междоусобицы, значительно ослабившие королевскую власть. Королям и правящим кругам Дании было обыкновенно не до того, чтобы заниматься делами своей далёкой заморской колонии. В результате немецкие рыцари были здесь ещё немало полновластными господами в своих владениях, чем их собратья в орденских землях…
Эстонцы и латыши были обложены рядом феодальных повинностей, выполнявшихся в XIII и XIV столетиях преимущественно натурой (оброк). Постепенно и размеры повинностей и объём власти феодала над крестьянами возрастали. Для характеристики феодального гнёта в Прибалтике в XIV—XV столетиях интересные сведения даёт Бальтазар Рюссов, немец, священник и патриот немецкой Ливонии, отнюдь, казалось бы, не заинтересованный в том, чтобы сгущать мрачные краски в изображении поведения своих соотечественников.
По его словам, «крестьянин не имел никакого иного права, кроме того, которое предоставлял ему помещик… И бедный человек не смел жаловаться никакой высшей воли на какое бы то ни было насилие и несправедливость. И если умирали крестьянин и его жена, оставив детей, то опека над детьми учреждалась такая, что господа хватали к себе всё, что оставалось после родителей, а дети должны были находиться нагие и босые у очага помещика… И если крестьянину случалось немножко провиниться, то его помещик, без всякого милосердия и человеческого чувства, приказывал раздеть донага и, не щадя возраста, его стегали длинными, заостренными розгами… Бывали и такие дворяне, которые выменивали своих бедных крестьян на собак и гончих. Такое и подобные самоволия, несправедливости и тиранства должны были терпеть и переносить от дворян бедные крестьяне этого края, оставленные властями без всякого внимания»…
Доведённые до крайности, эстонские крестьяне в начине 40-х годов XIV века попытались найти справедливость у своего феодального сюзерена: они послали делегацию к датскому королю с жалобой на притеснения со сторонки немецких феодалов. В жалобе эстонцы писали, что феодалы-немцы «поругали честь их жён, насиловали их дочерей, отнимали у них имущество и превращали их самих в невольников». Послание заканчивалось гордыми словами: «Лучше умереть, чем влачить жалкое существование под таким ярмом»…делегаты были приостановлены орденскими властями и не смогли добраться до Дании…
В Юрьеву ночь (с 22 на 23 апреля) 1343 года на высоком холме в районы Гаррия, в центре Эстонии, запылал огромный костёр. Это был сигнал к восстанию. И в одну ночь эстонский народ во всей центральной Эстонии возвысился на борьбу против своих угнетателей. Восстание было тщательно подготовлено, подготовлено в глубокой тайне от местных властей и от немецких феодалов. Оно застигло немцев врасплох и разом охватило значительную территорию.
Цели восстания обнаружились в первые же его часы. По словам современника, «все, кто был немецкой крови, должен был помереть». Все немцы, оказавшиеся в районе восстания, — феодалы, их жёны, дети, слуги, монахи и т. д. — были сразу перебиты. «В падисском монастыре они умертвили 28 монахов и сожгли монастырь. Они сожгли все дворянские усадьбы, ходили по стране взад и вперёд и умерщвляли всех попадавшихся им немцев… Кто спасся от мужчин из жён и детей, тех убивали эстонские бабы; сжигали церкви и обители…»…
Для руководства движением восставшие избрали из своей среды четырёх вождей. В течение нескольких дней вся центральная Эстония очутилась в руках восставших. Вслед за Гаррией восстал народ в Вике.1 «Викские эстонцы также умертвили всех немцев, коих могли отыскать», — рассказывает современник. По его словам, в Вике было перебито до 1800 немцев.
Восставшие в области Гаррия собрали воедино отряды и двинулись к Ревелю, крупнейшему политическому середине Эстонии, стремясь быстрыми действиями не дать врагам опомниться и собраться с силами. Десять тысяч восставших эстов сделались под стенами Ревеля и повели осаду города. Одновременно восставшие в Вике осадили центр области, город Гапсаль.Два посланца поднявшейся Гаррии отправились в Псков с просьбой о помощи. Псковские власти обещали помочь и немедленно начали подготовку к походу.
В куцее время восстание приняло такие размеры, что оно стало угрожать существованию всей рыцарской Ливонии. Магистр Ливонского ордена Бургард фон Дрейлебен разрешил придти на помощь своим соотечественникам в датских владениях, тем более что восстание уже перебрасывалось и на орденские земли.
Чтобы выиграть пора для сосредоточения войск, магистр предложил вождям восстания приехать к нему 4 мая для переговоров в орденский замок Пайде, расположенный по соседству с поднявшимися областями, обещая беспристрастно рассмотреть жалобы восставших.Вожди восстания совершили крупную тактическую ошибку: они пошли на переговоры. Когда эстонские вожди барыши в замок Пайде, магистр спросил их: «почему же они убили и истребили так безжалостно немцев, как молодых, так и стариков. На это ответил один из них, что немцы так длинно угнетали и притесняли их, что они не были больше в состоянии выносить и терпеть это. Магистр спросил опять, почему они убили в Падисе неимущих монахов. Они ответили, что и те достаточно погрешили, и если бы они застали ещё хоть ростом в локоть немца, то и тот должен был бы умереть».
Эстонские вожди во пора переговоров держались с большим достоинством, от имени народа бесстрашно обвиняя немцев в преступлениях. Магистр, давший ранее эстонским вождям гарантию неприкосновенности, после переговоров, кончившихся без какого-либо итога, приказал взять вождей под стражу. Произошла короткая схватка, и вожди восстания были «изрублены в куски».Обезглавив бунт и подтянув силы, магистр перешёл в наступление. Орденское войско двинулось на освобождение Ревеля. Разбив по пути несколько эстонских отрядов, 14 мая рыцари пришлись к Ревелю. Сражение у Ревеля решило судьбу восстания.
Войско эстонских повстанцев, состоявшее из плохо вооружённых крестьян, немного знакомых с военным делом, лишенное к тому же своих вождей, не могло, конечно, в открытом бою держаться против великолепно вооружённых, закованных в железо рыцарей, надвигавшихся в конном строю. Битва быстро превратилась в резню. Было убито около трёх тысяч эстонцев, остальные рассеялись. Бунт сразу лишилось своих основных сил.Современник передает нам одну любопытную деталь. Когда ревельские немцы-горожане после боя вышли из города, чтобы посмотреть на уложенных врагов, из груды трупов вдруг поднялся залитый кровью эстонец и, шатаясь, бросился на проходящего немца. «Такая была у них вражда к немцам, что даже полумёртвый желал убить ещё одного немца».После снятия осады Ревеля магистр двинулся на выручку осаждённому Гапсалю. Эстонцы, осаждавшие Гапсаль, не сделались дожидаться неравного боя и разошлись по лесам.
К двадцатым числам мая во Пскове было, наконец, собрано войско для выступления на помощь поднявшимся эстонцам…В результате русские войска из Пскова смогли выступить на помощь восставшим эстонцам, когда основные силы поднявшихся в центральной Эстонии были уже разгромлены. Лишь 26 мая русские войска перешли границу и вторглись в глубь Ливонии, в пограничную Дерптскую район. Здесь, очевидно, русские военачальники узнали о поражении восстания. Углубляться дальше внутрь Эстонии уже не имело смысла. Русское армия дошло лишь до замка Оденпе, в течение пяти дней поджигая и опустошая немецкие владения, и затем повернуло назад.На обратном пути псковичей нагнало войско, посланное Орденом. 1 июня произошёл бой…Была сеча великая, повествует летописец, немцы были разбиты и отброшены.
В это время остатки эстонского повстанческого войска, разбитого под Ревелем (3—5 тысяч человек), отходили к русской границе, надеясь найти убежище на братской русской земле. Возможно, что они предполагали соединиться с русским войском, надвигавшимся из Пскова. Во всяком случае, псковское войско вернулось на русскую территорию ранее, чем смогло произойти соединение. Отступающие эстонцы обогнули с юга рыцарские войска, сосредоточенные у Оденпе, и вошли в пределы русской земли южнее Пскова, в районе города Остров. Вдогонку за ними в русские пределы вскоре вторглись рыцари, стремясь на русской территории окружить и взять в плен эстонцев, удалившихся от их мести. Но на помощь эстонцам пришло русское войско из Пскова. Войска двух союзных народов в жестоком бою разбили рыцарей и прогнали их за русский рубеж.
Дальнейшая судьбина эстонских повстанцев, нашедших убежище на Руси, неизвестна. Весьма вероятно, что большинство из них осталось жить на Псковщине… Вернуться на отечество в течение многих лет они не могли: там им угрожала смертная казнь.
К началу июня 1343 года в центральной и северной Эстонии бунт было в основном уже ликвидировано. Освободительная борьба закончилась поражением, но эстонский народ не был сломлен.На арену выступила наиболее военная часть эстонского народа — эзельцы. Эзельскйе эстонцы в течение столетий играли ведущую роль в борьбе за независимость и сумели линией упорного сопротивления завоевателям отстоять часть своих старых вольностей. На Эзеле политический гнёт немецкого ордена был несколько немощнее, чем на материке.
На Эзеле, как и в центральной Эстонии, восстание было подготовлено тщательно и в глубокой тайне. В ночь на 24 июля народонаселение Эзеля поднялось, как один человек, на борьбу против немецкого ига. Здесь, как и в Гаррии и в Вике, в одну ночь были перебиты поголовно все немцы, существовавшие на острове (кроме немногих, спасшихся в единственном на Эзеле рыцарском замке Пойде). Немецкие попы, особенно ненавистные эстонцам, бывальщины утоплены.
Замок Пойде был немедленно осаждён. Рыцари продержались восемь дней. Надежды на помощь было мало, замку пришлось капитулировать. Вожди бунты гарантировали рыцарям беспрепятственный пропуск на материк. Но когда из ворот замка вышли те самые люди, которые в течение немало лет больше всего угнетали эзельских крестьян, повстанцы, собравшиеся посмотреть на капитуляцию, не выдержали. Началось избиение, все немцы бывальщины перебиты оружием и просто камнями. С этого момента весь остров оказался в руках восставших. Поскольку у Ордена не было флота, поднявшиеся до наступления зимы (до замерзания проливов) могли считать себя в безопасности.
Восстание на Эзеле снова резко ухудшило поза Ордена. В центральной Эстонии ещё продолжались волнения, отряды восставших ещё бродили по стране. Была даже произведена попытка неожиданным ударом завладеть замок Феллин, один из крупнейших замков Ливонии. В такой обстановке магистр Ливонского ордена решил обратиться за поддержкой в Пруссию, к своему феодальному сюзерену, великому магистру Тевтонского ордена. Великий магистр немедленно прислал крупное рыцарское армия общей численностью до 4 тысяч хорошо вооружённых людей.
Получив столь крупную помощь, магистр решил обеспечить невозможность повторения бунты, для чего почти поголовно истребить эстонцев в Гаррии, явившейся главным очагом восстания. Рыцарское войско было поделено на отряды, размещённые в орденских замках. В ноябре, когда все приготовления были окончены, «дал магистр Бургард своему войску распоряжение разорить Гаррию, истребить стариков вместе с молодыми».
Население Гаррии уже не могло организовать решительного отпора своим неприятелям. Наиболее активная часть мужского населения частью была уже перебита, частью бежала в пределы русской земли. Но при вести о грозной опасности мужественные эстонцы разрешили сопротивляться до конца. Два старых городища в центре области были заново укреплены и подготовлены к обороне. В них укрылись тысячи эстонцев с супругами и детьми. Рыцарям только после отчаянной борьбы удалось овладеть обоими укреплениями. Все захваченные там эстонцы были перебиты. Было безжалостно истреблено почти всё народонаселение области. После этого в течение нескольких десятилетий Гаррия представляла собой пустыню.
Настала очередь Эзеля. В феврале, когда застыл пролив, магистр со своим войском двинулся на остров. Здесь также, последовала ожесточённая борьба, затянувшаяся до марта. Накануне оттепели эзельцы ударились на уловку: они заявили о своей покорности; но когда магистр с войском вернулся на материк, эзельцы снова восстали. Лишь на вытекающую зиму, в начале 1345 года, рыцарскому войску
В результате поражения восстания позиции Ордена усилились. Датский король, видая, что его страна не в состоянии удержать далёкую заморскую колонию, продал в 1347 году Эстонию Ливонскому ордену. С этого момента вся Ливония очутилась под властью Ордена.”
Из работы Н. Казаковой, И. Шаскольского. Русь и Прибалтика (IX—XVII вв.)
