Мы расскажем о Русском фронте и России в Первой всемирный войне в целом, бросив общий взгляд на картину войны. Так, чтобы сформировать об этом эпохальном событии даже у неподготовленного читателя целостное и максимально объективное впечатление.
Как все начиналось
7—10 июля 1914 г. Николай II принимал в своей летней резиденции в Петергофе пришедшего морем французского президента Р. Пуанкаре.
Р. Пуанкаре
Политическая обстановка в Европе уже была накалена — ведь 15 июня в г. Сараево сербский националист Г. Принцип застрелил наследника венского престола Франца-Фердинанда и его супругу.
Франц Фердинанд с супругой
И собственно в день отъезда Пуанкаре из Петергофа, 10 июля, Австро-Венгрия направила Сербии ультиматум с требованием расследовать это убийство, прочертить чистку государственного аппарата, армии, а также с другими претензиями. Документ был составлен в резких тонах и с расчетом на то, что не будет зачислен. Причем срок ответа на него составлял только 48 часов, которые к моменту прибытия французского президента на отечество, уже истекли.
Российский министр иностранных дел С. Д. Сазонов отмечал, что момент вручения ультиматума специально был подогнан австрийским правительством к моменту отъезда из России французского президента. Этим желали помешать русскому и французскому правительствам, используя присутствие в России французских президента и министра иностранных дел, согласовать свои поступки.
С. Д. Сазонов.
Так начиналась Первая мировая война. Напомним, что она велась между Антантой (Россия, Франция, Англия) и ее союзниками и Четверным альянсом, или Германским блоком (Германия, Австро-Венгрия, позднее Турция и Болгария). Всего же в противоборство были вовлечены 38 государств, а военные поступки, помимо Европы, шли на Ближнем и Дальнем Востоке, в Африке, водах Атлантического, Индийского и Тихого океанов. Германия претендовала на передел вселенной и боролась с Россией в сфере торговли (высокие пошлины на русское зерно) и промышленности (конкуренция германских промышленных товаров), за воздействие в Турции. В частности немцы строили там Багдадскую железную дорогу. Узлом противоречий между Россией и Австро-Венгрией был балканский проблема (особенно усилившиеся после аннексии последней Боснии и Герцеговины в 1908 г.).
Сараевское убийство взбудоражило всю Европу, и ровно сквозь месяц после него, 15 июля, Австро-Венгрия объявила войну Сербии, начав на следующий же день военные поступки. Русское правительство ответило на агрессию против дружественной ей братской страны мобилизацией приграничных европейских округов. Германия же, приступив заблаговременно к тайной мобилизации и сосредоточению войск у своих границ, потребовала от России прекращения мобилизации, что являлось грубым вмешательством во внутренние дела великой края. Последней и, увы, тщетной попыткой остановить надвигавшуюся катастрофу стала телеграфная переписка Николая II, пытавшегося предотвратить сползание к брани, с германским императором Вильгельмом II.
Почти 400 млн. человек оказались втянутыми в войну в течение первых дней. А в последующие четыре года в ее орбиту бывальщины вовлечены еще 30 государств с населением свыше 1,5 млрд. человек, 70 млн. из которых были мобилизованы в вооруженные мочи воюющих сторон.
Германия стремилась разгромить Францию, Англию и Россию (отторгнув от последней русскую Польшу, Прибалтику и Украину), и совместно с Австро-Венгрией закрепиться на Балканах. Главные сухопутные фронты — Западный (Французский) и Восточный (Русский). Т. о., Россия становилась одной из основных участниц войны.
Идейное обоснование участия в вооруженном конфликте российские власти, не ожидавшие такого развития событий, начали разрабатывать уже после объявления Германией брани России. В манифестах от 20 и 26 июля Николай II определил причины и характер вступления России в войну — защита территории Отечества, чести и совершенства последнего, а также положения среди великих держав и славянских народов.
Николай II
Всенародный подъем
Военный историк профессор генерал-лейтенант Н. Н. Головин, характеризуя патриотический подъем, столь ослепительно вспыхнувший в июльские дни 1914 г., отмечал огромную разницу в народном настроении в 1904 и 1914 гг.
Первый стимул, толкавший народонаселение России на бранный подвиг – осознание того, что Германия напала на нас. Миролюбивый тон российского правительства по отношению к немцам был широко популярен. Германская угроза разбудила в русском народе социальный инстинкт самосохранения.
Другой стимул борьбы, понятный каждому – то, что война началась вследствие необходимости защищать право на существование единоверного и единокровного сербского народа. Причем это чувство не имело ничего всеобщего с «панславянизмом», о котором любил говорить Вильгельм, подталкивая австрийцев на поглощение сербов — это было сочувствием к обиженному младшему брату. Ведь столетиями это чувство воспитывалось в русском народе — который вел целый ряд войн с турками за освобождение славян. И рассказы участников этой вековой войны, передаваемые из поколения в поколение, были одной из любимых тем «деревенских политиков». Это приучило русский народ к своего рода национальному рыцарству. А сейчас сербам грозили уничтожением вместо турок немцы — и эти же немцы напали и на нас. Связь обоих актов была ясна здравому резону русского народа (Головин Н. Н. Военные усилия России в Мировой войне. М., 2001. С. 292 — 293.).
В стране проходили молебны «о даровании победы над предательским и коварным врагом», манифестации и шествия — особенно масштабные в Москве и Санкт-Петербурге. На Дворцовой площади столицы на следующий день после объявления Германией брани России собрались тысячи людей разных сословий – и они дружно опустились на колени перед императором и императрицей, вышедших на балкон Зимнего дворца. Император огласил Манифест о вступлении в войну и торжественно принял присягу на Евангелии.
Председатель Госдумы М. В. Родзянко вспоминал, как перед Зимним дворцом в день Манифеста о брани с Германией собралась огромная толпа. И громовое «Ура» взметнулось после молебна о даровании победы и слов Императора не заканчивать брани, пока хоть одна пядь российской земли занята врагом. Флаги и плакаты склонились до земли — и толпа, как одинешенек человек, упала перед Государем на колени. Он хотел что-то сказать, подняв руку: передние ряды затихли, но шум гурьбы и не смолкавшее «Ура!» не позволили ему говорить. Опустив голову, Император некоторое время стоял, охваченный торжественностью единения со своим народом, а затем поворотился и ушел в покои. Когда, смешавшись с толпой рабочих, М. В. Родзянко поинтересовался что они тут делают — ведь незадолго до этого они бастовали и предъявляли экономико-политические заявки. На что получил ответ: это было наше внутреннее дело, просто мы считали что реформы через Думу идут медленно, но сейчас дело всей России – и мы пришли к нашему Царю и пойдем за ним во имя победы над немцами (Родзянко М. В. Крушение империи // Архив русской революции. Т. 17. М., 1993. С. 57.). Собственно так, вопреки более поздним уверениям большевиков, рабочие отнеслись к начавшейся войне.
В те же дни взбешенная толпа, в которую входили и пролетарии, разгромила в Санкт-Петербурге здание германского посольства. 4 августа Император с семьей прибыл в Москву – и его с воодушевлением встречали не немного 500 тыс. москвичей и подмосковных крестьян. А затем в Успенском соборе Кремля состоялся молебен «во славу русского оружия».
Образный деятель Госдумы А. Ф. Керенский охарактеризовал эти судьбоносные для России дни как начало второй войны за национальное выживание и уникальную возможность для монархии, сдружившись с народом, обеспечить победу и упрочение династии на долгие годы (Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. М., 1993. С. 88 — 89.).
Официально эту брань, встреченную в обществе с единодушным патриотическим порывом, стали называть Великой, а в народе — Германской. Но поскольку она началась при его поголовной поддержке и опасность нависла над Отечеством, то привилось и иное официальное наименование — «Вторая Отечественная» (пресса часто проводила параллель с Отечественной войной 1812 г., юбилей какой не так давно отметили с большим размахом). Уже 5 августа 1914 г. Санкт-Петербург переименовали в Петроград, символически открещиваясь от всего «немецкого» даже в наименованиях. На время мобилизации, а затем и на весь период войны в стране объявили сухой закон, что поначалу все восприняли с пониманием.
Всплеск патриотизма выразился и в том, что 1-я из 19-ти мобилизаций военного поре прошла не только быстро и успешно (явка призывников — почти 100%-я), но и привела к мощному добровольческому движению. Последнее обняло и молодежь, имевшую отсрочку от призыва и рабочих, имевших брони на оборонных заводах, а также студенчество и интеллигенцию. Ушли охотниками в армию А. И. Куприн, С. А. Есенин, В. В. Вересаев, Н. С. Гумилев и др. Даже революционеры, находившиеся в ссылке, подавали прошения о желании вступить в Работающую армию (как например будущий герой Гражданской войны Я. Ф. Фабрициус, находившийся в ссылке на Сахалине).
А. Ф. Керенский вспоминал, что все инстинктивно почувствовали — брань с Германией определит политическую судьбу России. Результаты мобилизации были внушительными. И к удивлению и возмущению марксистов и др. социалистов, русские пролетарии проявили себя такими же патриотами как и их «классовые враги».
Началось женское добровольческое движение. С разных концов страны молодые дамы рвались на фронт. Сибирская крестьянка М. Л. Бочкарева позднее вспоминала, что само сердце звало на помощь стране (Бочкарева М. Л. Яшка: Моя житье крестьянки, офицера и изгнанницы. М., 2001. С. 110.). Как известно, она прошла всю войну, 4 раза была ранена, стала поручиком, Георгиевским кавалером и устроителем в 1917 г. женских ударных батальонов. Вятская крестьянка А. Т. Пальшина повторила подвиг героини Отечественной войны 1812 года Н. А. Дуровой — храбро воевала с 1914 г. под обликом мужчины, став Георгиевским кавалером и младшим унтер-офицером.
Члены царской семьи отнеслись к войне как к своему кровному делу, находя себя не только хозяевами, но и защитниками страны. С началом боевых действий великие князья вступили в Действующую армию: Николай Николаевич был назначен Верховным главнокомандующим, совместно с ним в Ставке служил его брат Петр Николаевич, в штабе Юго-Западного фронта — Николай Михайлович; Борис Владимирович стал походным атаманом казачьих армий, Александр Михайлович — организатором и руководителем отечественной авиации.
Молодое поколение Романовых, сыновья великого князя Константина Константиновича (президента Петербургской Академии наук, популярного поэта, издававшего свои стихотворения под псевдонимом «К.Р.») — Гавриил, Константин, Игорь, Иоанн, Олег — служили офицерами в гвардейских полках. Заключительный был тяжело ранен в боях в Восточной Пруссии и скончался в госпитале. Женская половина семьи — супруга, мать, дочери, сестры, племянницы Николая II — взяли на себя попечение о раненых: учреждали лазареты, курировали санитарные поезда, сами трудились сестрами милосердия. Их патриотическому примеру последовали многие великосветские дамы.
Создаются Всероссийский альянс помощи раненым (руководитель – князь Г. Е. Львов) и Всероссийский городской союз (руководитель московский городской голова М. В. Челноков). В июле 1915 г. обе организации слились в одну — Альянс земств и городов (Земгор). Лидер октябристской партии А. И. Гучков в качестве особоуполномоченного РОКК (Российского общества Красного Креста) занимался организацией полевых лазаретов в действующей армии. Подобным образом действовал и депутат Государственной думы В.М. Пуришкевич. Сначала он поступил в созданный Гучковым санитарный отряд и пришёл с ним в Действующую армию, а затем организовал собственный санитарный поезд и возглавлял его до 1917 г.
Оперативно развернули свою деятельность добровольное Общество поддержки жертвам войны, Союз Георгиевских кавалеров, Комитет по оказанию помощи семьям лиц, призванных на войну, Московский комитет по снабжению табаком бойцов передовых позиций, Комитет «Книга — солдату» и др.
Благотворительные мероприятия осуществляли художники и работники почты, пожарные и работники телеграфа, артисты и иные представители общественности. Надо сказать, что российская творческая интеллигенция всегда почитала за честь участвовать в столь благородном деле. В годы брани пытались помочь ближнему, вселить уверенность в победе над врагом крупнейшие живописцы и графики (братья A. M. и В. М. Васнецовы, Л. О. Пастернак, К. А. Коровин). И даже песня, какая звала народ на борьбу: «Вставай, страна огромная», была написана в годы Первой мировой учителем из г. Рыбинска А. А. Боде (лишь несколько слов бывальщины другими: «С тевтонской силой темною, с проклятою ордой»). Будучи «русским немцем» и не имея на тот момент шансов донести песню до слушателей, автор подарил ее популярному поэту В. И. Лебедеву-Кумачу (Шамбаров В.Е. За веру, царя и Отечество! М., 1993. С. 639.).
В. А. Гиляровский — знаменитый «дядя Гиляй» — в самом начине войны написал песню «Сибирские стрелки в 1914 году», начинавшуюся словами: «Из тайги, тайги дремучей от Амура от реки…». Вскоре она сделалась полюбившимся маршем всех солдат-фронтовиков. В годы Гражданской войны этот текст «переработал» С. Алымов (несколько лет тому назад авторство сделались приписывать Парфенову, но сути это не меняет), и в советское время она стала известна как песня сибирских партизан «По долинам и по взгорьям…», а оригинальный текст был забыт на многие десятилетия.
Таким образом, все слои российского общества с должным пониманием и готовностью к самопожертвованию отнеслись к завязавшейся войне. Что же касается наших вооруженных сил, то печальный опыт Русско-японской войны заставил царское правительство принять ряд мер по их укреплению. В реализации этих реформ можно выделить два периода: 1905 — 1909 и 1909 — 1912 гг. Первый характеризовался проведением мероприятий по усилению боеспособности армий, что до некоторой степени удалось претворить в жизнь, второй — достаточно успешными действиями по централизации высшего военного управления, реорганизации армии и улучшению ее технического оснащения. В 1912 г. принимается (вместо устаревшего «милютинского» 1874 г.) новоиспеченный закон о воинской повинности, который предусматривал сокращение льгот по семейному положению и увеличение льгот по образованию, снижение призывного года.
Реформы 1905—1912 гг. привели к положительным изменениям в военной сфере, но многое реализовать не удалось — и Россия, по расчетам Генштаба, оказывалась готова к большенный войне лишь к 1917—1919 гг. На соответствующий срок и была рассчитана Большая военная программа. Но война опрокинула все расчеты. А русским бойцам и офицерам пришлось своим героизмом восполнять недоработки и сохранившиеся негативные пережитки в сфере военной организации и управления.
Продолжение вытекает…
