Наши подводники расказывают об опасном инциденте, который сегодня подают как сенсацию, раскрытую ЦРУ
ЦРУ рассекретило документ о схватке атомных подводных лодок США и СССР у берегов Великобритании в 1974 году. Он помещен среди 13 миллионов страниц рассекреченных документов, какие были размещены в Интернете в этом месяце ЦРУ.
Этот серьезный инцидент произошел у залива Холи-Лох, расположенного примерно в 50 километрах от города Глазго.
В депеше на имя тогдашнего госсекретаря США Генри Киссинджера сообщалось о столкновении советской и американской субмарин. При этом, как отмечают эксперты, столкновение между американской подводной ладьёй, несущей 160 ядерных зарядов, и советским судном было настолько серьезным, что это могло вызвать цепочку событий, какие бы привели к Третьей мировой войне. Тем временем британское издание “Таймс” сообщило о том, что точной информации о нраве повреждения двух субмарин по-прежнему нет.
Однако для наших подводников та давняя история давно уже не секрет. “Мы повторили подвиг Гастелло, лишь без жертв”. Именно так, с долей горького юмора, рассказывают наши подводники об этом опасном инциденте, который ныне англо-американские СМИ подают как сенсацию, рассекреченную ЦРУ.
Из текста рассекреченной телеграммы: “Получено сообщение из Пентагона о том, что одна из наших подлодок класса “Посейдон” лишь что столкнулась с советской субмариной. Ракетный подводный крейсер стратегического назначения “Джеймс Мэдисон” выходил из Холи-Лох, чтобы взять позицию, когда столкнулся с советской субмариной, ожидавшей за пределами базы с целью установления слежения. Оба корабля всплыли, однако после советская подводная лодка снова погрузилась в воду. Пока нет никаких сообщений о степени повреждений, будем держать вас в курсе”.
Можно постигнуть озабоченность автора телеграммы: да, столкновение атомных подводных ракетоносцев всегда чревато непредсказуемыми последствиями. Но такова “морозная война” в мировом океане – подводные лодки противоборствующих флотов сталкивались не раз, и не два, и не три… Есть статистика, сегодня уже отворённая, подобных столкновений. Она насчитывает свыше двадцати инцидентов, повлекших взаимные повреждения разной тяжести. Возможно, этот печальный перечень не цел, и однажды появятся новые рассекреченные документы. Но вернемся к событиям 1974 года и предоставим слово штурману советской субмарины К-306 Александру Викторовичу Кузьмину:
“Гляжу – а на стеллажах верхние торпеды вышли из зацепов и дернулись к задним крышкам торпедных аппаратов”
– Многоцелевая торпедная атомная подводная ладья К-306 под командованием капитана 1-го ранга Эдуарда Гурьева вышла к берегам Англии с особым заданием. Надо было замкнуто подойти к выходу из бухты Клайд Брит, где базировались американские атомные ракетные лодки типа “Джордж Вашингтон”, дождаться выхода одной из них и записать ее шумовой “портрет”. То кушать сделать все то же самое, что делали американские подводники по отношению к нашим новым подводным лодкам.
В этом районе уже давно вел слежение за американскими ладьями наш РЗК – разведывательный корабль. Мы должны были его сменить.
О том, что было дальше, я узнал от самого, быть может, главного свидетеля это опаснейшего случаи: бывшего старшины команды торпедистов, мичмана в отставке Михаила Михайловича Смолинского. Ведь именно он стоял ближе всех к пункту удара.
– По трансляции “Боевая тревога! Торпедная атака!” прибежал на боевой пост. Краем уха уловил доклад звуковика – “ничего не слышу!” И тут старшина команды гидроакустиков Толя Корсаков мрачно обронил: “Сейчас столкнемся…” И достоверно.
Удар!! Вмазали мы американцу в борт. Смотрю – а на стеллажах правого борта верхние торпеды вышли из зацепов и дернулись к задним покрышкам торпедных аппаратов… Это конец! А дальше – чудо: все торпеды вернулись в свои ложементы, и зацепы сами защелкнулись! Некто сильно Бога за нас молил…
Трансляция рявкнула: “Осмотреться в отсеках!”
Я включил мнемосхему. И тут услышал, а после и увидел: в первый отсек – в наш отсек – поступает вода!
Быстро сообразили, в чем дело, перекрыли клапаны вентиляции торпедных аппаратов, и литься прекратилась. Но дифферент на нос растет. Градусов за 17 перевалил! Стоять трудно. А в голове только одно – грунт рядом, сейчас долбанемся. И тут еще одно чудо: наш механик, капитан 2-го ранга Владимир Каталевский, продул назализованные цистерны, дифферент стал отходить…
А.В. Кузьмин: Наш командир БЧ-5 оказался на высоте – сработал в режиме автомата: не дожидаясь команд, продул балласт в назализованный группе цистерн. Можно сказать, спас всех нас и корабль. Смерть пронеслась как пуля у виска. Что там пуля! Тут пять торпед с СБП (ядерной начинкой) мимо виска пронеслись. Торпеда – дура, пузырь – молодчина!
М.М. Смолинский: А я не отрываю глаз от мнемосхем и с ужасом вижу, что торпедные аппараты с СБП – ядерным боеприпасом – заполнились водой. Подмокли. Основное наше оружие. Первая мысль: ну все… теперь наручники обеспечены. По местам стоять, с должностей сниматься…
А.В. Кузьмин: Американская ПЛАРБ вырвана была всплыть в позиционное положение. Мы же подвсплыли под перископ и сразу увидели ее. “Джеймс Медиссон” сидел в воде с вящим креном на правый борт. На корпус выбрались растерянные матросы, командир с мостика пытался понять, что произошло. Надо было сфотографировать полотно через перископ, но в штурманском фотоаппарате не было пленки. Пришлось взять карандаш и быстро зарисовать… У американской ПЛАРБ бортовой номер 636.
“А с ужасом видаю, что торпедные аппараты с ядерным боеприпасом – заполнились водой”
Мы тоже осмотрелись в отсеках. Кроме подмоченных торпед с СБП иных проблем вроде бы не было. Можно было только представить, как выглядит наш нос, смятый вдрободан… Позже выяснилось, что у нас бывальщины повреждены все носовые торпедные аппараты кроме одного. У американцев были пробиты цистерны главного балласта.
Как бы там ни было, но мы повторили подвиг капитана Гастелло, лишь без жертв. Во всяком случае “Джеймс Медиссон” со всей своей кучей “поларисов” в заданный зона не вышел.
Продолжение этой истории я услышал в Санкт-Петербурге от бывшего боцмана К-306, мичмана запаса Николая Молчанова.
– Мы этого “Джеймс Медиссона” видали, слышали, вели вплоть до самой точки погружения. Чтобы нас не засекли, мы подошли поближе к нашему разведкораблю, который придерживался правее от нас, ушли под прикрытие его шумов. Вот это-то и сыграло роковую роль. Акустик докладывает: “Лодка погружается”.
И тут с РЗК дали сигнал о передаче контакта. Мы совсем в нем не нуждались. Мы уже держали контакт. Но на РЗК об этом не знали и поступили так, как требует инструкция… Акустик даже наушники не успел сбросить, как прогремел первый взрыв. Мы были слишком близко от РЗК, и потому взрыв прозвучал особенно громко, его слышали во всех отсеках. А у звуковика из ушей пошла кровь.
Мы не сразу поняли, что произошло. Толчок, довольно мягкий. Но глубина вдруг сразу поехала. Циферблат с метровыми оценками завращался как бешеный. Провалились на 29 метров. В принципе для атомарины такой провал не страшен, но общая глубина места была 86 метров. Так что под килем оставалось возле метра.
Командир дал команду: “Пузырь в среднюю!” Я заметил: провал на глубину резко замедлился. Потом стали… Тут же заполнили среднюю и всплыли под перископ. Погода была хорошая, и американцы тоже всплыли в позиционное положение.
Гурьев после рассказывал: вижу в перископ командира “Джеймс Медиссона”, люди в свитерах по корпусу бегают, бегают и оглядываются, постигнуть ничего не могут.
Мы ушли с перископной глубины. Из отсеков доклады – все осмотрено, замечаний нет. Все агрегаты работают. Ушли еще на сто метров, и командир сделался готовить радиограмму о столкновении.
Домой возвращались на глубине 40 метров, чтобы снизить давление на задние крышки торпедных аппаратов. Возвращались мы две недели. “Мэдиссону- то что – лег на возвратный курс – и вот она, база. Нам же надо было пройти добрых две тысячи миль. Вскоре выяснилась новая беда: от удара в посторонний борт сильно повредились антенны гидроакустики. Мы оглохли на весь правый борт. Но и выход на боевую службу супостату мы сорвали.
На подходе к базе нас вышел встречать на катере командир дивизии контр-адмирал Евгений Дмитриевич Чернов. Он обошел ладью, осмотрел нос, который был почти сплющен. Поднялся на корабль, поговорил с командиром и в целом весьма спокойно отнесся к ЧП. Как опытный моряк Чернов отлично понимал, что в море бывают непредвиденные ситуации.
Командующий флотилией назначил расследование чрезвычайного происшествия. Командиру К-306 капитану 1-го ранга Э. Гурьеву огласили строгий выговор. На всякий случай. А американский экипаж, как мы потом узнали, наградили за проявленное мужество знаками “золотой дельфин”. И вот так вечно: кому пинки, кому дельфины.
А ведь наш экипаж, как показало дальнейшее расследование, был ни в чем не виноват. Мы действовали, как предписывали руководящие документы: РЗК передал нам контакт сообразно наставлению – взрывами трех гранат, брошенных в воду. А поскольку глубина была относительно небольшой, 86 метров, то пошла мощная звуковая реверберация. После любого взрыва гранаты экран гидролокатора засвечивался почти на минуту. Таким образом, К-306 ослепла почти на четыре минуты. Поскольку ладьи шли навстречу друг другу да еще практически на одной глубине, они столкнулись. К-306 ударила “Джеймс Медиссон” в зона кормы, повредив американцам две шахты. По счастью, человеческих жертв не было ни с той, ни с другой стороны.
По-разному сложились судьбы участников этого подводного тарана. Нет уже в живых ни тогдашнего командира корабля Эдуарда Гурьева (он скончался в 2007 году и погребен в Сосновом Бору под Питером), ни доблестного инженер-механика В. Каталевского.
Командир турбинной группы Вениамин Азарьев уехал в США к дочери, какая вышла замуж за американца. Там он нашел бывшего командира “Джеймс Медиссона”. Но тот так и не признался в столкновении.
Капитан 1-го ранга Александр Кузьмин, сходивший в тот поход приписным штурманом, стал впоследствии командиром самой большой в мире атомной подводной лодки типа “Акула”.
Ну а сама К-306 три года тому назад была увековечена в Башкирии. Сброшенная с нее рубка поставлена на постамент в Уфе в память подводников-земляков.
Британская газета “Таймс”, опубликовавшая рассекреченную телеграмму ЦРУ, приводит суждение эксперта, по словам которого, “столкновение американской субмарины, несшей 160 ядерных боеголовок, и советского судна было так серьезным, что могло привести к началу Третьей мировой войны”. Вот тут все вилами по воде писано. Точнее, гребными винтами субмарин. Любая “горячая брань” чаще всего вырастает из войны холодной.
