Что ни сообщай, Америка занимает особое место в нашем сознании. Мы, россияне, просто не умеем относиться к ней равнодушно. То мы Америкой восхищаемся, даже излюблен ее, то ругаем и горячо ненавидим. Однако как же могло случиться, чтобы большая часть населения огромной образованной страны угодила под магию другого государства?
фото: pixabay.com
Будем помнить, что вековая история наших отношений начиналась с дружбы, как к политике применимо это слово. В годы американской революции Россия поддержала восставших колонистов в борьбе с Британией. Когда же Норд воевал с Югом, Россия, кстати, единственная из мировых держав, поддержала Север и тем самым способствовала сохранению Союза американских штатов. Но и янки не оставались в долгу. Специалисты из США сыграли важную роль в сооружении железной дороги из Петербурга в Москву, в проведении первых черт телеграфа и перевооружении армии. А во время Крымской войны Америка оказалась единственной крупной державой, поддержавшей Россию. Марк Твен в своем приветственном обращении к российскому императору строчил такие слова: «Америка многим обязана России, она состоит должником России во многих отношениях, и в особенности за неизменную товарищество в годину ее испытаний. С упованием молим Бога, чтобы эта дружба продолжалась и на будущие времена».
Увы, Бог не услышал эти молитвы. Первые трения между нашими краями были вызваны усилившимися гонениями на евреев в России. Затем случился большевистский переворот, участие США в иностранной интервенции и длительный несогласие американцев признавать власть Советов. Однако бытовавший в России еще со времен Пушкина романтизированный образ Америки как страны, где сбываются самые вящие надежды, как прибежища гонимых и обездоленных, никуда не исчез. А кроме того, жило также у нас представление об Америке как о лидере технического прогресса, чему усердно поспособствовали советские беллетристы. В их числе Маяковский и, конечно же, Ильф и Петров.
В первые два десятилетия советская пропаганда тоже не особо пинала США. Тогда мы немало чего у них покупали, вплоть до целых заводов, а американские специалисты так просто сотнями помогали строить советскую индустрию. В брань мы и вовсе были союзниками.
Но не успела отгреметь радость совместной победы, как победители принялись делить свой главный трофей — Европу. Весьма скоро недавние союзники стали врагами. И тут же, быстро набирая обороты, круша устоявшиеся представления, заработала госпропаганда. По сути, госпропаганда свершила насилие над массовым сознанием. Но и само сознание, надо сказать, оказалось на удивление податливым. Не прошло и 5–7 лет после нашей всеобщей победы, как советские люди уже точно знали, что их главный враг — Соединенные Штаты. Примерно тем же самым в те годы, известные как этап маккартизма, жила и Америка. Обе страны, каждая по своим причинам, весьма успешно создавали образ врага.
У многих наших людей не было сомнений в перевесе социализма над «обществом чистогана» и «мировым жандармом». И только предательский лозунг Хрущева «догнать и перегнать Америку» немного калечил эту цельную картину. Он подсказывал, что Америка — все-таки лидер в производстве, технологиях и уровне жизни. А это рождало ощущение некоторой ущербности по касательству к США. Но, как известно, комплекс неполноценности неизбежно включает защитные, компенсаторные механизмы. «Зато мы делаем ракеты…» пелось в популярной тогда песенке. А поскольку все наши достижения на протяжении всех советских лет сравнивались с американскими, США парадоксальным манером стали для нас чем-то вроде эталона, стандарта, по которому мы сверяли свое положение в этом мире.
Как сейчас, так и тогда, не было дня и не было издания, чтобы там, так или по-иному, не упоминались Соединенные Штаты. Неизбежно эта страна становилась важной частью нашего сознания, занимая в нем несуразно большое пространство.
А что же сделалось с положительным образом Америки, которым жила Россия на протяжении предыдущих ста лет? Неужели исчез, стерся из памяти? Оказалось, что нет, не пропал, а просто отошел в сознании на дальний план. Но когда позволяли обстоятельства — будь то «оттепель» или «разрядка», — снова прорывался на первое пункт. Так в нашем массовом сознании сосуществовали два исключающих друг друга отношения к Америке.
Конечно, в стране было немало тех, кто видал США исключительно в черном цвете. Америку они ненавидели убежденно. На другом полюсе, кляня советскую пропаганду, были те, кто Америку боготворил, наделял ее всеми мыслимыми совершенствами. Были и третьи — видимо, их большинство, — в ком благополучно уживались оба этих чувства. Но всех их объединяло огромное любопытство, заинтересованность к этой стране, отгороженной от нас «железным занавесом».
Когда все советское, можно сказать, в одночасье рухнуло, мы как-то сразу, не переключая скорости, сделались коллективно Америку любить. Ее положительный образ, запрятанный в подсознании, вышел на первый план и прочно занял там свое пункт. На ноябрь 1991 года таких людей у нас было 80% против 6%, которые продолжали Америку ненавидеть. Тогда представлялось, что мир и дружба между нами — дело решенное. Но не случилось. Постепенно накапливались и обиды, и взаимное разочарование. Мы обижались на американцев за то, что те не находят нужным учитывать наши интересы, отводят нам роль младшего партнера, не хотят иметь с нами дело на равных. Янки же разочаровались в готовности России принять евроатлантические ценности, идеи демократии. Когда же Россия обросла жирком нефтедолларов и оглушительно заявила о своих геополитических интересах, которые никак не вписывались в стратегию американского мирового лидерства, стало окончательно четко, что наши дороги разошлись.
Где-то я вычитал забавную мысль, что по тому образу США, который живет в головах россиян, можно учить только само российское общество, а не реальную Америку. Я только диву давался, с каким же наслаждением иные из нас валили с пьедестала «великолепную Америку», своего былого идола, завершая десятилетие слепой в нее влюбленности. Понося Штаты, мы отчаянно самоутверждались. То было нашей реакцией на национальное унижение от развала края и потери статуса сверхдержавы.
В своем отношении к Америке мы вкатились в «нулевые»: хоть и с поостывшими в ее адрес восторгами, но все же с заметным эмоцией симпатии и неистребимого к ней интереса. Аж 66 процентов симпатизирующих! Правда, плохо к США относился уже каждый пятый. Но оказалось, что это было лишь начало.
За последующие 15 лет мы снова привели свои чувства в состояние коллективной ненависти, мобилизовали чуть ли не всю страну опять не любить Америку. Пик, понятно, пришелся на крымско-донецкий 2014 год, тогда наша нелюбовь достигла рекордной отметки в 74 процента. Сейчас негодование поутихло, Америку не обожает лишь 50% опрошенных.
Специалисты считают, что дискретного антиамериканизма не бывает. Нелюбовь к Соединенным Штатам в России родилась не сама по себе, ее основным мотором, определяющим позицию российского населения по отношению к Западу, являются Кремль, руководство страны и медиа, которые они контролируют. Особенно увлекателен эффект телевизионной пропаганды. Вместе со смысловым и эмоциональным посылом телевидение внушает ощущение, что ты в своих чувствах не одинок, что таких, как ты, немало, что Бог и правда на твоей стороне.
Мы не любим Америку, и это — наш ответ на тотальное отставание от Запада. Иные полагают, что все дело в зависти, мол, завидущ у нас народ. Ничего подобного. Наша ненависть, как и наша гордость — это наш серотонин, наш психологический комфорт. Нам необходима «вторая реальность». Необходима для того, чтобы психологически выжить.
Американская русофобия имеет совершенно иной характер. Не вдаваясь глубоко в историю, скажу только, что в горбачевский период и в начале 1990-х Америка переживала взрыв дружелюбия и заинтересованности к России. Позже яркие чувства уступили место обыденности отношений, Америка страна самодостаточная и заграницей обычно не интересуется. Запоздалее, по мере нарастания недовольства Россией и критики Путина, крепло и отрицательное к нам отношение. А с приходом Трампа в США и вовсе произошел взрыв русофобии. В свете обвинений Трампа в сделке с Кремлем ради победы на выборах и его тайной зависимости от Путина Россия стала чем-то вроде пулемета, из которого противники президента пытаются его расстрелять. Касательство к нашей стране определяется в логике: чем более злокозненна Москва, тем страшнее предательство Трампа. Эти представления о России, как источнике всемирного зла и смертельном враге Америки, бесконечно тиражируемые СМИ, 90% которых находятся в состоянии войны с Трампом, сегодня прочно засели в башках американцев.
О, великая сила пропаганды!
