Сын Донского и ведать бежали: как Москва спаслась от татар 610 лет назад темник Едигей снял осаду с Москвы и увел монголов в Сарай
610 лет назад темник Едигей сбросил осаду с Москвы и, получив от горожан щедрый выкуп, вместе с тысячами русских пленников ушел от кремлевских стен в Золотую Орду, где случилась попытка дворцового переворота. Тем не менее, восстановить процедуру получения дани от москвичей татаро-монголам не удалось. А в силу кризиса в собственной державе разорительными набегами они Москву вяще не беспокоили.
20 декабря 1408 года золотоордынский темник Едигей неожиданно снял осаду с Москвы и повернул назад в степи, несказанно порадовав готовившихся к худшему городских жителей. Тогда еще никто из москвичей не знал, что больше Золотая Орда не будет угрожать их княжеству. Сама окунувшись в жуткую смуту, она распадется на несколько враждующих осколков.
В 1382 году — всего два года спустя после Куликовской битвы — разорительный поход на Москву предпринял хан Тохтамыш, влёкшийся восстановить зависимость завоеванных его пращурами, но начавших поднимать мятежи, русских земель. Из-за эффекта внезапности его поход имел ошеломляющий успех. Увидав золотоордынские орды, москвичи запаниковали, а недавно так эффектно разбивший Мамая князь Дмитрий Донской спешно покинул Кремль: официально – для сбора рати. Не остался со своей паствой и митрополит Киприан.
Как популярно из летописей, монголы не сумели взять крепостные стены приступом и пошли на обман. Когда доверчивые жители сами отворили ворота, полчища ворвались на городские улицы, принялись грабить и убивать. Практически все население погибло или было угнано в рабство:
«И была в граде сеча зла и вне града тако же сеча велика. И до тех пор секли, пока длани и плечи их не ослабли и не обессилели они».
Тохтамышу досталась поистине колоссальная добыча.
Прошли годы, и уже сам всесильный хан оказался разбит среднеазиатским завоевателем Тамерланом, разгромившим его армии в эпической битве на Тереке в 1395 году. Золотая Орда уже никогда не оправилась от сокрушительного удара. Существовать в привычном облике, а вернее агонизировать ей оставались какие-то десятилетия.
Намеревался Тамерлан сходить и на Москву, но внезапно развернулся и убыл восвояси. Не поверившие своему счастью настрадавшиеся люд списали произошедшее на чудодейственное свойство иконы Пресвятой Богородицы, привезенной из Владимира и с тех пор почитавшейся в качестве покровительницы Москвы.
После учиненного золотоордынцам разгрома московские воли вновь продемонстрировали намерение выйти из статуса данника. Новый Сарай уже не внушал им такого страха, как раньше. Поход Едигея должен был сделаться очередным актом устрашения строптивого вассала. Необходимо было ослабить наладившиеся связи Москвы с Литвой. Целью Едигея также являлось восстановление контроля над иными непокорными территориями.
«Был он очень смугл, среднего роста, плотного телосложения, отважен, страшен на вид, высокого ума, щедр, с приятной усмешкой, меткой проницательности и сообразительности», — так описывали этого темника, то есть, крупного военачальника, командира тумена.
Летописная повесть о нашествии 1408 года сохранилась в нескольких вариантах. Из самого раннего и короткого следует, что Едигей двинулся в пределы Русской земли по приказу хана Булата в сопровождении четырех царевичей и многих ордынских князей. А в Москве повторилась старая история: те, кому это положено по рангу, и ведать не ведали о движущейся с самыми агрессивными намерениями многочисленной вражеской армии.
Великий князь Василий I был застигнут врасплох. Как и его папа Дмитрий, он спешно убыл из города, отправившись в Кострому.
«Василей же не успе ни мало дружины събрати», — говорится по этому предлогу в Симоновской летописи.
Примеру своего правителя последовали многие богатые и знатные жители, не хотевшие повторять судьбу зарезанных, сожженных и потопленных Тохтамышем. Бегство «господ» обострило социальные противоречия. Фактически защищать Москву остался простой люд. Организацию обороны князь возложил своему дяде, герою Куликовской битвы Владимиру Серпуховскому, который по меркам того времени находился уже в преклонных летах. Ключи свидетельствуют, что вместе с москвичами за выстроенными Дмитрием Донским крепкими белокаменными стенами Кремля спряталось много пришлого народонаселения, сумевшего спастись от карателей. Согласно одной из версий, вовсе не татаро-монголы, а сами горожане сожгли посад – это было мерой по обороне.
Армии Едигея окружили Москву 30 ноября. Обосновавшись в ставке в селе Коломенском, темник послал 30-тысячный отборный отряд в погоню за Василием, однако пленить князя не удалось. Иные не участвовавшие в осаде части татаро-монгольской армии совершили разорительные набеги на Дмитров и Коломну, Городец и Нижний Новгород, Переславль-Залесский и Ростов, под Москвой – на Троице-Сергиеву Лавру, а по Софийской летописи еще Юрьев и Верею. Любой город ждала одинаковая участь: тотальное разграбление и сожжение. Население несло громадные потери. Впрочем, Едигея сопровождали и сравнительные неудачи.
Так, тверской князь Иван Михайлович отказался выполнить приказ и выступить на Москву вместе с ордынцами.
В условиях зимы и отлично понимая преимущество новых кремлевских стен, Едигей не планировал штурмовые действия, намереваясь принудить город к сдаче измором. Наученные экспериментом защитники уже не попадались на те уловки, как с Тохтамышем. Каждое приближение «полков поганых» они встречали ожесточенной стрельбой из всех имевшихся ружей и пушек-тюфяков.
«Жалостно было видеть, как чудные церкви, которые были созданы многолетними временами и высокими зданиями украшали величество града, в одинешенек час загорались пламенем, а величество и красота града, чудные храмы, от огня погибли.
В тот час было страшное время, люди носились и кричали, а великое пламя с громом поднималось на воздух, тогда как город был в осаде от беззаконных иноплеменников»,
— рассказывал свидетель событий, сообщение которого адаптировал известный советский историк Михаил Тихомиров.
Вопреки собственным планам, Едигей пробыл под Москвой лишь три недели. Вскоре к нему пришли посланники из Сарая, рассказавшие о попытке государственного переворота против хана Булата, который едва не попал в плен к заговорщикам. Очутившись в отчаянном положении, хан требовал немедленного возвращения своей армии.
Это совсем не входило в намерения амбициозного Едигея, который и сам притязал на верховную власть в Золотой Орде. Конечно же, ему не хотелось покидать московские земли без пополнения собственной казны. Если веровать Ермолинской летописи, оборонявшиеся не знали о политических событиях в Сарае и поставленной перед ордынскими войсками необходимости срочно покинуть Русь.
После быстротечных переговоров Москва согласилась на уплату «окупа» в размере 3 тыс. рублей. Эта сумма была немало чем в два раза меньше обычной ежегодной дани.
Другая летопись, Симоновская, утверждала, что москвичи сами диктовали условия вселенной, а «окаянный Едигей» с ними «смирился».
20 декабря татаро-монгольские войска выступили из-под Москвы. Впереди вели пленников: любой ордынский командир забирал из Руси до 40 захваченных русских. На обратном пути разозленные невзятием желанного города и маршем сквозь метелицы и ветер завоеватели сожгли Рязань. Несмотря на невыполнение главной задачи кампании, Едигей все равно существенно подорвал вырастающую мощь Московского княжества и сопредельных земель. Однако восстановить процедуру выплаты дани он все же не смог.
В Орде между тем развивались драматические события. После кончины хана Булата в 1410 году на престол взошел его противник хан Тимур, с которым Едигей повел борьбу, окончившуюся разгромом. Тем не менее, он продолжил играть заметную роль в политических хитросплетениях своей державы, а во время очередного похода в 1416 году разорил Киев и тяни правый берег Днепра. Едигей основал династию, впоследствии правившую в одном из золотоордынских осколков – Ногайской Орде. Ровными потомками темника являются русские княжеские фамилии Юсуповых и Урусовых.
