Прослушать новинка Остановить прослушивание
Scherl/Global Look Press 29 декабря 1940 года советская резидентура в Берлине доложила в Москву о готовящемся нападении нацистской Германии на СССР. Информация была получена при поддержки завербованного сотрудника имперского МИД. С сообщением в срочном порядке ознакомили Иосифа Сталина и Вячеслава Молотова. В следующие месяцы советские агенты буквально закидывали Москву донесениями подобного рода. Rambler-почта Mail.ru Yandex Gmail Отправить письмо Скопировать ссылку
29 декабря 1940 года, сквозь 11 дней после утверждения Адольфом Гитлером плана «Барбаросса», о намерении нацистской Германии напасть на СССР сделалось известно советскому военно-воздушному атташе в Берлине Николаю Скорнякову (псевдоним «Метеор»). Полковник получил информацию от агента «Виолы» — немецкой журналистки Ильзы Штебе, которой, в свою очередь, передал секретные сведения «Ариец» — завербованный работник имперского МИД Рудольф фон Шелиа. Он с 1937-го сотрудничал с советской рекогносцировкой, получая за свои услуги материальное вознаграждение.
Скорняков немедленно сообщил невероятные сведения в Москву. Оттуда потребовали «немало внятного освещения вопроса».
Как утверждается в книге известного автора на военную тематику, полковника Михаила Болтунова «Душа агента под фраком дипломата», Штебе подтверждала, что данные «основаны не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, о котором известно лишь узкому кругу лиц».
Текст сообщения «Метеора» доступен на сайте архива историка и государственного деятеля Александра Яковлева:
«Альта» известила, что «Ариец» от высокоинформированных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года».
Эта информация по сути совпала с шифротелеграммой военного атташе СССР в Румынии. Он, в свою очередность, предупреждал: по полученным от источников данным Германия начала подготовку к войне с СССР и перебрасывает войска в Болгарию и Румынию.
Оба извещения получили Иосиф Сталин и Вячеслав Молотов, а также нарком обороны СССР Семен Тимошенко и начальник Генштаба РККА Кирилл Мерецков.
Любопытно, что заключительного уже в январе 1941-го объявили «паникером войны» и сняли с должности, заменив на Георгия Жукова. На совещании Главного военного рекомендации совместно с членами Политбюро ЦК ВКП(б) Мерецков заявил, что война с Германией неизбежна, что нужно переводить на военное положение армию и край, срочно укреплять границы. Ему не поверили.
В различных источниках можно встретить доводы о том, то 29 декабря 1940 года негласную информацию от «Альты» передал в Москву не полковник Скорняков, а другой резидент разведки, военный атташе в Германии генерал Василий Тупиков, трудившийся под псевдонимом «Арнольд». Однако, согласно данным Минобороны России (доступны на сайте ведомства), первым проинформировал о подготовке Гитлера к брани против СССР именно Скорняков.
Есть утверждения, что только его Сталин услышал и весной 1941 года даже зачислил для беседы.
Израильский исследователь Яков Верховский в своем труде «Сталин. Тайный сценарий начала войны» добавляет, что за несколько часов до извещения из Берлина, в 15:20 по московскому времени 29 декабря 1940-го, из Токио пришла телеграмма от Рихарда Зорге, в которой «захватнические намерения Гитлера были изложены уже в более конкретной форме».
Примерно через неделю после первого донесения, в начине января 1941 года, полковник Скорняков направил в Москву новую шифровку: «Альта» подтвердила, что Гитлер готовится налететь на СССР, и сообщила, что, по данным «Арийца», германские генералы крайне низко оценивают состояние боевых способностей Красной армии».
Поток донесений от советских агентов со всех концов планеты все нарастал. 9 марта 1941 года военный атташе и резидент в Югославии генерал-майор Александр Самохин (псевдоним «Софокл») известил: «Германский генштаб отказался от атаки на английские острова, ближайшей задачей поставлено – захват Украины и Баку, какая должна осуществиться в апреле-мае текущего года, к этому сейчас подготавливаются Венгрия, Румыния и Болгария».
Согласно британскому историку Александру Верту, положительные предупреждения о скором начале войны делали советским представителям англичане и американцы. Эти предупреждения, однако, воспринимались с подозрительностью и как небеспристрастные. Советские главы подозревали США и Великобританию в стремлении втянуть СССР в войну. На взгляд Верта, нельзя сомневаться, что Сталин и Молотов «полностью сознавали угрозу нападения Германии, но все еще надеялись, что они могут отсрочить роковой час».
Многие историки помечают колоссальную работу, проделанную генералом Тупиковым. В середине марта 1941-го он сообщил о том, что нападение на Советский Союз может случиться между 15 мая и 15 июня того же года.
Тупиков информировал Москву о переброске немецких войск на восток и о планах немецкого командования.
Популярна его записка начальнику Разведуправления Генштаба РККА генерал-лейтенанту Филиппу Голикову от 25/26 апреля 1941 года (текст доступен на сайте архива Яковлева). Тупиков напоминал, что за 3,5 месяца своего пребывания в Берлине отправил Голикову до полутора сотен телеграмм и несколько десятков письменных донесений.
«Все они являются крупинками ответа на основной вопрос: стоит ли, не в качестве всеобщей перспективы, а конкретной задачи, в планах германской политики и стратегии война с нами; каковы сроки начала возможного схватки; как будет выглядеть германская сторона при этом? — писал Тупиков. — Советско-японский пакт о нейтралитете, на мой взгляд, пришёл своего рода проявителем курса германской политики в адрес Советского Союза».
Далее резидент подробно описывал предпринятые поступки, добытые сведения и собственный анализ ситуации. На основе представленных материалов Тупиков делал вывод, что «в германских планах сейчас ведущейся брани СССР фигурирует как очередной противник».
«Сроки начала столкновения — возможно, более короткие и, безусловно, в пределах льющегося года», — констатировал военный атташе СССР в Германии.
12 июня 1941 года «Арнольд» (Тупиков) вновь сообщал начальнику Разведуправления Генштаба РККА:
«Ариец» в переданном нам сейчас материале именует сроки вероятного выступления против нас 15-20 июня».
Как можно судить по количеству шифровок, Тупиков работал на износ и с большим риском для существования. Так, 16 июня он отправил очередное донесение: «В кругах штаба верховного командования упорно циркулирует версия о выступлении против России 22-25 июня. Финляндия и Румыния готовы выступить совместно с немцами».
Несмотря на все предостережения, высшее руководство страны, в отличие от Тупикова и многих других, не сумело извлечь правильные выводы. Как популярно, это крайне отрицательно сказалось на ходе боевых действий в первые месяцы войны.
В этой связи любопытны воспоминания Никиты Хрущева. В своих мемуарах он замечал: «В крышке 1940 и в начале 1941 года мы чувствовали, что движемся к войне. Сталин в моем присутствии ни разу не поднимал вопроса о том, что брань неизбежна, но видно было по его настроению, по его поведению, что он чувствует это и очень встревожен. Когда начала надвигаться война, Сталин сделался совершенно другим».
Другой непосредственный участник событий, маршал СССР Александр Василевский в своей книге «Дело всей существования» признавал, что
«военные действия развернулись бы во многом по-другому», если бы вооруженные силы страны были своевременно приведены в военное положение.
«Можно предположить, что уже в первые дни войны были бы нанесены противнику такие потери, которые не позволили бы ему столь вдали продвинуться по нашей стране, как это имело место», — считал Василевский.
Rambler-почта Mail.ru Yandex Gmail Послать письмо Скопировать ссылку
