«Троцкизму нет пункты в СССР»: как Сталин высылал своего врага 90 лет назад Льва Троцкого выслали из СССР

90 лет назад началась высылка из СССР одного из созидателей этой страны, бывшего наркома по военным и морским делам и экс-председателя Реввоенсовета Льва Троцкого, который проиграл схватку за лидерство Иосифу Сталину. Зачислить опасного изгнанника согласилась только Турция, куда он и отправился вопреки своему желанию. Советские власти так боялись бунта приверженцев Троцкого, что многократно усилили численность конвоя и засекретили операцию по выдворению павшего вождя и его семьи.

Внутрипартийная борьба половины 1920-х завершилась победой фракции Иосифа Сталина и разгромом так называемой левой оппозиции, которую олицетворял Лев Троцкий. В 1924 году одинешенек из главных участников Октябрьской революции проиграл войну за наследство Владимира Ленина, несколько месяцев спустя лишился постов наркома по военным и морским делам и председателя Революционного военного рекомендации, регулярно подвергался травле на съездах партии. Преследований не избежали его многочисленные сторонники – впоследствии их назовут «фашистско-троцкистской бандой». В 1927-м Троцкого выключили из РКП (б), а в январе 1928-го отправили в ссылку в Алма-Ату. В отдаленные районы страны выслали и сподвижников павшего вождя – тех, кто не пожелал переметнуться в лагерь победителей.

Сталин размышлял, как лучше добить сломленного оппонента.

В конце 1928 года Политбюро выдвинуло Троцкому ультиматум о прекращении любой политической деятельности. Опальный революционер отозвался из казахстанской ссылки острым письмом, в котором заключал, что «период реакции может наступить не только после буржуазной, но и после пролетарской революции… наиболее открытым и законченным выражением этой реакции внутри партии является дикая травля и организационный разгром левого крыла».

Вероятно, Сталину уже тогда хотелось освободиться от противника самым радикальным способом. Однако число сторонников Троцкого было еще достаточно велико. Арест, не говоря уже о казни, вполне мог спровоцировать массовые протесты. Потому Политбюро постановило выслать бывшего наркомвоенмора за границу. Решение было принято большинством голосов. По поводу голосовавших по-иному существует несколько версий. Так, у известного исследователя внутрипартийной борьбы 1920-1930-х годов Вадима Роговина в книге «Воля и оппозиции» указано, что председатель Совнаркома Алексей Рыков и наркомвоенмор Климент Ворошилов высказались за заключение Троцкого в тюрьму. Сообразно другим данным, Рыков, а также Николай Бухарин и Михаил Томский, которые вскоре станут новыми врагами Сталина под маркировкой «левая оппозиция», просили освободить Троцкого от всех санкций. Все трое уже 31 января были обвинены на заседании Политбюро во фракционной деятельности.

Сталина отнюдь не страшило, что из-за рубежа созидатель Красной армии продолжит агитировать против действующего руководства: там и без Троцкого хватало критиков режима из числа бывших подданных Российской империи и граждан Советского Альянса. В заочном порядке Троцкого будет проще объявить предателем, примерно так рассуждал Сталин. На чужбине он зачахнет и уже не будет воображать опасности как политический оппонент. Ну и, конечно, где-нибудь на другом конце света соперника гораздо легче ликвидировать «без шума и пыли». Так, собственно, и произойдет 11 годами запоздалее.

18 января решение о высылке было оформлено в ОГПУ. В бумаге, которую Троцкому в Алма-Ате лично вручил чекист Самуил Волынский, «пришедший в сопровождении многочисленных агентов, занявших входы и выходы», говорилось не только об организации обвиняемым «нелегальной антисоветской партии», но и о якобы имевшей пункт со стороны экс-наркома «подготовке вооруженной борьбы против советской власти». Ответить на обвинения в судебном порядке Троцкому не позволили.

«Когда от меня потребовали расписки в ознакомлении с этим постановлением, я написал: «Криминальное по существу и беззаконное по форме постановление ОГПУ мне объявлено»,

— рассказывал Троцкий. С этого момента он находился под домашним арестом. Все его дальнейшие перемещения контролировались сотрудниками ОГПУ. Впрочем, в их поступках, по признанию самого охраняемого, «не было и тени враждебности». Передавая слова заместителя председателя этой структуры Генриха Ягоды, Волынский огласил Троцкому о необходимости подготовиться к отъезду за 48 часов. Жена высылаемого Наталья Седова отправлялась в изгнание добровольно: в тот момент притязаний ей не предъявлялось.

Рано утром супруги и сын Лев были посажены в автобус, направившийся по снежной дороге к Курдайскому перевалу. Бушевали снежные заносы, мощный трактор, какой взял автобус и семь попутных автомобилей на буксир, сам застрял в снегу. По свидетельству Троцкого, во время буйства природы на перевале застыли семь человек и несколько лошадей. Семью пересадили в сани. Расстояние в 30 км преодолевалось более семи часов. За перевалом высылаемым вновь пришлось переменить транспорт: теперь машина доставила их в Фрунзе, где началась погрузка в вагон.

Поезд с Троцким конвоировал усиленный отряд чекистов. Воли не слишком представляли, как могут повести себя железнодорожники: вип-пассажир по-прежнему имел высокую популярность среди рабочих. Потому «на всякий случай» с собой взяли запасной состав машинистов из «самых надежных». На протяжении всего пути следования Троцкому и его родственникам запрещалось покидать состав. Последний пункт назначения высылаемому долго не назывался, поскольку переговоры СССР с иностранными державами складывались безуспешно. 12 суток эшелон отстоял на глухом полустанке в Курской области. В труде Юрия Фельштинского и Георгия Чернявского «Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929» именуется другое место затяжной стоянки – Ряжск в Рязанской области, а сама задержка объясняется ожиданием младшего сына Сергея, его супруга Ольги Гребнер и супруги Льва-младшего Анны Рябухиной, общением с ними и прощанием.

«Так проходит день за днем. Число консервных жестянок кругом поезда растет. Вороны и сороки собираются все большими стаями на поживу. Дико, глухо. Зайцев здесь нет: осенью их скосила грозная эпидемия. Зато лисица проложила собственный вкрадчивый след к самому поезду. Газеты в пути приносят нам отголоски новой большой кампании против троцкистов», — вспоминал это безвременье Троцкий.

Зачислить его согласилась лишь Турция, куда тот, впрочем, ехать категорически отказался. Сам политик настаивал на Германии, где в прошлом уже жил в эмиграции. Однако немецкая дипломатия технично устранилась от обременительной проблемы. По сути не имея выбора, советское правительство назначило пунктом высылки Константинополь. На это Троцкий сообщил об отказе следовать туда добровольно, но подчинился силе. Послание с соответствующим содержанием было послано им турецкому президенту Мустафе Кемалю Ататюрку.

«На турецкую границу я прибываю отнюдь не по своему выбору. Соблаговолите, господин президент, зачислить соответственные мои чувства», — писал Троцкий.

В вынужденном путешествии он предавался любимому занятию – чтению, наново ознакомившись с французским писателем Анатолем Франсом и курсом русской истории Василия Ключевского. Как вспоминал Троцкий, в вагоне свирепствовал грипп. Курс залежал на Одессу, большие станции поезд проходил на высокой скорости – боялись стихийных демонстраций. Чтобы исключить любой риск, городской порт оцепили десятки чекистов. Вагон с Троцким пришёл прямо к причалу глубокой ночью. Семью сразу же провели на борт парохода «Ильич», который до революции назывался «Николай II». За командой ввели строгое наблюдение. Изначально оппозиционера и сопровождавших его лиц должны были отправить на пароходе «Калинин», но тот прочно застрял в прибрежных льдах. Тогда задействовали немало мощный «Ильич», капитан которого получил запечатанный конверт с указанием вскрыть в море. Так прощание Троцкого со страной, какую он создавал, приобрело символическое значение: названное в честь Ленина судно перевозило Троцкого словно Харон души померших через реку Стикс.

Если и другая версия: согласно ей, Троцкого выдворяли за пределы СССР из Поти. Изгнанник вселился на Бююкаде — самом крупном из Принцевых островов в Мраморном море близ Константинополя.

«Ильич» без груза и без пассажиров отвалил около часа ночи. На протяжении 60 миль нам прокладывал дорогу ледокол. Свирепствовавший здесь шторм лишь слегка захватил нас заключительным ударом крыла», — отмечал Троцкий в своей автобиографии «Моя жизнь».

В самом Союзе никаких официальных заявлений о судьбине Троцкого не делалось. Зато гуляли слухи – одни фантастичнее других. Только спустя неделю после отправки бывшего предреввоенсовета в Турцию «Истина» опубликовала внизу полосы короткую заметку: «Троцкий за антисоветскую деятельность выслан из пределов СССР постановлением ОГПУ. С ним сообразно его желанию выехала его семья». О планах политика совершить переворот в газетах, естественно, не сообщалось.

Сам Троцкий считал, что Сталин распорядился не предавать огласке озвученное ранее ОГПУ, поскольку ведал: ему никто не поверит.

В СССР тем временем развернулась мощная антитроцкистская кампания. Город Троцк был переименован в Красногвардейск (в 1944-м ему вернули историческое наименование Гатчина), наименования в честь революционера убирались из остальной топонимики. Фамилия «Троцкий» употреблялась в литературе и публицистике отныне лишь в обличительных и осуждающих целях.

«Троцкизму, как ярко выраженной контрреволюционной группировке, нет места в Советском Союзе», — такую установку подавали партийные организации.

В Турции изгнаннику посчастливилось пережить покушение, неудачно организованное известным генералом Белого движения Антоном Туркулом. В 1932-м Троцкого отняли гражданства СССР, а в следующем году ему пришлось покинуть Бююкаду, перебазировавшись во Францию. Впрочем, и здесь он задержался ненадолго – вытекающим пунктом стала Норвегия, власти которой оказались не в восторге от неугодного Сталину иммигранта, и угрожали выдать его обратно в Советский Альянс. Наконец, в 1936 году Троцкий эмигрировал в далекую от политических баталий Мексику. Вопреки ожиданиям Сталина, там он воспрянул духом, вновь начинов много работать и объединил многочисленных левых по всему миру, недовольных лидером СССР и Коминтерном. Троцкизм превратился в мощное интернациональное движение, существующее и по сей день.

Источник