Москва в живописи. Доля 3
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

Сергей Иванович Светославский. 
«Из окна Московского училища живописи, ваяния и зодчества». 
1878.

Москва в живописи. Доля 3

 

Гравюра по рисунку В. Шпака. 
«Монумент Пушкину в Москве работы академика М. М. Опекушина».

Москва в живописи. Доля 3

Но вот уж близко. Перед ними
Уж белокаменной Москвы,
Как жар, крестами золотыми
Горят старые главы.
Ах, братцы! как я был доволен, 
когда церквей и колоколен,
Садов, чертогов полукруг
Открылся предо мною вдруг!..
Пошел! Уже столпы заставы
Белеют; вот уж по Тверской
Возок несется чрез ухабины.
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Торговцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах…

А. Пушкин. «Евгений Онегин».

* * *

 

«Триумфы в Москве по случаю коронации Александра III».

Москва в живописи. Доля 3

 

Елизавета Меркурьевна Бём (Эндаурова). 
«Кто в Москве не бывал, красоты не видал!»

Москва в живописи. Доля 3

 

Елизавета Меркурьевна Бём (Эндаурова) 
«Москва замуж идет».

Москва в живописи. Доля 3

 

Алексей Кондратьевич Саврасов. 
«Храм Ильи Обыденного в Москве». 
1882.

Москва в живописи. Доля 3

 

Архип Иванович Куинджи. 
«Вид на Москву с Воробьевых гор». 
1882.

Москва в живописи. Доля 3

 

Архип Иванович Куинджи. 
«Москва. Вид на Кремль со сторонки Замоскворечья». 
1882.

Москва в живописи. Доля 3

 

Архип Иванович Куинджи. 
«Московский вид».

Москва в живописи. Доля 3

 

Василий Иванович Суриков. 
«Иллюминация Москвы». 
1882.

Москва в живописи. Доля 3

 

Илья Ефимович Репин. 
«Зачисление волостных старшин императором Александром III во дворе Петровского дворца в Москве». 
1885.

Москва в живописи. Доля 3

 

Илья Ефимович Репин. 
«Прием волостных старшин императором Александром III во дворе Петровского дворца в Москве». 
1885-1886.

Москва в живописи. Доля 3

 

Василий Иванович Суриков. 
«Зима в Москве». 
1884-1887.

Москва в живописи. Доля 3

 

Илья Ефимович Репин. 
«Лев Николаевич Тучной за работой в кабинете хамовнического дома в Москве». 
1893.

Москва в живописи. Доля 3

 

Василий Иванович Суриков. 
«Вид Москвы». 
1908.

Москва в живописи. Доля 3

 

Василий Иванович Суриков.
«Сквер перед Музеем изящных искусств в Москве». 
1910-е.

Москва в живописи. Доля 3

Москва, 1918.

Дождь лил несколько суток, оплакивал разграбленный, одичавший город. Под утро небосвод расчистилось, показались звезды. Холодная луна осветила пустынные улицы, площади, переулки, проходные дворы, разбитые особняки, громадины многоэтажных зданий, купола храмов, зубчатые кремлевские стены. Проснулись куранты на Спасской башне, пробили двенадцать раз, то ли полночь, то ли полдень, желая на самом деле было три часа утра.

Большевистское правительство поселилось в Кремле еще в марте. Кремль, древняя неприступная твердыня, остров, отделенный от города глубокими рвами, мутной речной водой, был надежней дворцов Петрограда. Кремлевский слесарь, искусник на все руки, упорно пытался починить старинный часовой механизм, разбитый снарядом во время боев в ноябре 1917. Куранты нехорошо слушались, вроде бы начинали идти, но опять вставали и никак не желали играть «Интернационал» вместо «Коль славен наш Господь в Сионе». Откашлявшись, как будто извинившись, они прохрипели какую-то невнятную мотив и затихли.

Новая власть хотела командовать не только людьми, но и временем. Полночь наступала ранним вечером, утро – бездонной ночью.

Почти перестали ходить трамваи. Фонари не горели, темны были улицы, темны окна, лишь порой дрожал за мутным немытым стеклом желтый огонек керосинки. И если в каком-нибудь доме вспыхивало среди ночи электричество, это означало, что в квартирах шагают обыски.

Полина Дашкова. «Источник счастья».

* * *

 

Аполлинарий Михайлович Васнецов.
«Ротонда Миловида в Найденовском парке. Москва». 
1920-е.

Москва в живописи. Доля 3

В 1933 году на одного москвича доводилось в среднем 4,15 квадратного метра жилой площади, включая и малопригодную для жизни: сырые подвалы, бараки, перенаселенные коммуналки.

Сергей Беляков. «Гумилёв, сын Гумилёва».

* * *

 

Юрий Иванович Пименов. 
«Новоиспеченная Москва». 
1937. 
Третьяковская галерея, Москва.

Москва в живописи. Доля 3

Вот фотография в журнале 30-х годов, под ней «глубокомысленная» подпись: «На месте снесенной Китайгородской стены — аллея!» А ведь ее именовали «чудо-стеной», она горделиво вилась от гостиницы «Метрополь» до Никольских ворот, затем от Лубянки к Москве-реке и по ее берегу — до Василия Блаженного. Шатровые башни, зубчатые стены, арки… Уложена она была четыре века назад и стояла неколебимо. И вот восторженное описание того, как бессмысленно и преступно разрушили ее: «В октябре 1934 года пропали северная и восточная части старой стены Китай-города. Работы по сносу стены шли круглые сутки. По ночам лучи прожекторов освещали колонны пятитонных грузовиков и стальные ковши экскаваторов. Престарелая стена рушилась, исчезая на глазах. За экскаваторами шли тяжелые катки. И в несколько дней на месте старых крепостных укреплений боярской Москвы, над подвалами купеческих строёв лег просторный асфальтовый проспект».

Некоторые до сих пор оправдывают такое варварство тем, что до Октябрьской революции Москва якобы беспланово и хаотично застраивалась и была невесть на что похожа. Неправда! Москву за ее самобытный облик и нрав от всего сердца любили самые известные люди России, запечатлев навеки это эмоция в своих трудах. А вот что написал о дореволюционной Москве Кнут Гамсун, повидавший на своем веку почти весь мир: «Москва — это нечто фантастическое… С Кремля открывается вид на целое море красоты. Я никогда не представлял себе, что на земле может существовать подобный город: все сферой пестреет красными и золочеными куполами и шпилями. Перед этой массой золота, в соединении с ярким голубым цветом, белеет все, о чем я когда-либо мечтал».

Владимир Николаев. «Сталин, Гитлер и мы».

* * *

 

Александр Александрович Дейнека. 
«Окраина Москвы. Ноябрь 1941 года». 
1941.

Москва в живописи. Доля 3

В первые недели брани, после вероломного нападения на нашу страну, нацистские главари были настолько уверены в успехе, что фюрер самолично накидал эскиз памятника грядущей победы германского оружия. В столице поверженной большевистской России намечалось воздвигнуть монументальную арку – символ величия и мощи «третьего рейха». Эскиз породил соответственный приказ строительным организациям, то есть обрел форму проекта и вступил в стадию реализации.

Уже к осени 1941 года гранитные арки, колонны, карнизы и прочие детали монумента были изготовлены и спешно отправлены на восток специальным эшелоном.

Однако дальнейшее развитие событий, как известно, внесло существенную исправление в планы нацистских бонз. После разгрома под Москвой заготовки для памятника стали трофеем Красной Армии. Затем последовала серия сокрушительных разгромов, и 9 мая 1945 года фашистская Германия безоговорочно капитулировала.

Во многих городах Европы благодарные народы воздвигли памятники освободителям – мужественным советским бойцам. А что же касается упомянутого трофея, то архитекторы Москвы нашли ему должное применение. Гранитом был облицован дом №9 по улице Горького.

М. Чекуров. «А гранит сгодился»… «Техника – молодежи». 1985 год.

* * *

Огромные новые дома, только что законченные. Эффектный цоколь их высоко, на два этажа, выложен мощными глыбами алого гранита. Рассказывали, будто гранит этот заказывал в Финляндии Гитлер, чтобы после взятия и затопления Москвы выстроить из него на Ленинских горах основу памятника победы Германии над Россией. Если это не легенда, то зря мы, по-моему, «бесхозяйственно» обошлись с таким материалом, — неплохо было бы в Москве соорудить из него фундамент монумента в знак победы народов Советского Союза над гитлеровской Германией…

Владимир Чивилихин. «Памят»ь. Собрание сочинений в 4-х томах. Москва, «Современник». 1985 год.

* * *

 

Александр Александрович Дейнека. 
«Москва». 
1941.

Москва в живописи. Доля 3

Московские гавроши
Незнакомые эпизоды обороны Москвы

Рассказывает ветеран Великой Отечественной войны Константин Аркадьевич Пигулевский:

– С конца 1930-х годов я трудился инструктором в московском комитете физкультуры. Тогда, несмотря на нехватку машин, был весьма популярен самокатный (велосипедный) спорт. С 1924 года ни одинешенек парад на Красной площади не обходился без самокатчиков: первым катил полк военных, за ним гражданские. К парадам готовились целый месяц. Прохождение было сложным – доводилось объезжать с двух сторон Исторический музей, затем 24 велосипедиста смыкались в одну шеренгу. Смотреть по сторонам невозможно ни в коем случае – нарушишь строй. Однажды кто-то зазевался: решил взглянуть на Сталина. Руль вильнул, парень упал, а за ним вслед ведь на приличной скорости катили другие спортсмены. В считанные секунды на площади перед Мавзолеем образовалась куча-мала. Члены правительства оторопели поначалу, а после как давай хохотать, до слёз. Мы без разбору хватали машины и бегом с площади. Но никого за эту промашку не наказали.

В 1941-м я стал штурманом скоростных бомбовозов. Летом началась война. Рвусь на фронт, а в военкомате говорят: «Всю авиацию перебили, есть приказ Сталина лётные кадры пока не трогать»…
Впервые немцы попытались скинуть бомбы на Москву в ночь на 22 июня, но наши лётчики их не пропустили. Чтобы избежать паники, москвичам сообщили, что налёт был учебный. А с июля Москву бомбили почти любую ночь. Поэтому в помощь противовоздушной обороне из велосипедистов, участвовавших в парадах на Красной площади, было решено создать самокатный полк…

У нас был особый порядок. По воздушной тревоге ребята мчались на свои посты. Вокруг рвались фугаски, горели зажигательные бомбы, по крышам и мостовым шлёпали осколки от снарядов, тут и взрослым-то становилось жутко, а наши мальчишки бесстрашно выполняли порученное дело. Патрулировали улицы, проверяли светомаскировку. Как-то на Сретенке обнаружили увлекательную сигнализацию: в квартире, хозяева которой эвакуировались, в печке кто-то установил 500-ваттную лампу. Через трубу её ослепительный свет бил прямо в небеса.

Но самой главной задачей самокатчиков было обнаружение ракетчиков. «Пятая колонна» в Москве дала о себе ведать в первые же дни войны. Диверсантов и террористов в столице было очень много. Одного я задержал случайно в переходе метро. Хромоногий парень, шедший впереди меня, обронил тросточку. Я решил помочь. Поднял трость и чувствую, что слишком уж она тяжёлая. С поддержкой патруля задержал хромого. Тросточка его, как оказалось, была приспособлена для стрельбы одним патроном…

Ракетчики же при каждом налёте немецкой авиации помечали наиболее важные объекты – железнодорожные станции, заводы, склады. Одного наши ребята засекли на чердаке Дома Альянсов. Но особенно часто их брали у МосГЭС, напротив Раушской набережной, вблизи Кремля. Понятно, что сами мальчишки задержать взрослого человека не могли. Потому один оставался следить за ракетчиком, а второй катил к ближайшему телефону и вызывал сотрудников НКВД. Из-за такого диверсанта погиб наш Вася Овчинников. Из филиалы милиции у Москворецкого моста он вызвал патруль, а выйти из здания не успел: вместо двухэтажного дома, где находились 130 человек, приостановленных во время тревоги, где на крыше был зенитный девичий пост, после попадания бомбы осталась 30-метровая воронка… Хорошо хоть после брани здесь сквер разбили. А вот напротив Российской государственной библиотеки (Ленинки) есть дом, расчленённый бомбой надвое. В его подвале погибли все обитатели. Так вот на этом месте кто-то догадался устроить общественный туалет…

Москву бомбили обычно по ночам, но однажды я стал свидетелем дневного налёта. Воздушную тревогу не объявляли. Над столицей вдруг показался самолёт, жужжал-жужжал, а потом единственной бомбой поразил цель, да какую! Бомба точно попала в здание на Старой площади, где размещались ЦК и МГБ партии. А его на случай прихода немцев наши заминировали, потому взрыв был небывалой силы – обрушилась передняя стена, все кабинеты на виду, бумаги разлетелись. Взрывной волной снесло кровли и вышибло стёкла в ближайших домах, ехавший по улице трамвай выбросило в сквер к памятнику героям Плевны, а людей расшвыряло, как мячики. Меня по улице Мархлевского пронесло совместно с велосипедом…

Однажды бомба попала в Манеж, где был правительственный гараж. Из здания повалил сизый дым. Мы пошли туда в противогазах. Все машины, вводя «Паккард» Сталина, покрылись какой-то зеленоватой пылью. Грешили на немцев, мол, какой-то ядовитой гадостью начинили бомбы, но очутилось, при строительстве Манежа все деревянные перекрытия, чтобы их не съел жучок, засыпали махоркой, смешанной с нюхательным табаком. В Манеже я впервые увидал бомбу, наполненную песком, – привет от антифашистов. Позже мы такие бомбы находили неоднократно.

В Кремль, несмотря на маскировку, угодило 18 бомб, хорошо, больших повреждений не было. Для того чтобы фашисты не смогли определить его местоположение, маскировали и Алую площадь – на брусчатке нарисовали крыши домов…

16 октября, когда немцы подошли к Москве, началась массовая эвакуация. Среди моих молокососов паникёров не было, и город никто не оставил. Меня вызвали в штаб МПВО… Дмитрий Андреевич Фёдоров. Удивительный человек. Воевал на Халхин-Голе и в Испании. В 1945-м из Берлина вывез в Советский Альянс архивы гестапо, занимался их изучением и возглавлял секретный институт НКВД. Слышал, что он написал интересную книгу о тайной брани. А позже по доносу Дмитрия Андреевича расстреляли..

Так вот он сразу сказал: «Пишите приказ. Отряд переходит в моё распоряжение. Будете заниматься подвозом боеприпасов при баррикадных сражениях»…

Помните, сколько было шума, когда на Красную площадь приземлился немец Руст? А вот о том, что на площадь садились фашисты, ведали единицы. В ноябре 41-го во время страшной бомбёжки подбитый немецкий бомбардировщик пытался сесть на Красную площадь. Бомбы он скинул, горючее израсходовал и потому легко спланировал вниз. Но немного не рассчитал и приземлился на крышу двухэтажного дома, что стоял визави входа на станцию метро «Площадь революции», там, где сейчас сквер. Я прибыл на место в три часа утра, когда немцев уже спускали книзу по лестнице. Лётчик, штурман и стрелок были живы-здоровы, их сразу увезли на Лубянку, а от самолёта к 9 утра не осталось и следа – москвичи не должны бывальщины узнать о незваных гостях, так как это вызвало бы нездоровый переполох. Напротив, для поддержания боевого духа горожан устроили выставку достижений нашей авиации: с фронта привезли подбитые немецкие аэропланы и выставили их на Театральной площади, а потом ещё и в Центральном парке культуры и отдыха.

Большинство ребят из самокатного отряда впоследствии удалились на фронт, многие не вернулись. А когда раздавали награды за оборону Москвы, о наших храбрых самокатчиках никто не вспомнил…

«Чудеса и приключения» №6 2011.

* * *

 

Александр Александрович Дейнека. 
«Москва». 
1941.

Москва в живописи. Доля 3

6 ноября 1941 года, когда немецкие армии подошли к Москве, и в нижнем вестибюле станции метро “Маяковская” состоялся торжественный праздничный митинг, на котором с речью выступил Сталин. Любопытно, что до митинга Генералиссимус был в своем городском доме на Мясницкой, роскошном купеческом особняке купца первой гильдии Солдатенкова, где с начала войны располагалась Ставка Верховного Главнокомандования. Однако популярно, что Сталин в тот день никуда не выезжал: не было ни кортежа машин, ни сопровождения, и даже наружное наблюдение, выставляемое на улицах по маршруту следования, в тот день отсутствовало. Свидетели свидетельствуют, что Сталин прибыл на станцию по тоннелю метро, в то время как его резиденция находилась в стороне от подземных линий. Однако подвальный этаж особняка был соединен под землей с бункером соседнего штаба противовоздушной обороны. Система ходов, связывающих на большой глубине бункер с тоннелем метро и выходящих под платформу одной из станций, существует и находится под охраной и по сей день. Впрочем, как и огромное число других объектов над которыми ежедневно разгуливают миллионы москвичей и гостей столицы, как правило ни о чем не подозревая.

Рихтер. «Архитектура забвения».

* * *

Александр Александрович Дейнека. 
«Москва». 
1941.

Москва в живописи. Доля 3

На живом Курфюрстендаме Паулюс случайно встретил Гейнца Гудериана, чем-то явно озабоченного.

— Мне сейчас здорово влетело, — известил он. — В рейхсканцелярии подсчитали, что мои танки сосут горючее в четыре раза быстрее, нежели в других армиях мира. Чем же мы виновны, если так воспитаны: мотор, форсаж, атака! Везет же этим русским, — вдруг позавидовал Гудериан. — У них в Москве стакан газированной воды с сиропом продается во немало раз дороже целого литра бензина. Нам бы такие цены!

Валентин Пикуль. «Площадь павших борцов».

* * *

 

Александр Александрович Дейнека. 
«Москва. Ландшафт». 
1952. 
Волгоградский музей изобразительных искусств, Волгоград.

Москва в живописи. Доля 3

Известно, что существовало несколько проектов строительства Храма Христа Спасителя в честь победы в Отечественной брани 1812 года, один из которых предполагал возведение храма на Воробьевых горах. Однако от этого проекта было разрешено отказаться в силу того, что в этом месте был очень слабый грунт, неспособный выдержать крупного здания. Но что не смогли сделать царские зодчие, сделали сталинские. Как считает Юрий Зайцев, при строительстве Главного здания МГУ, под фундамент вырыли огромный котлован и, залив его некрепким азотом, поставили холодильные установки на то место, которое потом стало называться “Этаж-3”. Этой зоне был прикарманен статус сверхсекретной, так как в случае вывода из строя морозильников здание МГУ сползет в Москва-реку. По мнению московских диггеров, версия о присутствии морозильных установок для фиксации грунта на 99% не соответствует действительности. Никаких следов самих установок или необходимых для их работы коммуникаций им заметить не удалось. В то же время, в существовании многочисленных подземных коммуникаций на территории МГУ мне, в свое время, удалось убедиться лично. Не считая себя вправе детально распространяться о том, что именно находится под МГУ, в то же время замечу, что практически все исследователи московских подземелий сходятся в том, что тоннели под университетом напрямую соединяются с возлежащим под огромным пустырем напротив МГУ подземным городом в Раменках, который носит неофициальное название Москва-2.

 

Рихтер. «Архитектура забвения».

* * *

 

Диего Ривера. 
«Демонстрация 7 ноября в Москве». 
1955.

Москва в живописи. Доля 3

Флаг над Моссоветом

В сиянье полдня золотом,
В луче прожекторного света
На древке суровом и простом
Парит он – флаг над Моссоветом.
Его материя крепка:
Ткачами Пресни был он соткан,
Пропитан кровью баррикад,
Теплом сердец согрет на сходках.
Когда вскипал октябрьский бой,
Он – вдогонку за знаменем над Зимним –
Взметнулся ало над Москвой,
Навек оставшись в небе синем.
С тех пор на вверенном посту
Несет он вахту непростую.
Его смысл за черту
Давно выходит городскую.
Все выше он и все видней,
Как будто древко – в вечном росте.
Из всех земель, со всех морей
К нему все флаги едут в гости.

Михаил Владимов.

* * *

 

Василий Игоревич Нестеренко. 
«Патриарх Московский и всея Руси Алексий II». 
1996.

Москва в живописи. Доля 3

✫ Когда я был махонький, то знал, что мир на Земле нерушим из-за баланса ядерных ракет. Верил в то, что наша страна защищена самой совершенной системой противоракетной обороны. Запоздалее оказалось, что Москва, заявившая на первых этапах гонки вооружений о неуязвимости страны, трусливо пыталась закрыть от ядерного удара лишь Московскую район, за счёт всей страны, тратя народные миллиарды. Система обороны действительно воплотила в себе лучшие достижения в районы космической и электронной техники. Апофеозом этого проекта стали испытания истребительной противоракеты против баллистической ракеты с натуральным ядерным зарядом. Чтобы всё было по взрослому (видимо для остроты ощущений) москали направили ракету на территорию Дальнего Восхода. Если бы противоракета не поразила ядерную цель в космосе, то жители удалённой территории России до конца бы прочувствовали ядрёную, горячую влюбленность и заботу Москвы. ✫

Владимир Пятибрат. «Глубинная книга».

* * *

 

Виктор Евгеньевич Лукьянов. 
«Старый московский дворик». 
1997.

Москва в живописи. Доля 3

По мнению журналиста Дениса Баранца, сеть “затворённых” стратегических коммуникаций и объектов, располагающихся под столицей, насчитывает около 22 так называемых “почтовых ящиков”, около 18 стратегических военных объектов Министерства Обороны и возле 15 техническо-коммуникационных объектов спецслужб, и на сегодняшний день представляет собой 320-километровый автономный комплекс, число пролетариев мест в котором составляет более 8 тысяч человек. В настоящее время этой системой, как и другими аналогичными объектами по всей России, занимается “Служба Особых Объектов”, созданная указом Бориса Ельцина N350 от 15 марта 1999 года.

Рихтер. «Архитектура забвения».

* * *

 

Валерий Смарагдов. 
«Московский пейзаж».

Москва в живописи. Доля 3

В 1932-м взорвали храм Христа Спасителя, «чей золотой громадный купол, ярко блестевший на солнце, можно было разглядеть, как золотую звезду над лесом, когда до Москвы еще оставалось верст шестьдесят». Уходил старомосковский быт. Исчезали дома и цельные кварталы, «как будто их вырезали из тела города.Пустота казалась мне противозаконной, противоестественной», — вспоминал Валентин Катаев. «Я… с ума сходила от бесформенности новоиспеченных площадей», — негодовала Эмма Герштейн. Художник Александр Осмеркин «говорил насмешливо: “Харьков”».

Сергей Беляков. «Гумилёв, сын Гумилёва».

* * *

 

Владимир Лаповик. 
«Москва. Каменный мост». 
2008.

Москва в живописи. Доля 3

На сегодняшний день неприятель окопался как раз в Москве, но это уже ни для кого не секрет. Москва, как уже бывало в прежние времена, отвалилась, откололась от всей остальной России и обратилась в мощную крепость чужеземцев. Там у них скопилась такая сила — капитал, оружие и штабы. Москва, опутанная информационным бредом, накачанная психотропной слизью, обратилась как бы в огромную воровскую малину, где управляют разномастные паханы, в основном нерусские, и их многочисленные подручные из аборигенов, продавшиеся, как тоже случалось встарь, за все те же соблазнительные тридцать сребреников. Характерно, что среди продавшихся почти нет простого люда, это большей частью образованная шпана, именующая себя созидательной интеллигенцией, да бывшие партийные аппаратчики, ухитрившиеся занять самые высокие гауляйтерские посты. Прочий обыватель, так и не уразумевший, что случилось, подыхает среди импортного изобилия, упивается сериалами из жизни латиноамериканских кретинов и иногда сбивается в потешные митинги, на каких потрясает худыми, никому не опасными кулачками и бьется в дурной истерике. Казалось бы, проще всего при таком раскладе напустить в город ядовитых газов или подорвать его ядерным ударом и таким образом разом покончить с нашествием, но это нельзя сделать по двум причинам: во-первых, нет героя, кто взял бы на себя труд гигантского захоронения; а во-вторых, если бы и нашелся подобный герой, то гниль и смрад, хлынувшие из разверстой московской преисподней, затопили бы половину планеты.

Анатолий Афанасьев. «Монстр сдох».

* * *

 

Незнакомый художник. 
«Москва XXIII века. Красная площадь».

Москва в живописи. Доля 3

 

Неизвестный художник. 
«Москва XXIII века. Лубянка».

Москва в живописи. Доля 3

 

Неизвестный художник. 
«Москва XXIII столетия. Петровский парк».

Москва в живописи. Доля 3

 

Неизвестный художник. 
«Москва XXIII века. Театральная площадь».

Москва в живописи. Доля 3

 

Неизвестный художник. 
«Москва XXIII столетия».

Москва в живописи. Доля 3

 

Неизвестный художник. 
«Москва XXIII века».

Москва в живописи. Доля 3

 

Неизвестный художник. 
«Москва XXIII века».

Москва в живописи. Доля 3

 

Неизвестный художник. 
«Москва XXIII столетия. Центральный вокзал».

Москва в живописи. Доля 3

Москва XXIII века

Под таким названием «ТМ» в свое время поместила статьи Н. Алексеева (№ 5 за 1964 год) и В. Зусмана (№ 12 за 1966). Напомню, в них говорилось о серии открыток «Москва грядущего», выпущенных в 1914 году товариществом «Эйном». Всего было опубликовано семь открыток – «Кремль», «Алая площадь», «Лубянка», «Театральная площадь», «Зарядье», «Яр», «Петровский парк».
Я думаю, читателям будет небезынтересно познакомиться с заключительнее, восьмой, открыткой. В отличие от других ее место действительно полностью выдумано. Подпись под картинкой многозначительно гласит: «Зима такая же, как и при нас 200 лет назад. Снег подобный же белый и холодный. Центральный вокзал Воздушных и Земных Путей Сообщения. Десятки тысяч приезжающих и уезжающих, причем все идет чрезмерно быстро, планомерно и удобно. К услугам пассажиров – земля и воздух. Желающие могут двигаться с быстротою телеграмм».

Э. Файнштейн. «Техника – молодёжи» №12 1980 год.

* * *

 

>