Фоторепортаж: Не сделалось Дмитрия Хворостовского

__is_photorep_included10998398: 1

— Как действовать человеку, чтобы предотвратить развитие опухоли мозга?

— К сожалению, способа предупредить это заболевание не есть. Это не ВИЧ-инфекция, которую можно предупредить контрацепцией, например. К сожалению, это генетическая судьба человека. Глиобластома – самая фатальная опухоль мозга, но вдали не единственная. В Японии, которая больше других стран сталкивается с проблемой онкогенеза из-за радиации и других факторов, по стандартам раз в три года, всем взрослым обитателям, делается МРТ.

Если у человека есть финансовая возможность, то есть резон периодически делать МРТ головного мозга.

В нашей краю японский вариант не годится хотя бы потому, что обязательное страхование не оплачивает МРТ просто так, и большая часть людей не готова мастерить это платно.

Но надо добиваться, чтобы сделали МРТ при любой упорной, нетипичной головной боли непонятного происхождения, особенно утренней головной хворай, сопровождающейся тошнотой и рвотой.

При однократно развившемся приступе утраты сознания с судорогами или без, при появлении любой неврологической симптоматике, так – слабости в конечностях, быстро прогрессирующем снижении зрения. Это не предупреждение опухоли, а ее ранняя диагностика, и поскольку другие опухоли не столь фатальны, то ранняя диагностика позволяет их вовремя лечить, и иногда без операций.

Новости smi2.ru

Есть так называемые low-grade глиомы с низкой злокачественностью, они хорошо поддаются контролю, радиальный терапии, а люди с ней могут жить десятилетиями. У меня есть знакомый, который живет с ней уже девять лет…

— Если человек – не знаменитость, живет в глубинке, то куда ему податься для обследования?

— К сожалению, эффективность использования МР-томографов в России не всегда достаточна. Условная бабка может доехать до ближайшего областного центра, но есть проблема, связанная с оплатой страховыми компаниями этих исследований. Очередность на бесплатные МРТ весьма долгая, может исчисляться 3-6 месяцами, а при некоторых опухолях мозга – это срок жизни. Высокая обеспеченность МР-томографами кушать только в больших городах, и я, как нейрохирург, постоянно вижу пациентов с сильно запущенными патологиями, которые развились только потому,

что не было сделано вовремя изыскание, которое для мировой клинической медицины является абсолютно банальным.

Компьютерных томографов в России несколько больше, они стоят несколько недороже, ими, например, оснащены больницы, где оперируют нейротравмы. Но и эффективность их использования тоже отстает от западного опыта.

Если говорить о технических особенностях нейрохирургии, то в России она оснащена, как ни удивительно, сравнительно неплохо. Для нее необходим операционный микроскоп. Необходимы такие вещи, как нейрофизиологический мониторинг, позволяющий не уничтожать зоны мозга, какие прилежат к опухоли. Сегодня есть препараты, которые человек принимает в день операции, и этот препарат в режиме флюоресценции способен мазать границу опухоли и здоровой ткани.

Что делают с глиобластомой? Хирургическое лечение направлено на то, чтобы по возможности уменьшить объем опухоли и убавить отек. Есть препараты для снижения отека и сейчас в мире основной фокус смещается в сторону химиотерапии и иммунотерапии.

Я убежден, что глиобластома – та опухоль, какая эволюционно будет побеждена.

Потому что каждый год спектр нашего понимания биологии этой опухоли и возможностей химиотерапии любой год расширяется.

— Какие группы риска при возникновении глиобластомы?

— К сожалению, для глиобластомы не выявлено никаких достоверно популярных факторов риска. Достоверно известно пока одно – они чаще случаются у мужчин. Есть сведения о несильной связи с ионизирующим излучением, и о том, что опухоль встречается несколько пуще у носителей цитомегаловируса, или тех, кто переболел малярией.

— А такие вещи, как стресс, образ жизни, недосып…

— К сожалению онкозаболевания не во всем изучены. В принципе для немало опухолей нервной системы об однозначных факторах риска не известно, это нам предстоит узнать. Человеку остается вести настолько крепкий образ жизни, насколько он может. Когда в прессе пишут, что у человека рак мозга, то чаще всего, речь идет о глиобластоме. У нас кушать известные люди, которые на протяжении многих лет лечатся от других онкозаболеваний и даже открыто об этом говорят, например, Иосиф Кобзон.

Но эта фатальность, с какой говорят о раке мозга, чаще всего указывает на глиобластому.

Рак мозга – это такой журналистский эвфемизм, который пуще всего означает конец.

— Помолодел ли в мире диагноз глиобластомы?

— Знание и понимание глиобластомы постоянно расширяется, потому мы стали получать гораздо больше информации. Действительно в последние годы она фиксируется несколько чаще у более молодых людей.

В принципе это заболевание не имеет четкого распределения по годам. Оно встречается и у детей, к слову сказать, опухоли центральной нервной системы – главная причина смерти детей на первом году существования.

— С какими предрассудками сталкиваются врачи при лечении опухолей головного мозга? До сих пор встречаются убеждения о вреде мобильных телефонов…

— Разумеется, никакие мобильные телефоны не увеличивают риск образований, это никем не доказано. Очень важно, чтобы пациенты избавились от такого паттерна, что опухоль мозга равнозначна кончины, поскольку огромное число опухолей может лечиться и быть вылечено, и человек может возвратиться к обычной жизни.

Другой опасный предрассудок – убежденность в заведомой катастрофичности операции на головном мозге. Да, среди людей бытует мнение, что если операция на башке, то человек останется дураком, а если операция спинальная, то человек будет парализован. Это все не так, поскольку невозможно сравнить современную нейрохирургию с нейрохирургией 30-летней давности.

— Сколько люд живут при глиобластоме?

— При ней обязательна химио- и лучевая терапия, иногда повторная операция, лечение отека мозга и снижение симптомов – тяни комплекс паллиативной помощи, как и при других смертельных заболеваниях.

При современных средствах лечения медианная выживаемость пациентов составляет 15 месяцев.

Вообще онкологические заболевания — это то, что нам напоминает, что мы все-таки звериные, и вне зависимости от богатства и знаменитости биология может настичь любого.

— Где лучше диагностика и лечение – в России или в западных краях?

— В России МРТ труднодоступна для простых людей, но это не только наша проблема, такая же есть в США, там это зависит от системы страхования. Что прикасается лечения, то в России есть несколько ведущих учреждений, это институт имени Бурденко, РОНЦ и другие. Успехи очень зависят от прогресса науки, а прогресс науки мощно завит от законотворчества в области науки.

В Европе и США постоянно разрабатывается огромное число новых протоколов терапии, которые позволяют эффективно вводить пациентов в клинические исследования и в случае эффективности быстро выводить препараты на рынок.

К сожалению, Россия в этом отношении отстает. По суждению академика Михаила Давыдова в плане химиотерапии российская онкология отстает от западной на 4-5 лет. Это огромный срок.