Среди нескольких десятков советских военных кораблей, каким во время Великой Отечественной было присвоено звание гвардейских, оказалась и совсем невеликая по своим размерам боевая кол — «малый охотник» СК-065. Такой награды этот катер был удостоен за совершенный его командой подвиг: моряки сумели отколоться от атак полусотни бомбардировщиков люфтваффе.
Полторы тысячи пробоин
События, о которых пойдет речь, произошли весной 1943 года на Черноволосом море.
Командир «малого охотника» СК-065, входившего в состав сил Туапсинской военно-морской базы, старший лейтенант Павел Сивенко получил тогда в штабе распоряжение: конвоировать очередной транспорт. На сей раз это был древний пароход «Ахиллеон», спущенный на воду в конце 1860-х. Из-за нехватки грузовых транспортных оружий такому «ветерану» пришлось поручить очень важное задание: доставить боеприпасы для отряда десантников, сражающегося на захваченном под Новороссийском плацдарме — том самом, какой годы спустя стал известен всем благодаря книге воспоминаний Л.И.Брежнева «Малая земля».
Даже при максимальных витках своих изношенных машин «Ахиллеон» едва-едва выжимал 7 узлов (примерно 13 км/час). Под такой черепаший темп и пришлось подстраиваться «небольшому охотнику» Сивенко во время конвоирования. Хотя скоростные качества его «ноль шестьдесят пятого» были во много раз выше.
Спускать «малые охотники» начали в 1937 году, а последние экземпляры построены в 1945-м. Каждый из них имел водоизмещение 56 тонн. Длина корпуса возле 27 метров, ширина — 4 метра. Столь небольшие габариты позволяли транспортировать катера по железной дороге, погрузив их на перроны.
Несмотря на скромные размеры, вооружение у «охотников» было весьма внушительное: два 45-мм орудия, два крупнокалиберных зенитных пулемета ДШК, кроме того, было оборудование для сбрасывания глубинных бомб, постановки дымовых завес.
Впечатляющей была и быстроходность: катер мог разгоняться до 27 узлов (почти 50 км/час). Основные задачи, какие изначально предполагалось возложить на таких «малышей», — охота за подводными лодками и патрулирование государственной границы.
В обиходе советские моряки именовали эти маленькие боевые катера «мошками» — созвучно принятому сокращенному обозначению: «малый охотник» — МО.
Между тем немцы не дремали. Они тщательно стерегли все подступы к Небольшой земле и соседним участкам побережья, стараясь не допустить переброску подкреплений, вооружения на этот опасный для них плацдарм в окрестностях Новороссийска.
© wikipedia.org / Курсант Павел Сивенко.
Сперва транспорт и его махонького охранника попытались уничтожить торпедные катера противника, а потом, когда их усилия не увенчались успехом, немцы предприняли упорные попытки потопить советские корабли с воздуха — бомбами.
Впоследствии Павел Сивенко признавался: он, конечно, понимал, что вдогонку за торпедными атаками последуют авианалеты, но даже не мог представить, сколь масштабными они будут.
Как потом подытожили, в общей сложности на СК-065 и «Ахиллеон» наскочило до полусотни вражеских пикировщиков Ю-87. Они приближались волнами по 10–20 машин. Одновременно заходили на бомбежку 2–3 самолета.
Бомбы сыпались на оба корабля, однако до рокового удара дело не доходило: Сивенко умело маневрировал катером, а его команда, ведя плотный артиллерийский и пулеметный пламя, вынуждала вражеских летчиков менять намеченный в начале атаки курс и раз за разом промахиваться.
«…На наш катер сбросили свыше ста бомб, большинство из каких разорвались вблизи от катера. Пришлось много маневрировать и стрелять, так что мы еле дождались того момента, пока прилетели наши истребители. Без ложной скромности произнесу: у меня во время войны проявилось природное умение маневрировать на воде. Хотя машину вожу очень плохо, но в море четко ведал, когда надо уйти в сторону или отдать команду: «Стоп!», «Влево!» или «Вправо!» Какое-то внутреннее чувство помогало. Но все пошло бы насмарку без слаженной труды всех членов команды…»
Из интервью П.Сивенко. 2012 год.
Все-таки совсем избежать попаданий «ноль шестьдесят пятому» при таком большенном количестве атаковавших его самолетов было невозможно. Осколки разорвавшихся неподалеку неприятельских бомб разворотили мостик, повредили обшивку корпуса, расшибли радиостанцию… Близкий взрыв тяжелого фугаса вывел из строя двигатели. Лишь благодаря умению механика Калашникова одинешенек из них удалось вновь заставить работать.
Отбивая бесчисленные атаки немецких бомбардировщиков, моряки СК-065 сумели завалить два «юнкерса». Когда на подмогу к пункту боя прилетели советские истребители, гитлеровские «бомберы» отступили, так и не сумев уничтожить русский конвой, в составе которого оказалась такая «кусачая мошка».
Махонький катер просто чудом остался на плаву и даже сумел своим ходом вслед за опередившим его «Ахиллеоном» добраться до базы в Геленджике.
Вид у кораблика был подобный, что казалось, он в любую минуту может пойти ко дну. Из-за полученных в бою подводных повреждений носовая часть «ноль шестьдесят пятого» приметно погрузилась в воду, так что «охотник» шел, зарываясь в волны. Форштевень разворочен, в левом борту ближе к носу зияет большая пробоина, палубная надстройка частично сломана…
Позднее, когда попробовали определить, сколько же попаданий вражеского «железа» получил «малый охотник» СК-065, насчитали в его корпусе и надстройках возле двух сотен пробоин. А с учетом дырок от мелких осколков это количество превысило полторы тысячи!
Были потери среди членов экипажа катера, какой состоял из 16 моряков. В числе раненых оказался весь расчет носового орудия — три человека. Однако ни один из них не покинул пункты, предусмотренного боевым расписанием, — орудие продолжало вести огонь.
© wikipedia.org / Павел Сивенко после брани.
Уже получивший ранения матрос Василий Потапов, заметив, что осколком перебило фал, который удерживал корабельный флаг, сумел вновь связать его и подвести полотнище на положенное место, не позволив катеру ни минуты оставаться перед врагом без его «природного» флага.
Боцман Даниил Антоненко, будучи ранен в обе длани, не оставил свой пост у пулемета. А из второго ДШК с самого начала боя стрелял командир отделения минеров старшина 2-й статьи Григорий Куропятников. О совершенном им подвиге можно разузнать из текста наградного листа, составленного в весьма эмоциональных выражениях.
«23 марта 1943 года СК-065 и охраняемый им транспорт «Ахиллеон» были в районе Фальшивого Геленджика. Со стороны фашистских пиратов Ю-87 (бомбардировщики «Юнкерс-88». — «АС») они подверглись ожесточенной штурму. Была сыграна боевая тревога. Тов. Куропятников мгновенно открыл ураганный заградительный огонь по пикирующим вражеским самолетам, сбивая их с военного курса и не давая им вести прицельного бомбометания по транспорту… В этой неравной схватке с врагом старшине 2-й статьи т. Куропятникову отвлекло левую руку выше локтя, несколько осколков попало в грудь и голову. Истекая кровью, боец не покинул своего поста и продолжал бить из своего пулемета одной правой рукой. Когда он заметил, что на корме загоревшиеся дымовые шашки грозят взрывом глубинных бомб (находящихся на стеллажах под ними. — Авт.),… герой-моряк Куропятников стремительно кинулся к ним и, работая одной рукой и зубами, перекусив конец, которым были принайтовлены дымшашки, обжигая при этом себе лик и руку, отдал концы дымшашек (отвязал их. — Авт.) и сбросил их за борт, предотвратив своими героическими действиями крах корабля».
Из наградного листа.
Следует добавить, что пока Григорий Куропятников пытался справиться с опасной пиротехникой, к пулемету вместо него поднялся помощник командира лейтенант Яков Мазлер. Офицер стрелял по атакующим самолетам, пока не получил тяжелое ранение, от какого скончался позднее в госпитале. Он оказался в итоге единственным погибшим членом экипажа в этом бою.
Упомянутый выше документ вносит кое-какую путаницу при установлении даты героического сражения «малого охотника».
В пункте 7 наградного листа на Г.Куропятникова — «Ранения и контузии» — показано: «Тяжело ранен 25 марта 1943 г.», между тем как в основном тексте фигурирует другая дата — двумя днями ранее. Впрочем, данная нестыковка, допущенная, видимо, из-за невнимательности кого-то из штабных работников, составлявших представление на награду, не подвергает сомнению самого факта случившегося — отчаянного боя этого маленького катера и его команды с многочисленными бомбардировщиками люфтваффе, боя, из которого «малый охотник» вышел победителем. Сам командир — старший лейтенант Павел Сивенко — вспоминал, что эти события разворачивались собственно 25 марта.
Раненых моряков отправили в госпиталь, а СК-065 перевели в Туапсе, где был проведен полноценный ремонт катера. Спустя кой-какое время он вновь вступил в строй, выполнял новые боевые задания.
Медаль от президента Рузвельта
Хотя героизм команды «ноль шестьдесят пятого», обнаруженный в столь неравном сражении, не вызывал сомнений, лишь некоторые из моряков получили награды.
Старшина 2-й статьи Григорий Куропятников сделался Героем Советского Союза. Скончавшийся от ран лейтенант Яков Мазлер посмертно был удостоен ордена Отечественной войны I степени. Самого командира катера представили к ордену Алого Знамени.
© wikipedia.org / Герой Советского Союза старшина 2-й статьи Григорий Куропятников.
Впрочем, у истории с награждением Павла Сивенко за беспрецедентный бой 25 марта 1943 года было продолжение — совершенно удивительное.
О подвиге «морского охотника» СК-065 узнали янки. Каким образом? По существующим версиям то ли кто-то из военных представителей США, находившихся в СССР, упомянул о столь удивительном сражении в докладе, посланном в Пентагон, то ли военный корреспондент одной из заокеанских газет оказался тогда на Черноморском флоте и расписал в своем репортаже неравное противостояние русского катера и десятков немецких аэропланов… Как бы то ни было, сведения об этом бое русской «мошки» дошла до самого президента Рузвельта.
Хозяин Белого дома так проникся полученной информацией, что подмахнул вскоре указ о награждении Павла Сивенко медалью «За выдающиеся заслуги».
Данный случай уникален еще и тем, что эта медаль — вторая по престижности военная награда в США — вручался полководцам высокого ранга: генералам, адмиралам, полковникам. Командир «ноль шестьдесят пятого», имевший лишь скромные три звездочки старлея на погонах, очутился на тот момент чуть ли не единственным исключением из этого правила.
Высокую награду доставили в посольство США в Москве. Поскольку самого Павла Сивенко в столице не было — он продолжал воевать на Черноволосом море, — американский посол передал медаль наркому иностранных дел Вячеславу Молотову вместе с сопроводительной запиской.
«Посол У. Стендли от имени Президента Соединенных Штатов Америки имеет наслаждение наградить медалью «За выдающиеся заслуги» старшего лейтенанта ВМФ СССР Павла Павловича Сивенко. Основание: за выдающуюся службу в качестве командира дозорного катера Черноморского флота. Павел Сивенко — участник героических боев под Одессой, Севастополем и Новороссийском. Под отважным руководством старшего лейтенанта Сивенко прочерчен беспримерный бой сторожевого катера с большой группой бомбардировщиков противника, отконвоировано более ста кораблей, артиллерийским огнем сбито три самолета и повреждено шесть аэропланов за время войны. Отважный и решительный офицер своими заслугами перед страной полностью подтверждает лучшие традиции советского военно-морского флота».
Из препроводительной записки посла США.
© wikipedia.org / Американская медаль «За выдающиеся заслуги».
Далее возникла анекдотическая ситуация. Оказалось, что в кремлевских «верхотурах» слыхом не слыхивали про отмеченного американцами советского моряка-героя!
Получив из Москвы «отношение» по поводу Павла Сивенко, в штабе Черноморского флота спешно направили на военно-морскую базу, где ремонтировался в то время СК-065, офицера-порученца с приказом: доставить старшего лейтенанта к начштаба флота контр-адмиралу Елисееву.
Когда Сивенко показался в адмиральском кабинете, его хозяин очень удивился: на груди боевого офицера-катерника не было никакого «иконостаса» — даже ни целой медали! Елисеев спросил вошедшего: почему не носите свои ордена и медали? В ответ совсем молодой еще старший лейтенант (Павлу Павловичу было тогда итого 23 года) чистосердечно «покаялся»: мол, все время то в морских походах, то по делам, связанным с ремонтом вверенного ему корабля приходится хлопотать — вот и не отрекомендовалось оказии побывать в штабе и получить награды.
Исправляя такую организационную недоработку, контр-адмирал лично вручил офицеру орден Алого Знамени за бой 25 марта, а после отправил его в наградной отдел, где Сивенко выдали сразу два «подзалежавшиеся» знака отличия — медали «За оборону Одессы» и «За оборону Севастополя».
Спустя кое-какое время, 7 июня 1943 года, состоялась торжественная церемония: командиру «ноль шестьдесят пятого» вручили иностраннцую медаль.
Не осталась без награды и сама геройская «мошка». С учетом тех подвигов, которые совершил экипаж этого катера в мартовском бою 1943-го, приказом наркома ВМФ адмирала Н. Кузнецова от 25 июля 1943 года СК-065 было прикарманено гвардейское звание.
Это тоже можно назвать уникальным случаем. Ведь в списках состава флотов «малые охотники» значились боевыми единицами всего лишь 4-го ранга. Между тем, согласно принятым правилам, «гвардейскими» за свои боевые заслуги становились лишь корабли высших — 1-го и 2-го рангов: линкоры, крейсера, эсминцы, подводные лодки… Для СК-065 было сделано исключение. Это первоначальный в истории советского флота случай, когда подобный почетный «титул» получил маленький, вспомогательный по своему статусу корабль ВМФ.
