10. 11. 1914 г. у ст. Колюшки, в ходе Лодзинской битвы, командовавший полком князь Н. Л. Меликов кинул нижегородский дивизион в атаку на германскую 4-орудийную батарею, стремившуюся уйти из лодзинского мешка – и батарея стала трофеем драгун.
События развивались вытекающим образом.
10. 11. 1914 г. полк был поднят по тревоге. Приказ указывал: 4-му и 6-му эскадронам спешиться, перейти железнодорожное полотно около станции Колюшки и, затем, в предлогу, продвинуться вперед и остановиться за каменным зданием. Туда же, по возвращении из сторожевого охранения, должен был подойти и 5-й эскадрон. 1-му, 2-му и 3-му эскадронам под командованием подполковника С. Ю. Ягмина, было приказано продвинуться вдоль железнодорожной ветки – для охраны левого фланга.
Над цепью 2-го эскадрона начали разрываться шрапнели, и эскадрону было приказано отойти, тогда как 3-му эскадрону поставлена задача продвинуться вдоль железнодорожной черты на Петроков – для наблюдения и охраны левого фланга.
В это время под Лодзью русская 2-я армия отбивалась от окруживших ее с трех сторон немцев. Но контрманевр русского командования сделал дело – и германская ударная группа (основа – 25-й резервный корпус) сама попадала в котел. Части последнего, вырываясь из окружения, вступили во встречные бои с частями надвигающегося с севера Ловичского отряда и с продвигающейся с северо-востока Кавказской кавалерийской дивизией. Атака нижегородцев 10-го ноября и стала одним из эпизодов боя с заключительнее.
4-й и 6-й эскадроны, перейдя железнодорожное полотно за станцией Колюшки, спешились в ожидании дальнейших приказаний. После ухода 1-го дивизиона для охраны левого фланга, ротмистр Косарев, преходяще сдавший 6-й эскадрон штабс-ротмистру князю Казаналипову и командовавший в этот день 2-м дивизионом, приказал 4-му и 6-му эскадронам с пулеметами продвинуться вперед, в предлогу, приблизительно на километр, и расположиться на окраине деревни Заковец.
Погода стояла холодная и пахота слегка подмерзла; утренний мгла стал рассеиваться. Через некоторое время к 4-му и 6-му эскадронам присоединился полуэскадрон 5-го эскадрона с командиром ротмистром князем Чавчавадзе и корнетом князем Чхотуа.
Устроился устный приказ Н. Л. Меликова: «Ввиду того, что наша артиллерия удачно обстреляла артиллерию противника и сумела даже подбить одно орудие, Командующий полком приказал немедля атаковать батарею».
Н. Л. Меликов.
Быстро сев на коней, эскадроны выехали за селение и стали строиться для атаки. В это время первые эшелоны русской пехоты сделались выгружаться на станции Колюшки.
Эскадроны строились спокойно, как на учении: на правом фланге 4-й эскадрон, потом полуэскадрон 5-го эскадрона и левее – 6-й эскадрон. Дивизионом командовал, как отмечалось, ротмистр Косарев.
Буквальное направление атаки не было известно, поэтому эскадроны двинулись на рысях – в приблизительном направлении расположения противника. Как только эскадроны тронулись, два тяжких снаряда прожужжали над ними и разорвались в деревне, которую они только что покинули. Взметнулся черный дым и вспыхнуло пламя. Вскоре 6-й эскадрон прошел сквозь цепь сибирских стрелков, провожавших драгун криками: «братцы, кавалерия – выручайте!»
Несколько снарядов тяжелой артиллерии порвались в рядах драгун, а винтовочный огонь усилился. В это время ротмистр Косарев скомандовал: «правое плечо вперед. Направление на солнце!». Так как тяни фронт дивизиона не мог услышать его голоса, то приказание стало передаваться по рядам, а ротмистру Наврузову пришлось лично проскакать по фронту своего 4-го эскадрона до самого правого фланга – чтобы дать эскадрону верное направление. И вся линия атакующих перешла в галоп.
Противника видно не было. Завернув свой эскадрон правым плечом, ротмистр Наврузов также прошел черту цепи сибирских стрелков, причем командир роты взволновано крикнул ему – «свои! свои, не рубите!». Столь мощное впечатление произвела несущаяся на пехоту конница. Успокоив ротного командира, Наврузов скомандовал «полевым галопом», и атакующая черта помчалась дальше. Во главе 4-го эскадрона скакал ротмистр Наврузов, а перед взводами – корнет князь Вачнадзе и прапорщики Исаев и Потоцкий. Спереди полуэскадрона 5-го эскадрона находились ротмистр князь Чавчавадзе и корнет Чхотуа, во главе 6-го эскадрона – штабс-ротмистр князь Казаналипов и перед взводами поручик князь Андроников, вольноопределяющийся Пфель и взводный унтер-офицер Овчаренко.
Как лишь драгуны проскакали через цепь сибирских стрелков, она быстро встала и двинулась вперед – ободренная таким неожиданным и импозантным подкреплением. Между тем, противника все еще не было видно, и стрельба все усиливалась.
Эскадроны, несмотря на сильнейший огонь и чувствительные потери, продолжали подвигаться в большом порядке. В 4-м эскадроне чистокровная кобыла князя Вачнадзе понесла его, и он пронесся мимо Наврузова, который в этот же момент увидал блестящие каски немцев, лежавших в кустах. При приближении к ним атакующих, часть из немцев бросила оружие, а остальные были изрублены драгунами.
Ротмистр Наврузов желал отрядить один взвод для сопровождения в тыл пленных, как вдруг увидел перед собой шагах в 40 – 50 четыре огромных орудия и снующих возле них немцев. Наврузов сам очутился около двух немцев с револьверами в руках. Ударив одного шашкой, он сам почувствовал удар в локоть, конь замедлила ход и офицер потерял сознание. Как потом выяснилось, в момент ранения под ним была убита лошадь.
6-й эскадрон также нарвался в кустах на германскую пехоту, возлежавшую в цепи. При приближении атакующих, некоторые солдаты вставали, кто – защищаясь штыком, а кто – поднимая руки вверх. Почти все они были изрублены и уцелели лишь оставшиеся лежать (так как достать их шашкой было гораздо труднее). Некоторые из уцелевших вставали и, обернувшись, стреляли в промчавшуюся сквозь них кавалерийскую лаву. По словам вольноопределяющегося Пфеля, после атаки немецкой пехоты он выехал на полянку и, приостановившись, увидел такую полотно: справа от него, шагах в 40, стояло тяжелое орудие, от которого в беспорядке бежали в тыл немцы, преследуемые драгунами 1-го взвода, а влево, в железнодорожной выемке, возились зарядные ящики и обозные повозки, старавшиеся или выбраться на противоположный край или бежать вдоль полотна. При приближении драгун, артиллеристы, человек 50, кинулись на противолежащий край выемки, окаймленной сосновым молодняком, и открыли сильный огонь из винтовок и револьверов.
Спросив драгун, где офицеры и получив ответ, что все уложены (причем в этот момент мимо него пронеслась лошадь князя Андроникова), Пфель собрал человек двадцать драгун и сквозь выемку и обоз бросился в атаку на стрелявших немцев – и большинство последних было изрублено. Затем, выехав на большую поляну, он увидал ротмистра Косарева с собравшимися возле него бойцами 3-го взвода.
Получив приказ взять несколько драгун, найти подполковника Ягмина и разузнать обстановку, Пфель, проехав через лес, нашел подполковника с эскадроном Его Величества – готовившегося атаковать германский обоз. Над лесом, где стоял подполковник Ягмин, начали разрываться неприятельские гранаты.
Ротмистр Косарев, скопив оставшихся драгун 6-го эскадрона, двинулся в направлении штаба полка, забирая с собой захваченные немецкие ящики и повозки. Отколотые германские орудия впоследствии также были эвакуированы.
Возвращаясь, 6-й эскадрон встретил разведывательный эскадрон 5-го драгунского Каргопольского полка, а затем 1-й дивизион нижегородцев.
5-й эскадрон атаковал в середине между 4-м и 6-м эскадронами, причем ротмистр князь Чавчавадзе был ранен в тот момент, когда старался вывезти германские орудия.
Из десяти офицеров 2-го дивизиона уцелел одинешенек ротмистр Косарев. Был ранен подполковник Ягмин. В 4-м эскадроне убиты: прапорщики Потоцкий и Исаев 2-й и ранены ротмистр Наврузов и корнет князь Вачнадзе. Заключительный был ранен в нижнюю часть живота – упал и потерял сознание. Очнулся он уже в плену у немцев – среди сибиряков. Там ему сделали перевязку, а на вытекающее утро, когда немцы под напором русских частей отошли, он был освобожден и впоследствии направлен в Собственный Государыни Императрицы Александры Федоровны лазарет. Из 112 драгун уцелело 37. В 5-м эскадроне был уложен корнет князь Чхотуа 2-й, ранен ротмистр князь Чавчавадзе и контужен штабс-ротмистр князь Чхотуа 1-й. Драгун выбыло из построения (в трех взводах) – 12 убитыми и 30 ранеными. В 6-м эскадроне убиты: штабс-ротмистр князь Казаналипов и поручик князь Андроников, а драгун осталось в построению в трех взводах 27 человек. Князь Андроников, у которого во время атаки была убита лошадь, долго бился в пешем строю с окружившими его немцами – пока не погиб геройской смертью у германского орудия.
Интересно привести выдержки из германского описания боя 10-го ноября:
«В 7 ч. 30 м. утра авангард 49 резервной дивизии XXV резервного корпуса переходил сквозь железнодорожное полотно к юго-востоку от Галкова. Адский огонь, направленный спереди, справа и слева и с левой стороны тыла, вырвал пехоту развернуться.
Засвистели плети по изнуренным лошадям, галопом прогремели батареи по железнодорожным рельсам и встали на позиции у вышины 229, непосредственно за пехотой. В то же мгновение затрещали первые выстрелы по массам неприятельской пехоты у фольварка Гальковек и по стоявшим еще там русским батареям, застигнутыми совсем врасплох. Атаковавшие оттуда и от Спановичей густые массы были сломлены этим огнем и огнем тяжелой гаубичной батареи майора Ангера, поднявшейся справа и сзади полевой артиллерии. Но волна за волной, с востока, запада и сзади а также и с севера бросались земляного краски фигуры на мужественно, на все стороны сразу, защищавшуюся часть. Не один артиллерист пал жертвой флангового пулеметного огня подошедшего от Колюшек локомотива. Три выстрела принудили его отойти. Тогда, к северу от железной дороги, из леса ринулась волна русских драгун во фланг и тыл авангарда. Более половины конников пало от огня 2-й и 11-й рот 227 полка, но все же еще более сотни сабель просвистало над головами артиллеристов, в особенности над тяжелой батареей. После волна перебросилась через железнодорожное полотно, устремилась на передки и легкие обозные колонны и закружила их в общем вихре. Галопом двинулась она дальней, к дивизионному штабу, находившемуся в 400-х метрах от железной дороги. Генерал-лейтенант фон-Венкер, вместе со своими офицерами Генерального Штаба, скоро собрал отряд из людей всех родов оружия: вожатых артиллерийских колонн, чинов штаба корпуса, телеграфистов и телефонистов, велосипедистов основного командования. Много всадников погибло в столкновении с ними. Из лихой атаки едва ли вернулся хоть один драгун».
Из этого описания видать, что нижегородцы атаковали тяжелую гаубичную батарею майора Ангера и прикрывавшие ее 2-ю и 11-ю роты 227-го пехотного резервного полка.
Оценивая бой 10-го ноября, вытекает отметить следующее:
1. Полное незнакомство дивизионных и эскадронных командиров с обстановкой – что очень затрудняло ориентировку и принятие необходимых решений. Доводилось принимать самостоятельные решения, руководствуясь только ближайшей обстановкой, вне связи с общим положением дел. 1-й дивизион не был извещен об атаке 2-го дивизиона. Ведая об атаке, он мог бы ее поддержать действиями во фланг атакованного 2-м дивизионом противника.
2. Необъяснимо бездействие других полков Кавказской кавалерийской и 5-й кавалерийской дивизий, бывших вблизи района атаки. Надо полагать, что использование целого кавалерийского корпуса для поддержки или, по крайней мере, для дальнейшего развития штурмы, могло бы привести к огромным результатам – возможно к полному разгрому прорывающейся группы германской 9-й армии.
Наградами полку за дело 10-го ноября бывальщины: орден Святого Георгия 4-й степени ротмистрам князю Чавчавадзе и Наврузову и (посмертно) поручику князю Андроникову. Георгиевское оружие пожаловано подполковнику Ягмину, ротмистру Косареву, штабс-ротмистру князю Чхотуа и корнету князю Вачнадзе. Ротмистр Ден представлен к производству в подполковники – за отличие.
Т. о., штурм в конном строю под Колюшками оказалась удачной – и как отмечал советский военный историк Г. К. Корольков: «часть герм[анской] пехоты была изрублена и смята, захвачена тяжелая батарея у нордовой окраины Борово, и германцы, ошеломленные неожиданностью, на значительное время ослабили свой натиск». Овладев 4-мя тяжелыми орудиями, доблестный полк утерял павшими 5 офицеров. Но драгуны выручили свою пехоту – увидев прорывающиеся из окружения части 49-й резервной дивизии противника, они атаковали заключительного в конном строю.
С германского фронта 17-й драгунский Нижегородский полк был переброшен на Кавказский фронт, действовал в составе Экспедиционного корпуса в Персии.
Но три штурмы на германском фронте стали наиболее славной страницей в полковой летописи славных нижегородцев в годы Великой войны – сделавшись достойным продолжением деяний героических предков.
