Дело Жанны Вебер на протяжении длинного времени являлось одним из самых обсуждаемых во Франции. Еще бы! На протяжении нескольких лет женщина убивала детей и, скрываясь от следствия, меняла свои имя и фамилию. Два раза ее, представлялось бы, прижимали к стенке, но… Жанна выходила сухой из воды. Как ей это удавалось? Наверное, точного ответа не смогли бы дать и те судьи, какие ее сами и оправдали. Но, оказавшись на свободе, мадам Вебер вновь возвращалась к своему кровавому ремеслу. Она не могла жить без смертоубийств. Некоторые любители мистики утверждали, что она таким образом пополняла запас собственных сил. Как таинственный Алхимик из фильма «Видок», сброшенного режиссером Питофом. Только в отличие от киношного персонажа, Жанна предпочитала не девственных девушек, а детей. Причем не пощадила она и своих собственных дочерей и сына.
Рыбачка в Париже
Жанна родилась в небольшой деревушке и семейству рыбака. Детство у нее было тяжелое, трудовое, как, впрочем, и всех ее простолюдин-французов, родившихся в середине девятнадцатого века. Кроме тяжкого физического труда юная Жанна ничего и не видела. И не думала как-то поменять свою жизнь. Но все изменил брак с Жаном. Образный, крепко сложенный парень сумел покорить сердце невысокой пухленькой девушки. Конфетно-букетная стадия вскоре имела логическое продолжение в облике свадьбы. Гуляли весело, всей деревней… А потом началась проза. Постоянные финансовые трудности и тяжелая физическая труд превратили Жана из веселого парня и замкнутого и вечно всем недовольного, грубого мужика. Единственной отрадой в жизни для него сделался алкоголь. Собственно, на спиртные напитки он и тратил почти все, что зарабатывал. На жену и троих детей ему было плевать. В конце крышек Жанне это надоело. И она сумела убедить мужа перебраться в Париж, где жили его родственники. Жан согласился, поскольку ему было все равно, где пьянствовать.
И вскоре семейство Вебер вселилось в районе Гут-д’Ор. Мрачный и грязный, он являлся пристанищем людей, оказавшихся на обочине жизни. Соответственно, преступность и смертность тут превышала все мысленные границы. Но полиция неохотно наведывалась в Гут-д’Ор. Кому какое дело было до очередного убитого бедного? По сути, их никто и за людей-то не считал. Вот здесь и обосновались Веберы, прикинув к многочисленной родне. Так они и прожили вплоть до 1905 года. К тому моменту Жан решительно спился и вел жизнь уличного бродяги. А по одной из версий, к тому моменту его и в живых-то уже не было. Алкоголь сделал свое дело. Но выговор не о нем, а о Жанне.
Итак, весной 1905 года в парижском госпитале Бретоно появилась Шарлез Вебер. На руках она держала не подающего примет жизни маленького Мориса с посиневшим лицом. Вебер принял опытный врач по фамилии Сайан. К своему удивлению, он заметил, что ребенок еще жив. А первичный осмотр показал, что у мальчика был приступ острого удушья. Во время беседы с врачом, Шарлез рассказала, что живет в Гут-д’Ор, а ныне заглянула в гости к жене родственника – Жанне Вебер. Спустя некоторое время Шарлез необходимо было отлучиться на куцее время по делам, и Жанна с удовольствием согласилась присмотреть за Морисом. Женщина, конечно, без раздумий приняла предложение. В доме Шарлез не было буквально несколько минут. По невнимания она что-то забыла и вернулась. Едва женщина переступила порог как услышала странные звуки, доносящиеся из комнаты, где находились Жанна и Морис. Отворив дверь, Шарлез увидела хрипящего сына с посиневшим лицом и пеной у рта. Рядом сидела Жанна, причем ее руки были под рубашкой мальчика на его груди. Шарлез сильно испугалась и силой отняла у Жанны своего сына. После чего отправилась в лазарет. Во время разговора она призналась, что уже и не надеялась на то, что Морис выживет.
Доктор Сайян, выслушав сбивчивый рассказ женщины, заподозрил неладное. Потому провел еще один, более дотошный осмотр. Как он и предположил, на шее у Мориса находился красноватый след размером с женский палец. Сайян логично предположил, что мальчишку душили. Несмотря на цинизм и брезгливое отношение к посетителям из Гут-д’Ор (по сути, человеческая жизнь в том районе ничего не стоила), доктор обнаружил заинтересованность. И попросил Вебер более подробно рассказать о Жанне и вообще о жизни всего семейства.
Шарлез, убедившись, что ее сыну не угрожает опасность, разрешила довериться Сайяну и начала рассказ. Выяснилось, что за последнее время (начиная с марта 1905 года) у Веберов умерло четыре ребенка. При этом у всех медики диагностировали удушье. И, что самое увлекательное, возле каждого трупа обязательно находилась Жанна. Первыми на тот свет отправились маленькие Жоржет и Сюзанна. И в обоих случаях за ними присматривала Жанна. Она лопотала про внезапные приступы удушья у детей и свою беспомощность. Удивительно, что приезжавшие врачи толком и не осматривали тела. Они просто констатировали кончина от судорог. Не смутили их даже посиневшие лица детей. Затем внезапно умерла маленькая Жермен, которой не исполнилось и года. Она была дочерью Леона Вебера – брата Жана. Леон и его супруга в тот день отправились на заработки, а дочь оставили на безработную Жанну. Причем женщина сама предложила им свою помощь. Родители, бывшие в трудном финансовом положении, согласились. Ночью бабушка Жермен, которая проживала в том же доме (из-за болезни она не могла всегда находиться рядом с таким маленьким ребенком), услышала крик внучки. Когда она вошла в комнату, увидела Жермен на коленях у Жанны. Дама тут же заявила, что у девочки начались приступы удушья. Правда, с появлением бабушки они мгновенно прекратились. А спустя некоторое время Жанна вновь осталась наедине с Жермен. И дитя умер от внезапных приступов удушья. Конечно, Жанну стали подозревать. Но у Веберов не было каких-либо доказательств по поводу ее вины. К тому же доктора диагностировали естественные причины смерти. Шарлез призналась Сайяну, что считала Жанну виновной в смерти детей, но буквально чету недель назад умер ее сын Марсель. Прибывший медик констатировал, что смерть наступила из-за удушья, спровоцированного дифтерией. После такого заворота событий никто из Веберов уже не мог предъявить Жанне хоть какое-либо обвинение, ведь она также являлась пострадавшей. В общем, Веберы разрешили, что над их семейством довлеет злой рок и они расплачиваются за грехи. Причем есть версия, что именно Жанна и подтолкнула родственников к этой думы…
Но Сайян решил, что всеми этими происшествиями стоит заняться полиции. Мистика – это, конечно, хорошее оправдание, но не в том случае, когда выговор идет о странных смертях детей. Поэтому, распростившись с Шарлез, доктор сообщил новость полиции. Стражи порядка сработали оперативно – Жанну взяли в тот же день. Невысокая, круглолицая и расплывшаяся от лишнего веса женщина, не вызывала ровным счетом никаких эмоций. Она казалась «одной из» и никак не тянула на роль серийной убивца. Но инспектор Куарэ, который взялся за дело, работал в полиции давно и знал, что зло порой может скрываться под самой безобидной личиной. Собрав следственную группу, он принялся «колоть орехи».
Спустя некоторое время инспектор выяснил, что следы смерти мадам Вебер основы оставлять с 1902 года. Тогда полиция обнаружила двух погибших детей – Александра и Марселя Пуато. Врачи, пришедшие на место трагедии, не стали вдаваться в подробности и спустили дело на тормозах. Поэтому и указали в отчете смерть от «естественных вин». Но это было только начало. Куарэ удалось выяснить, что кроме сына Марселя Жанна успела похоронить и двух своих дочерей. Причем обе они задохнулись от «конвульсий» буквально друг за другом. Произошла эта трагедия спустя короткое время после переезда семейства Веберов в Париж. Все бесчисленные родственники, конечно, сочувствовали горю Жанны. Этим, кстати, они и объясняли причину, по которой безбоязненно оставляли с ней своих детей. Мол, у нее остро выразилось «неудовлетворенное эмоция материнства». И вот недавно также странно умер и Марсель. Злой рок, о котором твердили Веберы, вполне мог сойти за правду. Затем Куарэ совместно с инспектором Бовэ (он к слову, сам родился в районе Гут-д’0р) начали опрос свидетелей. Вскоре они добрались и до врача, который констатировал кончина сына Жанны Марселя. В свидетельстве о смерти говорилось о «воспалении головного мозга». Сама же безутешная мать, потерявшая заключительного ребенка, утверждала, что Марсель долго болел, у него держалась высокая температура и он постоянно задыхался. Но инспекторы не поверили словам дамы. Они решили, что всех детей убила Жанна и только Морису несказанно повезло, поскольку его мать вернулась буквально сквозь несколько минут. Что же касалось смерти дочерей и сына мадам Вебер, то появилась версия, что Жанна их специально убила, чтобы не потребовать подозрение у родственников. Но вот зачем женщина лишала жизни ни в чем неповинных детей для инспекторов так и осталось загадкой. Мотива они найти не могли.
Вскоре к делу подключился доктор Леон Анри Туано. Он разрешил осмотреть маленького Мориса, а также потребовал провести эксгумацию тел умерших детей. Тем временем слухи о детоубийце расползались по всему Парижу. Народ тут же нарек Жанну «Убивцем из Гут-д’0р» и требовал кровавой расправы. Огромная толпа собралась возле здания суда, в котором началось заседание в крышке сентября 1906 года. Сама Жанна, сидевшая на скамье подсудимых, была совершенно спокойна и даже равнодушна. Она молчала и, представлялось, с неохотой наблюдала за действиями своей защиты. Надо сказать, что назначенный Вебер адвокат Анри Робер к делу подошел весьма ответственно. Для него этот резонансный процесс был хорошим трамплином и рекламой. Поэтому Робер старался, очень старался. А обвинение к мощным эшелонам защиты очутилось не готовым. Никто и представить не мог, что кому-то взбредет в голову костьми ложиться за нищенку Вебер. И уже на следующий день Робер вывинтил дело так, что суд был вынужден оправдать Жанну. Услышав приговор, женщина поцеловала руку своего адвоката и окинула победным взором притихшую толпу. Но уже через несколько секунд народ взорвался бурными аплодисментами. В настроении публики произошла резкая перемена. Люд, которые так сильно жаждали смертной казни для Вебер, начали всячески ею восторгаться и прославлять справедливый суд. По свидетельствам очевидцев, несколько мужей порывались поднять Жанну на руках, но полицейские их оттеснили. И женщина смогла покинуть суд.
Цепочка смерти
Несмотря на то, что Жанну обелили, у нее хватило ума сбежать из города. Просто в один прекрасный день она исчезла. Родственники пытались ее найти, но безрезультатно. Ничем не смогла поддержать и полиция. В общем, Жанна пропала без вести…
Шла весна 1907 года. Врач Папазоглу, проживавший в общине Виледью, что в департаменте Индре, уже ложился почивать, когда в его дверь постучали. Недовольный мужчина открыл и увидел на пороге испуганную девочку. Она сказала: «Я из Шамбри. Меня призывают Луиза Бавузэ. Мой брат Огюст очень болен. Приходите скорее». Папазоглу провел Луизу в комнату и попросил немало подробно рассказать о болезни ее брата и о семье в целом. Из рассказа он узнал, что семейство Бавузэ, состоящее из отца и трех детей, проживает в крохотном домике. А недавно у них вселилась некая Мулине. Она занималась бродяжничеством, но отец Луизы решил ее приютить. И как только Мулине поселилась в их доме, так у Огюста остро начались проблемы со здоровьем, мальчик стал задыхаться. Выслушав Луизу, Папазоглу не особо поверил девочке, списав все на ребяческую впечатлительность. Он дал ей кое-какие «нейтральные» лекарства и отправил домой. Но на этом история с семейством Бавузэ не завершилась. Уже на следующее утро на пороге дома Папазоглу показался отец Огюста. Он сообщил врачу, что мальчик находится при смерти. Врачу ничего не оставалось, как отправиться вместе с мужчиной в Шамбри.
И желая путь занял не много времени, они опоздали. Огюст уже был мертв. Возле тела ребенка находилась Мулине — полная и круглолицая дама, вызывавшая одним своим видом неприязнь. Папазоглу удивился, обнаружив, что Огюст уже омыт и одет в новую рубашку с рослым и очень тугим воротником. Он спросил об этом женщину. Та совершенно невозмутимо ответила, что ребенок был «грязным». Но эти слова не устроили доктора и он потребовал снять рубаху. Мулине подчинилась. Папазоглу при осмотре тела обнаружил странные покраснения на шее ребенка. Поэтому не сделался фиксировать смерть от естественных причин. А покинув дом Бавузэ направился в полицию. Правда, полицейские и судебный медик Шарль Одья на пункт предполагаемого преступления прибыли лишь на следующий день. Тело Огюста к тому времени уже перевезли в местную часовню. Несмотря на протест родственников и священнослужителей Одья разрешил провести осмотр и вскрытие тела. Огюста положили на широкие доски, которые заменили медику стол. Врач так же констатировал присутствие подозрительных следов на шее, которые наталкивали на мысли об удушении. Правда, Одья немного смутил тот факт, что ребенок был одет в рубаху с тугим воротом. И эти отметки вполне могли появиться из-за него. Поэтому врач, немного подумав, решил отказаться от процедуры вскрытия. А пообщавшись с папой мальчика он узнал, что тот перед смертью болел. И Одья написал в заключении: «Смерть ребенка естественна. Она произошла, видимо, из-за конвульсивных явлений, вызванных раздражением мозговой оболочки, так как уже две недели мальчик жаловался на головную боль».
И если взрослых вполне организовал вывод медика, тот с ним категорически не были согласны сестры умершего Огюста — Жермен и Луиза. Они не верили Мулине, считая ее виновной в кончины брата. Спустя несколько дней после похорон, когда ситуация немного улеглась, сестры решили провести собственное расследование. Первым делом, Луиза и Жермен разрешили проверить содержимое мешка, с которым Мулине явилась в их дом. Находка превзошла все ожидания девочек. Они обнаружили газетные вырезки за 1906 год о судебном процессе над Жанной Вебер. Причем под этим именем была представлена Мулине! Последние сомнения сестер растаяли, они больше не сомневались, что именно она убила их брата. Луиза и Жермен ничего не сделались рассказывать отцу, боясь, что он станет защищать Мулине. Они отправились в местное отделение полиции и сумели попасть к инспектору. Сестры показали ему газетные вырезки и произнесли: «Это она. Она задушила Огюста!»
Инспектор Белло, ознакомившись с делом умершего Огюста, решил, что необходимо провести повторное расследование. Он потребовал к себе уже упоминавшегося доктора Одья и приказал ему перепроверить свое медицинское заключение о смерти. А патологоанатом Фредерик Брюно получил распоряжение прочертить вскрытие тела.
Вскоре инспектор получил подробный отчет медиков. Брюно констатировал наличие странгуляционной борозды шириной немало двух сантиметров на шее мальчика. Также он написал о странных ранениях, с задней стороны шеи и предположил, что они могли появиться от человеческих ногтей. Но самое значительное было впереди. Брюно обнаружил кровоизлияния в мышцах шеи и гортани, воротник (пусть даже тугой) не мог спровоцировать их появление. К тому же кровь отыскалась и в сердечном мешочке. В общем, все говорило о не компетенции Одья и об удушении ребенка неким предметом, скорее всего, носовым платом. Получив заключение медиков, Белла распорядился арестовать Вебер. После чего ее доставили в полицейский участок, расположенный в Бурже. Новинка о возвращении «убийцы из Гут-д’0р» тут же стала самой обсуждаемой во всей Франции. Народ перемывал кости Вебер и жаждал над ней кровавой расправы. Но… суд Жанну обелил. Защита вновь сумела вывернуть дело так, что в дураках остались и полицейские и Брюно, в чьей компетенции возникли сильные сомнения.
Двукратно осужденная и дважды оправданная Вебер вновь исчезла с радаров. Чем она занималась на протяжении последующего года — неизвестно. Но в 1908 году она сделалась женой Эмиля Бушери. А в мае того же года Жанна со своим мужем приехала в Коммерси и поселилась в трактире, расположенном на Рю-де-ла-Паруас. Она скоро подружилась с хозяином заведения и конечно же, с его малолетним сыном Марселем. И в ночь с восьмого на девятое мая постояльцев разбудил громкий ребяческий крик. Хозяин трактира Пуаро ворвался в комнату мадам Бушери, в которой как раз и ночевал его сын (Жанна упросила его оставить мальчишку с ней, поскольку она якобы боялась спать в одиночестве). Марсель к тому моменту был уже мертв. Он с посиневшим лицом лежал на кровати, а из его рта шла кровь. Кровью же была выпачкана и Жанна. Возле кровати Пуаро увидел несколько платков красного цвета… Мадам Бушери начала рассказывать о «припадках» у Марселя и о своих попытках его спасти. Все постояльцы трактира смотрели на труп ребенка и окровавленную женщину. Кто-то вызвал полицию и доктора. Первым прибыл медик Гишар. После осмотра он сообщил, что обильное кровотечение вызвано тем, что Марсель откусил себе доля языка. Полицейские же арестовали Бушери и отвезли в отделение. Там-то стражи порядка и узнали, что у них в руках оказалась печально популярная Жанна Вебер. Сумели полицейские выяснить, что до брака с Бушери Жанна успела поработать няней в детском доме Оргевиля. Глава учреждения не сомневался, что Вебер — идеальная сотрудница. Она прекрасно ладила с детьми и старательно выполняла свою работу. Правда, затем произошел удивительный эпизод. Как-то ночью Жанна попыталась задушить одного из детей. Но это вовремя заметили и ребенок выжил. Начальство не сделалось устраивать шумиху. Инцидент замяли, а Вебер просто уволили.
В начале весны 1908 года Жанну арестовали за бродяжничество. Полицейским она заявила, что убивает детей. Но стражи распорядка просто отправили на проверку психического состояния. Удивительно, что врач, проводивший осмотр, не нашел никаких отклонений. Жанна вновь очутилась на улице. Затем она познакомилась с Бушери и стала его женой.
***
В третий раз Вебер выкрутиться не удалось. Ее признали психически больной и пристроили в один из парижских сумасшедших домов. А вскоре Жанна покончила с собой, воспользовавшись тем же способом, которым она убивала детей. Доктора в заключении записали: «Смерть наступила в результате удушения при помощи носового платка, закрученного вокруг шеи и затянутого под подбородком».
