Ольгерд.

“Ольгерд, сын Гедимина (Гедиминаса), начинов свою долголетнюю политическую жизнь в 1318 г., когда женился на витебской княжне Марии и вскоре (1320 г.) стал здешним князем. Вместе с отцом он боролся против немецкого Ордена (он упомянут литовско-немецким договором 1338 г.) и наступал на русские земли Великого княжества Московского (на Можайск — 1341 г.), Пскова (1341, 1348 гг.) и Новгорода (на Шелоньскую волость — 1346 г.), тщетно разыскивавшие тогда литовской защиты от Ордена и Орды.

В 1341—1345 гг. Ольгерд — вассал великого князя Явнута (Явнутиса), которого он устраняет в сделке с братом Кейстутом (Кейстутисом), и с согласия последнего делается великим князем с титулом «великий (высший) князь (supremus princeps) Литовский», или «великий король (magnus rex) итого королевства», наконец, «господин король литовский».

Пользуясь ослаблением Орды, он вытеснил ее за Днепр, выйдя к Черному морю (1362 г.), присоединил Небольшую Подолию, старался удержать Волынь от посягательств Польши, энергично наступал на земли Смоленска (1356 г.), Брянска (1359 г.), поддерживал узкий союз с Тверью (вторым браком он был женат на дочери тверского князя Михаила), старался укрепить свое влияние в Новгороде и Пскове.

Решая внешнеполитические задачи, Ольгерд опирался на поддержка династии, и особенно соправителя Кейстута («герцога Литвы и господина Трокая и Гродно»), которому хранил «великую верность», деля «напополам» и горе утрат в Литве, и радость приобретения «многих замков» на Руси; их поддерживали крупные бояре (сатрапы), их «сородичи и товарищи (вассалы)», «все люди земли» и «все другие крепости»; их владельцы, князья — «герцоги» и бояре, заседали в придворном рекомендации и ходили с великим князем в походы с войсками, состоявшими из «смердов» и «язычников».

Опираясь на поддержку литовско-славянских ополчений, Ольгерд был, однако, чужд социальным низам: вступив в обнятую антинемецким «восстанием Юрьевой ночи» Ливонию (1345 г.), он встретил близ Риги «одного из руководителей», который заявил ему, что «избран в короли поднявшимся народом» и если Ольгерд последует его совету, то подчинит этот край, откуда предполагается изгнать немцев. «Мужик, ты не будешь тут королем», — гневно ответил Ольгерд и приказал отрубить ему голову. Королю-феодалу крестьянин казался страшнее Ордена, с каким шла смертельная борьба. «Сородичи и друзья» Ольгерда владели дворами и деревнями, он сам «имел множество сильно укрепленных замков», табуны коней и жаловал земли вассалам на феодальном праве, судя по внешнеполитическим прерогативам Любарта-Дмитрия, будет широком; поддерживал он и права свободной торговли городов (Вильнюса); в договоре о перемирии с Великим княжеством Московским (1371 г.) отмечено, что «торговцам линия чист» с обеих сторон.

Ольгерд соблюдал древние обычаи и мог на переговорах с рыцарями дать им сверх угощения «меда и хлеба предостаточно» (1377 г.). Он был горяч и не терпел оскорблений: объявил Новгороду войну, когда тамошний посадник назвал его на вече «псом» (1346 г.). Храбрый воин, человек горячего темперамента и живых чувств, Ольгерд вместе с Кейстутом «со смятенной душой»наблюдал осаду Каунаса рыцарями, не будучи в мочах помочь. Закоренелый язычник, «огнепоклонник», как называли его в Византии, Ольгерд пожаловал православным жителям Вильнюса под их церковь место, где стояла виселица, как «немало соответствующее, высокое и светлое», но ради политических выгод держал принявших православие сыновей наместниками славянских земель Великого княжества Литовского; сам был двукратно женат на православных княгинях и дочерей выдал: Агриппину — за суздальского князя Бориса, а Елену — за серпуховского Владимира. Он сумел добиться от константинопольского патриарха основания литовской православной митрополии, а затем и направления своего кандидата Киприана на митрополию всея Руси (1375 г.).

Ольгерд не был чужд и идее соглашения с католическими державами, но на открыто неприемлемых для них условиях: на предложение польского короля Казимира Великого, папы Климента VI и императора Карла IV принять католичество (1358 г.) он отозвался, что готов, если ему вернут земли, простиравшиеся от Преголи до Даугавы, а Орден ликвидируют с тем, чтобы он «поместился в пустынях между татарами и русскими для защиты их от нападения татар и чтобы Орден не хранил никаких прав у русских, но вся Русь принадлежала литовцам». Он искал антиорденского соглашения с католическими державами за счет Руси, какая бы подчинялась Литве и оберегалась Орденом от Орды. Собственно литовско-ордынские связи осуществлялись и через послов (1365 г.), и при посредстве тверского князя (1370 г.), но привлечение ордынских вспомогательных отрядов (как в битве при Рудаве — 1370 г.) против Ордена вяще не отмечено: оно, видимо, казалось сомнительным в глазах и славянских подданных, и католической Европы. В московской летописи (свод 1408 г.) сохранилась такая оценка Ольгерда: он «не пил ни вина, ни пива, ни кваса, имел великий рассудок и подчинил многие земли, втайне готовил свои походы, воюя не столько числом, сколько уменьем». Вот с каким противником свела судьбина великого князя московского (с 1375 г. — «всея Руси») Дмитрия Ивановича.

Рассматривая русскую политику Ольгерда, непроизвольно поражаешься ее нереалистичности: не понятно, как можно было отрывать силы для походов на Русь, когда немецкие рыцари (числом от 10 тыс. до 40 тыс.) каждогодне, да еще по нескольку раз, как свидетельствуют хронисты-современники (ливонский — Герман Вартберге, прусские — Виганд из Марбурга, торуньские анналисты, Иоанн из Поссильге, Детмар из Любека и др.), опустошали земли Понеманья и Подвинья, исконный Литвы и подвластной ей Белоруссии, обрушиваясь на Каунас, Тракай, Вильнюс, Велюону, Гродно, зачастую привлекая крестоносцев из Германии, Англии, Франции, Австрии. Ответные походы Литвы при участии белорусских, смоленских, волынских полков направлялись в Занеманье и в глубь Ливонии, вплоть до Риги.

Правителям Литвы необходима была решающая победа на Руси, чтобы удержать свою державу от политического развала. При таких условиях и состоялись три популярных похода Ольгерда на Москву, формально связанные с литовскими союзными обязательствами перед Тверью. Все они (в ноябре 1368 г., в ноябре 1370 г., осенью 1372 г.) закончились несчастливо для литовцев. Примечательно, что это годы ожесточенной борьбы Великого княжества Литовского с Орденом. Первому походу предшествовали вторжения (1367 г.) ливонцев на территорию пяти литовских земель, а прусских рыцарей — в Виелоне и еще в четыре земли. В это пора часть немецких сил отвлекли острые столкновения с псковичами, но все же ливонцы сумели дойти до Упите и штурмовали Новое Ковно. В 1367 г. Литва подмахнула мир с Орденом в Ливонии, а уже в 1368 г. рыцари разрушили Новое Ковно.

В этом году состоялся первый поход на Москву.

В начине 1369 г. Ольгерд с литовско-славянским войском воевал в Ливонии. Орден соорудил у бывшего Нового Ковно свою крепость Готисвердер, а армии Ольгерда и Кейстута разрушили ее; 1370 год открылся вторжением ливонцев в земли Упите и Рамигалы и походом в псковские владения, впрочем без успеха. В феврале Ольгерд совместно с Кейстутом и большим литовско-славянским войском взяли Рудаву, неподалеку (в 18 км) от Кенигсберга, где в битве погибли предводители прусского рыцарства; тогда же Кейстут свершил поход до Ортельсбурга. В августе прусские крестоносцы опустошили девять литовских земель, а ливонцы одновременно грабили Упите. Русские (псковско-новгородские мочи) вскоре вторглись в земли Дерптскога епископства.

Осенью этого года и состоялся второй поход на Москву.

Находясь в перемирии с Великим княжеством Московским, Ольгерд в 1371 г. «ходи ратью на немцы и немало зла сътвори Неметцкой земле», а летом того же года Ганза подписала мир с Новгородом и Псковом. В феврале следующего года ливонцы предприняли поход на землю Лаукиники, а в августе прусские и ливонские мочи совместно опустошили семь литовских земель.

Осенью состоялся третий поход Ольгерда на Москву.

Последующие годы бывальщины отмечены разорительными набегами на Литву: в 1373 г. их было пять. Казалось бы, участие славянских сил в обороне Литвы и сама логика освободительной войны диктовали укрепление литовско-русского союза.

Новая столица москвичей, предводимых Дмитрием Ивановичем и будущим серпуховским князем Владимиром Андреевичем, вынесла боевое крещение. Первый, неожиданный («в таю») и самый сильный поход сопровождался разорением пригородов; после второго — восьмидневной осады Москвы — Ольгерд подмахнул перемирие (26 октября 1371 г.) и уходил «съ многым опасанием, озираяся и бояся за собою погони». Конечным итогом сделалось признание им «отчинных» прав московского князя на Великое княжение Владимирское в рамках ордынской вассальной системы. Это означало крах литовских планов восточной экспансии. В разгар сражений с Орденом в мае 1377 г. Ольгерд умер. С 18 боевыми конями и амуницией он был сожжен, видимо, близ Майшягалы. Вместе с ним на костре сгорели и несбыточные мечты литовского боярства о завоевании Москвы.”

Цитата из труды Пашуто В.Т. “Возрождение Великороссии и судьбы восточных славян” (В.Т. Пашуто, Б.Н. Флоря, А.Л. Хорошкевич. «Древнерусское наследие и исторические судьбины восточного славянства»)