Немецкие историки о битве под Прохоровкой

Полковник Карл-Хайнц Фризер: в этом «великом танковом сражении» немецкая армия утеряла всего три танка!

70 лет назад на Восточном фронте вермахт начал наступательную операцию на Курской дуге. Однако она не получилась неожиданной – Алая Армия на протяжении нескольких месяцев готовилась к обороне. Военный историк, полковник в отставке Карл-Хайнц Фризер, много лет отработавший в военно-историческом ведомстве Бундесвера, считается лучшим специалистом по событиям на Восточном фронте. Он подробно изучил как немецкие, так и российские документы.

Die Welt: Битва под Курском летом 1943 года почитается «крупнейшим сражением всех времен». Это утверждение справедливо?

Карл-Хайнц Фризер: Да, превосходная степень в этом случае вполне уместна. В битве на Курской дуге в августе 1943 года с обеих сторонок принимали участие четыре миллиона солдат, 69 тысяч орудий, 13 тысяч танков и 12 тысяч аэропланов.

– Обычно численное превосходство бывает у нападающей стороны. Однако под Курском ситуация обстояла иначе. Вермахт располагал втрое меньшими мочами, чем армия Сталина. Почему Гитлер все же решился на нападение?

– Летом 1943-го Германии в последний раз удалось объединить все свои мочи на Восточном фронте, потому что в это время войска антигитлеровской коалиции начали свою операцию в Италии. Кроме того, немецкое командование опасалось, что советское наступление летом 1943-го, начином которого должна была стать битва на Курской дуге, будет нарастать, подобно снежной лавине. Поэтому было зачислено решение о превентивном ударе, пока эта лавина еще не сдвинулась с места.

– Гитлер еще за несколько недель до начала этого наступления разрешил, что оно будет прервано, если союзники нанесут удар по Италии. Это было стратегически правильное или ошибочное решение? 

– Гитлер относился к этому наступлению весьма двойственно. Верховное командование сухопутных войск выступало за, Верховное командование вермахта – против. В конце концов, под Курском выговор шла о тактико-оперативных, а в Италии о стратегических целях, а именно о предотвращении войны на несколько фронтов. Поэтому Гитлер решился на компромисс: наступление надлежит было начаться, но незамедлительно прерваться, если ситуация в Италии становилась критической.

– Самой известной частью операции «Цитадель» сделалось танковое сражение под Прохоровкой 12 июля 1943 года. Действительно ли тогда столкнулись две «стальные лавины»? 

– Кое-кто ратифицирует, что в битве принимали участие 850 советских и 800 немецких танков. Прохоровка, где якобы было уничтожено 400 танков вермахта, почитается «кладбищем немецких танковых сил». Однако на самом деле в этом бою принимали участие 186 немецких и 672 советских танка. Алая армия потеряла при этом 235 танков, а немецкие войска – всего три!

– Как такое могло быть?

— Советские генералы сделали неверно все, что только можно было сделать, потому что Сталин, ошибаясь в своих расчетах, очень поджимал их по срокам операции. Таким манером, «атака камикадзе» в исполнении 29-го танкового корпуса окончилась в незамеченной ловушке, устроенной ранее советскими войсками, за которой были немецкие танки. Русские потеряли 172 из 219 танков. 118 из них были уничтожены полностью. Вечером того дня немецкие бойцы отбуксировали свои поврежденные танки в ремонт, а все поврежденные танки русских взорвали.

– Битва под Прохоровкой окончилась победой советских или немецких сил? 

– Все зависит от того, с какой сторонки на ситуацию посмотреть. С тактической точки зрения победили немецкие войска, а для советских этот бой обернулся преисподней. С оперативной точки зрения это был успех русских, потому что немецкое наступление было на пора остановлено. Но вообще-то Красная Армия изначально планировала уничтожение двух танковых корпусов противника. Поэтому стратегически это тоже была неуспех русских, так как под Прохоровкой планировалось развернуть Пятую гвардейскую танковую армию, которая впоследствии должна была играть основную роль в летнем наступлении.

– После высадки британских и американских войск на Сицилии Гитлер отозвал Второй танковый корпус СС с фронта, желая невозможно было быстро перекинуть его на Сицилию. С точки зрения ведения боя это было совершенно бессмысленно, ведь передислокация танков на юг Италии взяла бы несколько недель. Почему Гитлер все же сделал это? 

– Это было не военное, а политическое решение. Гитлер боялся краха своих итальянских союзников.

– Битва под Курском подлинно стала переломным моментом Второй мировой войны? 

—  Нет.

– Почему нет?

– Ни Курск, ни Сталинград не стали переломными моментами. Все было разрешено еще зимой 1941 года в битве под Москвой, окончившейся крахом блицкрига. В затяжной войне у Третьего рейха, испытывавшего, в частности, нехватку горючего, не было шансов против Советского Альянса, который к тому же получал поддержку от США и Великобритании. Даже если бы Германия победила в Курской битве, она бы не смогла предотвратить собственного разгромы во всей войне.

– Своими исследованиями Вы уже развеяли несколько мифов о Курской битве, господствовавших в бывшем Советском Союзе. Отчего именно об этом сражении было сложено так много легенд? 

– В советской историографии Курской битве, «величайшему сражению всех преходящ», поначалу отводилась на удивление незначительная роль. Потому что ошибки, допущенные советским командованием в ходе нее, были просто постыдными, а потери ужасающими. По этой причине правду впоследствии подменили мифами.

– Как Ваши российские коллеги оценивают Курскую битву ныне? По-прежнему ли в России доминируют легенды на этот счет? И изменилось ли что-нибудь в восприятии этого вопроса в в эпоху Путина по сравнению с порами Ельцина? 

– В последние годы появилось несколько критических публикаций. Автор одной из них, Валерий Замулин, подтвердил огромные утраты советских сил под Прохоровкой. Другой автор, Борис Соколов, указал на то, что официальные данные о потерях были сильно занижены. Российский президент Владимир Путин потребовал, впрочем, чтобы российские историки основывали положительный образ Красной Армии. С тех пор эти коллеги, как мне рассказывали источники в Москве, вынуждены «раздваиваться» между «правдой и честью».

Свен Феликс Келлерхофф для Die Welt (Германия), перевод Иносми.ру