Адресуемся теперь к другому мифу, утверждающему, что Троцкий – «выдающийся теоретик-марксист». В свое время его усиленно эксплуатировали его единомышленники, а ныне он вновь является в печатных и особенно устных выступлениях некоторых наших «перестроечных» публицистов и историков. Рассмотрим, соответствует ли эта оценка действительности или является открыто завышенной.

Прежде всего, как современники оценивали теоретический потенциал Троцкого? Как правило, невысоко. «К искусству отношение у него морозное, – отмечал в «Великом перевороте» Луначарский, – философию он считал третьестепенной, широкие вопросы мировоззрения он как-то обходит», «Марксистский метод, – ратифицировала в 1924 году Крупская, – никогда не являлся сильной стороной тов. Троцкого». Вместе с тем, следует подчеркнуть, что серьезным анализом теоретических взоров Троцкого до сих пор никто еще всерьез не занимался. Критики и исследователи троцкизма ограничивались, как правило, анализом его политической деятельности и партийной черты, либо весьма упрощенно воспринятой троцкистской «моделью социализма».

Необходимо также отметить объективные трудности в анализе теоретической позиции Троцкого. Они связаны с тем, что его труды издавались многократно в различных городах и издательствах, причем в каждом новом издании его «редакторским коллективом» учитывалась предшествующая критика, вносились по заданию автора существенные изменения, которые, как правило, нигде не оговаривались. В работах Троцкого фактически имеются высказывания по всем основным проблемам обществознания своего времени, что позволяло ему при случае претендовать на приоритет в их решении, в частности, в решении вопросов планирования, необходимости перехода к нэпу и многом товарищем. Этому способствовало то, что изложение им этих вопросов полно оговорками, увертками, полунамеками, претенциозными умолчаниями. В отличие от Ленина он никогда не пытался разъяснить резкое изменение своих теоретических воззрений, причины этих изменений. И, наконец, в теоретической позиции Троцкого, в его политико-экономических и философско-социологических взорах нет целостности и единства. Они постоянно подвергались изменением «моды» не столько марксистской, сколько буржуазной науки.

Характеризуя Троцкого в своих «Посланиях к съезду», Ленин отмечает, что он отличается «выдающимися способностями», «пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК». Работы Троцкого указывают, что он неплохо знал историю науки, русскую и зарубежную социологию, современное состояние естественных наук, экономические теории, искусствознание и литературоведение, нравственные проблемы и их решение этикой и педагогикой. Ему бывальщины свойственны изощренность и живость мысли, достаточно широкая эрудиция, острое перо блестящего стилиста и публициста. Однако, недостача систематичности и убежденности в истинности основополагающих положении марксизма приводили нередко Троцкого к релятивизму, эклектике, известной мозаичности теоретической думы, которые усиливались его авторитаризмом, категоричностью, нетерпимостью к другим мнениям и решениям проблем. Все это ограничивало его теоретические возможности. «Чрезвычайно хватающий самоуверенностью» Троцкий нередко допускал отступления, в том числе весьма серьезные, от концепции и метода Маркса и Энгельса.

Особое внимание критики троцкизма в прошедшем и настоящем уделяют «казарменному социализму», с его милитаризацией труда, трудармиями, «ударными трудбатальонами», огосударствлением профсоюзов, призывами к полному самоограничению трудовых. В милитаризации труда Троцкий видел «неизбежный метод организации и дисциплинирования рабочей сипы в переходную эпоху от капитализма к социализму». Эту эпоху он отождествлял с этапом военного коммунизма, вся экономика и политика которого была обусловлена потребностями гражданской войны.

В этот период Троцкий был поглощен бескомпромиссной войной с «рыночным дьяволом», считая, что «путем планомерного проведения трудовой повинности и централизованной организации распределения все население страны будет вовлечено в общесоветскую систему хозяйства и самоуправления»[16].При этом он измерил из того, что «репрессии для достижения хозяйственных целей есть необходимое орудие социалистической диктатуры» и «между экономическим и юридическим насилием вообще нельзя провести водораздела»[17].

Троцкистской богине внеэкономического принуждения требовался и соответствующий аппарат подавления. В этой связи прав С. Куняев, «идея трудовых концентрационных станов принадлежит Троцкому, … что разрабатывалась система лагерей не только для остатков классовых врагов, а как это видно из речей Троцкого – для размашистых масс».

Под воздействием нэпа воззрения Троцкого на экономику претерпевают серьезные изменения. Он задумывается о том, как ликвидировать «бюрократическое безразличие в деле домовитого управления», «несогласованность элементов хозяйства», чтобы получить «дешевый продукт высокого качества». «Вся трудность, – строчит он, – состоит в том, чтобы достигнуть сочетания личной активности и заинтересованности с общественно-плановым характером хозяйства». Однако решить эту проблему на рельсах варьирования различных конфигураций внеэкономического принуждения Троцкому было не дано, и он был вынужден констатировать, что «мы еще очень далеки от разрешения задачи в цепом».

Известно, что теоретические труды Ленина являлись как бы прямым социальным заказом времени, заказом реальной политической борьбы пролетариата и его партии. Это обусловливало преемственность и цельность ленинской теоретической думы, логику ее поступательного развития во времени. В отличие от него инициирующим началом теоретической деятельности Троцкого нередко являлись совсем случайные факты его личной биографии.

Так в журнале «Огонек» в своей статье ветеран партии З.Н.Немцова вспоминает, как во время ее труды в тресте резиновых изделий случился невообразимый переполох. Оказалось, что Троцкому купили резиновую грелку, сделанную на одном из предприятий резиновой индустрии, которая потекла у него на животе. В результате наряду с шумным скандалом вскоре вышел сборник его работ «Борьба за качество», заключающийся из ряда статей, докладов, записок, где обсуждались весьма злободневные не только для того времени проблемы. И когда в последние годы в нашей прессы вспыхивал очередной интерес к этим проблемам, в ряде публикаций можно было встретить изложение мыслей автора сборника, изданного Госпланом в 1926 году, вплоть до текстуальных совпадений.

Что же соображал Троцкий под марксизмом и его философией? Основной задачей всякой философии в прошлом и настоящем, писал он, является «приведение в систему обобщенных выводов всех наук». Марксизм рассматривался им лишь как «метод исторического разбора и политической ориентировки»[18].Имея ввиду генезис теории Маркса, истоки ее развития, Троцкий утверждал, что «в широком материалистическом и диалектическом резоне марксизм является применением дарвинизма к человеческому обществу»[19].

Философским методом марксизма является диалектика, которая, по Троцкому, выступает «как универсальный ключ, подающий возможность разобраться во всех ситуациях». Оценивая эти и другие подобные высказывания, следует отметить, что Троцкий не только плохо воображал исторические пути формирования марксизма, совершенный им переворот в общественной мысли, но и имел упрощенно одностороннее, в духе классического позитивизма, понятие об основных функциях марксистской философии, которые сводил преимущественно к методологической функции, недооценивая гносеологическую, логическую и аксиологическую. Он был далек от пониманияглавного и определяющего в марксизме как политико-экономическом, философско-социологическом и социально-политическомобоснованиивсемирно-исторической миссии пролетария класса- создать общество, не знающее эксплуатации, угнетения, войн, насилий, социального эгоизма и несправедливостей.

Ленинизм Троцкий определял как «внешнее сгущение марксизма для прямого революционного действия в эпоху империалистической агонии буржуазного общества»[20].Понятие «внешнее сгущение» означало у него не развитие в новоиспеченных исторических условиях, а упрощение, оскудение, усечение марксизма Лениным. Называя ленинизм «системой революционного действия», Троцкий подчеркивал, что он связан с «воспитанием революционного интуиции, которое в области общественной – то же самое, что мышечное ощущение в физическом труде».

Следует подчеркнуть, что Троцкий никогда не говорил о марксизме-ленинизме в цельном, а рассматривал «марксизм» и «ленинизм» отдельно, как бы противопоставляя их. «Маркс, – для него, – пророк со скрижалями, а Ленин – величайший исполнитель заветов»[21].Собственно от Троцкого, а не от Деборина, как повелось в нашей исторической литературе, идет противопоставление «Маркса теоретика» и «Ленина практика». Голословно виня Ленина в мнимой непоследовательности, сам Троцкий ни в одной из своих работ даже не попытался проанализировать взгляды Ленина по какому-либо проблеме. Не обошлось и без мистификации, «Недостаточность марксистской диалектики» для революционного действия дополняется у Ленина якобы «подспудной творческой силой», какую «мы называем интуицией», а «по-русски сметкой». Ленин, по словам Троцкого, отражает собой рабочий класс России в его столь еще свежем крестьянском прошедшем.

Оценивая теоретические взгляды Л.Д.Троцкого, необходимо внести исправления в сложившиеся представления, что представителями механицизма в советской науке 20-х годов бывальщины Бухарин, Скворцов-Степанов и другие механисты. В отличие от них Троцкий представал как субъективист и волюнтарист. В действительности все было сложнее[22].Философско-социологическая концепция Троцкого пожалуй не меньше, чем у Бухарина, была отяжелена механицизмом и упрощенчеством, которые связаны со сведением сложных форм явлений к простым и элементарным. «Психология,- пишет Троцкий в книжке «Задачи коммунистического воспитания»,- сводится для нас в последнем счете к физиологии, как эта последняя к химии, физике, механике».

Предназначение общественных наук, продолжает он, – все социальные явления «свести к физиологическим, а дальше к химическим и механическим законам». К сожалению, автор не приводит примеров действия в обществе механических законов, что позволило бы ему встать на степень Ламетри и других французских материалистов XVIII века, представлявших человеческий организм как совокупность пружин, рычагов, насосов, тяжей и тому подобного. А общество и его органы уподоблялись отдельным долям человеческого организма.

Если механицизм Бухарина почти сразу же после выхода в свет его «Теории исторического материализма» был подвергнут острой критике Столпнером, Аинзафтом, Гоникманом и другими марксистами, то аналогичные взгляды Троцкого до сих пор остаются вне критики, хотя по степени вульгаризации они открыто превосходят бухаринские. Обойдено критикой и такое проявление механицизма у Троцкого как географический детерминизм, опираясь на который, он сводит к сугубо природным винам особенности исторических периодов в истории России, развивая идею надклассовости ее государства.

Особой формой механицизма является у Троцкого биологизаторство марксистской теории, какое порой выливается в социал-дарвинизм. «Сама наша борьба за научные достижения, – пишет он, – представляет собой только сложную систему рефлексов». Даже «в основе соцсоревнования возлежит жизненный инстинкт – борьба за существование». Отвергая в принципе идею прогресса как поступательного развития общества, он сводил его к совершенствованию биологической натуры человека. «Рационализировав, т.е. пропитав сознанием свой хозяйственный строй, – утверждал Троцкий, – человек примется рационализировать самого себя. Он поставит себе задачей привнести в движение своих собственных органов при походке, при труде, при игре наивысшую отчетливость, целесообразность, экономию энергии и, тем самым, красивость… Он захочет обладать полубессознательными, а затем и бессознательными процессами в собственном организме: дыханием, кровообращением, пищеварением, а главное оплодотворением – и подчинит их контролю рассудка и воли». Такую рационализацию он называл одной из главных задач социалистического строительства и самовоспитания, в результате решения которой «человечье тело станет гармоничнее, движения ритмичнее, голос музыкальнее, формы быта приобретут динамическую театральность»[23].

Отдал дань Троцкий и «усыновлению фрейдизма», какой требует рассматривать как родственную с павловским учением о высшей нервной деятельности теорию личности и составную часть социологической системы марксизма. При этом им гипертрофировалась на этой основе роль сексуальности как фактора развития общества, а сексуальное «образование» молодежи и комсомольцев ставилось выше политического просвещения и нравственного воспитания. Фрейдистские идеи Троцкого развивались после революции Фридманом, Залкиндом, Малисом и иными «фрейдо-марксистами», которые требовали неограниченного вмешательства общества в половую жизнь людей и сводили классовую психологию и идеологию к сублимации сексуальный энергии. Фрейдистские идеи не могли не компрометировать марксизм.

Не миновал Троцкий и поветрия «социального энергетизма», охватившего одно пора обществознание. «Человек, – утверждал он, – есть довольно ленивое животное. На этом его качестве в сущности и основан в значительной мере человечий прогресс, потому что, если бы он не стремился экономно расходовать свою силу, не стремился бы за малое количество энергии получить как можно вяще продуктов, то не было бы развития техники и общественной культуры. Стало быть под этим углом зрения, лень человека кушать прогрессивная сила»[24].Можно ли удивляться, что вслед за ним Айхенвальд в голодной Москве 1922 года издал книжку «Похвала праздности», где вдохновенно превозносил «ленивое времяпрепровождение».

Приведенные образцы искажений материалистического понимания истории и социальной диалектики не были у Троцкого следствием небрежности, торопливости, оговорок или ораторских излишеств. Они являлись и в изложении социально-политических проблем, от решения которых зависели судьбы социалистического строительства. В частности, ему с самого начала было присуще искажение диалектики национального и интернационального. Под интернациональным Троцкий склонен был понимать безнациональное, трактуемое в космополитическом духе. Понятие «национальное» означало в его устах нечто неполноценное, архаичное, малоразвитое, которому им противопоставлялось интернациональное. В этом смысле он говорил о «национальной традиции Октября», о «национальном в Ленине», при характеристике русского народа, какой якобы «никакого культурного наследства не получил», русского рабочего класса, основными чертами которого выступают «неграмотность, отсутствие организационных навыков, системы в труду, культурного и технического воспитания»[25].

Россию, по словам Троцкого, то и делали, что обучали варяги, шведы, немцы, Кнопп, Юз, Нобель, Ротшильд и биржевой гений, «викинг всех викингов – великий интернационалист Мендельсон»[26].Книжка Троцкого «Политические силуэты» переполнена именами таких «интернационалистов» как Зингер, Шумайер, Адлер, Каутский и даже его особо доверенный стенограф Глазман, застрелившийся после исключения его из партии и предания суду за бытовое правонарушение.

Можно было бы продолжать рассмотрение теоретических взглядов Троцкого. В частности, проанализировать его техницизм в трактовке производительных сил, которые Троцкий отождествлял с техникой и всей технической системой производства, игнорируя основную производительную силу общества – трудящихся. Или субъективизацию производственных отношений, трактуемых как «воля народных масс, обращенная на себя», его вредоносные воззрения и оценки цивилизации народов нашей страны, их истории. Однако и сказанного достаточно, чтобы убедиться в теоретическом уровне «выдающегося марксиста». Беспредельная амбициозность, надменность, идеологическая всеядность и многое другое помешали Льву Давидовичу реализовать его неординарные способности в области разработки и развития теории. «Небольшевизм» Троцкого нередко определял его идейные шараханья и шатания, какие в свою очередь питали и усиливали его частые отклонения от коллективно выработанной партийной линии.

Был ли Троцкий марксистом? Вопрос отнюдь не однозначный. Его миропонимание, как и мировоззрение многих, вступивших вместе с ним на тернистый путь революции ровесников, формировалось под мощным духовным влиянием марксизма. Однако, как популярно, эта революционная теория воспринималась духовными выразителями интересов различных слоев и классов российского общества по-разному. Это восприятие зависело не лишь от социально-политических причин и условий, но и от способностей людей творчески и глубоко вникнуть в сущность научно-пролетарского учения, чтобы черпать в нем наитие и твердую убежденность, так необходимую в классовых битвах XX столетия. Думаю,« известной мере был прав Г.А.Зив, отмечавший в 1921 году, что «Троцкий мог в свое пора хорошо излагать теорию марксизма, но когда дето доходило до применения его на практике, он неизменно пасовал».

Как свидетельствуют работы Троцкого 20-х годов, в его теоретическом вещи наряду со многими, не всегда строго сформулированными, а зачастую и вульгаризированными марксистскими положениями, наличествовали до конца не переваренные идеи социал-дарвинизма, социальной рефлексологии, фрейдо-марксизма и иных модных в то время «измов», сопрягавшихся с изрядными дозами субъективистского подхода к истории. Все это дает право считать, что уровень его теоретических воззрений, особенно в философско-социологической районы, заметно уступал тогда научной зрелости некоторых рядовых советских ученых-марксистов и уж, конечно, не шел ни в какое сравнение с теоретической мощью Ленина.

Не обладая устойчивостью теоретических воззрений, расположенный к эклектике, смешению несовместимого, Троцкий с каждым годом, особенно после кончины Ленина, все больше и больше отходил от основных принципов революционного марксизма, неустанно настаивая на невозможности победы социализма в одной краю. В эмиграции он окончательно порывает с марксистским учением и переходит на альтернативные ему идейно-теоретические позиции, опирающиеся на субъективизм и волюнтаризм.

Исходя из вышеизложенного, есть все основания сделать вывод, что отступления Троцкого от марксизма-ленинизма были весьма значительны, а в переходный период политически опасны. Это позволяет нам согласиться с аргументом Д.А.Волкогонова, который в одной из своих статей в «Литературной газете» писал: «Сегодня можно утверждать, что если бы Троцкий стоял у руля партии, ее бы ожидали еще более тяжкие испытания, чреватые утратой социалистических завоеваний». Ведь именно Троцким и его сторонниками еще при жизни Ленина завязалось отрицание ленинского учения о революции и социализме с непосредственной целью замены ленинизма троцкизмом.

В заключение необходимо сказать, что на Закате троцкизм ныне переживает своеобразное возрождение. Спешно и истово «перекрашивают Иудушку» в современной буржуазной и ревизионистской печати, сваливая ему роли «великого революционера», «архитектора Октября», «первого антисталиниста» и т.п.

Гарвардский университет недавно издал на английском и русском стилях двухтомник Троцкого «О Сталине». Впервые в Америке вышел в свет двухтомник «Бюллетени оппозиции», а также неиздававшиеся раньше дневники Троцкого. Вышла на русском стиле книга Исаака Дойчера «Троцкий. Биография».

Пользуясь своеобразной подсветкой фигуры Троцкого, появились поклонники его «талантов» и в нашей краю, выступающие в различных аудиториях. Они принадлежат преимущественно к среде либеральной интеллигенции, некоторые представители которой явно отягощены предрассудками националистического нрава. Для «полноты исторической правды» они старательно выискивают действительные и мнимые заслуги Троцкого, извращая подлинный исторический процесс, затушевывают остроту и значимость войны большевистской партии за ленинизм против троцкизма, сводят ее к тривиальной борьбе за личную власть. Однако история давно выплеснула свой приговор троцкизму и пересмотру он не подлежит, как бы этого не хотелось сторонникам «карающей десницы», будь то у нас в стране, или за рубежом.

Ленинград, 1988 год

В. И. Клушин

Сноски:

[16] Троцкий Л. Цивилизация переходного периода. М-Л., 1927, с.428.

[17] Троцкий Л. Терроризм и коммунизм. Пб., 1920, сс. 140, 156.

[18] Троцкий Л. Новый курс. М., 1924, с.44.

[19] Троцкий Л. Задачи коммунистического воспитания. М., 1927, с.15.

[20] Троцкий Л. Военная доктрина или мнимо-военное доктринерство. Пг., 1922, с.28.

[21] Троцкий Л.Д. О Ленине (Материалы к жизнеописания). М., 1924, с.113.

[22] См.: Б.А. Чагин, В.И.Клушин. Исторический материализм в СССР в переходный период. 1917-1936 гг. Москва, “Наука”, 1986.

[23] Троцкий Л. Задачи коммунистического воспитания. М., 1927, сс.448,449.

[24] Троцкий Л. Терроризм и коммунизм. Пб., 1920, с. 125.

[25] Троцкий Л.Д. 1905. 2-е изд., М., 1922. с.303.

[26] Троцкий Л. 1905. Изд. 2-е, с.29.