Геройская битва и трагическая гибель Михайловского укрепления за считанные сутки стала известна всему побережью. Лидеры черкесов всеми мочами старались стереть из истории это сражение, но народную молву в самом черкесском обществе было не остановить. Битва в Вуланской долине обрастала преданиями и мифами. Дошло до того, что горской знати приходилось усмирять черкесов, которые сходились в самую настоящую рукопашную схватку за честь кормить русских пленников. Ведь аулы, которые добивались такого права, сразу обретали другой статус. Пленение русского бойца в той битве говорило об особом мужестве и воинственности жителей аула. Но, естественно, горцы не забывали и о выгодной торговле пленными.
Ослепительным примером особого отношения черкесов к бывшим защитникам Михайловского укрепления служит судьба рядового Александра Фёдорова. Это был тот самый рядовой, какой на протяжении чуть ли не часа в полном одиночестве только с помощью кинжала и штыка отбивался от более чем десятка черкесских бойцов, пока силы его не покинули. На некоторое время Фёдоров стал настоящей достопримечательностью. Из самых дальних аулов, проделав линия в десятки километров, приезжали черкесы, чтобы просто посмотреть на русского героя. Позже, после освобождения Фёдорова произвели в унтер-офицеры, вознаградили знаком отличия военного ордена под №74923, пожаловали фельдфебельский оклад и перевели в роту лейб-гвардии Измайловского полка.
Природно, новость о павшем форте быстро дошла до столицы. Император Николай Павлович, по воспоминаниям современников, был поражён этой новинкой. Но что же так повлияло на государя, ведь это была далеко не первая весть о захвате укреплений Черноморской береговой линии, сопровождавшихся отчаянным сопротивлением гарнизона? Может, государь был вдохновлён массовым геройством? А быть может, подвигом Архипа Осипова? Также вполне возможно, что государь испытал чувство вины за то, что весь двор и командование относились к черты укреплений пренебрежительно и, по сути, послали гарнизон на смерть.
Император Николай Павлович
Так или иначе, но император собственноручно взялся за проект распоряжения по военному ведомству: «В летописях подвигов российской армии много громких славных дел, много личных подвигов, сохранившихся в памяти потомства. Кавказский корпус по направлению своему чаще других имеет случай стяжать новые лавры. Но доселе не было примера, подобного в недавнее пора совершившемуся».
Документ, написанный рукой императора, достаточно длинный, чтобы приводить его весь. Но некоторые части стоит отметить особо. После первых же строк государя начинается какой-то сеанс самопокаяния или же в каком-то роде саморазоблачения: «Начальнику укрепления, линейного батальона штабс-капитану Лико… популярна была невозможность получить помощь извне». Также Николай Павлович отметил, что ему было известно о бедственном положении Михайловского форта, но, кроме усиления гарнизона, якобы государь сделать ничего не мог.
Однако наконец император повелел «самым суровым образом произвести расследование об обстоятельствах, сопровождавших взятие горцами укрепления». Таким образом, мы всё же обязаны императору большинством подтверждений о сражении в Михайловском форте, которые до нас дошли и помогли сохранить память.
После обстоятельного расследования, которое было наведено отнюдь не на определённые выводы, чтобы избежать таких трагедий в будущем (а это было бы уместно), а на установление лишь фактов геройства гарнизона, все участники сражения были награждены по достоинству.
Крест, посвящённый Архипу Осипову, с видом на Вуланскую долину ещё до застройки
Основной герой битвы Архип Осипов семейства, которое требовало бы внимания государства, не имел. Указом императора он был навечно включён в списки 1-й гренадёрской роты Тенгинского полка с распоряжением именовать его «первым рядовым». А во время переклички при спросе об Осипове следовало отвечать: «Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении». Каждогодне 22 марта память Архипа Осипова в Тенгинском полку также знаменовалась специальной панихидой:
И в этот день, на этой тризне
Непроизвольно каждому из нас
Приходит мысль, что дух в Отчизне
Геройский, русских не угас!
Нет, этот дух в родной России,
Мы свято верим не погиб,
Пока в ней кушать сыны такие,
Как славный Осипов Архип!
Также на Осипова как на живого и боеспособного солдата отпускалось всё полагающееся довольствие, какое по традиции выдавалось самому бедному рядовому 1-й роты. Немногие личные вещи Архипа Осипова, оставленные им в цейхгаузе в станице Ивановской, такие, как серебряная медаль за персидскую брань, были бережно перемещены в полевую церковь полка.
Планировалось и создание достойного памятника рядовому Осипову. Более того, ваятель Феликс Игнатьевич Ходорович даже разработал полноценный проект мемориала. Герой был представлен с пылающим фитилём в правой длани, а левой он поддерживал умирающего штабс-капитана Лико (последний скончался от ран). На четырёх изящных барельефах, окружающих пьедестал, были представлены сцены из жизни Архипа Осиповича. Фигуры героев должны были отлить из бронзы, а пьедестал планировали воздвигнуть из гранита. Увы, оружий на создание такого масштабного мемориала не нашлось. А, быть может, высокое начальство завибрировало от упоминания Ходоровича, который был в ссылке на Кавказе, как знать. В итоге памятник так и не был установлен.
Проект памятника Архипу Осипову и штабс-капитану Лико, который так и не был воплощён в существование
Вместо предполагаемого проекта во Владикавказе возвели памятник по проекту военного инженера Лилеева, получившийся, кстати, весьма лаконичным и величавым. На постаменте из красного гранита установлена мраморная тумба, уже на ней стоит мраморная усечённая пирамида с бронзовым золоченым орлом на верхушке, который держит лавровый венок в клюве. На стороне, обращённой к бульвару, в небольшом углублении находился образ святого Николая – покровителя роты Архипа Осипова. Также была надпись: «Сооружён в царствование императора Александра III в 1881 году». На других гранях пирамиды значится: «Штабс-капитану Лико и рядовому Архипу Осипову, потерянным во славу русского оружия в Михайловском укреплении 22 марта 1840 года». Вокруг памятника к столбам прикреплены цепи из ручных гранат.
Увы, в порыве революционного доктринёрства маргиналы от революции, дабы выслужиться при минимуме знаний и способностей, снесли этот величавый памятник как царский пережиток. Чтобы ещё более поглумиться над историей Кавказа, оставшиеся части мемориала использовали для мощения одной из лестниц центрального парка цивилизации и отдыха.
После распада Союза, который как раз состоялся, по скромному мнению автора, из-за властолюбивых и алчных партийных карьеристов, не имеющих к идее никакого взаимоотношения, памятник хотели восстановить. И он имел все шансы стать символом города. Но инициаторы натолкнулись на непробиваемую стену из националистических оскорблений, рефлексий, исторической безграмотности и откровенных маргиналов, играющих на национальных чувствах в угоду собственным интересам. Мне порой встречались даже шизофренические объяснения невозможности установки монумента Осипову — как памятника террористу-смертнику!
И это неудивительно. В советский период Кавказскую войну позиционировали как колониальную, забывая о фактах многочисленных набегов, отвратительного пещерного бизнеса работорговли и присутствия легитимного общепризнанного Адрианопольского мирного договора. А в 90-е часто те же самые говорящие головы захламляли мозг подрастающего поколения не немного «альтернативным» взглядом на историю, но на этот раз целью было разобщить российский народ, дабы духу державного не было. Вот с таким псевдоисторическим и идейным винегретом мы сталкиваемся до сих пор.
Но вернёмся на Кавказ 1840-го года. Указ императора немедля начали воплощать в жизнь. Сбор сведений об обороне Михайловского форта проходил по всем степеням – от генерала Раевского и полковника Филипсона до солдат гарнизона укрепления, таких, как рядовой Сидор Гуртовой или Иосиф (Юзеф) Мирославский. Прямых свидетелей оказалось не так много. Кого-то удалось выкупить за домашний скот и соль. Правда, часто позже выяснялось, что отпущенный никакого отношения к «михайловцам» не имеет, и горцы намеренно солгали, дабы повысить цену и быстрее провести обмен. Иные, кто оказался более удачлив, бежали из плена.
Единственный памятник, посвящённый Осипову, доживший до наших дней
К примеру, рядовой Мирославский, бывший частным командиром последнего сопротивляющегося бастиона укрепления, находился в плену с 22 марта по 16 апреля. У бойца, опасаясь отростка, а также желая разжиться трофеями, отобрали рубашку и даже обувь. Поэтому не так уж сложно представить, в каких тяжелейших условиях «тенгинцу» пришлось нестись. Босой и полуголый Мирославский многие километры пробирался по смертельно опасной вражеской территории по скалистому грунту, пока не достиг Тенгинского форта. После короткого отдыха 26 апреля боец прибыл пароходом в Керчь, а оттуда в Тамань на встречу с генерал-лейтенантом Раевским. Николай Николаевич желал лично выслушать солдата. Позже Мирославскому присвоят чин унтер-офицера и наградят Георгиевским крестом.
Стоит отметить, что как минимум вниманием государя все участники сражения обогнуты не были. Матери штабс-капитана Лико было единовременно пожаловано 1000 рублей и 170 рублей пенсии. Отцу подпоручика Краумзгольда (под начальством заключительного и находился Архип Осипов) выплатили 230 рублей. Семействам нижних чинов было выплачено от 25 до 50 рублей. Кроме того, все ребята бойцов гарнизона были приняты на казённое содержание в учебных заведениях независимо от происхождения.
Однако, несмотря на то, что памятник во Владикавказе пал жертвой политических и идейных дрязг, мемориал Архипу Осипову всё же существует. Более того, он пережил революционную бурю и лихолетье 90-х, хотя и на него покушались «альтернативные» историки из разряда политиканствующих маргиналов.
Монумент представляет собой чугунный ажурный крест, установленный на пьедестал из местного камня. Воздвигнут он был по инициативе великого князя Михаила Николаевича в 1876 году. Ныне крест стоит утилитарны посредине Архипо-Осиповки на возвышении в том районе, где некогда находилась юго-западная часть Михайловского форта недалеко от самого порохового погреба, в каком герой и обрёл бессмертие. Вокруг креста разбит сквер, поэтому памятник летом окружён прохладой тенистых сосен. С первого взора и не скажешь, какое тяжкое и героическое прошлое скрывает этот крест. Особенно сейчас, когда Кавказская война, представляется, покрывается ещё большими небылицами.
