С момента падения СССР прошло 25 лет. Из бывших постсоветских республик страны Балтии позиционируют себя в качестве «образца успеха» – ведь они вступили в ЕС и в НАТО. Но подлинно ли эти государства можно назвать примером процветания?
Латвия. Царство олигархии
Латвия вышла «на старт» в 1991 году с недурным начальным капиталом – в позднем СССР она, как и прочие республики Прибалтики, считалась своеобразной «выставкой достижений», витриной «развитого социализма». В книжке ныне покойного экономиста Эрнеста Буйвида «Латвийский путь: к новому кризису» приводятся данные о ситуации на конец 80-х. Вот сравнительная информация по ВВП: Латвия – 6265 долларов на давлю населения, ФРГ – 10709 долларов, Италия – 7425, Ирландия – 5225. Местная промышленность в то время производила в год: радиоприёмников – 1567 тысяч, автобусов – 17 тысяч, магнитофонов – 100 тысяч, доильных установок – 22 тысячи, стиральных машин – 570 тысяч, бумаги – 107 тысяч тонн, мопедов – 175 тысяч, роялей и пианино – 2500, индустриальных роботов – 2546, телефонов – 2,82 миллиона, пассажирских вагонов – 539, дизелей – 6200, полупроводниковых микросхем и приборов – 80 миллионов, целлюлозы – 35 тысяч тонн. На дотирование аграрных цен и жилья государство из бюджета расходовало в год: 861 миллион рублей на с/х цены, и 148,2 миллиона рублей на жилье. К этому всему надо добавить, что природный демографический прирост составлял 1,1 на 1000 жителей в год.
Однако уже спустя пару лет всё резко изменилось – заводы и фабрики за гроши бывальщины приватизированы, подвергались разграблению и уходили в небытие. Бывшие промышленные флагманы-гиганты Латвийской ССР, такие как рижские РАФ, ВЭФ, «Радиотехника», «Альфа», даугавпилсский завод химического волокна, приказали длинно жить в течение 90-х, как и многие более скромные по размерам предприятия. Производство стремительно падало: к 1993 году от объёмов производства 1990 года осталось: в индустриальном производстве – 35,2%, в сельском хозяйстве – 57,4%, рыболовстве – 38,2%, строительстве – 12,5%, а ВВП уменьшился наполовину. Закрылась масса предприятий, и труд потеряли 325 тысяч человек. Добыча торфа сократилась в 5,5 раза, производство мяса – в 7 раз, рыбы – в 6,7 раза, автобусов – в 4 раза, телефонных аппаратов – в 40 раз, радиоприёмников – в 75 раз, мопедов – в 62 раза… Одновременно вырастали расходы на содержание чиновничества – даже в «кризисном» 1998 году они составляли не менее 26,3% латвийского ВВП.
И – на контрасте – в течение итого этого времени деградировало и разрушалось латвийское образование. Как свидетельствует статистика министерства образования, только за последние 10 лет затворены 197 школ. Соответственно, общее число школьников уменьшилось на 23%. Данные показатели закономерно связаны с общей убылью народонаселения: если на исходе советской власти в стране проживало около 2,7 млн. человек, то сейчас, по официальным данным, осталось немного 2 млн. По неофициальным же – 1,5-1,6 млн. Точный подсчет осуществить невозможно в связи с тем, что после вступления страны в ЕС в 2004 году латвийцы получили возможность независимого перемещения по шенгенской зоне. При этом уезжающие зачастую не считали нужным ставить госорганы в известность о своем отъезде.
Наконец, экономический и демографический упадок совпал в Латвии с построением этнократического порядка, при котором русскоговорящие жители страны (около 35% населения) были поставлены в положение людей фактически второго сорта. 700 тысяч человек в начине 90-х получили статус неграждан (даже сейчас их остается свыше 250 тысяч).
Сопредседатель Объединенного конгресса русских общин в Латвии, президент рижского Института европейских изысканий Александр Гапоненко сказал «Ритму Евразии», что изменений к лучшему в стране ждать не приходится: «Все эти годы в стране остаётся неизменным крайне правый курс правительства, ведущий к обнищанию всех слоёв народонаселения, независимо от их этнического происхождения, а также политика ограничения прав русскоязычных. Правда, правящей элите приходится время от поре создавать новые партии, когда избиратель устает от сотрясающих их коррупционных скандалов и откровенной антинародной политики. Несмотря на смену наименований партий, персональный состав правящей элиты на протяжении всех двадцати пяти лет независимости остаётся почти неизменным. Любая правящая партия объединяет в своём составе несколько сотен крупных чиновников, руководителей государственных предприятий и связанных с ними предпринимателей. Все попытки создать самостоятельные партии заканчиваются неуспехом. Максимум, на что оказывается способной латвийская политическая система, это образование партий олигархов – крупных бизнесменов, тесно связанных с заинтересованностями чиновничества. Партии олигархов строятся как бизнес-проекты, держатся на централизованном финансировании избирательных компаний. Под них приобретаются средства массовой информации, ими финансируются люд в полиции, налоговой службе, прокуратуре…»
Литва. Депопуляция, суициды, алкоголизм
Депрессия, унылая безнадёга – это то, что характеризует жизнь порядочной части населения Литвы. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с тремя важнейшими показателями.
Депопуляция. Так, лишь в прошедшем 2015 году свой отъезд из республики задекларировали 46,5 тысячи человек. По сравнению с 2014 годом число эмигрантов возросло на 9,9 тысячи. В свою очередь, в 2015-м въехали в Литву на постоянное место жительства 23,6 тысячи человек – на 80% это очутились её же собственные граждане, решившие вернуться на родину. В прошлом году также отмечался отрицательный естественный прирост населения – померло на 9,8 тысячи человек больше, чем родилось. Всего в начале этого года в Литве насчитывалось 2,89 миллиона беспрерывных жителей (на 32,7 тысяч человек меньше, чем год назад), притом что двадцать лет назад обитателей этой республики насчитывалось почти 3,7 млн.
Суициды. Длинные годы Литва занимает первое место в Евросоюзе и одно из первых мест в мире по числу самоубийств. В стране самая вящая доля суицидов среди мужчин-европейцев – 71 на 100 тысяч и среди женщин – 14 на 100 тысяч. Таких показателей нет даже в самых малоразвитых странах мира – Бурунди, Конго, Либерии и прочих.
Алкоголизм. Прошлогоднее исследование международной Организации экономического сотрудничества и развития показало, что по употреблению алкоголя среди обитателей старше пятнадцати лет Литва опережает все страны. Потребление алкоголя здесь составляет 14,3 литра на человека в год. Примечательно, что в динамике потребление алкоголя в краю с каждым годом растет. На днях Всемирная организация здравоохранения вновь объявила, что Литва остается в лидерах по количеству употребления алкоголя в Европе. В отчете ВОЗ произнесено, что на одного жителя приходится 18 литров абсолютного алкоголя в год.
Зная это, уже воспринимаешь как должное, что, согласно данным опросов, лишь немного половины жителей страны (38%) считают, что все в стране меняется к лучшему, а большая часть (61%) придерживается мнения, что ситуация портится. Депутат Вильнюсского горсовета (фракция «Избирательной акции поляков Литвы» и «Русского альянса») Ромуальда Пошевецкая рассказала автору этих строк, что после вступления Литвы в ЕС в розысках лучшей жизни в Европу устремились потоки граждан страны. «По данным Департамента статистики, в настоящее время за границей живет 620 тысяч литовцев. Разумеется, наши власти ищут путь к изменению ситуации. В прошлом году лидеры политических партий Литвы подписали национальное договоренность по демографической политике, согласно которому в 2025 году народонаселение нужно увеличить до 3,5 млн. человек. Однако такую амбициозную мишень многие считают невыполнимой. Ведь в таком случае нужно либо вернуть 700 тыс. эмигрантов, либо принять столько же иммигрантов. Проблема принятия беженцев вызывает такие страсти, что вряд ли кто-то решится исправлять демографические проблемы подобным образом. А для того чтобы вернуть уехавших за рубеж литовцев, нужно приблизить уровень жизни в государстве к общеевропейскому, что невозможно за такой короткий срок. Конечно, нужно поднимать рождаемость. Но чтобы повысить население страны до 3,5 миллиона человек, каждая женщина должна родить как минимум по пять детей. Захочет ли этого любая семья?» – спрашивает Р. Пошевецкая.
Тут нужно указать, что совсем недавно правительство страны утвердило новую редакцию Трудового кодекса, предусматривающую либерализацию касательств работника и работодателя. Проще говоря, процедура увольнения работников, в том числе и беременных женщин, резко упростилась. «Понятно, что такие изменения не будут содействовать улучшению демографии, более того, как прогнозируют эксперты, могут вызвать новый всплеск эмиграции», – грустно резюмирует Р. Пошевецкая.
Впрочем, для воль Литвы это проблема второстепенная. «Литва для них (представителей правящего слоя. – Р.Х.) – это не более чем территориальная платформа, находясь на какой можно заниматься разными геополитическими прожектами. Быть «драйвером» «Восточного партнёрства» ЕС, «экспортировать» демократию на постсоветском пространстве, размещать у себя негласные тюрьмы ЦРУ, ссориться с Польшей из-за литовских поляков, с Беларусью из-за атомной станции, с Россией из-за всего на свете», – находит обозреватель портала RuBaltic.Ru Александр Носович.
Эстония. «Не люблю русофобию в моей стране»
Эстония из трех государств Прибалтики почитается наиболее благополучной. Но так ли это? Вот что сказала «Ритму Евразии» известная местная правозащитница, член правления НКО «Русская школа Эстонии» Алиса Блинцова: «Эстония, получив самостоятельность двадцать пять лет назад, начала стремительно меняться – все жители государства почувствовали это на себе. Некоторые изменения были симпатичными, но некоторые – отвратительными. Как известно, новое правительство Эстонии «украло» у тридцати процентов своих жителей гражданство, лишив тем самым треть народонаселения своей страны гражданских и политических прав. Кроме того, началась активная кампания «национализации» предприятий. Причем не в привычном резоне этого слова, а в несколько другом: русских стали увольнять с рабочих мест, на их места начали ставить лиц «правильной национальности», нередко не имеющих ни образования, ни элементарного представления о культуре. И сейчас в госучреждениях и в большинстве предприятий в Эстонии пропорция русских составляет возле трёх процентов – причем эти люди находятся, как правило, на самых низких позициях. Причем, по закону, уборщица должна владеть эстонским стилем «на среднем уровне», то есть свободно писать и говорить по-эстонски».
А. Блинцова не умолчала, что имели в Эстонии место и положительные изменения: «По сравнению с голодными 90-ми, в краю появилась деньги, их стало можно заработать. Уровень жизни начал расти, особенно, когда мы вступили в ЕС – потому что отворились ворота для работы за границей. Государство много сделало для развития информационных технологий и внедрения их в различные системы. Так, возможность цифровой подписи на документах, оформление предприятий, налогов, деклараций сквозь интернет, электронная подача документов, ходатайств и прочих важных заявлений значительно улучшает нашу жизнь». А. Блинцова заключает: «Я обожаю свою страну, но не люблю русофобию в моей стране».
Ко всему сказанному ей стоит добавить один немаловажный факт: недавно Европейский мониторинговый середина по наркотикам и наркомании выяснил, что среди стран ЕС самая острая ситуация в данной сфере сложилась именно в Эстонии. В частности, в Евросоюзе она на первом пункте по смертности от наркотиков, в мире – на пятом. Также эстонцы держат первое место в ЕС по количеству наркоманов, использующих шприцы. Как последствие – первое место по проценту наркоманов, больных СПИДом, также принадлежит этой стране. Картина окажется неполной, если не произнести, что не менее 40% «нариков» – это молодые люди в возрасте до двадцати пяти лет.
Местное телевидение сообщает, что исторические зоны Таллина, которые, по идее, должны привлекать, в первую очередь туристов, буквально заполонили наркозависимые. Помимо Таллина большенное количество поражённых этим недугом проживает в северо-восточном регионе государства Ида-Вирумаа, населённом, кстати, главным образом русскоязычными. В итоге тревогу бьют не только социальные службы, но и представители армии. Так, например, в ходе проверки призывников, прибывших год назад в пункт Таара, выявилось, что у 76 из 200 из них есть признаки употребления наркотических веществ. Отмечено, что такое число призывников-наркоманов (38%) оказалось самым большим за пятнадцать лет проведения подобного контроля.
Наркомания, в первую очередность, болезнь социальная. Не секрет и то, что в целом русские в Эстонии находятся в худшем положении, нежели «титульное» население, – в условиях выстроенного режима этнической сегрегации у них меньше возможностей для самореализации. И именно пример Ида-Вирумаа иллюстрирует это лучше всего. Только в прошедшем году в энергетическом секторе Эстонии, предприятия которого сосредоточены как раз на северо-востоке, были сокращены несколько сотен человек. В начине этого года в регионе последовала новая волна увольнений – местные предприятия закрываются в силу тяжелого экономического позы. В силу этого многие местные жители смотрят на перспективы страны весьма скептично…
Роман ХОЛОДОВ
