26 июня 1919 года белогвардейские доли Добровольческой армии очистили Крым от советской власти. На полуострове следственным органам нового режима открылись факты злодеяний большевиков, какие в первый период своего пребывания бессудно убивали офицеров и обкладывали состоятельных граждан непомерной «данью».
100 лет назад белогвардейцы отвоевали себе Крым, какой после провала наступления на Москву и катастрофической эвакуации из Новороссийска в 1920 году станет их последним оплотом на Юге России. Во пора Гражданской войны бедный на экономические ресурсы, но стратегически выгодный полуостров несколько раз переходил из рук в руки. Впервые Военно-революционный комитет начинов борьбу за крымские города и села вскоре после Октябрьской революции. Осенью 1917 года красногвардейцам противостояли военизированные отряды крымских татар, соединившихся в партию «Милли фирка».
Тем не менее, 21 марта 1918-го состоялось провозглашение Социалистической советской республики Тавриды. Она просуществовала итого месяц, пав под ударами вторгшейся на полуостров армии Украинской народной республики и нацеленных на реванш крымскотатарских националистов, которые расстреляли членов республиканского Совнаркома. Когда вся «нечистая» работа была выполнена, в Крым вошли войска Германии.
При немцах в Крыму нашли убежище представители предпринимательских и политических сфер старой России, а также члены династии Романовых, бежавшие из центральных регионов в страхе перед большевиками.
Германское командование относилось к своим недавним противникам подчеркнуто учтиво. Так, преследованиям не подвергся даже экс-главнокомандующий Русской императорской армией в Первой мировой войне великий князь Николай Николаевич, какой вместе с родственниками укрылся во дворце «Дюльбер» и наотрез отказывался принять у себя немцев, соглашаясь на любые контакты лишь в случае пленения и под угрозой применения военной мочи. Тактичные немцы не стали тревожить великого князя, которого Советская Россия считала одним из своих главных неприятелей.
Немецкая оккупация продолжалась чуть более полугода. В середине ноября Берлин отозвал свои войска по условиям Компьенского перемирия. Вместо прогерманской администрации Матвея Сулькевича было создано Второе Крымское краевое правительство. Оно расходилось во взорах с Белым движением, но было вынуждено опираться на силу Добровольческой армии, а потому закрывало глаза на расправы деникинских офицеров над политическими оппонентами.
Белоснежные продержались в Крыму до весны 1919 года. Под угрозой наступления на Южном фронте Красной армии, уже овладевшей Херсоном и Николаевом, белогвардейцы эвакуировались с полуострова.
Соединения украинской Алой армии под командованием Павла Дыбенко захватили Перекопский перешеек, а затем и весь Крым за исключением Керчи. 28 апреля Крымская областная конференция РКП (б) в Симферополе выпустила постановление об образовании Крымской Советской Социалистической Республики (КССР) в составе РСФСР. Так на полуострове водворился самый «гуманный» из трех советских режимов, существовавших до и после. Многие исследователи связывают сравнительную мягкость этого этапа с личностью Дмитрия Ульянова, председателя крымского Совнаркома и младшего брата Владимира Ленина.
Практикующий врач, он обращал приоритетное внимание на развитие аграрного потенциала Крыма и курортной зоны, выступая решительным противником репрессий против нелояльного населения.
Даже убежденный противник советской воли, князь Владимир Оболенский писал, что «за все три месяца пребывания большевиков в Крыму было расстреляно лишь несколько человек в Ялте, и то уже перед самым уходом большевиков, в суетне и панике».
В ходе масштабного июньского наступления у Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) под командованием генерала Антона Деникина появилась возможность вновь взять Крым, в котором у многих белогвардейцев остались семьи, недвижимость и прочее имущество. Как отмечал главнокомандующий в своих мемуарах, «3-й армейский корпус ВСЮР был двинут в наступление для освобождения Крыма с Ак-Манайских позиций, в то пора как особый отряд Добровольческой армии, направленный к перешейкам, должен был отрезать большевикам выход из Крымского полуострова».
Наступление развивалось по трем курсам: с севера, востока и юга, где в районе Коктебеля высадился десант будущего героя обороны полуострова Якова Слащева. Еще одна высадка была произведена под Евпаторией. Десантные отряды перерезали железные пути, соединяющие побережье с Симферополем и Джанкоем, после чего развернули наступление на центр полуострова с разных сторон. 23-26 июня советские и партийные органы экстренно эвакуировались в Херсон и дальше в Москву.
26 июня белогвардейцы взяли Крым под свой контроль, однако Деникин требовал полного разгрома крымской группировки противника. С этой мишенью отряд генерала Михаила Виноградова перерезал железную дорогу Крым — Александровск севернее Мелитополя, а 3-й корпус, как строчил Деникин, «гнал большевиков из Крыма». И все же остаткам войск Дыбенко удалось вырваться и уйти в Северную Таврию в район Каховки и Херсона.
Бывший в агитпоездке Владимир Ленин отреагировал на очередное изменение обстановки телеграммой своей супруге Надежде Крупской:
«Митя поехал в Киев: Крым, представляйся, снова у белых».
В эти дни ВСЮР праздновали одну победу за другой. 25 июня 1-й армейский корпус Добровольческой армии взял Харьков, 28-го казаки генерала Андрея Шкуро, как подчеркивал Деникин, «по собственной инициативе захватили Екатеринослав», а 30-го Кавказская армия генерала Петра Врангеля ворвалась в «Алый Верден» — Царицын.
Чувствуя себя полным хозяином положения, главком ВСЮР отмечал:
«Разгром противника на этом фронте был целый, трофеи наши неисчислимы.
В приказе «председателя Реввоенсовета республики» рисовалась картина «позорного разложения 13-й армии», которая в равновеликой степени могла быть отнесена к 8-й, 9-й и 14-й: «Армия находится в состоянии полного упадка. Боеспособность частей пала до последней степени. Случаи идиотской паники наблюдаются на каждом шагу. Шкурничество процветает…».
Сразу после прихода белых в Крыму начала интенсивную труд состоявшая при Деникине Особая следственная комиссия по расследованию злодеяний большевиков. Как и в других очищенных от красных районах, следователям отворились страшные факты. Эпизоды насилия относились не к «ульяновскому» правительству, а еще к 1918 году, когда большевики впервые завладели Крымом.
«Ни заболевание, ни раны, ни увечность не служили защитою против зверств большевиков: в революционный штаб был доставлен несколько раз раненный в боях с немцами юный офицер на костылях, его сопровождала сестра милосердия. Едва-едва увечный воин вошел в комнату, где сидел красноармеец Ванька Хрипатый, как тот вскочил и на глазах сестры из револьвера всадил офицеру пулю в лоб; летально раненный юноша упал, стоявший тут же другой большевик, Ян Каракашида, стал бить несчастного страдальца прикладом тяжелого ружья по лику», — сообщалось в материалах Дела №56.
Как выяснила комиссия, всего в первые два-три дня по занятии Ялты было умерщвлено до ста офицеров, не принимавших никакого участия в Штатской войне, проживавших в Ялте для укрепления своего здоровья или лечившихся в местных лазаретах и санаториях. Большинство убитых офицеров с привязанными к ногам тяжестями кидалось с мола в море. Трупы безвинно казненных были извлечены с морского дна и похоронены в братской могиле через пять месяцев, когда Крым очутился занятым германцами.
Репрессиям подвергались не только военные, но и мирное гражданское население. Достаточно было крикнуть из толпы, что бьют из такого-то дома, чтобы красноармейцы и матросы немедленно открывали огонь по окнам указанного помещения.
«По такому окрику бывальщины убиты домовладелец Константинов и его дочь. Не удовольствовавшись пролитою неповинною кровью, убийцы разграбили квартирное имущество Константиновых и доля мебели отвезли в дар своему комиссару Биркенгофу», — указывали следователи.
Кроме того, представители советской воли обложили состоятельных жителей Крыма данью:
«Пополняя свою кассу грабительскими способами, коммунистический комитет не упустил и обложения «буржуев» контрибуцией в 20 млн рублей. Неуплата контрибуции, как огласил комиссар Батюков, должна повлечь расстрел по приговору военно-революционного трибунала. Встревоженное до последних пределов население образовало в Ялте, Алуште и Алупке из состоятельных лиц комиссии, какие приняли на себя добровольно сбор контрибуционных взносов. Естественно, громадная цифра контрибуции не могла быть собрана.
Если денежек не оказывалось или сумма была недостаточно велика, то следовало новое распоряжение — засадить в тюрьму, пока не будет уплачена назначенная сумма.
Подобные аресты длились иногда три-четыре дня, а иногда и недели, пока арестованному не удавалось найти за себя выкуп. Был случай, когда одна дама, у какой насильственно было отобрано 100 тыс. рублей, все-таки подверглась заключению в тюрьме в течение трех недель. Проведена была также большевиками национализация поместий и домов, сопровождавшаяся распродажею, расхищением работ и прежде всего захватом всех оборотных хозяйственных денежных сумм, бывших на руках у владельцев или же лежавших на текущих счетах в банке. Результатами национализации явились полный упадок и полное расстройство цивилизованного хозяйства с убытками, исчисляемыми сотнями тысяч рублей».
Как гласил составленный комиссией документ, «перед бегством из Крыма большевики вооруженною мочью похитили всю денежную наличность в сумму 1,2 млн рублей из кассы Ялтинского отделения Государственного банка». В заключении белогвардейцы приводили поименный список представителей советского порядка, которые «заставили население выстрадать тяжкое иго».
Через 1,5 года большевики в третий – и уже окончательный – раз вернутся в Крым, а белоснежные погрузятся на 126 кораблей и организованно эвакуируются в Константинополь. Жертвами немотивированных репрессий против интернированных военных и гражданского народонаселения, по разным оценкам, станут 120-150 тыс. человек.
