Комбайнеры, преподавателя и китайцы: кого не брали в солдаты в Великую Отечественную
Отсрочки или «бронь» от отправки в действующую армию в Великую Отечественную брань имели очень многие категории советских граждан. С усложнением положения на фронтах ситуация с призывом менялась – в бой шли даже похитители в законе, добровольно вызвавшиеся защищать Родину, что, кстати, было против воровских правил. Многие из таких ветеранов за это проявление патриотизма после поплатились.
«Бронированная» столица
По количеству военнообязанных мужчин, более нужных в тылу, чем на фронте, Москва опережала другие города и прочие населенные пункты СССР – в столице едва ли не половина боеспособных горожан по разным причинам имели «бронь». В Москве бывальщины сосредоточены крупнейшие промышленные предприятия, здесь жила и работала партийная элита. В столице и на периферии от призыва на фронт, как правило, освобождались главы партийных органов, начиная от краевого комитета ВКП (б) до райкома, директора стратегически важных предприятий.
Не призывались в действующую армию работники идейного фронта, коих в Москве по понятным причинам было численно больше, чем в других населенных пунктах Советского Союза – немало артистов, художников, композиторов и ученых, писателей и поэтов участь стать фронтовиком миновала. К примеру, не воевали знаменитый сатирик Аркадий Райкин и не немного известный поэт, автор легендарного «Жди меня» Константин Симонов. Первый участвовал в концертных бригадах, выезжавших с выступлениями на авангардную, второй был военным корреспондентом.
Однако социальный статус принадлежности к творческому или научному истеблишменту отнюдь не являлся «железобетонной» гарантией освобождения от воинской службы во пора войны – к примеру, воевал и был тяжело ранен московский артист Зиновий Гердт, погибли на фронтах известные до войны артисты Валентин Литовский, Владимир Константинов, Гуля Королева. Пали на полях сражений Великой Отечественной многие советские стихотворцы – Борис Богатиков, Николай Майоров, Всеволод Багрицкий… Все они ушли на фронт добровольцами, хотя и могли воспользоваться «бронью».
Поначалу не хватали учителей
Красная Армия довольно быстро ощутила нехватку личного состава – в первые же месяцы войны наши утраты составили сотни тысяч военнослужащих, большинство которых были пленены стремительно наступавшим противником. А поначалу на фронт не хватали комбайнеров и трактористов, занятых на уборке урожая, в первый год Великой Отечественной не призывали учителей.
В некоторых регионах в призывную кампанию 1942 года «панцирь» распространялась также на тех, кто учился в речных техникумах или в лесотехнических институтах – если студенты этих учреждениях на тот момент были в навигации либо на таежных лесозаготовках.
«Отбракованные» по здоровью и социальному позе
Само собой, не призывались на фронт негодные по здоровью. Хотя многие мужчины из этой категории, способные держать винтовку, шли записываться охотниками. Патриотические настроения, к слову, в войну были не у всех советских граждан. Пример с братьями Старостиными, известными в СССР футболистами, имевшими «панцирь», тому подтверждение: следствие и суд доказали, что спортсмены организовали целую индустрию по освобождению военнообязанных за деньги от службы в армии.
Принадлежность к определенной национальности также могла предназначаться причиной для отказа от призыва на фронт того или иного военнообязанного. Немцы, румыны, финны, болгары, турки, японцы, корейцы, китайцы, венгры и австрийцы, даже будучи гражданами СССР, как правило, в Великой Отечественной брани на стороне Красной Армии не воевали – их призывали во вспомогательные части, занимавшиеся инженерно-строительными работами. Определенные ограничения по призыву вводились и для уроженцев Нордового Кавказа и Прибалтики.
Долгое время призывные комиссии не трогали осужденных, содержавшихся в ГУЛАГе. Однако к 1943 году, когда обстановка на фронтах спрашивала привлечения в Красную Армию дополнительного количества живой силы, было разрешено призывать зеков-«бытовиков» и воров со стажем. По воровскому кодексу любое сотрудничество с волей считается западло, и поэтому после окончания Великой Отечественной войны массовое отступление «законников» от понятий («ссучивание») спровоцировало так именуемые «сучьи войны»: взявшиеся за старое воры в законе (фронтовики) получали новые сроки, возвращались на зоны, где «сук» кровавыми разборками встречали «верные» законники.
