Казаки именовали Доватора «батей» и слагали о нем песни. И не случайно. Генерал-майор Лев Михайлович Доватор прекрасно владел шашкой и был превосходным наездником. Его знаменитые кавалерийские рейды в тыл противника наводили на немцев ужас. А одним из адъютантов у Льва Доватора служил гвардии капитан Михаил Туганов, глава группы наездников, выступавших в Московском цирке.
«Цирковые» с первых дней просто ошеломляли немцев джигитовкой, выныривая на целом скаку из-под брюха лошади, а потом совсем не по-цирковому, а очень по-настоящему яростно рубили на скаку немецких пехотинцев.
Михаил Николаевич Туганов до брани в цирке руководил конным ансамблем «Донские казаки», который в 1941 году всем составом добровольно ушел на фронт. После понятия 22 июня 1941 года Туганов собрал своих артистов и сказал: «Я иду добровольцем на фронт. Кто со мной?» Все подняли длани, весь состав вызвался идти в армию.
Документы были оформлены быстро. Из ворот «Московского цирка» на Цветной бульвар выехал тяни «Донской казачий ансамбль». Они двинулись в казармы 1-го Особого кавалерийского полка Наркомата обороны, вскоре после этого полк влился в корпус, каким командовал генерал Лев Доватор.
В первые дни битвы за Москву соотношение сил было не в пользу Красной Армии. На московском направлении немцы сосредоточили возле 2 миллионов человек, 19 тысяч орудий, 1 700 танков и 1 300 самолетов. В этой ситуации руководство Красной Армии разрешило максимально использовать кавалерию, которая за счет своей высокой маневренности и способности быстро перемещаться по пересеченной местности могла наносить удары по неприятелю в самых неожиданных местах. В условиях снежных заносов, по которым было тяжело передвигаться, как пехоте, так и технике, кавалерия очутилась бесценна. На ближних подступах к столице именно конникам Доватора пришлось сдерживать наступление вражеских танков и пехоты, рвавшихся к городу по Волоколамскому шоссе.
Контрудар завязался 5 декабря. Казачий корпус был брошен на укрепленные позиции фашистов. За полтора часа, две с лишним тысячи советских кавалеристов бывальщины уничтожены у деревни Мусино Волоколамского района. Бойцы, потеряв своих коней, сражались шашками с пехотой, шедшей за немецкими танками. В ход шли бутылки с зажигательной смешением. А когда не было ни шашки, ни оружия, ни бутылки со взрывной смесью, то завязывался рукопашный бой. В страшной кровавой схватке погибло большинство артистов Тугановского казачьего ансамбля.
Генерал-майор Доватор погиб 19 декабря 1941 года во пора очередной рекогносцировки. Произошло это у деревни Палашкино в 12 км от подмосковного города Руза, куда корпус Доватора вышел после своего второго рейда по немецким тылам после основы контрнаступления под Москвой. Тело командира несколько дней лежало на линии огня, и только чудом доваторцы смогли унести его с поля боя. В этой операции участвовал его адъютант Михаил Туганов. Льву Доватору было посмертно прикарманено звание героя Советского Союза, а командование корпуса перешло к Иссе Александровичу Плиеву.
Битва за Москву сделалась одной из самых важных, переломных точек Великой Отечественной войны. Она сыграла исключительно мобилизующую роль. Волоколамск был освобожден 20 декабря 1941 года. 20 января 1942 года наши армии заняли Можайск, последний опорный пункт немцев в Московской области.
К январю 1942 года Красной Армии удалось отпустить свыше 400 населённых пунктов, отбросить врага на 150 – 250 километров на запад. Это было первое стратегическое поражение вермахта, гитлеровский план окружения и взятия Москвы постыдно провалился. Таких потерь фашистская армия еще не знала.
20 тысяч железных немецких крестов, которые предназначались для награждения за взятие Москвы, но так и не бывальщины вручены, хранятся сегодня в Центральном музее Вооруженных Сил.
А боевой путь Михаила Туганова продолжился. Начав войну рядовым конником, он закончил ее в звании гвардии майора. Был дважды ранен.
Гвардии капитан Михаил Туганов
О подвигах Туганова в 1942 году написал Валентин Катаев. Во пора войны писатель, военный корреспондент «Правды» и «Красной звезды», выезжал на фронт, был свидетелем и участником ряда крупных сражений: на Волоколамском курсе, под Ржевом, на Орловско-Курской дуге.
Во время боёв на Орловско-Курской дуге находился на передовой. Вот что в своей книге «Почти дневник» он строчил:
«Мне нужно было повидаться с генералом, командиром одной из наших конногвардейских частей. Я приехал в деревню и вошел в избу, на крыльце какой стояли парные часовые. Генерала не было дома. Адъютант пригласил меня в горницу, оклеенную по-деревенски газетами и обоями, и предложил обождать. Когда мы вошли, адъютант представился:
– Гвардии капитан Туганов.
Это был красивый смуглый мужчина несколько восточного образа, плотный и очень хорошо сложенный. На вид ему было лет тридцать пять. На нем была легкая защитная рубашка, перехваченная узким кавказским ремешком с комплектом. Синие шаровары с алыми гвардейскими лампасами. Мягкие сапоги джигита. Шпоры. Пистолет. На груди два ордена: один штатский – Трудового Красного Знамени, другой военный – боевого Красного Знамени. Я это внутренне отметил. Мы поговорили о последних операциях доли и о погоде. Операции были удачны. Погода никуда не годилась: пятый день шел дождь, сделавший дороги почти непролазными и сильно поднявший уровень рек.
Я еще раз взглянул на него. Конечно. Это он. Последний раз я видел его на арене Московского цирка. В ослепительных разноцветных лучах прожектора на манеж выезжают донские казаки. Их кони танцуют, носят боками. Развеваются башлыки и бурки. Впереди три аккордеониста на конях. Черноволосые бурки, папахи и белоснежные аккордеоны. Это красиво. И потом – замечательный номер. Казаки пляшут, стреляют, рубят лозу, демонстрируют высший класс джигитовки. И во главе этой замечательной труппы Михаил Туганов. Он несется по арене в карьер. На голове у человека яблоко. Михаил Туганов на всем скаку разрубает яблоко шашкой. Михаил Туганов на всем скаку бьёт из револьвера в цель. Михаил Туганов проносится вокруг арены на своем взмыленном скакуне, повиснув вниз головой на стременах.
– И вот сейчас вы… – говорю я.
– И вот теперь я, гвардии капитан, – говорит Туганов.
И гвардии капитан Михаил Туганов повествует мне поистине простую и почти одическую в своей простоте историю:
– Я сам по рождению кавказец, осетин. Прирожденный джигит и наездник. Мой папа – джигит. Мой дед – джигит. С детских лет я научился в совершенстве владеть конем, шашкой и винтовкой. Юношей, почти мальчиком, я поступил в цирк. Скоро я выдвинулся. Я сделался довольно известным наездником. Я создал с тремя товарищами небольшой полный номер «Четыре Туганова четыре». Это был вполне пристойный номер. Он имел успех у публики. Но он не представлял собой ничего выдающегося. Номер как номер, на десять двенадцать минут. Я грезил создать что-нибудь более самобытное, более оригинальное и, если хотите, более народное. Однажды мы гастролировали в Ростове-на Дону – в столице донских казаков. Тут мне пришла в голову мысль – создать из настоящих донских казаков настоящий «гала номер». Так родилась «Труппа донских казаков под руководством Михаила Туганова». Я набрал натуральных донских казаков – наездников и джигитов с головы до пят. Все, что мы показывали публике, было подлинно народное мастерство казачьей верховой езды, рубки, пальбы, песен и плясок. Мы выступали в настоящих казачьих костюмах, на настоящих казачьих лошадях, с настоящим казачьим оружием – винтовкой, шашкой, пистолетом. Наш номер шел сорок пять минут, нам предоставляли цельное отделение цирковой программы. Мы стали любимцами публики. Мы гастролировали по всему Советскому Союзу. Я не приписываю себе нашего успеха. Своим успехом мы обязаны великолепным традициям русского казачества. В день объявления брани, двадцать второго июня 1941 года, мы как раз гастролировали в Московском государственном цирке. После представления вся наша труппа в цельном подала заявление с просьбой отправить нас всех на фронт. Нашу просьбу командование Красной Армии удовлетворило.
В течение нескольких дней к нам примкнули наши братья и известные – донские казаки, осетины, кубанцы. Получился целый хорошо вооруженный кавалерийский взвод казаков, на хороших лошадях и неплохо экипированный.
Мы были готовы к бою. Я был назначен командиром этого взвода, а мой друг, директор нашей труппы В. Алавердов, – комиссаром. Девятого июля мы в конном построению выехали из ворот Московского цирка на фронт. Нас провожали представители художественной интеллигенции, артисты, циркачи, весь народ. С песнями, под звуки аккордеонов, мы проехали по Цветному бульвару, содержа в руках букеты. Скоро мы прибыли на фронт, в распоряжение знаменитого, легендарного кавалерийского генерала Льва Доватора. С ним мы и проделали всю кампанию. Бывальщины в четырех рейдах, в тылу у противника. Много из нашей группы пало в боях с гитлеровцами, несколько ранено, почти все прочие награждены боевыми орденами и медалями. Я получил орден боевого Красного Знамени, ношу его рядом с орденом Трудового Алого Знамени, полученным несколько лет тому назад за работу в цирке. Оказалось, что наше цирковое мастерство пригодилось. То, что в мирное пора было развлечением, во время войны стало делом, настоящим, большим военным делом. Теперь я произведен в капитаны и заключаюсь адъютантом командира гвардейской кавалерийской части.
Я затаив дыхание слушал эту простую и поразительную историю.
На прощание я накрепко пожал руку Михаилу Туганову – замечательному мастеру цирка, замечательному командиру Красной Армии, человеку большой дави, патриоту, гвардии капитану и кавалеру двух орденов.
Я ехал домой по грязной лесной дороге. Лошадь с трудом вытаскивала из слякоти копыта. Копыта хлопали, как пробки. Шел дождь. Бурка намокла. Вода текла по коленям. За мной ехал коневод. Но вот он поравнялся со мной и произнёс:
– Вам не рассказывал капитан Туганов, как его спасла профессия циркача во время одной из наших операций?
– Нет, не рассказывал.
– Ну да, он весьма скромный человек. Он никогда не говорит о своих боевых подвигах. Но вы должны знать, как писатель. Вы непременно должны знать. Я вам сейчас расскажу.
И он мне рассказал примечательный случай из боевой практики бывшего циркового артиста, ныне конногвардейца Михаила Туганова:
– Однажды во время операции на Западном фронте, во пора сильных боев, когда дислокация наших и вражеских частей была неясна, капитан Туганов один, на коне, по промаху заехал в село, занятое немецкими автоматчиками. Капитан Туганов доехал до середины села и только тогда заметил, что угодил в расположение немцев.
Он был в бурке, в красном башлыке. Немцы открыли по нему страшный огонь из автоматов. Туганов повернул коня и помчался карьером назад. Пули свистели кругом, пробивая бурку. Тогда Туганов сделал вид, что его убили. Он свалился с седла и повис на стременах под брюхом лошади. Это был его излюбленный номер джигитовки. Немцы, уверенные в том, что казак уложен, прекратили стрельбу и погнались за лошадью. Но лошадь хорошо была дрессирована. Она, не снижая аллюра, вынесла капитана Туганова из присела. Тогда капитан вскочил на седло и умчался, как вихрь, в развевающейся бурке и в развевающемся алом башлыке. Немцы ахнули, но было уже поздно. Пули не долетали. Так мастерство циркача избавило ему жизнь…».
Валентин Петрович Катаев (1942 г.)
Михаил Туганов дошел до Берлина. Во время войны ему удалось скопить и обучить новых участников ансамбля, с которыми он не только воевал, но и выступал на передовой. В часы отдыха участники ансамбля выступали с песнями и плясками, поднимая военный дух конногвардейцев.
За особые заслуги в творческой работе и высокое художественное мастерство 9 октября 1944 года маршал Советского Альянса К. К. Рокоссовский объявил благодарность всему личному составу ансамбля и наградил его руководителя майора М. Туганова именными часами. Этот распоряжение маршала Рокоссовского хранится в Петербурге, в Музее цирка.
Конная группа Туганова 2 мая 1945 года дала представление у стен рейхстага. Ансамбль Михаила Туганова выступал совместно с прославленной певицей Лидией Руслановой. В подтверждение – историческая фотография, облетевшая весь мир.
После войны Михаил Туганов со своими бойцами вернулся в цирк. Трудился, как режиссер, как постановщик трюков. Его новые конные аттракционы «О чем звенят клинки» и «Джигиты Северной Осетии» с успехом демонстрировались не лишь в нашей стране, но и за рубежом. Цирковую династию продолжили его дочь Дзерасса Туганова и внучка Нина Туганова.
Талантливый искусник, народный артист РСФСР ушел из жизни в 1974 году. В 2020 году не стало народной артистки РСФСР Дзерассы Михайловны Тугановой. Династию Тугановых принесшую всемирную славу советскому цирку сегодня по праву представляет Нина Валерьевна Туганова.
Но в первую очередь ей хочется, чтобы Михаила Туганова помнили не лишь как прославленного артиста цирка, но и как бесстрашного солдата, который внес свой неоценимый вклад в великую Победу.
«После брани, – вспоминает Нина Валерьевна, – дедушка практически каждый год встречался со своими сослуживцами. Меня маленькую он тоже познакомил со всеми доваторцами, с теми, кто остался жив. И когда помер мой дедушка, доваторцы взяли шефство на моей мамой Дзерассой Тугановой. Последний раз мы встречались в Ставрополе, когда находились на гастролях. Ветераны отряда Льва Доватора вручили ей почетную грамоту и орден. Все награды я отдала в музей Владикавказа.
Весьма жаль, что в Волоколамском историческом музее нет ни одной фотографии, ни одного упоминания о Михаиле Туганове и его отважных конниках. Ведь они храбро воевали и многие из них сложили головы на этой земле.
В память о кровопролитных днях на Волоколамское шоссе установлен танк Т-34. В шестидесятых годах дедушка выстроил дачу в Снегирях, недалеко от Волоколамска, куда дошли немцы, но дальше их не пустили. И когда мы на машине проезжали мимо этого танка, дедушка вечно замолкал. Он вспоминал те страшные дни. О войне он мне рассказывал много. Рассказывал о том, как конники бросались в рукопашные бои, дед был невероятной силищи, одним ударом кулака мог уложить. Такой же физической силой обладал Шемякин, отец известного художника и скульптора Михаила Михайловича Шемякина. Мой дедушка и Михаил Петрович Шемякин познакомились на фронте, они совместно воевали у Доватора. Михаил Петрович Шемякин дошел до Берлина. После войны был комендантом Кёнигсберга, проходил службу в Центральной группе армий в ГДР, был комендантом многих восточногерманских городов. Позднее стал преподавателем Академии им. М. В. Фрунзе. В 1957 году ушёл в запас. Мы дружили семействами. Шемякины поселились на юге, дедушка с бабушкой ездили к ним в гости и брали меня с собой. И каждый раз при встрече они вспоминали о военном лихолетье. Потому о войне я знаю много, с детства отличалась талантом внимательно слушать, и все, что касается обороны Москвы для меня свято. Это мой родимый город. Город, за который сражался мой дедушка Михаил Николаевич Туганов».
Похоронен гвардии капитан Михаил Туганов на Новодевичьем погост. Там же нашли свое последнее упокоение генерал-майор Лев Михайлович Доватор, генерал-майор Иван Васильевич Панфилов, летчик Виктор Васильевич Талалихин.
Во пора Великой Отечественной войны героизм наших солдат был массовым. И не потому, что была дана команда: «Ни шагу назад!». По-другому бойцы не могли воевать. Потому что отходить было некуда.
Помним мы бессмертный подвиг героев-панфиловцев, в память о них в Дубосеково возвышается мемориальный комплекс, не забыт подвиг пилота Талалихина – в Москве есть улица, названная его именем. Помним, как отважно сражался Лев Доватор, улицы десятков городов в СССР бывальщины названы в его честь. Но если доехать до Волоколамска и попытаться найти хоть малейшее упоминание о погибших конных кавалеристах, какие бесстрашно с шашками бросались на танковые колонны, то вы ничего не найдете. Увы, история умолчала об этом подвиге. И это на нашей совести…
