В России ребята ГУЛАГа через Конституционный суд требуют возврата квартир, которые забрали
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

В России ребята ГУЛАГа через Конституционный суд требуют возврата квартир, которые забрали

В России Конституционный суд учит жалобу трех женщин: они пытаются получить квартиры в Москве, так как их родители во время репрессий 1930-х годов были отняты этой недвижимости. Причем есть закон, гарантирующий это, но вот на практике за свое право пенсионеркам приходится бороться. Подробнее — в материале петербургской интернет-газеты «Фонтанка».

В России ребята ГУЛАГа через Конституционный суд требуют возврата квартир, которые забрали

Фото: Reuters

22 октября 2019-го Конституционный суд России другой раз за свою историю рассмотрел жалобу жертв политических репрессий (первый — в 1995-м). Власти федерального уровня предостерегают: он же рискует сделаться последним, потому что еще немного, и защищать будет некого. Для чиновников столицы, впрочем, и это слишком — «не резиновая!».

— Я родилась в спецпоселении в Кировской районы. Мать выслали из Москвы в 1941 году по национальному признаку… — встала за трибуну Алиса Мейсснер, но бойкое начин почти сразу сошло на нет — слишком личное и все еще больно.

Ей недавно исполнилось 69 лет. Мать сослали как немку, мобилизовали в лесную индустрия в спецпоселение в Даровский район Кировской области. Алиса Мейсснер родилась и до сих пор живет там. Вместе с 69-летней Евгенией Шашевой из присела Изваиль Республики Коми и 71-летней Елизаветой Михайловой с разъезда Золотковское Владимирской области она оспаривает законодательные нормы, какие не дают им вернуться в город родителей — Москву.

Закон России «О реабилитации жертв политических репрессий» в статье 13 гарантирует жертвам произвола тоталитарного страны и массовых преследований, которым при Советской власти с 1917 года подвергались за свои убеждения, по социальным и национальным признакам, право вернуться в города, где они существовали до репрессий, и получить жилье. Это право распространяется также на детей, родившихся в ссылке.

Порядок компенсации оставлен на откуп регионам и, как находят заявительницы, зря, потому что Москва через федеральное законодательство будто переступила.

Нормы столичного закона «Об обеспечении права обитателей города Москвы на жилые помещения» отправляют репрессированных в общую очередь и выставляют заслон из условий, которые юристы именуют невыполнимыми. Претендующим на квартиру от государства в столице необходимо преодолеть 10-летний «ценз оседлости», быть малоимущим и не иметь в собственности иного жилья.

— Чтобы только встать на жилищный учет, им нужно приехать в никуда и прожить десять лет без своего жилья и возможности его приобрести. Это классический случай иллюзорного права. Даже если каким-то чудом они встанут в очередь сегодня, то, по нашим подсчетам, ожидать им придется 33 года, — говорит представляющий интересы заявительниц Григорий Вайпман. Встать на жилищный учет не смогла ни одна.

— У Михайловой кушать квартира, которая принадлежит дочери. Шашевой принадлежит половина квартиры в 64 кв. м и еще одна в 69 квадратов на праве пользования. У Мейсснер квартира в 32 квадрата и еще одной она пользуется, при этом соглашение найма заключен с бывшим супругом, — обличил заявительниц представляющий московское правительство Владимир Ланда.

Но квартира квартире рознь. Елизавета Михайлова на проблема о квартире усмехнулась: комната в деревянном доме с непрочным полом и шаткой крышей, где даже фундамент клали сами. В ней она живет с дочерьми. Заявительницы обивали пороги кораблей, дошли до Верховного суда, но понимания так и не встретили. В Конституционный, говорят, пришли за справедливостью.

— Знаете, меня спрашивали в судах, а к вам-то как гонения относятся?.. Но фактически в том же поселении ГУЛАГа, где отбывал кара отец, прошло мое детство, разве что вышек и колючей проволоки по периметру не было. С пяти лет знала, что холмики в лесу — это могилы узников, — взяла слово Евгения Шашева и тоже не смогла совладать с эмоциями: — Очень больно, когда люд, которые не прошли через это, не прочувствовали, будут говорить, что в мои 70 лет я должна ждать еще 30. И это те же люди, которые говорят о памяти на открытии очередного мемориала. Для них это камень, а для меня — лики моего деда, отца, матери, которая попала в трудовые лагеря в Польше, а потом получила шесть лет строгого порядка.

Ее отец хотел вернуться в Москву, собирал документы. До реабилитации он не дожил и, как говорит дочь, возможно, это неплохо: не пришлось еще 16 лет обосновывать, что имеешь право на возвращение в родной город.

— Хочется верить, что через 56 лет я смогу исполнить волю и желание своего папу, смогу добиться справедливости.

Представители столичного правительства и Мосгордумы разве что плечами не пожали: все конституционно. Городской закон принимали в соответствии с федеральным, сообразно которому репрессированных жильем обеспечивать нужно, но (после поправок, которые вступили в силу в 2005 году) — не в первоочередном распорядке. Всех желающих просят в общую очередь. А изменения порядка считают неудобными — финансово и социально.

— Первоочередное право на жилье для репрессированных без учета нуждаемости повысит очередь и ущемит права тех, кто в ней уже стоит, — прогнозирует негативное влияние послаблений советник правового управления правительства Москвы Владимир Ланда. Переместить детей ГУЛАГа в другую очередь тоже, мол, нельзя: в ней тесно станет для ветеранов Великой Отечественной войны и лиц с хроническими заболеваниями.

Наименовать количество обратившихся в департамент по учету представители столичного правительства затруднились, но предсказали: сколько бы ни было, но стоит дать слабину, и число обращений возрастёт «в десятки, а то и в сотни раз».

— Так, а сколько у вас всего на учете нуждающихся? — попытался добиться хоть какой-то конкретики представитель заявительниц, но не преуспел.

— Проблема не в том, сколько их, а в том, как их права обеспечивают. В Москве, уместно, очередь быстрее всего движется. И при действующем порядке есть баланс.

Представители стороны, принявшей и подписавшей закон «О реабилитации», в его конституционности единодушно не усомнились. По их словам, он реализации прав не помешивает, но Москва, похоже, дала маху: вместо того, чтобы определить для репрессированных особый порядок, толкнула их в общую очередность.

— Я коренная петербурженка. Мне странно слышать, что представители Москвы не смогли назвать масштаб проблемы. В Петербурге на 2003 год на жилье притязали 98 семей репрессированных. Не так много, — отошла от регламента полномочный представитель генпрокурора в КС Татьяна Васильева.

Как уточнила представитель Минюста, Москва — один-единственный регион, где между репрессированными и квартирами стоят такие жесткие условия. К примеру, в Петербурге, Еврейской автономной области, Астраханской, Смоленских районах и жилье, и субсидии предоставляют на основе документов о реабилитации.

— У нас в Петербурге тоже есть ценз оседлости, и те же самые нормы из Жилищного кодекса переписаны в городском законе, но репрессированные шагают отдельно, — выступила от Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Наталья Евдокимова и не сдержалась: — Совестно, коллеги, ведь самый богатый субъект.

— Бюджет Москвы — примерно триллион, неужели нельзя несколько сотен, да даже тысяч квартир предоставить людям, каким мы сломали жизнь? Мы — это государство, — добавил экспрессии полномочный представитель правительства РФ Михаил Барщевский и тоже не удержался от собственного: — Скажу как москвич. Мои дед и бабушка жили в двух комнатах в трехкомнатной квартире на Тверской. Комнаты понравились соседу, в 1937 году он донес. На допросе дед признал, что создал антисоветскую организацию в составе: Серафимович, Шолохов, Фадеев, Максим Горестный. Его через шесть месяцев расстреляли. Бабушка была зампрокурора Москвы, поэтому первые десять дней ее не били, а после отпустили. В 1937-м моему отцу было 14 лет, и он остался на улице. Моему сыну сейчас 14, и я не представляю… — прервался Барщевский и потянулся к успокоительному стакану воды.

— Воля сломала жизнь. А сегодня власть находит юридические крючки: мы ни за что не отвечаем, вы что, это же не мы были… Эти люди пришли к вам с бедой. Попробуйте выплеснуть безэмоциональное решение, — обратился он к председательствующему судье Валерию Зорькину.

На то, чтобы отрешиться от эмоций, у КС есть примерно месяц.

Закон «О реабилитации жертв политических репрессий» зачислен в России в 1991 году. Через четыре года Конституционный суд вынес первое и пока единственное постановление. В соответствии с ним статус жертвы политических репрессий получили также ребята, которые прошли ссылку вместе с родителями. По данным комиссии при президенте по реабилитации жертв политических репрессий, на 1 января 2019 года в России проживает распорядка 530 тысяч репрессированных. Два года назад их число было на 60 тысяч больше.

Читать полностью:  https://news.tut.by/world/658451.html

>