Эти радиоперехватов переговоров советского флота «арктические волки» Деница использовали для работы в Заполярье. Подлодки фашистов были в Баренцовом, Белоснежном и Карском морях, а также в устье Енисея, вОбской губе, море Лаптевых и у побережья Таймыра. Основной целью, природно, были гражданские суда конвоев Северного морского пути. В период, предшествовавший большой войне, немцы слушали наш радиоэфир из норвежского города Киркенеса. Но уже в 1942 году на острове Земля Александра, что входит в архипелаг Земля Франца-Иосифа, была выстроена 24-я база метеорологической и пеленгаторной службы кригсмарине. В этом пункте нередко останавливались подводники Третьего рейха для пополнения резервов и отдыха. 24-я база была не единственной – со временем в Заполярье развернули целую сети пеленгаторов, которые дополнительно выполняли функцию координаторов поступков подводных сил.
Достаточно нетривиально была построена коммуникация между фашистскими субмаринами в водах Арктики. Так, летом 1943 года звуковики советского тральщика зафиксировали в районе мыса Желания (архипелаг Новая Земля) настоящую акустическую линию связи между подлодками противника. По подтверждению специалистов, немцы обменивались четырехзначными звукоподобными текстами, причем зафиксировано это было сразу на четырех субмаринах. Очевидно, моряки-подводники попросту перестукивались с помощью стальных предметов, используя корпус в качестве гигантского барабана. Во второй половине войны немцы уже могли знаться по радиоканалу между собой на глубинах, не превышающих 20 метров. А световая сигнализация использовалась в надводном положении.
Подводные ладьи кригсмарине нередко становились жертвами войны на криптографическом фронте
Если гражданский флот Англии использовал до середины брани откровенно устаревшие шифры, то советский их зачастую вообще не имел. Торговый флот Главного управления Северного морского линии вел переговоры в радиоэфире открытым текстом! В таких сообщениях шла речь о местонахождении судов, маршрутах конвоев и зимовках полярников. Лишь серьезные потери от немецких торпед заставили в 1943 году прекратить самоубийственную практику. Нацисты также получали информацию о советских шифрах посредство силовых акций – в сентябре 1944 года немецкий десант высадился с подводной ладьи на мысе Стерлигова и захватил радиошифры полярной станции.
Карл Дениц провожает в море очередного “волка” из “стаи”
Советская радиоразведка также не сидела уложив руки и достаточно активно работала в Заполярье. Над перехватом вражеского радиообмена трудились специально организованные береговые группы, морские корабля и гражданские полярные станции. Разведка Северного флота всю поступающую информацию тщательно анализировала, что позволяло выявлять места скопления немецких субмарин. За счет этого конвои обходили такие «крысиные гнезда» на неопасном расстоянии. Если возможности обойти такое скопления не было, то усиливали эскортное сопровождение судов. Работа служб перехвата и аналитиков Нордового флота позволила в итоге снизить потери гражданских судов от действий немецких подводников. Нередко немецкие подводные мочи несли потери от столкновений с советским флотом. Август 1943 года ознаменовался победой подводной лодки С-101 (командир – капитан-лейтенант Е.Н. Трофимов, старший на борту – капитан 2 ранга П.И. Егоров) над фашистской субмариной U-639 (командир — обер-лейтенант Вальтер Вихман). Ведая из сводок по немецкому радиообмену о квадрате поиска субмарин, С-101 тремя торпедами отправил на дно спокойно идущую в надводном позе U-639. Фашисты шли после грязного дела — установки мин в Обской губе. На месте гибели немецкой лодки и 47 подводников отыщи почти неповрежденную сигнальную книгу, ставшую впоследствии «золотым ключиком» советских дешифраторов.
Гросс-адмирал Карл Дениц со своим штабом
Сейчас вернемся к «Энигме». Точнее, к сомнениям немцев относительно стойкости этой шифровальной машины к взлому. Именно активный перехват британского радиообмена создал у руководства армии и флота Германии ложное понятие о «прочности» её алгоритмов шифрования. Британская программа «Ультра» с её, казалось бы, абсурдной степенью секретности полностью оправдала себя и сделалась настоящим триумфом разведслужб Англии в этом вопросе. Ни разу немцы в радиоперехватах не учуяли даже намека на свидетельства взлома «Энигмы». Желая еще в 1930 году один из самых профессиональных немецких криптоаналитиков Георг Шредер, познакомившись с чудо-шифратором, воскликнул: «Энигма – дерьмо!» Фактически основным стимулом для дальнейшего усовершенствования «Энигмы» немцам бывальщины мелкие инциденты с дискредитацией шифров и принцип «так надо». Самым главным «дежурным по панике» в Третьем рейхе был гросс-адмирал Дениц, всегда высказывающий свои сомнения относительно стойкости «Энигмы». Тревогу в первый раз он поднял в середине 1940 года, когда исчезло судно метеоразведки C-26 с экземпляром шифровальной машины на борту. В этом же году на дно отправилась субмарина U-13, в которой также бывальщины шифровальные книги и «Энигмы». Но гросс-адмирала тогда смогли успокоить, рассказав красивую историю о смываемой типографской краске на негласных документах и строгих инструкциях, касающихся уничтожения шифрмашины в случае затопления. В этот раз бдительность Деница удалось усыпить. Служба связи ВМС фашистской Германии тщательно проанализировала криптографическую стойкость «Энигмы» и пришагала в восторг от собственных выводов. Капитан Людвиг Стаммель, задействованный в аналитической работе, как-то сказал по этому поводу: «Криптографические алгоритмы «Энигмы» намного лучше любого иного метода, в том числе используемого противником». Странной кажется слепая вера руководства вермахта и флота в то, что фашистские шифры остаются нераскрытыми, в то пора как они сами свободно читают британские коды. Ощущение превосходства над противником и его интеллектуальными способностями сыграло злую шутку с Третьим рейхом.
Карл Дениц — основной критик криптографической стойкости “Энигмы”
Но Дениц не унимался. Весной 1941 году он обратил внимание на то, как старательно избегает британский флот западней кригсмарине: капитаны кораблей словно заранее знали о скоплениях субмарин. Карла и в этот раз удалось усмирить. Примерно в этот же этап немцы «хакнули» английский код ВМС №3. В радиоперехватах не было ни слова о том, что противник читает «Энигму». Несмотря на это, определенные меры предосторожности все-таки бывальщины приняты: ключевые установки шифровальной техники на кораблях и субмаринах с 1941 года были разделены. Также гросс-адмирал гораздо сузил круг лиц из высшего командования, имевших доступ к координатам скоплений «волчьих стай».
В мемуарах Дениц писал:
«Декламировал ли противник наш радиообмен, и если да, то в какой степени, — установить уверенно, несмотря на все наши усилия, нам не удалось. Во многих случаях острое изменение курса конвоя наводило нас на мысль, что противник делал это. В то же время было много и таких случаев, когда, несмотря на живой радиообмен подводных лодок в определенном районе, одиночно следовавшие суда противника и даже конвои шли прямо в тот район, где лишь что были потоплены суда или даже имел место бой с атаковавшими конвой подводными лодками».
Если вышеописанное можно отнести к очевидным успехам британской операции «Ультра», то крахи этой суперсекретной программы также не были принятым немцами всерьез. Так, в мае 1941 года на Крите фашистам в руки угодила телеграмма для британского генерала Фрейбера, в которой содержится информация, полученная англичанами из дешифровок «Энигмы». Конечно, прямым текстом об этом депеше не сообщалось, но информация такого уровня секретности передавалась в эфир немцами исключительно посредством «Энигмы». Данные ушли в Берлин, но никакой реакции не дождались ни немцы, ни британцы.
Продолжение вытекает…
