«Свирепая чернь разрезала кинжалами»: как погиб поэт Грибоедов 190 лет назад в Тегеране погибли сотрудники русского посольства во главе с Грибоедовым

11 февраля 1829 года исламские фанатики налетели на дипломатическую миссию Российской империи в Тегеране, жестоко убив всех сотрудников и конвой, кроме секретаря Ивана Мальцова. Среди потерянных оказался посол Александр Грибоедов, который отстреливался до последнего. Позже император Николай I простил власти Персии в мена на знаменитый алмаз «Шах».

190 лет назад исламские фанатики учинили расправу над русской дипломатической миссией в Тегеране. В числе погибших очутился и посол Российской империи в Персии, знаменитый поэт Александр Грибоедов.

Корни учиненного персами бесчинства следует разыскивать в русско-персидской войне 1826-1828 годов, по итогам которой Россия укоренилась в Закавказье и Прикаспии. По условиям Туркманчайского миролюбивого договора, в составлении которого Грибоедов, кстати, принимал самое активное участие, Петербургу отходили Эриванское и Нахичеванское ханства. Кроме того, Россия подтверждала территориальные приобретения, полученные еще после брани с Персией 1804-1813 годов. Отныне она безраздельно господствовала на Каспийском море и значительно усиливала свое влияние на всем Посредственном Востоке, вытесняя не только персов, но и британцев.

Некоторые исследователи вообще утверждают, что Туркманчайский договор полностью был написан собственно Грибоедовым.

Возглавляемое им посольство прибыло в Персию осенью 1828 года. Его задачей было контролировать выполнение шахом условий соглашения и, в частности, выплаты значительной контрибуции. Общая сумма выплат за поражение в войне – 20 млн рублей — была так велика, что усилились поборы с населения, в том числе с беднейших слоев. Это возмутило простых персов. Известно, что перед отъездом к пункту службы Грибоедов, беря во внимание накаленную обстановку в персидском обществе, предлагал министру иностранных дел Карлу Нессельроде отсрочить выплату шахом остатков контрибуции, но получил категорический несогласие. Считается, что поэт предчувствовал свою смерть, а потому всячески тянул время с отправкой в Персию. В августе он обвенчался в Тифлисе со своей возлюбленной, 15-летней генеральской дочерью Нино Чавчавадзе. Девица последовала за своим супругом.

Формальным главой Персии в тот период оставался шах из династии Каджаров Фетх Али, однако реальная воля с 1813 года принадлежала его второму сыну Аббас-Мирзе. Именно он командовал войсками во время обеих войн с Россией, он же вел переговоры о вселенной и был признан Петербургом законным наследником персидского престола. Резиденция Аббас-Мирзы находилась в Тебризе. Там же, а не в Тегеране, квартировали британское и русское посольства.

Аббас-Мирза и его первоначальный министр Аллаяр-хан были настроены антироссийски, прилагая усилия к перевооружению и обучению армии на британский манер.

В декабре 1828-го Грибоедов с несколькими политиками отправился в Тегеран на переговоры с шахом Фетх Али. Его сопровождали порядка 30 слуг, обеспечивавших хозяйственные нужды, конвой из 16 (по иным данным, из 35) казаков, а также представитель персидских властей Назар Али-хан с шестью солдатами.

«Мало надеюсь на свое умение, и немало – на русского Бога. Еще вам доказательство, что у меня государево дело первое и главное, а мои собственные ни в грош не ставлю. Я два месяца как женат, обожаю жену без памяти, а между тем бросаю ее здесь одну, чтобы поспешить к шаху», — писал в те дни поэт и посол.

Ему предстояло обсудить поза армянской диаспоры, которой по Туркманчайскому договору позволялось свободно переселяться в Россию, а также вопрос выдачи русских дезертиров.

Среди прочих армян пожелал вернуться домой одинешенек из трех евнухов гарема Фетх Али, главный казначей и хранитель драгоценных камней шаха Якуб Маркарьян. Такой заворот вверг шаха в бешенство. Опасаясь, что беглец осведомит российские власти о финансовом состоянии Персии и расскажет другие секреты, Фетх Али потребовал от посольства Российской империи выдать евнуха. Грибоедов не согласился, после чего его отношения с властями края значительно испортились. Еще больше ситуация накалилась после продолжившихся случаев бегства служивших при дворе шаха этнических армян к русским. В ответ исламские фанатики начали декларировать антирусские выговоры на базарах, площадях и в мечетях.

Грибоедов рассчитывал оставаться в Тегеране не более недели, однако осложнившиеся переговоры с шахом существенно заволокли его визит. Это предопределило гибель миссии. Понимая всю опасность ситуации, за день до нападения Грибоедов отправил Фетх Али ноту, в какой объявлял о возможном отзыве миссии из-за участившихся угроз.

11 февраля 1929 года подстрекаемые подручными министра Аллаяр-хана персы обступили посольство. Позднее власти насчитали толпу численностью не менее 100 тыс. человек. По кличу моджахеда Месиха фанатики атаковали дом. Казаки пытались защитить входные двери, но силы оказались слишком неравны. Считается, что Грибоедов до последнего оборонялся и погиб совместно с конвоем. Если верить архивным данным, собранным во второй половине XIX века известным военным востоковедом Владимиром Косоговским, стихотворец, отстреливаясь, убил 18 вооруженных кинжалами фанатиков. По разным сведениям, Грибоедов и казаки забрали вместе с собой от 19 до 80 противников.

Его тело изуродовали до неузнаваемости, так что опознать политика удалось лишь по остаткам мундира и ранению кисти левой руки, полученному на дуэли с Александром Якубовичем в 1817 году. Останки военных тайком захоронили в братской могиле во дворе строившейся армянской церкви в Тегеране. Труп Грибоедова доставили в Тифлис, где и предали земле на скорбь Мтацминда.

Из всех сотрудников посольства выжить удалось только секретарю Ивану Мальцову. По одной версии, в момент нападения неизменный слуга завернул его в ковер и поставил в угол комнаты, где стояли другие ковры. Как рассказывал сам Мальцов, перед резней он поспел укрыться у жившего по соседству сановника Назара Али-хана, который сопровождал миссию из Тебриза в Тегеран и был лояльно настроен к русским.

«Я должен чудесным спасением своим как необыкновенному счастию, так и тому, что не потерялся среди ужасов, происходивших перед глазами моими. Я жил рядышком с табризским мехмендарем нашим Назар Али-ханом Авшарским, на самом первом дворе. Кроме меня русских там не было, — сообщал уцелевший политик в донесении министру Нессельроде. — Когда народ, с криком, волною хлынул мимо окон моих, я не знал, что размышлять, хотел броситься к посланнику и не успел дойти до дверей, как уже весь двор и крыши усыпаны были свирепствующей чернью… Не прошло пяти минут, как уже резали кинжалами перед глазами моими курьера нашего Хаджатура.

Между тем народ бросился на другой и третий двор: там завязалась драка, началась перестрелка.

Увидев, что некоторые из персиян неохотно совались вперед, я дал одному феррашу моему 200 червонцев и приказал ему раздать оные благонадежным людям, ему популярным, собрать их к дверям моим и говорить народу, что здесь квартира людей Назар Али-хана. Я сидел, таким образом, немало трех часов в ежеминутном ожидании жестокой смерти; видел, как сарбазы и ферраши шахские спокойно прогуливались среди бешеной черни и грабили находившиеся в нижних комнатах мои вещи. Неоднократно народ бросался к дверям, но, к счастию, был удерживаем подкупленными мной людьми, какие защищали меня именем Назар Али-хана. Потом, когда уже начало утихать неистовство, пришел серхенг и приставил караул к дверям моим. Ночью повел он меня во дворец, переодетого сарбазом».

Заглаживать дебош персы отправили в Петербург седьмого сына Аббас-Мирзы 16-летнего принца Хозрев-Мирзу. Несмотря на юный возраст, он уже активно участвовал в придворных делах, сидел дипломатическим секретарем своего отца и был знаком с Грибоедовым.

По пути делегацию Хозрев-Мирзы атаковали кавказские горцы, но ему все же удалось добраться до столицы Российской империи.

Кульминацией визита сделалось посещение матери Грибоедова, у которой Хозрев-Мирза со слезами на глазах попросил прощения от имени своего народа.

Бытовало суждение, что шах Фетх Али решил принести своего внука в жертву, чтобы русские поквитались за гибель посольства и тем самым утолили жажду вьюжить. Однако, напротив, при дворе Николая I младшего представителя династии Каджаров встретили достаточно ласково. Как передал во время аудиенции Хозрев-Мирза, виновные бывальщины строго наказаны: моджахед Масих выслан, а Аллаяр-хан бит палками по пяткам. Император согласился не только простить убийство политиков и казаков, но и отсрочить выплату остатков контрибуции (а ее сумму уменьшил на 2 млн рублей), получив в числе богатых даров знаменитый алмаз «Шах».

«Я предаю непреходящему забвению злополучное тегеранское происшествие», — объявил он Хозрев-Мирзе, принимая щедрые подношения. Серьезных осложнений в касательствах двух стран не произошло.

Существует мнение, что Николай I ненавидел Грибоедова за его связи с декабристами и был рад гибели поэта, если не специально отправил его на смерть.

Княжна Нино узнала о гибели мужа только по возвращении из Тебриза в Тифлис.

«Свыше моих сил пересказывать вам все то, что я перетащила; я взываю к вашему сердцу любящей супруги, чтобы вы смогли оценить мою скорбь, я уверена, что вы поймете меня: мое здоровье не могло противостоять этому ужасному удару, — сообщала Чавчавадзе в посланье к своей подруге. –

Переворот, происшедший во всем моем существе, приблизил минуту моего избавления.

Опустошенная душевными страданиями немало, нежели страданиями физическими, лишь через несколько дней я смогла принять новый удар, который мне готовила судьбина: мой бедный ребенок прожил только час, а потом соединился со своим несчастным отцом — в мире, где, я надеюсь, будут оценены и их совершенства, и их жестокие страдания. Однако его успели окрестить, ему дали имя Александр в честь его бедного отца».

Источник