Суть и истоки троцкизма
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

Суть и истоки троцкизма

Троцкизм. Это понятие отошло не только в область мифов или легенд, оно вообще пропало из лексикона. Многие представители моего поколения, те, кому довелось сдавать госэкзамен по научному коммунизму, вряд ли смогут отозваться что-то внятное, за исключением разбитых штампов о том, что это враг советской власти и фразу «…. (говорит) как Троцкий».

Так стоит ли вспоминать об этом человеке, какой осмелился сказать правду о том обществе, которое построил в СССР Сталин, о перерождении и деградации партии большевиков и самой коммунистической идеи в России, о предательстве интернационального рабочего движения?

Мне кажется, что не просто стоит, а просто необходимо. Необходимо, чтобы разобраться в том, что же на самом деле происходило и выходит в нашей стране, в чем причины краха величайшего в истории эксперимента и в какую сторону направлен градиент развития современного общества. 

Что воображают собой те, кто приватизировал название «коммунист». 

Мы даже не заметили, что давным-давно живем в Евразии  Оруэлла и воюем против всего вселенной, а если у нас нет врагов, то сами их назначаем. Возможно, разобравшись с развитием и крушением идей марксизма – ленинизма, мы станем более внятно глядеть на мир, в котором мы живем, в котором живут наши дети?

А разбирая гражданскую войну в Испании, не разобравшись в данных вопросах, можно не постичь вообще ничего, в том числе, самого главного, почему СССР предал республику. Иногда, как это ни горько, надо называть предметы своими именами…

Итак, давайте обратимся к Большой Советской энциклопедии, давшей развернутое определение троцкизма, на основании властвующей в стране идеологии:

Троцкизм, идейно-политическое мелкобуржуазное течение, враждебное марксизму-ленинизму и международному коммунистическому движению, прикрывающее свою оппортунистическую суть леворадикальными фразами. 

Возник в начале 20 в. как разновидность меньшевизма в РСДРП. Название получил по имени идеолога и лидера Л. Д. Троцкого (Бронштейна, 1879—1940). Теоретические истоки Т. — механистический  материализм в философии, волюнтаризм, схематизм в социологии. Субъективизм, специфический для мелкобуржуазного мировоззрения в целом, составляет методологическую основу Т. 

Являясь отражением антипролетарских взглядов мелкобуржуазных слоев населения, Т. характерен антикоммунистическою направлением политических позиций, резкими переходами от ультрареволюционности к капитулянтству перед буржуазией, непониманием диалектики общественного развития, догматизмом в оценках событий и явлений социальной жизни. 

Взгляды и установки Т. были противопоставлены ленинизму по всем основным вопросам стратегии и тактики рабочего движения. … В годы Революции 1905—1907 троцкисты, извратив идею К. Маркса о перманентной революции, выдвинули свою «теорию перманентной революции», противопоставив её ленинскому учению о гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции, о перерастании этой революции в социалистическую. 

Троцкисты отвергали революционность крестьянских масс, способность пролетариата установить прочный союз с крестьянством, игнорировали буржуазно-демократические задачи первой русской революции и предлагали волюнтаристическую идею установления диктатуры пролетариата в итоге буржуазно-демократической революции (их тезис — «без царя, а правительство рабочее»). 

Перманентность революционного процесса, судьбу социалистической революции в любой стране троцкисты связывали с победой мировой революции, а отсюда утверждали, что без государственной поддержки европейского пролетариата рабочий класс России не сможет удержаться у воли. 

В. И. Ленин указал, что теория Троцкого на деле помогает тем «либеральным рабочим политикам России, которые под ”отрицанием” роли крестьянства соображают нежелание поднимать крестьян на революцию!» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 27, с. 81). 

Т. не имел серьёзного влияния в российском пролетарии движении. Немногочисленные сторонники Т. (российские интеллигенты-эмигранты, утратившие связи с пролетарским движением) пытались нажить себе политический капитал на несогласиях между главными течениями в РСДРП — большевизмом и меньшевизмом. 

….Троцкисты выступали против ленинского вывода о возможности в эпоху империализма победы пролетарской революции первоначально в немножко или даже в одной, отдельно взятой стране. 

В противоположность ленинскому лозунгу превращения империалистической войны в гражданскую, Троцкий выдвинул лозунг «ни побед, ни разгромов», а это означало, что всё остаётся по-старому, сохраняется, следовательно, и царизм. Ленин писал: «Кто стоит за лозунг ”ни побед, ни поражений”, тот осмысленный или бессознательный шовинист, тот в лучшем случае примирительный мелкий буржуа, но во всяком случае враг пролетарской политики, сторонник теперешних правительств, теперешних властвующих классов» (там же, т. 26, с. 290).

 Ленин вскрыл социальные корни Т., вред его политической платформы и практических действий. Усилиями большевиков был разгромлен Августовский антипартийный блок, они вели упорную войну с Т. в годы 1-й мировой войны.

 … Уже в период подготовки Октябрьской революции 1917 троцкисты отвергали возможность её победы, выступали против курса партии на вооруженное бунт. После Великой Октябрьской социалистической революции троцкисты стали утверждать, что её победа будет недолговечной, что Советская власть неминуемо погибнет, если в ближайшее время не произойдут социалистические революции в др. европейских странах и Советская республика не получит «прямой государственной помощи» со стороны пролетариата Заката. 

В первое десятилетие Советской власти Т. являлся главной опасностью внутри ВКП (б), поскольку он сеял в рядах рабочего класса и его партии неверие в мочь социалистической революции, в дело социалистического преобразования Советской страны. Троцкисты выступали против Брестского мира 1918, сорвав его своевременное заточение и поставив неокрепшую ещё Советскую республику под удар германского империализма. В результате такого поведения троцкистов Советское правительство вырвано было подписать мир на более тяжёлых условиях. 

Троцкисты видели смысл существования Советской власти в «подталкивании» всеми оружиями, в том числе и военными, мировой пролетарской революции. Это означало «¼полный разрыв с марксизмом, который всегда отрицал «подталкивание» революций, развивающихся по мере назревания остроты классовых противоречий, порождающих революции» (Ленин В. И., там же, т. 35, с. 403). Тезис о «подталкивании» всемирный революции с помощью войны является характерной чертой и современного Т.

 После окончания Гражданской войны 1918—1920 в обстановке трудностей восстановительного этапа Т. формируется как мелкобуржуазный уклон в РКП (б). Троцкисты были инициаторами внутрипартийной борьбы во время дискуссии о профсоюзах 1920—21. 

Они создали фракцию со своей политической перроном (суть которой составляли требование огосударствления профсоюзов, превращения их в придаток государственного аппарата, принижение руководящей роли партии в социалистическом стройке), пытаясь навязать партии метод военного режима в руководстве массами. 

В 1923—24 завершается идеологическое оформление Т. как антипартийного течения, какое отражало настроения некоторых слоев городской мелкой буржуазии и части буржуазной интеллигенции, объективно служило интересам остатков капиталистических классов в краю. Главным тезисом Т. было отрицание возможности построения социализма в СССР. 

Вслед за лидерами западной социал-демократии троцкисты ратифицировали, что вследствие технико-экономической отсталости страны, в условиях капиталистического окружения рабочему классу СССР не удастся упрочить свою воля и построить социалистическое общество. Ленинскому учению о диктатуре пролетариата как особой классовой форме союза рабочего класса с крестьянством Т. противополагал тезис о «враждебности» крестьянства делу строительства социализма. 

Троцкисты объявляли социально-экономический строй в СССР госкапитализмом, новую экономическую политику трактовали лишь как отступление в сторону капитализма, считали строительство социализма в одной стране признаком национальной ограниченности, отходом от принципов пролетарского интернационализма, продолжали навязывать партии авантюристическую тактику «подталкивания» всемирный революции. В 1922 троцкисты утверждали, что, отстояв себя в политическом и военном смысле как государство, Советская республика к созданию социалистического общества не пришлась, что подлинный подъём социалистического хозяйства в Советской России станет возможным только после победы пролетариата в важнейших краях Европы. А чтобы «продержаться» до этого момента и подготовить страну к «революционной войне», троцкисты в восстановительный период выдвинули предложение о «диктатуре индустрии» для увеличения военного потенциала СССР; при переходе к реконструкции народного хозяйства — о «сверхиндустриализации», которую считали нужным провести за счёт крестьянства, именуя его «колонией промышленности» (повышение цен на промышленные товары и снижение — на с.-х. продукты, повышение налога на крестьянские хозяйства, изъятие денежных оружий из деревни и т.п.), что грозило разрывом союза рабочего класса с крестьянством и гибелью Советской власти. 

В реконструктивный период, в противовес генеральной черты партии на высокие темпы социалистической индустриализации, троцкисты выдвинули теорию «потухающей кривой», рассчитанную на оправдание и закрепление экономической отсталости края. Высокие темпы экономического развития объявлялись допустимыми только в восстановительный период, после завершения которого темпы экономического развития края должны якобы резко снижаться из года в год. 

Троцкисты считали, что до победы мировой революции СССР не сможет собственными мочами побороть экономическую отсталость, что экономика страны обречена быть придатком мирового капиталистического хозяйства. Отсюда в платформе Т. бывальщины откровенно капитулянтские предложения об отмене активного внешнеторгового баланса СССР и проведении «широкой товарной интервенции», то есть усиленного ввоза из-за рубежи промышленных товаров, что открыло бы дорогу в СССР иностранному капиталу.

 В дискуссии 1923—24 троцкисты предприняли попытку ревизовать организационные принципы партии, под обликом «защиты» внутрипартийной демократии требовали свободы фракций и группировок в партии, ослабления партийного руководства государственным аппаратом и домовитым строительством. Они пытались нарушить взаимоотношения между партией и молодёжью, призывали молодёжь выражать сомнение в правильности политики партии, противополагали молодых членов партии старому большевистскому ядру, стремясь вызвать раскол партии.

В опубликованной осенью 1924 статье «Задания Октября» Троцкий, извратив историю большевизма, пытался подменить ленинизм Т. 

Лидеры Т. стремились любыми путями устранить неугодное им руководство в ЦК партии, завладеть ЦК в свои руки. Предрекая неизбежное поражение СССР в грядущей войне, они собирались использовать это поражение для свержения существующей воли. Объективно политическая и экономическая линия Т. вела к реставрации капитализма в СССР. В 1926 на платформе Т. объединились все оппортунистические группы в ВКП (б) (группа «демократического централизма», «рабочая оппозиция», «новоиспеченная оппозиция» и др.), образовав троцкистско-зиновьевский антипартийный блок.

 Дискуссия конца 1924—начала 1925 нашла отражение в Коммунистическом Интернационале; троцкистские группы возникли в линии зарубежных компартий (Германия, Франция, США, Чехословакия и др.)

Троцкисты все больше скатывались на антисоветские позиции. Пятнадцатый съезд ВКП (б) в 1927 показал, что оппозиция окончательно идейно разорвала с марксизмом-ленинизмом, переродилась в меньшевистскую группу и стала на путь капитуляции перед силами интернациональной и внутренней буржуазии; признал принадлежность к Т. несовместимой с пребыванием в партии. Завершая идейный и организационный разгром Т., съезд одобрил решение ЦК и ВКП (б) от 14 ноября 1927 об исключении из партии Троцкого и Зиновьева, а также выключил из партии активных троцкистов. С 1928 Т. перестал существовать как политическое течение в ВКП (б). Шестнадцатый съезд ВКП (б) в 1930 констатировал, что Т. целиком съехал на контрреволюционно меньшевистские позиции; предостерёг против примиренчества к нему. Разгром Т. в рядах ВКП (б) сопровождался изгнанием троцкистов из др. компартий, 9-й пленум ИККИ (1928) показал, что принадлежность к Т. несовместима с принадлежностью к Коминтерну; это решение было закреплено 6-м конгрессом Коминтерна (1928).

 После 15-го съезда ВКП (б) часть троцкистов продолжала войну против линии партии и Коминтерна. Троцкий за антисоветскую деятельность в 1929 был выслан из СССР, в 1932 лишён советского гражданства. 

За рубежом он открыто изложил свои капитулянтские взгляды, выступив против 1-го пятилетнего плана, индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства; в 30-е гг. предрекал «неминуемое поражение» СССР в войне с фашистской Германией. В годы 2-й мировой войны 1939—45 троцкисты выступили против создания антигитлеровской коалиции, отвергали освободительный, антифашистский характер войны с её стороны, считая войну империалистической с обеих сторон. 

В сентябре 1938 на совещании троцкистских групп и краёв было провозглашено создание так называемого «Интернационала 4-го», который никогда не представлял единого целого, а с 50-х гг. раскололся на враждующие между собой группы, отвлечённые от массового рабочего движения. … Троцкисты отвергают принцип мирного сосуществования государств с различным социальным строем, клевещут на внешнюю политику краёв социалистического содружества, продолжая утверждать, что война — необходимое средство устранения капитализма. 

В условиях усиления борьбы между социализмом и капитализмом в сфере идеологии дальнейшая война с идеологией и раскольничьими действиями Т. остаётся одной из важных задач мирового коммунистического движения.

 Лит.: Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд. (см. Справочный том, ч. 1, с. 680—82); КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, 8 изд. (см. Справочный том, с. 230—31); Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и обращения конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ 1919—1932, М., 1933; История КПСС, т. 1—4, М., 1964—71; Сталин И. В., Троцкизм или ленинизм?, Соч., т. 6; его же, Октябрьская революция и тактика русских коммунистов, там же; его же, О социал-демократическом уклоне в нашей партии, там же, т. 8; его же, Еще раз о социал-демократическом уклоне в нашей партии, там же, т. 9; его же, Троцкистская оппозиция прежде и сейчас, там же, т. 10; Басманов М. И., Антиреволюционная сущность современного троцкизма, М., 1971; Борьба коммунистов против идеологии троцкизма, М., 1973; Война партии большевиков против троцкизма. 1903 — февр. 1917 г., М., 1968; Борьба партии большевиков против троцкизма в послеоктябрьский этап, М., 1969; Иванов В. М., Шмелев А. Н., Ленинизм и идейно-политический разгром троцкизма, Л., 1970; Титов А. Г., Смирнов А. М., Шалагин К. Д., Борьба Коммунистической партии с антиленинскими группами и течениями в послеоктябрьский этап. 1917—1934 гг., М., 1974; Трапезников С. П., На крутых поворотах истории, 2 изд., М., 1972; Исторический опыт борьбы КПСС против троцкизма, М., 1975.

Весьма убедительно, не находите? Что ещё можно добавить? Ну, ведь враги. Да не только враги, но шпионы иностранных разведок, что убедительно «доказали московские процессы» – «Судебный отчёт по делу антисоветского “правотроцкистского блока” 2-13 марта 1938 г.» http://istmat.info/node/37284. Почитайте, с изумлением узнаете, что в Евразии мы живем очень давно.

«…Наши партийные товарищи не заметили, проглядели, что нынешний троцкизм уже не тот, чем он был, скажем, лет 7-8 тому назад, что троцкизм и троцкисты претерпели за это пора серьезную эволюцию, в корне изменившую лицо троцкизма, что ввиду этого и борьба с троцкизмом, методы борьбы с ним должны быть изменены в корне…, что троцкизм перестал быть политическим течением в пролетарии классе, что из политического течения в рабочем классе, каким он был 7-8 лет тому назад, троцкизм превратился в оголтелую и беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убивцев, действующих по заданиям разведывательных органов иностранных государств.»

Сталин (речь на пленуме ЦК ВКП(б) 5 марта 1937 г.).

Видите, как все попросту и современно. Кто стоит за спинами террористов, кто выходит на акции протеста? Те, кто против нас, т.е., несистемная оппозиция. Евразия. «Мир – это Война, Незнание – это Мочь, Рабство – это свобода»… А раньше это называли троцкизмом, не более того.

Прежде чем разбираться со всеми обвинениями, с горьким сожалением вырван сказать, что Владимир Ильич Ленин, оказался недальновидным человеком и политиком – такую змею на груди пригрел.… А Троцкий, как маскировался – В 1905 и в 1917 годах – председатель Петросовета, в июле 1917 года – одинешенек из лидеров почти удавшегося восстания, в октябре 1917 – председатель Военно – Революционного Комитета (в состав которого, для информации, Сталин не входил), фактический созидатель Красной Армии. И как только Ленин проглядел такого «врага народа»? Удивительно. 

Суть и истоки троцкизма

Нет, я не поставил перед собой цель написать о том, какой Троцкий был примечательный, таковым я его не считаю. Просто, пытаюсь разобраться, понять. Итак, чуть выше изложено идеологически выдержанное, канонически написанное дефиниция – обвинение троцкизма. Давайте попробуем перевести его на нормальный русский язык и отделить мух от котлет.

По сути, троцкизм со сталинским необольшевизмом расходился по трем основным пунктам:

1.Отрицание миролюбивого сосуществования социалистического государства в капиталистическом окружении (отрицание возможности для Советского Союза продержаться неопределенно долгое время в капиталистическом окружении (проблема военной интервенции)).

2.Отрицание возможности собственными мочами и в национальных границах преодолеть противоречие города и деревни (проблема экономической отсталости и проблема крестьянства).

3.Отрицание возможности построения социализма в раздельно взятой стране (отрицание возможности построения замкнутого социалистического общества (проблема мирового разделения труда), отсюда и идея о нужды мировой революции).

Непризнание этих трех положений есть “троцкизм”, т. е. доктрина, несовместимая с большевизмом. Видите, как просто можно переместить сложные идеологические выкладки…

Давайте разбираться:

Большевистская партия была со дня своего возникновения партией революционного социализма. Но ближайшую историческую задачу она видела, по необходимости, в низвержении царизма и установлении демократического строя. 

Главным содержанием переворота должно было сделаться демократическое разрешение аграрного вопроса. Социалистическая революция отодвигалась в достаточно далекое, во всяком случае, неопределенное, будущее. Почиталось неоспоримым, что она сможет практически стать в порядок дня лишь после победы пролетариата на Западе. 

Это было принято, как аксиома. Дальней следовали гипотетические соображения: в случае, если демократическая революция достигнет в России могущественного размаха, она сможет дать прямой толчок социалистической революции на Западе, а это позволит затем русскому пролетариату ускоренным маршем прийти к власти. Общая историческая перспектива не менялась и в этом, наиболее подходящем варианте; ускорялся лишь ход развития и приближались сроки.

Именно в духе этих воззрений Ленин писал в сентябре 1905 года: “От революции демократической мы сейчас же начнем переходить и как раз в меру нашей мочи, силы сознательного и организованного пролетариата, начнем переходить к социалистической революции. Мы стоим за непрерывную революцию. Мы не остановимся на полпути”. 

На самом деле война пролетариата за власть должна была, согласно старой концепции, развернуться лишь после того, как аграрный вопрос, тем немало, в России, с преобладающим крестьянским населением, будет разрешен в рамках буржуазно-демократической революции. 

Но беда в том, что удовлетворенное в своем земельном голоданье крестьянство не имело бы никаких побуждений поддержать новую революцию. А так как русский рабочий класс, в качестве заведомого меньшинства в краю, не мог бы завоевать власть одними собственными силами, то Ленин вполне последовательно считал невозможным говорить о диктатуре пролетариата в России до победы пролетариата на Закате.

“Полная победа теперешней революции, – писал Ленин в 1905 году, – будет концом демократического переворота и началом твердой борьбы за социалистический переворот. Осуществление требований современного крестьянства, полный разгром реакции, завоевание демократической республики будет целым концом революционности буржуазии и даже мелкой буржуазии, – будет началом настоящей борьбы пролетариата за социализм…”. Под именем тонкой буржуазии здесь понимается, прежде всего, крестьянство.

Самостоятельное содержание русской революции, даже в ее наивысшем развитии, не сходит еще за пределы буржуазно-демократического переворота. Только победоносная революция на Западе сможет открыть эру борьбы за власть и для русского пролетариата. Эта концепция целиком сохраняла в партии свою силу до апреля 1917 года.

Какую часть старых взглядов Ленин подверг пересмотру в своих апрельских тезисах? Он ни на минуту не отрекался ни от учения о международном характере социалистической революции, ни от мысли о том, что переход на путь социализма осуществим для отсталой России лишь при прямом содействии Запада. 

Но Ленин здесь впервые провозгласил, что русский пролетариат, именно вследствие запоздалости национальных условий, может пришагать к власти раньше, чем пролетариат передовых стран. Он писал, что в силу того, что буржуазно – демократическая революция в России запоздала, проблема о пролетарской революции стал во главу угла.

Февральская революция оказалась бессильна разрешить аграрный вопрос, как и национальный. Крестьянству и угнетенным народностям России пришлось своей войной за демократические задачи поддержать октябрьский переворот. Только потому, что русская мелкобуржуазная демократия не смогла выполнить ту историческую труд, которую совершила ее старшая сестра на Западе, русский пролетариат получил доступ к власти раньше, чем пролетариат Запада. Попросту, так сложились обстоятельства. Кто знает, случился бы октябрь 1917 года, если бы революция 1905-1907 годов сумела бы разрешить аграрный проблема.

Как ни далеко русская революция забежала вперед, зависимость от ее мировой революции не исчезла и даже не ослабела. Наоборот.

Разрабатывая в крышке 1905 года для себя самого схему соотношения классов в ходе революции, Ленин следующими словами характеризовал обстановку, какая должна будет сложиться после ликвидации помещичьего землевладения: “Пролетариат борется уже за сохранение демократических завоеваний ради социалистического переворота. Эта война была бы почти безнадежна для одного российского пролетариата, и его поражение было бы неизбежно… если бы на помощь российскому пролетариату не пришел европейский социалистический пролетариат… В этой стадии либеральная буржуазия и зажиточное (плюс частично среднее) крестьянство организуют контрреволюцию. Российский пролетариат плюс европейский пролетариат организуют революцию. При таких условиях российский пролетариат может одержать вторую победу. Дело уже не безнадежно. Вторая победа будет социалистическим переворотом в Европе. Европейские пролетарии покажут нам, “как это делается”.

В те же примерно дни Троцкий писал: “Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране, с подавляющим большинством крестьянского народонаселения, смогут найти свое разрешение только в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата”. Сталин приводил впоследствии собственно эти слова, чтобы показать “всю пропасть, отделяющую ленинскую теорию диктатуры пролетариата от теории Троцкого”.

Между тем цитата указывает, что, при несомненном различии тогдашних революционных концепций Ленина и Троцкого, как раз в вопросе о “неустойчивой” и “предательской” роли крестьянства взгляды их, по сути, сходились уже и в те далекие дни. Получается, что и Ленин – троцкист и ему просто повезло не дожить до «московских процессов», чтобы быть объявленным «врагом народа»?

В феврале 1906 года Ленин строчит: “Мы поддерживаем крестьянское движение до конца, но мы должны помнить, что это движение другого класса, не того, который может совершить и свершит социалистический переворот”. “Русская революция, – заявляет он в апреле 1906 года, – имеет достаточно своих собственных сил, чтобы победить. Но у нее недостаточно сил, чтобы вычесть плоды победы… ибо в стране с громадным развитием мелкого хозяйства мелкие товаропроизводители, крестьяне в том числе, неизбежно поворотят против пролетария, когда он от свободы пойдет к социализму… Чтобы не допустить реставрации, русской революции нужен не русский резерв, необходима помощь со стороны. Есть ли такой резерв на свете? Есть: социалистический пролетариат на Западе”.

Отправляясь в Россию после февральского переворота, Ленин строчил в прощальном письме к швейцарским рабочим: “Русский пролетариат не может одними своими силами победоносно завершить социалистическую революцию. Но он может… облегчить обстановку для вступления в твердые битвы своего главного, самого надежного сотрудника, европейского и американского социалистического пролетариата”.

Одобренная апрельской конференцией резолюция Ленина гласит: “Пролетариат России, работающий в одной из самых отсталых стран в Европе, среди массы мелкокрестьянского населения, не может задаваться целью немедленного реализации социалистического преобразования”. 

Этими словами Ленина, партия большевиков, в канун октябрьского переворота  объявила о невозможности самостоятельного социалистического реорганизации крестьянской России, что ни в каком случае не дает права отказываться от завоевания власти не только ради демократических задач, но и во имя “линии практически назревших шагов к социализму”, как национализация земли, контроль над банками и пр. 

Антикапиталистические меры смогут получить дальнейшее развитие, благодаря присутствию объективных предпосылок социалистической революции… в наиболее развитых передовых странах. Вот такая вот, правда, о жупеле, под названием «всемирная революция». Осуждая Троцкого за попытку революционных преобразований в Европе с помощью штыков Красной Армии, и, в общем, не безосновательно, «троцкист» Сталин успешно применил революционные прививки в Восточной Европе после разгрома фашистской Германии. 

VI съезд партии, состоявшийся в крышке июля 917 года, определил диктатуру пролетариата как завоевание власти рабочими и беднейшими крестьянами. “Только эти классы будут… содействовать на деле росту международной пролетарской революции, которая должна ликвидировать не только войну, но и капиталистическое рабство”. 

Доклад Бухарина был выстроен на той мысли, что мировая социалистическая революция является единственным выходом из создавшегося положения. “Если революция в России победит прежде, чем вспыхнет революция на Закате, — мы должны будем… разжигать пожар мировой социалистической революции”. Немного иначе вынужден был в то время ставить проблема и Сталин: “Настанет момент, — говорил он, — когда рабочие поднимут и сплотят вокруг себя бедные слои крестьянства, возвысят знамя рабочей революции и откроют эру социалистической революции на Западе”.

Видите, как интересно. Оказывается, перед самым завоеванием политической воли, большевистская партия, во главе с Лениным и при участии Сталина, исповедует троцкизм…. Почему об этом не сказано ни слова в Большой советской энциклопедии? Неужели, сферой одни враги и шпионы? Похоже, НКВД не доработала…

Но, возможно, такая позиция не была массовой? Да нет. В руководящем докладе, излагавшем решения VI съезда, Сокольников, член Центрального Комитета, сообщает: “Нужно разъяснять, что русская революция должна выступить против всемирного империализма, или она должна погибнуть, быть задушенной тем же империализмом”. 

В том же духе высказывается ряд делегатов. Витолин: “Нам необходимо готовиться к социальной революции, которая будет толчком для развития революции социальной в Западной Европе”. 

Делегат Беленький: “Если позволять вопрос в национальных рамках, то у нас нет выхода. Сокольников правильно говорит, что русская революция победит лишь как революция международная… В России еще не развились условия для социализма, но если в Европе начнется революция, то и мы пойдем за Западной Европой”.

Стуков: “Положение -русская революция победит лишь как революция международная – не может вызывать никакого сомнения… Социалистическая революция возможна только в общемировых размерах”.

Все согласны товарищ с другом в трех основных положениях: рабочее государство не сможет устоять, если не будет опрокинут империализм на Западе; в России еще не развились условия для социализма; задача социалистической революции является международной по своему существу. 

Как мы видим, вопрос о возможности не то, что построения, но даже возможности победы социалистической революции в раздельно взятой стране, в отрыве от мировой революции, даже не рассматривался. Очевидно, это одна из причин того, что эта партия в течении двадцати ближайших лет будет уничтожена.

13 августа 1917 года Центральный орган партии разъясняет: “Полновластие советов, отнюдь еще не означая “социализма”, сломило бы во всяком случае сопротивление буржуазии и в подневольности от наличных производительных сил и положения на Западе направляло бы и преобразовывало экономическую жизнь в интересах трудящихся масс. 

Сбросив с себя оковы капиталистической власти, революция стала бы перманентной, т. е. непрерывной, она применяла бы государственную власть не для того, чтобы упрочить режим капиталистической эксплуатации, а, навыворот, для того, чтобы преодолеть его. 

Ее окончательный успех на этом пути зависел бы от успехов пролетарской революции в Европе… Такова была и остается один-единственно реальная перспектива дальнейшего развития революции”. Автором статьи был Троцкий, писавший ее из “Крестов”. 

Редактором газеты был Сталин, судя по всему, скрытый троцкист…

Между метим, тот же товарищ Сталин опять не возражал. Более того, через два дня он сам повторял: “Пусть знают они (рабочие и солдаты), что только в альянсе с рабочими Запада, только расшатав основы капитализма на Западе, можно будет рассчитывать на торжество революции в России!” 

Перспектива переворота в России большевиками определялась совсем ясно – удержать власть до начала социалистической революции в Европе. Эта формула не брошена наспех, она повторяется у Ленина изо дня в день. Программную статью “Вычтут ли большевики государственную власть” Ленин резюмирует в словах: “…не найдется той силы на земле, которая помешала бы большевикам, если они не дадут себя запугать и сумеют взять воля, удержать ее до победы всемирной социалистической революции”.

Правое крыло большевиков требовало коалиции с соглашателями, ссылаясь на то, что “одни” большевики воли не удержат. Ленин отвечал им 1 ноября, уже после переворота: “Говорят, что мы одни не удержим власти и пр. Но мы не одни. Перед нами цельная Европа. Мы должны начать”. Из диалогов Ленина с правыми особенно ярко выступает, что ни одной из спорящих сторон не приходит даже в башку мысль о самостоятельном построении социалистического общества в России.

Видите, как по-разному можно использовать одни и те же цитаты Ленина. Макиавелли попросту отдыхает. Министерство правды работает…

“Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа”-программный государственный акт, внесенный от имени советской воли в Учредительное собрание, — провозглашала задачей нового строя “установление социалистической организации общества и победы социализма во всех краях… Советская власть пойдет твердо по этому пути вплоть до полной победы международного рабочего восстания против ига капитала”. Ленинская “Декларация прав”, не отмененная формально до сего дня, обратила перманентную революцию в основной закон Советской республики. 

И что получается? Троцкий поддерживает основной закон и его лишают за это гражданства?

Ну ладно, это наши здешние разборки, а что об этом думали «западные товарищи»?

Роза Люксембург писала по поводу генеральной линии партии: “Что большевики взяли в своей политике курс целиком на мировую революцию пролетариата, есть как раз самое блестящее свидетельство их политической дальнозоркости и их принципиальной твердости, смелого размаха их политики”. 

Собственно те взгляды, которые Ленин развивал изо дня в день. Взгляды, которые проповедовались в центральном органе партии, при редакторе Сталине. Воззрения, которые вдохновляли речи больших и малых агитаторов, которые повторялись солдатами отдаленных участков фронта. Взгляды, какие Роза Люксембург считала высшим свидетельством политической дальнозоркости большевиков, именно эти взгляды бюрократия Коминтерна осудила в 1926 году. “Воззрения Троцкого и его единомышленников по основному вопросу о характере и перспективах нашей революции, – гласит постановление VII пленума Коминтерна, – не имеют ничего всеобщего со взглядами нашей партии, с ленинизмом”. Так эпигоны большевизма расправлялись с собственным прошлым.

Повторюсь, я даже не собираюсь примерять на себя тогу защитника Троцкого или сюртук прокурора Сталина. Просто меня раздражают, когда нам врут уже почти сто лет. И если бы это было единственное вранье!

Уместно, самыми яростными теории перманентной революции в 1917 году были не кто иные, как кадеты и меньшевики. Милюков и Дан разоблачали “революционные иллюзии троцкизма” как основную причину гибели революции 1905 года. 

Во вступительной речи на Демократическом совещании Чхеидзе бичевал стремление “потушить пожар капиталистической брани превращением революции в социалистическую и мировую”. 

13 октября Керенский говорил в предпарламенте: “Нет сейчас более опасного врага революции, демократии и всех завоеваний независимости, чем те, которые… под видом углубления революции и превращения ее в перманентную социальную революцию, развращают и, кажется, развратили уже массы”. 

Чхеидзе и Керенский бывальщины противниками перманентной революции по той же причине, по которой были врагами большевиков.

Подождать бы им всего девять лет и им смело можно было бы воображать трибуну на Исполкоме Коммунистического Интернационала… Возможно, товарищ Сталин даже наградил бы их аплодисментами.

Давайте теперь порассуждаем о возможности противостояния пролетарской республики слитым силам империализма.

На II съезде советов, в момент захвата власти, Троцкий говорил: “Если восставшие народы Европы не расплющат империализм, мы будем раздавлены, – это несомненно. Либо русская революция поднимет вихрь борьбы на Западе, либо капиталисты всех краёв задушат нашу революцию…” 

– Есть третий путь, – раздается голос с места. Может быть, это был голос Сталина? Нет, это был голос меньшевика. Большевики отворили “третий путь” только через несколько лет.

Под влиянием неисчислимых повторений мировой сталинской печати в самых разнообразных политических сферах считается почти установленным, будто в основе Брест-литовских разногласий лежали две концепции: одна исходила из возможности не только продержаться, но и выстроить социализм внутренними силами России; другая надеялась исключительно на восстание в Европе. 

На самом деле это противопоставление было создано несколько лет спустя, причем авторы его не дали себе труда хоть внешним манером согласовать свой вымысел с историческими документами. Правда, это было бы нелегко: все большевики, без единого исключения, одинаково считали в этап Бреста, что, если революция не разразится в Европе в самом близком будущем, Советская республика обречена на гибель. Одни исчисляли пора неделями, другие – месяцами, никто не считал годами.

“С самого начала русской революции, – писал Бухарин 28 января 1918 года, -партия революционного пролетариата заявила: или интернациональная революция, развязанная революцией в России, задушит войну и капитал, или международный капитал задушит русскую революцию”. 

И так говорил не одинешенек только «фашистский шпион» Бухарин.

Изданные в 1929 году протоколы ЦК за 1917 и начало 1918 года, несмотря на неполноту и тенденциозную обработку, подают и в этом вопросе неоценимые указания. “Заседание 11 января 1918 года. Тов. Сергеев (Артем) указывает, что все ораторы согласны в том, что нашей социалистической республике угрожает гибель при отсутствии социалистической революции на Западе”. Сергеев стоял на позиции Ленина, т. е. за подписание мира. Никто Сергееву не противоречит. Все три бьющиеся группы апеллируют наперебой к одной и той же общей посылке: без мировой революции нам несдобровать.

Защищая на VII съезде партии, в марте 1918 года, подписание Брестского вселенной, Ленин говорил: “Абсолютная истина, что без немецкой революции мы погибнем. Погибнем, может быть, не в Питере, не в Москве, а во Владивостоке или в иных далеких местах, куда нам предстоит отступать, но во всяком случае при всевозможных мыслительных перипетиях, если немецкая революция не настанет, мы погибнем”. Дело идет, однако, не только о Германии. “Международный империализм, который… представляет гигантскую реальную мочь… ни в коем случае, ни при каких условиях ужиться рядом с Советской республикой не мог… Тут конфликт представлялся неизбежным. Тут… величайшая историческая проблема – …необходимость вызвать международную революцию”. 

В вынесенном секретном решении говорится: “Съезд видает надежнейшую гарантию закрепления социалистической революции, победившей в России, только в превращении ее в международную рабочую революцию”.

23 апреля 1918 года Ленин сообщал на заседании Московского Совета: “Наша отсталость двинула нас вперед, и мы погибнем, если не сумеем удержаться до тех пор, пока мы не встретим мощную поддержку со сторонки восставших рабочих других стран”. “…Надо отступать (перед империализмом) хотя бы до Урала,– пишет он в мае 1918 года, – ибо это один-единственный шанс выигрыша для периода назревания революции на Западе”.

А сейчас весьма любопытные высказывания Ленина о роли Троцкого в этап подписания Брестского мира. Нас же всю жизнь учили, что именно Троцкий сделал все для срыва мирных переговоров, вследствие чего обстоятельства мира были катастрофичны для Советской России.

Ленин отдавал себе ясный отчет в том, что затягивание переговоров в Бресте ухудшает обстоятельства мира. Но революционные международные задачи он ставил выше “национальных”. 28 июня 1918 года Ленин, несмотря на эпизодические несогласия с Троцким по поводу подписания мира, говорит на московской конференции профессиональных союзов: “Когда дело дошло до брестских переговоров, тогда перед всем вселенной выступили разоблачения т. Троцкого, и разве не эта политика привела к тому, что во враждебной стране… во время войны возникает огромное революционное движение…” Через неделю, в докладе Совета народных комиссаров на V съезде советов, он снова возвращается к тому же проблеме: “мы исполнили свой долг перед всеми народами… через нашу брестскую делегацию, с тов. Троцким во главе...” Год спустя Ленин напоминал: “В эпоху брестского вселенной… советская власть поставила всемирную диктатуру пролетариата и всемирную революцию выше всяких национальных жертв, как бы тяжки они ни были”. Вот, как – то так…

Тогда вся партия была единодушна в том убеждении, что “перед лицом консервативной Европы” Советская республика устоять не могла бы. Но это была лишь оборотная сторона убеждения в том, что консервативная Европа не сможет устоять перед лицом революционной России. 

В негативной форме выражалась несокрушимая вера в интернациональную силу русской революции. И в основном партия не ошиблась. Полностью консервативная Европа, во всяком случае, не устояла. Даже преданная социал-демократией германская революция очутилась все же достаточно сильной, чтобы обрезать Людендорфу и Гофману когти: без этой операции Советская республика вряд ли избежала бы крахи.

Но и после крушения германского милитаризма общая оценка международного положения не подверглась изменению. “Наши усилия неизбежно ведут к всемирной революции… – сообщал Ленин, явно, скрытый троцкист, не верящий в жизнеспособность русской революции, на заседании ЦИК в конце июля 1918 года. – Дело обстоит таким манером, что, выйдя… из войны с одной коалицией, (мы) сейчас же испытали натиск империализма с другой стороны”. 

В августе, когда разгоралась на Волге штатская война, с участием чехословаков, Ленин говорил на митинге в Москве: “Наша революция выступила как революция всеобщая… Пролетарские массы гарантируют Советской республике победу над чехословаками и возможность удержаться до тех пор, пока не вспыхнет всемирная социалистическая революция”. Продержаться, пока не вспыхнет революция на Закате, – такова по-прежнему формула партии”.

И заканчивая разбор этого пункта «троцкистской программы, направленный на развал Советского Альянса», надо снова процитировать «основоположника троцкизма» Ленина.

В третью годовщину, совпавшую с разгромом белых, Ленин вспоминал и обобщал: “Если бы в ту ночь (ночь октябрьского переворота) нам произнесли, что через три года… будет вот эта наша победа, – никто, даже самый заядлый оптимист, этому не поверил бы. Мы тогда ведали, что наша победа будет победой только тогда, когда наше дело победит весь мир, потому что мы и начали наше дело необыкновенно в расчете на мировую революцию”. 

“Мы начинали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию”. 

“Не будь войны, – разъяснял Ленин в январе 1918 года, -ль и  мы наблюдали бы соединение капиталистов итого мира: сплочение на почве борьбы с нами”. “Почему в течение недель  и месяцев… после Октября мы получили возможность столь легкого перехода от триумфа к триумфу?.. – спрашивал он на VII съезде партии. – Лишь потому, что специально сложившаяся международная конъюнктура временно прикрыла нас от империализма”. В апреле Ленин говорил на заседании ЦИК: “Мы получили передышку лишь потому, что на Западе империалистская бойня все еще продолжается, а на Дальнем Востоке империалистское соревнование расширяется все шире; только этим и объясняется существование Советской республики”.

Необыкновенное сочетание обстоятельств не могло длиться вечно. “Мы сейчас перешли от войны к миру, – говорил Ленин в ноябре 1920 года, – но мы не позабыли, что вернется опять война. Пока остались капитализм и социализм, мы мирно жить не можем: либо тот, либо другой в крышке концов победят; либо по Советской республике будут петь панихиды, либо – по мировому капитализму. Это – отсрочка в войне”.

Одинешенек немаловажный вывод вытекает из приведенных данных с полной неоспоримостью: раз, по общему убеждению большевиков, советское государство не могло длинно продержаться без победы пролетариата на Западе, то практически уже этим одним исключалась программа построения социализма в отдельной стране; самый проблема как бы снимался в предварительном порядке.

Было бы, однако, совершенно ошибочным полагать, как это пыталась внушить за последние годы партия Сталина, будто один-единственное препятствие на пути к национальному социалистическому обществу партия видела в капиталистических армиях. 

Угроза вооруженной интервенции практически подлинно выдвигалась на передний план. Но сама военная опасность представляла лишь наиболее острое выражение техническо-промышленного перевеса капиталистических краёв. В последнем счете проблема сводилась к изолированности Советской республики и к ее отсталости.

Социализм есть организация планомерного и гармонического социального производства для удовлетворения человеческих потребностей. Коллективная собственность на средства производства не есть еще социализм, а лишь его правовая предпосылка. 

Проблему социалистического общества невозможно отвлекать от проблемы производительных сил, которая на нынешней стадии человеческого развития является мировой по самому своему существу. Отдельное страна, ставшее тесным для капитализма, тем менее способно стать ареной законченного социалистического общества. 

Отсталость революционной страны увеличивает для нее, сверх того, опасность быть отброшенной назад, к капитализму. Отвергая перспективу изолированного социалистического развития, большевики имели в облику не механически выделенную проблему интервенции, а всю совокупность вопросов, связанных с международной экономической базой социализма.

На VII съезде партии Ленин сообщал: “Если Россия идет теперь, – а она, бесспорно идет, – от “тильзитского” мира к национальному подъему… то выходом для этого подъема является не выход к буржуазному стране, а выход к международной социалистической революции”. Такова альтернатива: или международная революция, или откат назад – к капитализму. Национальному социализму пункты нет. “Сколько еще будет переходных этапов к социализму, мы не знаем и знать не можем. Это зависит от того, когда начнется в настоящем масштабе европейская социалистическая революция”.

Между метим. Мировая революция, так и не произошла. Страны Восточного блока, хотя и были социалистическими, но к социализму пришли не совсем самостоятельно. Ленинский тезис сработал и мы отхлынули в капитализм, что лишний раз доказал нежизнеспособность краеугольного камня сталинского мироустройства – возможности построения социализма в одной, отдельно взятой краю.

Мысль о самодовлеющем характере советского хозяйства Ленин заранее подвергал осмеянию. “Пока наша Советская Россия останется одинокой окраиной итого капиталистического мира, – говорил он в декабре 1920 года на VIII съезде советов, – до тех пор думать о полной нашей экономической самостоятельности… было бы совершенно смешным фантазерством и утопизмом”. 

27 марта 1922 года, на XI съезде партии, Ленин предостерегал: спереди предстоит “экзамен, который устроит русский и международный рынок, которому мы подчинены, с которым связаны, от которого не оторваться; испытание этот серьезный, ибо тут могут побить нас экономически и политически”.

А между тем, саму мысль о зависимости советского хозяйства от мирового Коминтерн огласил “контрреволюционной”: социализм не может зависеть от капитализма! Ревизионисты коммунистической идеи умудрились позабыть, что капитализм, как и социализм, опирается на всемирное разделение труда, которое именно в социализме должно достигнуть высшего расцвета. Хозяйственное строительство в изолированном рабочем стране, как ни важно оно само по себе, будет оставаться урезанным, ограниченным и противоречивым: достигнуть высот нового гармонического общества оно не может.

Разумеется, можно ввести какие угодно законы и объявить белое чёрным, а рабство – свободой. Но объективные законы развития общества директивным распорядком отменить ещё никому не удавалось.

И, заканчивая краткий обзор осужденного и презираемого когда – то в Советском Союзе «антисоциалистического троцкизма», необходимо поговорить о противоречиях между крестьянством и пролетариатом».

“Оригинальный подъем социалистического хозяйства в России, – писал Троцкий в 1922 году, – станет возможным только после победы пролетариата в значительнейших странах Европы”. Эти слова вошли в обвинительный акт троцкизму; между тем они выражали в свое время общую мысль партии. “Дело стройки, – говорил Ленин в 1919 году, – целиком зависит от того, как скоро победит революция в важнейших странах Европы. Лишь после такой победы мы можем серьезно приняться за дело строительства”. Эти слова выражали не неверие в русскую революцию, а веру в близость всемирный революции. 

Взять власть и, даже её удержать, ещё мало. По мере развития социалистического общества и уничтожения эксплуататорских классов неминуем конфликт между передовым классом пролетариатом и, перешедшим после получения земли на позицию мелкой буржуазии крестьянством». И эта проблема вполне способна сделать вчерашних союзников непримиримыми неприятелями.

Пролетариат не может построить новое общество, не приведя к социализму через ряд переходных ступеней крестьянство, которое составляет порядочную, в ряде стран преобладающую часть населения. 

Разрешение этой труднейшей из проблем зависит в последнем счете от количественного и качественного взаимоотношения между индустрией и сельским хозяйством: крестьянство тем добровольнее и успешнее станет на путь коллективизации, чем щедрее город способен оплодотворить его экономику и цивилизацию.

Ключевое слово, в данном тезисе «добровольнее». Коллективизация необходима, иначе о построении социалистического общества говорить просто ненужно.

Существует ли, однако, достаточная для преобразования деревни промышленность? Ленин и эту задачу выводил за национальные границы. “Если взять проблема в мировом масштабе, – говорил он на IX съезде советов, – такая цветущая, крупная промышленность, которая может снабдить мир всеми продуктами, есть на земле… Мы кладем это в основу своих расчетов”. 

Соотношение промышленности и сельского хозяйства, несравненно менее благоприятное в России, чем в краях Запада, до сего дня остается основой экономических и политических кризисов, угрожающих в некоторые моменты устойчивости советской системы.

Бездонный внутренний кризис, базирующийся на политике «военного коммунизма»  на исходе трех лет гражданской войны означал угрозу прямого разрыва между пролетариатом и крестьянством, между партией и пролетариатом. 

Потребовался радикальный пересмотр методов советской власти. “…Мы должны экономически удовлетворить среднее крестьянство и пойти на свободу оборота, – объяснял Ленин, – по-иному сохранить власть пролетариата в России, при замедлении международной революции, нельзя…” Не сопровождался ли, однако, переход на НЭП принципиальным разрывом связей между внутренними проблемами и интернациональными?

Общую оценку открывавшегося этапа Ленин давал в своих тезисах для III конгресса Коминтерна: “С точки зрения всемирной пролетарской революции, как целого процесса, значение переживаемой Россией эпохи состоит в том, чтобы практически испытать и проверить политику пролетариата, держащего государственную воля в своих руках, по отношению к мелкобуржуазной массе”. 

Советской России, для того, чтобы выстоять, нельзя было вызывать новоиспеченную гражданскую войну, уже между пролетариатом и крестьянством. Но, проблема была в том, что город, соответственно, промышленность, не могла удовлетворить потребности деревни без проведения индустриализации, на какую просто не было ни сил, ни средств, а без затаривания промышленными товарами села, деревня никогда добровольно не встала бы на путь социалистического стройки путем объединения в колхозы и совхозы. По большому счету, страна стояла на пути гибели. Думаю, это было одной из основных вин введения НЭПа.

Союз с крестьянством необходим для самого существования советской власти; но он не заменяет международной революции, которая одна лишь и может создать экономическую базу социалистического общества.

Какими способами можно было провести индустриализацию в СССР? Либо с поддержкой победившего пролетариата промышленно более развитых стран, либо, с помощью изъятия средств у мелкой буржуазии, т.е, у крестьянства. Троцкий, ни в коей мере не был святым. Потому, Троцкий и его союзники говорили о неизбежном снижении промышленного производства, в период проведения индустриализации при ограниченных источниках финансирования и ратовали за жесткое, чуть ли не военное планирование экономики, с придачей Госплану функций законодательной воли.

Снижение производства прогнозировалось в связи с тем, кто откровенно грабить крестьян, как в годы военного коммунизма, Троцкий все – таки не решался, страшась вызвать предпосылки к новой гражданской войне и реставрации капитализма. Крестьянские восстания против продразверстки были первым тревожным звоночком. Троцкий предлагал коротать индустриализацию, надеясь поддержку рабочего класса более развитых стран, после победы мировой революции и изымать оружия у крестьян, но не резко, а постепенно, превращая мелкобуржуазное крестьянство в сельский пролетариат.

Сразу же после этого, он был обвинен товарищем Сталиным в «левом уклонизме» и «неверии в трудовое крестьянство, как в союзника пролетариата».

Минует всего два года и «троцкист» Сталин воплотит в жизнь планы индустриализации и коллективизации в рекордно короткие сроки. При этом он будет опираться на новоиспеченную партию, которую построит на обломках РКП (б). Партию, в которой рядовые члены будут беспрекословно подчиняться Центральному Комитету, Центральный Комитет – Политбюро, а Политбюро самому Сталину. Это уже после, Адольф Гитлер снимет свои кальки – «одна страна, один народ (нация), один вождь (фюрер)». Вероятно, поэтому, партия и поменяет название на ВКП (б).

Впереди предательство рабочего движения в Китае и сотрудничество с гоминьданом, в Германии, в том числе, запрещение совместного голосования коммунистов с социал-демократами, которое приведет нацистов в рейхстаг и Народных Фронтов во Франции и Испании, превращение Коминтерна в одинешенек из отделов ЦК ВКП (б). 

Впереди термидор, объявление всему миру о построении социалистического общества и, наконец, захватническая война против Финляндии. Спереди развал Советского Союза.

А нас до сих пор учат, что во всем виноват Троцкий и придуманный им троцкизм.

В конце концов, мы не знаем, какой вид зачислила бы наша страна, если бы вместо Сталина пришел Троцкий со своими соратниками. Нельзя исключать, что это было бы гораздо немало уродливое и авторитарное общество и годы великого террора показались бы незабудками на фоне новой реальности. Может быть, я не ведаю.

Но я знаю, что уже почти сто лет нас обманывают, и вот это мне очень не нравится. К сожалению, Оруэлл ничего не придумал, мы и правда, живем в Евразии…

…Наша партия не имеет права обманывать пролетарий класс, – говорил Сталин на пленуме Исполкома Коминтерна в 1926 году, – она должна была бы сказать прямо, что отсутствие уверенности в возможности построения социализма в нашей краю ведет к отходу от власти и переходу нашей партии от положения правящей к положению оппозиционной партии”. Коминтерн канонизировал этот взор в своей резолюции: “Отрицание этой возможности (социалистического общества в отдельной стране) со стороны оппозиции есть не что иное, как отрицание предпосылок для социалистической революции в России”. “Предпосылками” являются не всеобщей состояние мирового хозяйства, не внутренние противоречия империализма, не соотношение классов в России, а заранее данная гарантия осуществимости социализма в отдельной краю!

А абсурдность этой теории в полном объёме доказала реставрация капитализма. В СССР никогда не было социализма. Возможно, товарищ Сталин попросту не знал, что это такое, но, скорее всего, выдавал за него Евразию, которую, в конце концов и построил…

 

 Суть и истоки троцкизма

>