Немало 2000 лет назад в далекой восточной провинции Римской империи появилось новое учение, своеобразная “ересь иудейской веры” (Жюль Ренар), созидатель которого вскоре был казнен римлянами по приговору духовных властей Иерусалима. Всевозможными пророками Иудею было, в общем-то, не удивить, еретическими сектами – тоже. Но проповедь новоиспеченного учения грозила обострением и без того крайне нестабильной ситуации в стране. Христос казался опасным не только светским волям этой неспокойной имперской провинции, но и не желающим конфликта с Римом членам иудейского Синедриона. И тем, и другим было прекрасно популярно, что народные волнения в Иудее, как правило, проходят под лозунгами всеобщего равенства и социальной справедливости, и проповеди Иисуса, как им казалось, могли послужить катализатором очередного мятежа. С иной стороны, Иисус вызывал раздражение у правоверных иудеев, часть которых могла бы признать его пророком, но не Сыном Божьим. В итоге, в точном соответствии со словами Иисуса, отечество не признало своего пророка, успехи христианства на исторической родине оказались минимальными, а кончина нового мессии не привлекла особого внимания современников не только в далеком Риме, но даже в Иудее и Галилее. Лишь Иосиф Флавий в своем труде “Иудейские древности” между делом сообщает о некоем Иакове, что тот “был братом Иисуса, какого называли Христом”.

Иосиф Флавий, иллюстрация 1880 г.

Справедливости ради следует сказать, что в другом отрывке из этого созданья (знаменитом “свидетельстве Флавия”) об Иисусе говорится именно то, что требуется и будет требоваться христианским философам всех времен и народов:
“В то пора жил Иисус, мудрый человек, если его вообще можно назвать человеком. Он совершал вещи необыкновенные и был учителем людей, какие с радостью воспринимали правду. За ним пошло много иудеев, равно как и язычников. Он и был Христом. А когда по доносам знаменитейших наших супругов Пилат приговорил его к распятию на кресте, его прежние приверженцы не отвернулись от него. Ибо на третий день он снова явился к ним живой, что предрекали божьи пророки, так же как и многие другие поразительные вещи о нем”.

Все кажется просто замечательным, но есть у процитированного отрывка один один-единственный недостаток: появился он в тексте “Иудейских древностей” лишь в IV веке, и еще в III веке хорошо знакомый с трудами Иосифа Флавия верующий философ Ориген ничего не знал о столь блестящем доказательстве пришествия Мессии.

Первые римские свидетельства о Христе и христианах относятся Тациту: в первой четверти II века, описывая пожар Рима (по преданию устроенный Нероном в 64 г.), этот историк повествует, что в поджоге обвинили христиан и многих казнили. Тацит также сообщает, что человек, носивший имя Христа, был казнен во время правления императора Тиберия и прокуратора Понтия Пилата.

Публий Корелий Тацит

Гай Светоний Транквилл во другой четверти II века писал, что император Клавдий изгнал из Рима иудеев за то, что они “устраивали смуту под предводительством Христа”, а при Нероне казнили немало христиан, распространявших “новые вредные обычаи”.

Однако вернемся на Восток. Традиционно неспокойная Иудея была далеко, но зато вблизи были иудеи Рима и других крупных городов Империи, которые первыми страдали при любом антиримском выступлении в Иерусалиме. И потому учение Христа, призывающее верующих не к деятельной борьбе с римлянами, а к ожиданию страшного суда, который и должен уничтожить власть империи угнетателей, было весьма благожелательно зачислено в еврейской диаспоре (история которой начинается еще с VI век до н.э.). Часть евреев диаспоры, которые не слишком строго относились к предписаниям ортодоксального иудаизма и бывальщины восприимчивы к религиозным течениям окружающего языческого мира, попытались, таким образом, дистанцироваться от “буйных” иудейских собратьев. Но оставшаяся неизменной идея монотеизмы не позволила им стать полностью лояльными и безопасными для Рима почитателями очередного религиозного культа, которых так много было на территории империи. Но особенно успешной проповедь христианства оказалась в среде прозелитов (принявших иудаизм людей неиудейского происхождения).

В первых христианских общинах не было единой концепции веры и не было однозначного мнения об обрядах, которые следует соблюдать. Но централизованного управления еще не существовало, отсутствовали доктрины, опираясь на какие можно было бы установить, какие именно взгляды являются неправильными, и потому различные христианские общины долго не находили друг друга еретиками. Первые противоречия возникли, когда пришлось искать ответ на волнующий всех вопрос: для кого доступно обещанное Христом царство Божие? Лишь иудеям? Или же надежда есть и у людей других национальностей? Во многих христианских общинах в Иудее и Иерусалиме требовали от новообращенных обрезания – т.е. сделаться иудеем, перед тем как стать христианином. Евреи диаспоры не были так категоричны. Окончательный раскол между христианством и иудаизмом произошел в 132-135 г.г., когда иудеи-христиане не поддержали бунт “Сына Звезды” – Бар-Кохбы.

Итак, христианство отделилось от синагоги, но все же сохранило многочисленные элементы иудаизма, прежде итого еврейскую Библию (Ветхий Завет). При этом католическая и православная церкви признают «истинным» Александрийский канон, содержащий 72 книжки, а протестантские церкви вернулись к более раннему канону – Палестинскому, в котором содержатся лишь 66 книг. Так называемые Второканонические книжки Ветхого Завета, которых нет в Палестинском каноне, протестанты относят к апокрифам (другой вариант их названия – псевдоэпиграфы).

Иудейскими корнями новоиспеченной веры объясняется неприятие икон, характерное для христиан первых веков новой эры (закон Моисея запрещал изображение Божества). Еще в VI столетье Григорий Великий писал епископу Массилину: “За то, что ты запретил поклонение иконам, мы тебя вообще хвалим; за то же, что ты их разбил, порицаем… Одно дело поклоняться полотну, другое – при помощи содержания узнавать то, чему нужно поклоняться”.

Франсиско Гойя, “Папа Григорий Великий за работой”

В общенародном почитании икон действительно присутствовали (и, будем откровенны, присутствуют и в наши дни) элементы языческой магии. Так, распространены были случаи соскабливания с образов краски и добавления ее в евхаристическую чашу, «участия» иконы в качестве восприемника при крещении. Прикладывание к иконам также считалось языческим обыкновением, поэтому рекомендовалось вешать их в церквях повыше – чтобы затруднить доступ к ним. Данную точку зрения разделяли и сторонники Мусульманства. После окончательной победы иконопочитателей (в VIII веке) иудеи и мусульмане даже называли христиан идолопоклонниками. Сторонник почитания образов Иоанн Дамаскин, пытаясь обойти ветхозаветный запрет на идолопочитание, говорил, что в древности Бог был бестелесным, но после того, как он явился во плоти и жил среди людей, сделалось возможным изображать видимого Бога.

Святой Преподобный Иоанн Дамаскин. Фреска церкви Богородицы в монастыре Студеница, Сербия. 1208-1209 годы

В ходе распространения христианства за пределы Иудеи, его идеи подверглись критическому разбору языческих философов (от стоиков до пифагорейцев), в том числе – и эллинизированных иудеев диаспоры. Труды Филона Александрийского (20 г. до н.э. — 40 г. н.э.) оказали порядочное влияние на автора Евангелия от Иоанна и апостола Павла. Новаторским вкладом Филона стали идея об абсолютном Боге (в то пора, как в еврейской Библии речь шла и Боге избранного народа) и учение о Троице: Абсолютный Бог, Логос (первосвященник и первородный сын Бога) и Всемирный дух (Святой дух). Современный исследователь Г. Гече, давая характеристику учению Филона, называет его “христианством без Христа”.

Филон Александрийский

Большенное влияние на христианство оказывали и разнообразные гностические учения. Гностицизм – это религиозно-философская концепция, рассчитанная на образованных людей, воспитанных в эллинистических традициях. Ответственность за все несправедливости и горы мира гностические учения возлагали на Демиурга (“ремесленника”), не очень крупного демона, который сотворил Мир и создал первых людей в качестве своих игрушек. Однако мудрый Ехидна просветил их и помог добиться свободы – за это Демиург и мучит потомков Адама и Евы. Людей, которые почитали Змея, а Бога, желавшего покинуть людей в невежестве, считали злым демоном, называли офитами. Для гностиков характерно стремление к согласованию различных дохристианских понятий с христианской идеей спасения души. По их представлениям, Зло относилось к материальному миру, обществу и государству. Спасение же для гностиков означало освобождение от греховной материи, что выражалось и в отрицании существующих распорядков. Это часто делало членов гностических сект противниками властей.

Создатель одной из гностических школ Маркион (который был отлучен от храмы собственным отцом) и его последователи отрицали преемственность Ветхого и Нового заветов, а иудаизм считали поклонением Сатане. Апеллес, ученик Маркиона, находил, что Единое начало, Нерожденный Бог, сотворило двух главных ангелов. Первый из них сотворил мир, второй же – “огненный” – враждебен Господу и первому ангелу. Блестяще образованный и славящийся своей эрудицией Валерий Брюсов (которого М. Горький называл “самым цивилизованным писателем на Руси”) знал об этом. И потому Андрей Белый, соперник Брюсова в любовном треугольнике, в известном мистическом романе не попросту ангел Мадиэль – нет, он именно “Огненный ангел”. И это вовсе не комплимент, напротив: Брюсов прямо говорит всем, кто способен постигнуть, что его alter ego в романе, рыцарь Рупрехт, сражается с Сатаной – неудивительно, что он терпит поражение в этом неравном поединке.

Иллюстрация к роману “Огненный ангел”: А. Белоснежный – Огненный ангел Мадиэль, Н. Петровская – Рената, В. Брюсов – несчастный рыцарь Рупрехт

Но вернёмся к учению Апеллеса, который находил, что мир как творение доброго ангела благостен, но подвержен ударам злого ангела, которого Маркион отождествлял с Яхве Ветхого завета. Еще во II в. н. э. Маркионом бывальщины сформулированы более 10 различий между богом Ветхого завета и евангельским богом:

Бог Ветхого Завета:

Увещевает к смешению полов и размножению до пределов Ойкумены
Обещает в награду землю.
Предписывает обрезание и смертоубийство пленных
Проклинает землю
Раскаивается в том, что создал человека
Предписывает месть
Позволяет ростовщичество
Появляется в виде тёмного облака и огненного смерча
Воспрещает касаться ковчега Завета и даже приближаться к нему
(т.е., принципы религии – тайна для верующих)
Проклятие “висящему на дереве”, то кушать казнимому

Бог Нового Завета:
Запрещает даже греховное взирание на женщину
Обещает в награду небо
Запрещает и то и другое
Благословляет землю
Не меняет своих симпатий к человеку
Предписывает прощение кающегося
Воспрещает присваивать незаработанные деньги
Появляется в виде неприступного Света
Призывает к себе всех
Крестная смерть самого господа

Таким образом, Яхве, бог Моисея, с точки зрения гностиков, отнюдь не Элоим, к которому воззвал распятый Христос. Христос, указывали они, обращаясь к иудеям, какие называли себя “богоизбранным народом” и “детьми Господа”, прямо сказал:
“Если бы Бог был отец ваш, то вы любили бы меня, потому что я от Господа исшел и пришел… Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда он сообщает ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи” (Иоанн 8, 42-44).

Другое свидетельство против тождественности Яхве и Элоима – тот факт, что в Обветшалом завете Сатана в книге Иова фактически является доверенным сотрудником Бога: выполняя волю Бога, он подвергает бессердечному испытанию веру несчастного Иова. Согласно апокрифам, Сатаной (Возмутителем) стал Люцифер, который до возмущения против Господа исполнял его поручения: по приказу Савоафа он вселился в царя Саула и заставил его “бесноваться в доме своем”, в другой раз Бог послал его “завлечь ложью” израильского царя Ахаву, чтобы заставить его вступить в бой. Люцифер (Сатана) назван здесь среди “сынов Божьих”. А вот Христос в Евангелии отрекается от общения с Сатаной.

Кстати, в настоящее время считается доказанным факт, что у Пятникнижия имеются четыре автора, одного из каких называют Яхвистом (принадлежащий ему текст записан в Южной Иудее в IX веке до н.э.), другого – Элохистом (его текст записан запоздалее, в Северной Иудее). По Ветхому завету и добро, и зло, в одинаковой степени, исходят от Яхве: “Создающий свет и творящий тьму, мастерящий мир и творящий зло – Я, Яхве, делающий это”. (Книга Исайи; 45. 7;44. 6-7).

Но христианское учение о Сатане основывается все же на источниках, не являющихся каноническими. Значительнейшим из них оказался апокриф “Откровение Еноха” (датируется примерно 165 г. до н.э.). Небольшая цитата:
“Когда люди размножились и сделались рождаться у них видные из себя и прекрасные лицом дочери, то ангелы, сыны неба, увидев их, воспылали к ним любовью и сказали: “Пойдем, изберём себе жен из дочерей человеческих и произведем с ними детей…”.
Они взяли себе жен, каждый по своему выбору они вошли к ним и жили с ними и научили их волшебству, заклинаниям и употреблению корней и трав… Кроме того, Азазел научил людей мастерить мечи, ножи, щиты и панцири; он же научил их делать зеркала, браслеты и украшения, а также употреблению румян, подкрашиванию бровей, употреблению драгоценных камней изящного облика и цвета… Амацарак научил всякому волшебству и употреблению корней. Армерс научил как прекращать действие чар; Баркаял научил следить светила небесные; Акибиил научил знамениям и приметам; Тамиил – астрономии и Асарадел – движению Луны”.

В церковную догматику ввел дьявола Ириней Лионский (II век н.э.). Дьявол, сообразно Иринею, был сотворен Богом, как светлый ангел, обладающий свободной волей, но восставший против Творца в силу своей гордыни. Его помощники, демоны низшего ранга, по суждению Иринея, произошли от сожительства падших ангелов со смертными женщинами. Первой из матерей демонов стала Лилит: они родились от сожительства Адама и Лилит, когда тот после грехопадения на 130 лет был разлучен с Евой.

Джон Кольер, “Лилит”, 1889 г.

Уместно, вы знаете, почему православная традиция требует от женщин покрывать голову при входе в храм? Апостол Павел (в 1-м послании к коринфянам) сообщает:
“Всякому мужу глава Христос, жене глава – муж… всякая жена, молящаяся… с открытой головою, постыжает башку свою, ибо это то же самое, как если бы она была обритая (т.е. проститутка)… не муж от жены, но жена от мужа… посему жена и должна владеть на голове своей знак власти над ней, для ангела”.

То есть покрой голову платком, женщина, и не соблазняй в церкви ангелов, что глядят на тебя с небес.

Татиан, богослов II века, писал, что “тело дьявола и демонов состоит из воздуха или огня. Будучи почти телесным, дьявол и его помощники бедствуют в пище”.

Ориген утверждал, что демоны “жадно глотают” жертвенный дым. На основании расположения и движения звезд они предвидят будущее, обладают потаенными знаниями, какие охотно открывают… Ну, конечно женщинам, кому же ещё. По мнению Оригена, демоны греху гомосексуализма не подвержены.

Но зачем христианским теологам нужно было учение о Дьяволе? Без его присутствия трудно объяснить существование зла на земле. Однако, признав существование Сатаны, теологи столкнулись с еще одним, пожалуй, главным противоречием христианства: если Бог, создавший мир, благ, откуда же появилось зло? Если Сатана был сотворен незапятнанным ангелом, но возмутился против Бога – значит, Бог не всеведущ? Если Бог вездесущ – то он присутствует и в Дьяволе, и, следовательно, несет ответственность за деятельность Сатаны? Если Бог всемогущ – отчего он допускает зловредную деятельность Сатаны? В общем, оказалось, что у христианской теории добра и зла множество парадоксов и противоречий, способных свести с ума любого философа и теолога. Один из учителей церкви, “ангельский доктор” Фома Аквинский, решил, что человек в силу своей изначальной греховности не может мастерить добро, достойное вечной жизни, но может получить дар обитающей в нем благодати, если расположен к принятию этого дара от Господа. Но в конце жизни он признался, что все его труды – солома, и любая неграмотная бабка знает больше, ибо верит, что душа бессмертна.

Ангельский доктор” Фома Аквинский

Пелагий, британский монах, существовавший в V веке, проповедовал, что греховность человека есть результат его дурных поступков, и значит добрый язычник лучше злого христианина. Но Блаженный Августин (прародитель христианской философии, 354-430 г.г.) выдвинул концепцию первородного греха, объявив, таким образом, неполноценными всех идолопоклонников и обосновав религиозную нетерпимость.

Сандро Ботичелли, “Блаженный Августин”, около 1480 г., Флоренция

Он же выдвинул концепцию о предопределении, сообразно которой люди обречены на спасение или гибель вне зависимости от их поступков, а по предвидению Божию — в силу его всеведения. (Позже об этой теории припомнили женевские протестанты во главе с Кальвином). Средневековый богослов Готшальк не остановился на достигнутом: творчески развив учение Августина, он заявил, что ключом зла является божественное провидение. Иоганн Скот Эригена окончательно запутал всех, провозгласив, что зла в мире вообще нет, предложив принимать за добросердечно даже самое очевидное зло.

Христианская теория добра и зла окончательно зашла в тупик, и Католическая церковь вернулась к учению Пелагия о спасении дави путем совершения добрых дел.

Учение о Сатане, как было сказано, христианскими богословами было заимствовано из неканонического источника – апокрифа, а вот тезис о непорочном зачатии Девы Марии заимствован ими и вовсе из Корана, причем сравнительно недавно: еще в XII столетии святой Бернар Клервосский осуждал учение о непорочном зачатии, считая его неразумным нововведением.

Эль Греко, “Святой Бернар Клервосский”

Судили этот догмат также Александр Гэльский и “серафический доктор” Бонавентура (генерал монашеского Ордена Францисканцев).

Витторио Кривелли, Святой Бонавентура

Препирательства продолжались еще долгие столетия, лишь в 1617 г. папа римский Павел V запретил публично опровергать тезис о непорочном зачатии. И лишь в 1854 г. папа Пий IX буллой Ineffabius Deus окончательно утвердил этот догмат.

Джордж Хили, Пий IX, портрет

Кстати, догмат о вознесении Богородицы на небосвод официально признан католической церковью лишь в 1950 г.

Гностическим течением в иудаизме была Каббала (“Полученное по преданию учение”), возникшая во II-III в.в. н.э. Сообразно Каббале, предназначением созданных Богом людей является совершенствование до его уровня. Своим созданиям Бог не помогает, ибо “помощь – это позорный хлеб” (подачка): люд должны достичь совершенства самостоятельно.

В противоположность гностикам, пытавшимся понять и логически разрешить стремительно накапливающиеся противоречия, христианский беллетрист и богослов Тертуллиан (около 160 – после 222 г.г.) утверждал идею бессилия разума перед верой. Именно ему относится знаменитая фраза: “Верую, ибо абсурдно”. В конце жизни он сблизился с монтанистами.

Тертуллиан

Последователи Монтана (который создал свое учение в I столетье н.э.) вели аскетический образ жизни и проповедовали мученичество, желая “помочь” приблизить конец света – и, следовательно, царство Мессии. Они традиционно были в оппозиции к светской власти и официальной церкви. Военная служба была объявлена ими несовместимой с христианским вероучением.

Были еще последователи Мани (родился в начине III века), учение которого представляло синтез христианства с буддизмом и культом Заратустры.

Надпись гласит: Мани, посланник Света

Манихеи признавали все веры, и считали, что Силы Света через них периодически посылали на Землю своих апостолов, в числе которых были Заратустра, Христос и Будда. Однако лишь Мани, заключительный в череде апостолов, смог принести людям настоящую веру. Такая “толерантность” к другим религиозным учениям позволяла манихеям маскироваться под верующих любой конфессии, исподволь отбирая паству у представителей традиционных религий – именно это вызывало такую ненависть к манихейству и у христиан, и у мусульман, и даже у “верных” буддистов. К тому же явное и открытое неприятие материального мира вносило когнитивный диссонанс в умы обычных здравомыслящих граждан. Люд, как правило, были не против умеренного аскетизма и разумных ограничений чувственности, но не до такой же степени, чтобы стремиться разрушить тяни этот Мир, который в манихействе рассматривался, не просто, как область борьбы Света и Тьмы, но считался Тьмой, пленившей частицы Света (человечьи души). Элементы манихейства долгое время сохранялись в Европе в таких еретических учениях, как павликианство, богомильство и движение катаров (альбигойская ересь).

Людям присуще приводить к общему знаменателю все религии. В результате через несколько поколений христиане стали благословлять убийства на войне, а обожатели жестокого и беспощадного Аполлона назначили его покровителем добродетели и изящных искусств. Разрешения на “торговлю небом” и продажу “билетов в рай” у своего Господа его верные служители, разумеется, не спрашивают. И не интересуются, нужны ли их патрону святые, которых они навязывают ему по своему произволу и разумению. А ещё служители всех без исключения вер с необычайным пиететом и нескрываемым подобострастием относятся к земным правителям и государственной власти. И в христианстве постепенно укреплялись именно курсы, склонные приспосабливать религию к целям правящих классов. Так появилась церковь в современном понимании этого слова, а вместо демократических общин в линии стран появилась авторитарная церковная организация. В IV веке Арий попытался противопоставить рационализм своего учения мистицизму духовных догм (“Безумцы, ратующие против меня, берутся истолковать бессмыслицу”) – стал утверждать, что Христос создан Богом-отцом, и, следственно, не является равным ему. Но времена уже изменились, и спор закончился не принятием резолюции, осуждающей отступника, а отравлением ересиарха во дворце императора Константина и бессердечными гонениями на его сторонников.

Арий, ересиарх

Возникновение единой церкви позволило объединить учения разных общин. За основу было взято курс, возглавляемое апостолом Павлом, для которого характерны были полный разрыв с иудаизмом и стремление к компромиссу с властью. В процессе становления христианской храмы и были созданы так называемые канонические писания, вошедшие в Новый завет. Процесс канонизации начался в конце II века н.э. и закончился примерно к IV веку. На Никейском соборе (325 г.) для включения в Новый завет рассматривалось более 80 Евангелий. Священными книгами христианства бывальщины объявлены 4 Евангелия (от Матфея, Марка, Луки, Иоанна), Деяния святых апостолов, 14 посланий апостола Павла, 7 соборных посланий и Откровение Иоанна Теолога. Целый ряд книг не попал в канон, среди них, так называемые Евангелия от Иакова, от Фомы Блаженного, от Филиппа, Марии Магдалины и т.д. Но протестанты в XVI в. отказали в праве почитаться “священными” даже некоторым из канонических книг.

Сразу следует сказать, что даже признанные каноническими Евангелия не могли быть написаны современниками Христа (и, тем немало, его апостолами), т.к. содержат множество фактических ошибок, которые признаются католическими и протестантскими историками и богословами. Так, евангелист Марк указывает, что в земле Гадаринской на сберегаю Генисаретского озера паслось стадо свиней – однако Гадара находится далеко от Генисаретского озера. Заседание Синедриона вряд ли могло протекать в доме Каиаффы, тем более – во дворе: в храмовом комплексе существовало специальное помещение. Более того, Синедрион не мог совершать суд ни в Преддверие Пасхи, ни на праздник, ни на протяжении следующей недели: осудить человека и распять его в это время означало всем миром совершить тленный грех. Выдающийся протестантский библеист, профессор Геттингентского университета Э.Лозе обнаружил в Евангелиях 27 нарушений судебной процедуры Синедриона.

Уместно, в Новом завете есть книги, написанные раньше Евангелий – это ранние послания апостола Павла.

Признанные каноническими Евангелия бывальщины написаны на «койне» – вариант греческого языка, распространенный в эллинистических государствах наследников Александра Македонского (диадохов). Лишь в касательстве Евангелия от Матфея некоторые исследователи высказывают предположения (не поддержанные основной массой историков), что оно могло быть написано на арамейском стиле.

Канонические Евангелия были написаны не только в разное время, но и предназначались для чтения в разных аудиториях. Самым ранним из них (написано между 70-80 г.г. н.э.) является Евангелие от Марка. Нынешние исследования доказали, что именно оно послужило источником для Евангелий от Матфея (80-100 г.г. н.э.) и от Луки (около 80 г. н.э.). Эти три Евангелия обыкновенно называют “синоптическими”.

Евангелие от Марка явно написано для христиан нееврейского происхождения: автор постоянно объясняет читателям иудейские обыкновения и переводит отдельные выражения. Например: «евших хлеб нечистыми, то есть, неумытыми руками»; «сказал ему еффафа, то кушать, разверзись». Автор не называет себя, имя «Марк» появляется только в текстах III века.

Евангелие от Луки (автор которого, уместно, признает, что не был свидетелем описываемых событий – 1:1) обращено к людям, воспитанным в традициях эллинистической культуры. Проанализировав текст этого Евангелия, исследователи пришли к выводу, что Лука не был ни жителем Палестины, ни иудеем. Кроме того, судя по языку и стилю, Лука – самый образованный из евангелистов, и, вероятно, был врачом, либо имел какое-то отношение к медицине. Начиная с VI века, его начинают считать художником, создавшим портрет Девы Марии. Евангелие от Луки зачислено называть социальным, поскольку в нем сохранилось характерное для раннехристианских общин отрицательное отношение к богатству. Предполагают, что автор данного Евангелия пользовался не дошедшим до нашего поре документом, содержащим проповеди Иисуса.

А вот Евангелие от Матфея обращено к иудеям и создано либо в Сирии, либо в Палестине. Имя автора этого Евангелия популярно по сообщению Паппия – ученика евангелиста Иоанна.

Евангелие от Иоанна заслуживает особого внимания, т. к. по форме и содержанию сильно выделяется от синоптических. Автора данной книги (имя его называет Ириней в труде «Против ересей» – 180-185 г.г., он же сообщает, что Евангелие было написано в Эфесе) не интересуют факты, и собственный труд он посвятил исключительно разработке основ христианского вероучения. Используя понятия учения гностиков, он все время вступает с ними в полемику. Предполагают, что это Евангелие было обращено к состоятельным и образованным римлянам и эллинам, которым не симпатичен был образ бедного иудея, читающего проповеди рыбакам, нищим и прокаженным. Гораздо ближней им было учение о Логосе – таинственной силе, исходящей от непостижимого Бога. Время написания Евангелия от Иоанна датируется образцово 100 г. (не позднее второй половины II века).

В жестоком и беспощадном мире проповедь милосердия и самоотречения во имя высших целей звучала немало революционно, чем призывы самых радикальных бунтарей, и возникновение христианства стало одним из самых важных переломных моментов в всемирный истории. Но даже искренние последователи Христа были всего лишь людьми, и попытки высокопоставленных деятелей Церкви прикарманить себе монопольное право на истину в последней инстанции дорого обошлись человечеству. Добившись признания у властей, иерархи самой миролюбивой и человечной веры со временем превзошли в жестокости своих прежних гонителей. Деятелями Церкви были забыты слова Иоанна Златоуста о том, что паству надо пасти не огненным мечом, а отеческим терпением и братской лаской, и христианам надлежит быть не гонителями, а гонимыми, так как Христос был распят, но не распинал, был бит, но не бил.

Андрей Рублев, Иоанн Златоуст

Истинное средневековье настало не с падением Рима или Византии, а с введением запрета на свободу мнений и свободу толкования основ обращенного к каждому учения Христа. Между тем, многие верующие споры могут показаться беспочвенными и нелепыми человеку, живущему в ХХI веке. Трудно поверить, но лишь в 325 г. путем голосования на Никейском Соборе Христос был признан Господом, причем – с небольшим перевесом голосов (на этом Соборе некрещёному императору Константину был пожалован чин диакона – чтобы он мог присутствовать на заседаниях).

Василий Суриков, “Первоначальный Вселенский Никейский Собор”, картина 1876 г.

А возможно ли на церковном Соборе решить, от кого исходит Святой Дух – только от Бога-Отца (католическая точка зрения) или еще и от Бога-Сына (православная догма)? Был ли Бог-Сын вечно (т.е., равноправен ли он Богу-Отцу?) Или, будучи созданным Богом-Отцом, Христос является существом более низкого порядка? (Арианство). Является Бог-сын “Единосущным” Богу-Отцу, или он лишь “Подобносущен” ему? В греческом языке эти слова отличается всего одной буквой – “йотой”, из-за которой и спорили ариане с христианами, и какая вошла в поговорки всех стран и народов (“не отступить ни на йоту” – в русской транскрипции эти слова звучат как “гомоусия” и “гомиоусия”). Имеет ли Христос две натуры (божественную и человеческую – ортодоксальное христианство), или же только одну (божественную – монофизиты)? Некоторые вопросы веры власть имущие пытались решать своим единоличным решением. Византийский император Ираклий, грезивший о воссоединении монофизитства с православием, предложил компромисс – доктрину монофелитства, согласно которой, у воплощенного Слова два тела (божественное и человечье) и одна воля – божественная. Систему “смертных грехов” разработал ученый монах Евагрий Понтийский, однако следующий “классификатор” – Иоанн Кассиан, выключил из этого списка “зависть”.

Евагрий Понтийский, икона

Иоанн Кассиан Римлянин

Но папу Григория Великого (который и наименовал эти, особо выделенные, грехи “смертными”), это не устроило. Он заменил “блудный грех” на “сладострастие”, объединил грехи “лености” и “уныния”, добавил к списку грех “тщеславия” и опять включил в него “зависть”.

И это не считая других, менее значимых вопросов, с которыми столкнулись христианские богословы. Именно в процессе осмысления и попыток отыскать логически непротиворечивое разрешение всех этих проблем в христианской среде и стали появляться многочисленные еретические течения. Официальная храм не сумела найти ответы на каверзные вопросы ересиархов, но с помощью властей ей удалось (во имя сохранения единства верующих) жестоко задушить несогласных и утвердить каноны и догмы, простое обсуждение которых вскоре стало считаться страшным преступлением и на Западе, и на Восходе. Даже чтение Евангелий было запрещено для мирян и на Западе, и на Востоке. Вот как обстояли дела в России. Первая попытка перевода Новоиспеченного завета на современный русский язык, предпринятая толмачом польского приказа Авраамом Фирсовым в 1683 г. потерпела неудачу: по распоряжению патриарха Иоакима почти весь тираж был уничтожен и лишь несколько экземпляров были сохранены с пометкой: “Не читать никому”. При Александре I бывальщины, наконец, переведены на русский язык 4 Евангелия (1818 г.) и Новый Завет (в 1821 г.) – намного позже, чем Коран (1716 г., перевод с французского Петра Постникова). А вот попытка переместить и напечатать Старый Завет (успели перевести 8 книг) закончилась сожжением всего тиража в 1825 г.

И все же церковь не смогла сохранить сплоченность. Католичество во главе с римским папой провозгласило приоритет духовной власти над светской, православные же иерархи поставили свой вес на службу византийским императорам. Раскол между западными и восточными христианами уже в 1204 г. был так велик, что захватившие Константинополь, крестоносцы огласили православных такими еретиками, что “самого Бога тошнит”. А в Швеции в 1620 г. неким Ботвидом было проведено вполне положительное исследование на тему “Христиане ли русские?”. Католический Запад доминировал на протяжении столетий, с благословления папы римского молодые захватнические государства Западной Европы проводили активную экспансионистскую политику, организуя крестовые походы то против исламского мира, то против православных “схизматиков”, то против идолопоклонников севера Европы. Но противоречия рвали на части и католический мир. В XIII веке крестоносцы из Северной и Центральной Франции и Германии истребили еретиков-катаров, духовных наследников манихеев. В XV веке чешские еретики-гуситы (требовавшие по большому счёту всего лишь равноправия мирян и попов) отразили пять крестовых походов, но разделились на партии, которые схватились между собой: табориты и “сироты” были истреблены готовыми на соглашение с папой римским утраквистами. В XVI веке движение Реформации раскололо католический мир на две непримиримые части, сразу же вступившие в длительные и ожесточенные верующие войны, результатом которых стало появление в целом ряде европейских стран независимых от Рима протестантских церковных организаций. Ненависть между католиками и протестантами была такова, что раз доминиканцы, заплатившие одному из алжирских беев 3 000 пиастров за освобождение трех французов, отказались бесплатно взять четвертого, какого в порыве щедрости хотел подарить им бей – потому что тот был протестантом.

Церковь (и католическая, и православная, и различные протестантские течения) отнюдь не ограничилась контролем над разумом людей. Вмешательство высших иерархов в большую политику и во внутренние дела независимых государств, многочисленные злоупотребления, способствовали дискредитации рослых идей христианства. Расплатой за них стало падение авторитета Церкви и ее руководителей, которые ныне сдают одну позицию за иной, трусливо отказываются от положений и предписаний своих священных Книг и не решаются защищать принципиальных священнослужителей, которые в современном западном вселенной преследуют за “неполиткорректные и нетолерантные” цитаты библейских текстов.

Источник