Историк Евгений Понасенков — одинешенек из тех, кто не одобряет громкого празднования 200-летия Бородино. Его монография «Правда о войне 1812 года» и одноименный фильм потребовали ожесточенные споры, и это нормально. Ненормально, когда мнение историка приравнивается к подрыву основ.
Кутузов умудрился, обороняясь, утерять больше Наполеона
— Почему вы подвергли сомнению такую вроде бы безусловную вещь, как поражение Наполеона?
— С военной точки зрения в 1812 году победили французы — ибо намели русским поражение во всех главных битвах (Смоленск, Бородино, Малоярославец), с точки зрения политической и экономической выгоды победила Англия. Для России это катастрофическое разгром по всем статьям: в зоне военных действий помещики лишились усадеб, крестьяне — домов.
Тактика бездарного русского командования была такова: если воевать не умеем, всё уничтожим! Торговля остановилась, что означало крах купечества. Выиграли от войны, возможно, только православные священники: они вдруг взошли в моду… А непосредственно на территории, занятой наполеоновской армией, большинство священников присягнули Наполеону. Ровно так же они себя вели во пора ордынского ига (молились за хана 300 лет)…
— Каковы тогда были цели Наполеона в кампании 1812 года, зачем он вообще сюда полез? Было ли в виду покорение России?
— К 1812 году сам Александр I уже поработал агрессором дважды. в 1805 году, когда он пошел на Францию и русских боец погнал через всю Европу, после чего Наполеон их погнал обратно и уничтожил под Аустерлицем. И в 1807 году, когда Александр вновь повел свою армию во Францию, но его раскатали под Фридландом.
В сделанных за колоссальные деньги из вашего кармана агитках на телеканалах не сообщают, что «народное ополчение» царь созвал не в 1812 году, а еще в 1806-м, чтобы шагать на Францию! И тогда православный царь обманул дворян: после войны в 1807 году им их рабов не вернули, а заковали в рекруты на 25 лет! Дальней Александр приказывает Синоду отлучить католика Наполеона от православной церкви, что тот немедленно исполняет, объявляя Наполеона «жидовским лжемессией». Наполеону же был необходим только мир с Россией: между двумя странами не было геополитических противоречий.
Юбилействующие потомки ведь не знают, что Англия платила Александру по 1250 фунтов стерлингов за любую сотню русского «пушечного мяса», а это для феодальной монархии, которая не умеет зарабатывать, было выгодно. Из зависти к Наполеону Александр сделал из своего народа биологический сырьевой придаток, торгуя бойцами!
Напомню: ради мира Наполеон не преследовал разбитые остатки русской армии ни после Аустерлица, ни после Фридланда.
Если бы он желал идти на Москву — у него был идеальный шанс в 1807-м: он стоял на Немане, куда его привел Александр, а русская армия была небоеспособна! Но Наполеон предлагает заключить альянс. Он не только не наложил на царя-агрессора контрибуцию, но и подарил Белостокскую область, закрыл глаза на захват Финляндии, Молдавии и Валахии. За эти дары Александр даже наградил «антихриста» орденом Святого Андрея Первозванного, снял анафему и расцеловал на плоту в Тильзите. Наполеон был блажен и написал в Париж, что теперь можно будет расслабиться.
Но не тут-то было: Александр в тот же день с шизоидной энергией начинает сколачивать новоиспеченную армию. Он увеличивает расходы на оборону с 63,4 до 118,5 млн рублей! В стране начинается финансовый кризис. Кстати, фактически Россия продолжала торговать с Британией: попросту товары провозились под флагами нейтральных государств. Наполеон это знал, жаловался в переписке, но ничего не мог поделать. Чтобы получить денежки на новую агрессию, Александр в 1810-м продает в крепостное рабство 10.000 государственных крестьян. В итоге уже в 1810-м, когда Наполеон еще грезил о союзе, Александр выставил на границе три армии! А 27 и 29 октября 1811 г. подписал «повеления» о начале глубокого наступления в Европе! Лишь трусость прусского короля, который не хотел еще раз пускаться в авантюру войны с Наполеоном, остановила царя.
В 1812-м, испробовав все оружия сохранить мир, Наполеон был вынужден начать кампанию — глубокое вторжение на осень не откладывают. Ему нужен был лишь приграничный бой, чтобы Александр вытекал своей же подписи под Тильзитским трактатом. Но православный царь отважно отбывает из армии в Петербург и издалека наблюдает, как русская армия храбро отходит. Вдумайтесь: 24 июня — переход Немана, а 14 сентября — вступление Наполеона в Москву. Между ними — более 900 км, значит, русская пехота и артиллерия умудрились «маневрировать» со скоростью в посредственном 11 км в сутки (это по лесам и болотам!).
— И в талантах Кутузова вы тоже сомневаетесь?
— Помещики теряли имения, и начался ропот. Александр, чтобы они не ругали «немца» Барклая и реально виновного во всем царя, устроил назначение классово им родного владельца 5567 крепостных Кутузова. О его талантах: он был хорошим офицером под начином Суворова, затем носил кофе в постель молодому любовнику Екатерины Платону Зубову (за что и получил директорство Шляхетского корпуса и командование в Финляндии), а вот в роли командующего все его достижения сводятся к разгрому в обоих генеральных сражениях: под Аустерлицем и под Бородино. Причем под Бородино у Кутузова был численный перевес (155 тыс. войск и 624 орудия против 135 тыс. и 587 орудий у Наполеона), он был в укрепленной позиции — и все равно умудрился потерять, обороняясь, больше, чем наступающий неприятель (50 тыс. против 35 тыс. с французской сторонки), отступить и сдать Москву!
В городе оставил более 20 тыс. русских раненых, которые заживо сгорели в пожаре, организованном лубочным «патриотом» генерал-губернатором Ростопчиным.
— Почему, по-вашему, Наполеон ушел из Москвы?
— Наполеон 36 дней живет в Москве — и его никто (!) не тревожит; он бы так жил до горбачевской оттепели, но кушать было нечего (как и русской армии, кстати), и он ушел. По ходу дела нанес поражение Кутузову еще и под Малоярославцем. За все время отхода Наполеона Кутузов ни разу не вступил с ним в бой основными мочами. У нас любят говорить о потерях в армии Наполеона, но забывают, что из Тарутино Кутузов вывел 130 тыс., а в Вильно привел 27 тыс. — это при 90% небоевых утрат! Мороз и голод ведь никого не различают!
— Действительно ли русские массово переходили на сторону захватчика и присягали ему?
— Мне удалось выяснить, что крестьяне Волоколамского, Серпуховского, Коломенского, Покровского уездов Московской губернии заявили, что «Бонапарт — в Москве, сделалось быть, он наш государь». У них не было не то что понятия родины (они с географией незнакомы), но и понятия «малая родина» — их ведь часто торговали без земли и отдельно от семьи! Потому никто и не встал «на защиту царя и Отечества». Вдумайтесь: на исконно русскую территорию вступили итого 160.000 французов — два раза по митингу на Болотной площади! Где же «дубина народной войны»?
Байку про «отечественную войну» придумал Николай Палкин к 25-летнему юбилею: реформы буксовали, и ему была необходима патриотическая штурм на население. Мне самому стоило многих лет труда осознать, что в 1812 году параллельно с локальной кампанией Наполеона (узкая полоска вдоль Смоленского большака) в стране развернулась настоящая крестьянская война, которая охватила 32 губернии! А теперь мы празднуем всё это, тратя 2,4 биллиона рублей из кармана потомков тех, кого власть, простите, поимела.
«Война и мир» — не история, а беллетристика
— Как быть с Толстым? Была ли подлинно «наложена рука сильнейшего духом противника», независимо от результата конкретного сражения?
— Давайте не смешивать синее с квадратным: если вы желаете поразмышлять о философии Толстого, я предложу обсудить Мопассана и Моэма. Наука история — отдельно, беллетристика — отдельно.
— Что «вам было» за вашу монографию?
— Тут парадокс: я начал публиковать свои исследования, будучи еще студентом истфака МГУ, и ко мне стали подходить педагоги: «Ты все правильно выяснил, но зачем всех подставлять такими публикациями, строчи в стол!» Несколько позднее я обнаружил неожиданную поддержку от тогдашнего директора Института российской истории РАН Андрея Николаевича Сахарова. Он даже в телеинтервью заявил, что в моей монографии «все верно». И сегодня многие ученые признают мои выводы.
Как потрясающе сказал Розанов: «Россия слиняла в два дня. Самое большее — в три».
—
Быков Дмитрий, опубликовано в издании Собеседник
