Андрей ФУРСОВ. Вы — автор немало книг на острые темы по истории позднего Советского Союза. К нашему разговору особое отношение имеет ваша книжка “Коррупция в Политбюро. Дело “красного узбека”. Как вы нашли эту тему?
Фёдор РАЗЗАКОВ. В 2007 году, после длинного перерыва, я съездил в Узбекистан. На тот момент уже почти сотня книг была мной написана, и я подумал, что про свою малую отечество, про Узбекистан, ничего не написал. А тут как раз стали показывать снятые на НТВ фильмы про Шарафа Рашидовича Рашидова. Антирашидовские, демонизирующие СССР, какой якобы естественным путём развалился из-за коррупции.
И я понял, что герой моей будущей книги найден.
Андрей ФУРСОВ. Этап 1967-1983 годов в Советском Союзе ознаменовался отказом номенклатуры от реального рывка в посткапиталистическое будущее — от идеи построения коммунизма. С реформами Либермана—Косыгина стартовала попытка “излечить” социализм несоциалистическими методами. Советское руководство зачислило решение активно интегрироваться в мировую систему, полагая, что ядерного и научного потенциала уже хватит для разговора на равных. Запад деятельно поддержал эту позицию, Советскому Союзу был предложен “детант” — разрядка напряжённости, которая должна была обеспечить Закату, прежде всего США, передышку для того, чтобы выйти из кризиса и перехватить у СССР историческую инициативу. Советское руководство, уже плывшее по течению Истории, на эту обманку купилось.
Надо учитывать, что это выходило на фоне ослабления США, которые в 1944 году давали 50% мирового валового продукта, а в начале 1970-х — всего 24-25%. Тогда начали создаваться принципиально новоиспеченные, закрытые международные структуры: Римский клуб (1968 год) и Трёхсторонняя комиссия (1973 год). По линии этих структур Советский Альянс стали втягивать в ряд проектов по экологии, демографии, “глобальному управлению”.
А внутри СССР развивалась активная фаза формирования вязки “теневая экономика — криминал — партийно-хозяйственные структуры”. Из вашей книги я узнал о кисловодском “сходняке” воров в законе и “теневиков” в 1979-м. Там было зачислено два решения: “теневики” стали отстёгивать 10% в “общак”, а воры в законе решили… двигаться во власть.
В 1973-м Андропов сделался членом Политбюро ЦК КПСС и начал превращать КГБ из функции власти в её альтернативный полюс. Он создаёт свою личную разведку под наименованием “Фирма” (во главе с Е. Питоврановым), начинается её проникновение в западный мир. Параллельно Андропов ведёт борьбу за власть внутри страны. Со другой половины 1970-х годов странным образом уходят на тот свет люди, которые вовсе не рады усилению КГБ: министр обороны Андрей Гречко (1976 г.); сквозь два года — совершенно здоровый человек, член Политбюро Фёдор Кулаков, потенциальный кандидат в генсеки; в 1980-м в очень удивительной автокатастрофе погибает кандидат в члены Политбюро, первый секретарь ЦК компартии Белоруссии Пётр Машеров. Это люди, которые могли взять место Брежнева!
В то же время в республиках, особенно — в серьёзно коррумпированных Грузии и Армении, уже тогда тесно связанных с Прибалтикой и сквозь неё — с Западом, нарастают сепаратистские настроения. А говорили только об Узбекистане, где никаких поползновений к отделению не было. Почему именно он очутился под ударом?
Фёдор РАЗЗАКОВ. О широкомасштабном “узбекском деле” нет никаких подробных материалов. Историю пишут победители, и горбачёвская “кривая гласность” её написала. В те годы я начал собирать свой архив, причём не только по “узбекскому делу”, а вообще по всем делам. У меня таких папок несколько сотен. Все отданные “узбекскому делу” публикации я собирал вплоть до 1990 года, когда дело было практически закрыто. Увы, либеральная трактовка следователей Гдляна и Иванова, написавших книжку “Кремлёвское дело”, продолжает доминировать и сейчас.
Андрей ФУРСОВ. Она не просто либеральная, она лживая.
Фёдор РАЗЗАКОВ. И в кинофильмах об “узбекском деле” — всё та же “песня”, что очаг узбекской коррупции приехали искоренять честные следователи со всей страны: вначале 12 человек, потом 200 и так далее. В этих пропагандистских материалах муссируется постулат, что “узбекское дело” — продукт праведной воли энергичного Андропова. В ноябре 1982 года он сделался генеральным секретарём ЦК КПСС, в феврале 1983-го закрутилось это дело, а в апреле пошли аресты. “Хлопковое дело” — январь 1984-го.
Андропова в наши дни нередко преподносят как интеллектуала, дисциплинизатора, искоренителя зла, а Брежнева и его команду — как коррупционеров, выживших из ума стариков: например, опальных при новом генсеке Сергея Медунова, Николая Щёлокова…
Андрей ФУРСОВ. Не упоминая, что “беспорочный борец с коррупцией” наносил селективные удары по потенциальным оппонентам. Классическая кампанейщина.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Я бы наименовал это “операцией спецслужб”. Очень выверенной, что закономерно, учитывая многолетний опыт Юрия Владимировича.
Внушалось, что “брежневские” тянули край в болото, а им противостояли “прогрессисты” Андропов, Горбачёв, Яковлев, Шеварднадзе…
Андрей ФУРСОВ. Вспомнил книгу одного из борзописцев — именуется “Юрий Андропов. Последняя надежда режима”.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Книга — Леонида Млечина, не к ночи будь помянут. Он одушевляет собой либеральную пропаганду, которая вливается в уши нашего бедного обывателя. Так вот, я попытался опровергнуть ложный миф.
Андрей ФУРСОВ. На основании каких фактов?
Фёдор РАЗЗАКОВ. Ко мне угодил, благодаря и вашему содействию, рабочий дневник Леонида Ильича Брежнева. Этот дневник он вёл с октября 1964 года до самой своей кончины. Объёмный документ, практически ежедневник, который вели в секретариате: чем занимался, куда ездил, с кем встречался, кто звонил.
Пролетарий дневник даже за последний год жизни Леонида Ильича показывает, как много перемен Брежнев пытался осуществить.
Начну с предыстории — с декабря 1981 года, когда проходила финансовая проверка в Институте интернациональной экономики и международных отношений (ИМЭМО). Это базовый институт для межэлитных отношений. Проверка преследовала цель сместить директора Николая Иноземцева. В его институте “паслась” цельная группа пролиберальных советников, занимавшихся экономикой и международными вопросами: Георгий Цуканов, Георгий Арбатов, Александр Бовин и отдельный другие.
Андрей ФУРСОВ. Но у Иноземцева и у Арбатова с Бовиным были разные взгляды на развитие страны. Два последних бывальщины абсолютными либералами — в советско-номенклатурном, разумеется, смысле слова.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Да, но Иноземцев возглавлял институт, где либералы ощущали себя вольготно. Консервативные команды Черненко и Брежнева, яркими представителями которых были, например, Кириленко и Суслов, начали стеснять либералов.
Андрей ФУРСОВ. При обыске в сейфе Иноземцева нашли необъяснимо крупную сумму в долларах. А обыск-то был связан с молодыми вольнодумными сотрудниками института, какие распечатывали тексты еврокоммунистов.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Декабрь 1981-го был только началом: обе стороны прекрасно осознавали, что вытекающий год должен стать решающим.
Михаил Суслов, главный идеолог партии, к ноябрю 1982 года стряпал Пленум, на котором планировались серьёзные кадровые перестановки. О жестокости борьбы свидетельствует непонятная смерть первого зампредседателя КГБ Семёна Цвигуна: то ли самоубийство, то ли смертоубийство. Его внучка Виолетта Ничкова пыталась истребовать у ФСБ документы о смерти деда.
Андрей ФУРСОВ. Немалая часть людей, находящихся “в теме”, в самоубийство не веруют.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Я тоже считаю, что его убили. Это вполне укладывается в ту картину борьбы.
Андрей ФУРСОВ. Дело в том, что Леонид Ильич заблаговременно приставил к Андропову двух своих людей — “государево око”, если желаете. Это были заместители Юрия Владимировича: Семён Цвигун и доверенное лицо генсека в КГБ Георгий Цинёв.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Немало того, Брежнев собирался в 1982 году вернуть Андропова в ЦК секретарём международного отдела по соцстранам. Связано это было с военным позой в Польше. Брежнев хотел использовать прежние связи Андропова: ведь тот до КГБ работал в МИДе.
Андрей ФУРСОВ. В Венгрии был послом.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Разумеется. А вместо него планировал назначить председателем КГБ Цвигуна. Но 19 января Цвигун ни с того ни с сего якобы кончает существование самоубийством. Уже потом была растиражирована история о раке лёгких.
Андрей ФУРСОВ. Классическое “прикрытие”.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Никакого рака там не было. Можете ознакомиться в Интернете с вердиктом его врачующего врача — профессора Перельмана.
Но самое интересное, что с середины ноября 1981 года, когда Чазов прописал ему какие-то снадобья, Цвигуну становилось всё хуже, а потом и голос пропал на время. С середины ноября Цвигун в рабочем кабинете не появлялся. Некто захотел, чтобы он умер естественным образом или чтобы его не было на Лубянке в это время. Со второй половины ноября по январь включительно он жил либо в Барвихе, либо на даче в Усово.
Андрей ФУРСОВ. Ситуацию уже не контролировал?
Фёдор РАЗЗАКОВ. Пытался, судя по пролетарию дневнику Брежнева. Я выписал некоторые факты… Цвигун в октябре звонил Брежневу пять раз, в ноябре — один раз (уже голос пропадал). А в декабре, в этап ИМЭМО, опять активизировался — звонил Брежневу пять раз.
А что делал Андропов в этот “период Польши”? Он 7 раз был у Брежнева на зачисленье и 15 раз говорил с ним по телефону. Столь высокой частоты контактов с Брежневым больше не было ни у кого в этот период!
Но вот зачем названивал Брежневу пять раз в декабре больной Цвигун, отвечавший за внутреннюю политику, в том числе за диссидентов? Помимо проблем с ИМЭМО, в те дни пошёл накат на дочь Брежнева, Галину, тогда ещё супруга Юрия Чурбанова: смаковалась история вокруг её романа с цыганским певцом Борисом Буряце и кражей драгоценностей у дрессировщицы Ирины Бугримовой.
Андрей ФУРСОВ. Это вы пять описали в книге “Пуля для Зои Фёдоровой”.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Почему шёл такой накат на Брежневу? Зачем был необходим вброс “бриллиантового дела”? Дело в том, что Галина Брежнева начала участвовать в политике, стала встречаться с людьми, которые могли повлиять, так, на того же Чурбанова, которому после ноябрьского Пленума прочили место министра внутренних дел.
Андрей ФУРСОВ. А Щёлоков переместился бы на место председателя Совета министров?
Фёдор РАЗЗАКОВ. Скорее, его заместителя, который курировал бы весь силовой блок. Галина Брежнева пыталась перетащить нужных людей на сторону отца. Поэтому на неё стало собирать компромат Второе управление КГБ, которое де-факто уже не курировал нездоровый Цвигун. Моё мнение: его убили, ибо он стал поправляться и даже планировал в феврале выйти на работу.
А тут ещё два дня спустя после кончины Цвигуна в больнице стало плохо Михаилу Суслову. В этот день, день смерти Ленина, он с дочерью Майей глядел телевизор, как рассказывал впоследствии Леонид Сумароков, её муж. И подошёл врач, попросил Михаила Андреевича выпить таблетку перед сновидением. Суслов выпил и через час упал в обморок. В сознание так и не пришёл, умер 26 января. Это всё связанные вещи, на мой взгляд. Война за власть перешла в конечную фазу. У нас же принято всегда было считать, что Андропов ни на кого не мог руку поднять, он считался едва-едва ли не святым человеком.
Заметьте, как всё выстроено… Цвигун уходит из жизни 19 января, а на следующий день к Брежневу приходит Андропов, потому что он как председатель КГБ должен отчитаться, что так, мол, и так, сейчас нет первого заместителя. И Брежнев после этой встречи не подписывает некролог Цвигуну! Это беспрецедентный случай!!! Они дружили ещё с Молдавии. Он должен был подмахнуть некролог, должен был присутствовать на похоронах, а он вместо работы и всех этих вопросов уехал на дачу в Завидово. Всё это читаем в пролетарии дневнике.
Полагаю, Андропов сказал ему, что Цвигун покончил жизнь самоубийством. И Брежнев счёл это предательством себя и своей команды.
Андрей ФУРСОВ. А не мог Брежнев сделать вид, что поверил? Леонид Ильич Андропову не доверял. Не допускаете думы, что Брежнев хотел поставить Андропову ловушку?
Фёдор РАЗЗАКОВ. Такие уловки были видны в дальнейших его поступках. Ему подсказывала его команда, да и сам он был политик опытный. Тем более, когда 26 января Брежневу сообщили, что Суслова больше нет, ему стало четко, что что-то не то… Конечно, Суслов был стар, 80 лет. Чазов списал всё на больное сердце. Но, позвольте, в день, когда была зачислена та таблетка, у него сняли охрану! То же самое было перед странной аварией с Машеровым. Всегда таким роковым событиям сопутствовало исчезновение охраны и свиты.
Андрей ФУРСОВ. Так же за полгода до кончины Сталина из обоймы начали выпадать Власик, Поскрёбышев… Чтобы Иосиф Виссарионович оказался один на один с заговорщиками.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Если Суслову помогли удалиться из жизни, то Андропов не секретарём по международным делам планировал стать, а секретарём по идеологии — вторым человеком в партии, каким и был Суслов. Несложнее говоря, сесть на его место.
Но вот умер Цвигун. Вместо него Андропов пытается отстоять своего человека, Виктора Чебрикова. Но Брежнев…
Андрей ФУРСОВ. Устанавливает Федорчука.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Да. Но давайте вернёмся к дневнику Брежнева. 4 февраля 1982 года там значится звучен в Ташкент первому секретарю компартии Узбекистана Рашидову. Он входил в брежневскую команду, как мы знаем. О чём мог быть разговор в феврале? Хлопковая страда лишь в сентябре начинается — отпадает. Подозреваю, речь шла о предстоящем мартовском визите Брежнева, чтобы вручить республике Узбекистан орден Ленина, а Рашидову — орден Октябрьской революции. Там должен был состояться положительный разговор по поводу ноябрьских перестановок: мол, готовься, Шараф, тебя это тоже коснётся.
Андрей ФУРСОВ. Брежнев желал ввести Рашидова в Политбюро?
Фёдор РАЗЗАКОВ. Шараф Рашидович поставил рекорд по пребыванию в “предбаннике” Политбюро — 23 года кандидатом!
Дальше, 17 февраля Брежнев звонит в Киев Щербицкому, первому секретарю ЦК компартии Украины. У того был день рождения. Тоже, полагаю, сообщает и ему: “Готовься!” Щербицкий должен был стать генеральным секретарём вместо Леонида Ильича.
Андрей ФУРСОВ. Идёт сборка команды.
Фёдор РАЗЗАКОВ. 22 февраля Брежнев разговаривает по телефону с Андроповым, после чего шеф КГБ надолго, до 16 марта, исчезает из дневниковых записей. Я выяснил, что в феврале Андропов летал в Афганистан и подцепил какую-то заразу. Что немудрено, ибо там зачислено целоваться в знак приветствия. Неделю он лежал в больнице. Это давало команде Брежнева пространство для манёвра. 16 марта Брежнев выступил с вящим докладом на Съезде профсоюзов в Москве. Ни слова не было сказано о советской внешней политике в Азии — только о Европе.
Тем порой министр обороны Дмитрий Устинов, будучи с визитом в Индии 15-20 марта, сообщил Индире Ганди о новых инициативах нашего руководства по Китаю и Афганистану: умерить противостояние с китайцами и поставить вопрос о выводе советских войск из Афганистана. Индия как сосед этих двух стран была заинтересована в миролюбивом сценарии. Ганди получает приглашение закрепить все договорённости в сентябре. То есть налицо смещение вектора и в нашей внешней политике тоже.
Андрей ФУРСОВ. Брежнев по-своему пытался исправить ситуацию, в какую ввергли Советский Союз Андропов и его “пристяжные” Устинов и Громыко.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Шёл, хоть и медленный, но разворот. Брежнев прилетает в Ташкент 22 марта. На вытекающий день они с Рашидовым посещают авиационный завод, и там почти трагедия происходит: рушатся стропила, Брежнев по счастливой случайности не погибает — отделывается переломом ключицы. На самом деле, они с Рашидовым вполне могли погибнуть. Может, это было подстроено. Может, и нет. Но случай — случился.
Андрей ФУРСОВ. Вообще, визиты первых лиц тщательно продумываются, любые мелочи, а тут стропила валятся на головы!
Фёдор РАЗЗАКОВ. Как вспоминал одинешенек из телохранителей Леонида Ильича, Владимир Медведев, визит к авиационщикам поначалу был отменён. Охрана была тут же снята с объекта, а после при спонтанном визите спешно вернули, вот тут-то всё и приключилось. Врачи умоляли Брежнева срочно вернуться в Москву, лечь в больницу Четвёртого основного управления на Грановского. Но Брежнев остался, потому что ордена не были вручены, и о ноябрьских делах с глазу на глаз не было говорено.
Самое увлекательное произошло на другой день, во время его выступления во Дворце дружбы народов имени Ленина. Накануне в Москве на Съезде профсоюзов Леонид Ильич ни словом не обмолвился о новоиспеченных отношениях СССР с Индией и Китаем. Он приберёг это для визита в Ташкент! В его речи можно выделить четыре основных пункта: 1) мы критикуем Китай, но не мешаемся во внутреннюю жизнь КНР, не отрицаем наличия там социализма; 2) признаём суверенитет Китая над островом Тайвань; 3) со стороны СССР нет угрозы Китаю, и мы готовы продолжать переговоры; 4) мы неплохо помним времена, когда СССР и Китай соединяли узы дружбы. Программная речь!
Андрей ФУРСОВ. По сути, это было внешнеполитическое обеспечение внутренней войны.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Ташкент для этой речи был удачным местом, так как Рашидов имел авторитет в Азии. Завоевал он его давным-давно, в бытность председателем Президиума Верховного Совета Узбекской ССР в 1950-1959 годах. В 1955-м, когда Джавахарлал Неру и Индира Ганди посетили Ташкент, даже термин “дух Ташкента” показался.
Андрей ФУРСОВ. Рашидов был противником войны в Афганистане.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Это сильно раздражало Андропова. И это, забегая вперёд, сделалось одним из побудительных мотивов его “десанта” в Узбекистан.
Вернёмся к событиям вокруг КГБ. На освободившееся место первого заместителя председателя КГБ был назначен Цинёв. Андропов пока не был назначен секретарём по идеологии. Брежнев сознательно тянул. Вся андроповская команда продавливала желаемое грядущей для шефа, потому что из секретарского кресла тот вполне мог перепрыгнуть в генсековское.
5 мая Брежнев имел телефонный разговор с Цинёвым, какой предложил на пост председателя КГБ СССР Виталия Федорчука, главного украинского комитетчика. Это было бы крайне полезно для Щербицкого.
Андрей ФУРСОВ. Щербицкий, заменив Брежнева, имел бы в этом случае своего проверенного председателя КГБ. И блокада всех каналов андроповского воздействия была бы гарантирована.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Это было грамотное решение, предложенное Цинёвым, бо́льшую часть жизни проработавшим в 3-м Управлении КГБ, то кушать в военной контрразведке.
А тут подоспели новости с афганского контура: в Термезе 12 мая Рашидов встречался с афганским лидером Кармалем, и уже 28 мая Громыко зачислил у себя главу афганского МИДа Доста. В Афганистане, кстати, доля узбекского населения составляла четвёртую часть. Потому Рашидов в роли ответственного за переговорный процесс выглядел более чем убедительно. Ему было поручено курировать очень широкий периметр: Индию, Китай и Афганистан, этим он должен был заниматься в грядущем составе Политбюро. Как видим, команда позднего Брежнева не думала складывать лапки, успешно сражалась на всех фронтах.
22 мая Брежнев зачислил Алиева — первого секретаря ЦК компартии Азербайджана. Азербайджан был тоже проблемной точкой после произошедшей по соседству, в Иране, Исламской революции. Алиев, по задумке Брежнева, тоже должен был быть включён в состав Политбюро в ноябре. Ему поручалось контролировать иранский вектор.
23 мая Брежнев сообщал с Андроповым. Тот хотел, чтобы в Комитете госбезопасности был Чебриков, и пока ещё не в курсе относительно Федорчука.
24 мая проходит Пленум ЦК КПСС, отданный продовольственной программе. Она была доверена Горбачёву, который её провалил. Что не помешало ему стать впоследствии генеральным секретарём. По итогам майского пленума Евгений Чазов сделался членом ЦК. Брежнев хотел перетянуть его на свою сторону.
Андрей ФУРСОВ. Но Чазов-то был абсолютно андроповский кадр, желая, возможно, реальная ситуация была сложнее — с двойным, а то и с тройным дном.
Фёдор РАЗЗАКОВ. На Чазова вполне могла воздействовать и иная команда. Ведь Брежнев не противился его назначению в ЦК!
25 мая Брежнев имеет разговор с Федорчуком, предлагает ему переезд в Москву. 7 июня — беседа по телефону с Щербицким, об уже озвученных планах. Видимо, Щербицкий колебался, так как не знал точного расклада московских сил и опасался заведомо проигрышного сражения. Перевод же в Москву многоопытного профессионала Федорчука должен был успокоить Щербицкого.
Андрей ФУРСОВ. На весы положили тяжёлую гирю.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Дело положительное. Брежнев принимает Федорчука у себя в кабинете 9 июня. Замечу, что Брежнев стал чувствовать себя увереннее, потому что на майском пленуме случилась, наконец, нужная рокировка: Андропов стал вторым секретарём ЦК, однако славы Суслова ему не досталось — доверили курировать лишь Международный отдел, а не всю идеологию. То есть при формальном повышении вышло понижение.
Андрей ФУРСОВ. А кто ведал остальными чертами?
Фёдор РАЗЗАКОВ. На той же ниве идеологии (наука, образование, культура, СМИ) работал Михаил Зимянин; он был из брежневской обоймы и, уместно, санкционировал ту атаку на ИМЭМО.
Андрей ФУРСОВ. То есть Андропову резко сузили круг обязанностей, следовательно, и возможностей?
Фёдор РАЗЗАКОВ. Да, он очутился генералом без армии.
Но вернёмся к Федорчуку. Он в качестве председателя КГБ СССР делает важные перестановки. Упомяну только изменения в Первом основном управлении (ПГУ), ведавшем внешней разведкой и бывшем до этого под непосредственным попечением Андропова (помимо “девятки” — службы охраны глав страны). Федорчук заменил руководителей: 1-го отдела (занимавшегося США), 7-го (Индия и Пакистан), 8-го (Ближний/Средний Восток и Африка), 9-го (Управление “РТ” — “Рекогносцировка с территорий”), 11-го (связь с соцстранами) и управления кадров.
Далее, с 3 июля по 31 августа Брежнев был в отпуске. В Ялте принимал Ярузельского, Гусака, Хоннекера и монгольского лидера Цэдэнбала. В Монголии стояли наши армии. Cудя по всему, речь у Брежнева с Цэдэнбалом шла о выводе части советского контингента. 1 сентября Леонид Ильич вышел на труд. Первым, кого он принял, был председатель Совета министров СССР Николай Тихонов.
А уже утром 2 сентября (!) Брежнев летит в Киев к Щербицкому — на три дня. Это был негласный визит, ни в одной газете он не освещался! Сам Андропов об этом не знал! Его поставил в известность постфактум Виктор Алидин, начальник УКГБ по Москве и районы, сославшись на директора аэропорта Внуково.
Что за тайная миссия и невероятная спешка, что за странный маршрут последних трёх дней? 31 августа Брежнев ещё в Ялте, откуда до Киева дланью подать. Но возвращается в Москву, встречается с Тихоновым, и только потом… Очевидно, Щербицкий продолжает колебаться, и об этом сообщил Брежневу Тихонов. Леонид Ильич был вырван лететь на разговор, иначе всё “здание” могло рухнуть. И уговорил-таки! 7 и 8 сентября Брежнев принимает Андропова, после чего в их контактах возникает гигантская пауза длиной в два месяца. 9 сентября Юрий Владимирович улетает в Кисловодск, у него месячный отпуск.
Андрей ФУРСОВ. Получается, они возобновят контакт лишь совершенно незадолго до смерти Брежнева.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Да, в напряжённые дни перед Пленумом.
В это время Брежнев продумывал новоиспеченную конфигурацию уровней власти. Тут я усматриваю параллель с Китаем, где на прошедшем в начале сентября XII Съезде КПК Ху Яобан стал генсеком ЦК КПК, а Дэн Сяопин — председателем комитета Общенародного политического консультативного совета. То есть встал над советниками, как некий третейский судья… То же самое собирался сделать Брежнев в ноябре: учредить пост председателя партии, какой занял бы самолично, как Дэн Сяопин. Генеральным секретарём стал бы Щербицкий, а первым секретарём — Рашидов либо Алиев. Оба при любом раскладе должны бывальщины остаться у себя в республиках и войти в Политбюро не с совещательным, а с решающим голосом, и заниматься международными делами на азиатском направлении. А либеральные историки настаивают, что Брежнев ничего не соображал!
Вернёмся к переговорам. 16 сентября — телефонный разговор с Рашидовым. Не только хлопковую страду, но и ноябрьские вещи, разумеется, обсуждали.
20 сентября в СССР с официальным визитом прилетает Индира Ганди. Она заверила Брежнева в поддержке внешней политики СССР. Разом после встречи (согласно рабочему дневнику) Брежнев звонит Рашидову в Ташкент. Явно не по поводу хлопка…
Андрей ФУРСОВ. Разумеется, обсуждались интернациональные дела.
Фёдор РАЗЗАКОВ. А Ганди-то, знаете, куда из Москвы полетела? К Щербицкому в Киев! И только оттуда — в Дели. Без комментариев!
24-27 сентября Брежнев был с визитом в Баку, открыто для разговора с Алиевым о действиях на иранском направлении и ноябрьским делам.
5 октября к Брежневу приезжает председатель Госсовета Вьетнама Чьюнг Тинь — удобопонятно, по поводу Китая.
11 октября Брежнев разговаривает с Щербицким о переезде в Москву. До решающего Пленума остаётся чуть вяще месяца (Пленум был назначен на 15 ноября).
13 октября Брежнев вновь принял Федорчука опять, рассказал ему о своей беседе со Щербицким.
Андрей ФУРСОВ. Ситуация сгущается с любым днём…
Фёдор РАЗЗАКОВ. Да. 18 октября Брежнев принимает Тихонова и разговаривает с Федорчуком, который, видимо, должен был гарантировать решение проблем, озвученных Тихоновым.
19 октября Брежнев посещает больницу на Грановского и едет на дачу “Заречье-6”. В больнице его проверили (75 лет всё-таки!), и если бывальщины бы выявлены проблемы, то ни на какую дачу его бы не отпустили. Следовательно, вполне был здоров.
21 октября он имеет телефонный разговор с Алиевым. 25-го — ещё одинешенек телефонный диалог с Федорчуком. Наверняка наряду с международными вопросами касались внутренних перестановок и поведения противной стороны… Не стоит забывать, что Федорчук, новоиспечённый председатель КГБ, был вырван работать в окружении блокирующей андроповской команды: Бобкова, Чебрикова и прочих. Помогал ему Цинёв.
27 октября в рабочем дневнике Брежнева отмечено так: “Среда. Леонид Ильич прибыл на работу в Кремль в 10.30, переговорил по телефону с Гришиным и Чазовым”. А теперь читаем мемуары Чазова: “В конце октября после встречи с кем-то из них (противников Андропова. Я думаю, это Гришин, он тоже входил в брежневскую команду, и на него впоследствии был нарыт компромат — параллельно с “узбекским делом” — Ф.Р.) мне позвонил Брежнев и произнёс: “Евгений, почему ты мне ничего не говоришь о здоровье Андропова? Как у него дела? Мне сказали, что он тяжело болен, и его дни сочтены. Ты понимаешь, что на него многое поставлено, и я на него рассчитываю? Ты это учти. Надо, чтобы он трудился”. Брежнев знает, что Чазов дружит с Андроповым и ему этот разговор передаст. Зачем он это сделал? Может, хотел припугнуть Юрия Владимировича. Такая спецслужбистская тактика — привнести смятение и посмотреть, как будут действовать. Какой же после этого Брежнев “политический труп”? Он был очень умён.
Андрей ФУРСОВ. Все его поступки были абсолютно грамотными.
Фёдор РАЗЗАКОВ. В тот же день, 27 октября, Брежнев произнёс часовую речь в Кремле на совещании инструктивного состава Вооружённых Сил CCCР. Выступление было организовано по инициативе Дмитрия Устинова, который, видимо, стал склоняться в сторонку Брежнева.
Андрей ФУРСОВ. Устинов в течение многих лет действовал в тандеме с Андроповым. Они вместе гнобили потрясающего конструктора Челомея, оба бывальщины сторонниками ввода войск в Афганистан. Что-то не верится, что Устинов стал “брежневцем”.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Он мог сориентироваться по докладам военной рекогносцировки и понять, что у Брежнева больше козырей в колоде.
Андрей ФУРСОВ. Могло быть и так. Из вашего рассказа у внешнего наблюдателя складывается “картинка”: “Всё! Андропова обложили!” Вариант, замышленный Брежневым, пройдёт, если не будет форс-мажора.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Да, тем более что 4 ноября, за 11 дней до Пленума, Брежнев зачислил у себя Щербицкого и Алиева.
Андрей ФУРСОВ. Одновременно?
Фёдор РАЗЗАКОВ. Да, разговаривали втроём. И тут же Брежнев позвонил Рашидову.
Андрей ФУРСОВ. Ну, сейчас всё понятно.
Фёдор РАЗЗАКОВ. Утрясались все сомнения. 7 ноября Брежнев был на демонстрации, 9-го в 12.00 принял Андропова в пролетарии кабинете после двух месяцев необщения. И тут какой-то важнейший разговор между ними происходит, который, к сожалению, мы не ведаем!!! Судя по всему, он открыл перед ним карты: знай, дескать, Юра, какая участь тебя ждёт, после Пленума ты сделаешься четвёртым человеком. Председатель партии — первый, генеральный секретарь — второй, первый секретарь — третий и главный идеолог — четвёртый человек. Пленум готов, Брежнев уверился в этом решительно после поддержки его Устиновым. Этот разговор с Андроповым — роковая ошибка Леонида Ильича!
Андрей ФУРСОВ. На вытекающий день он ушёл из жизни.
Фёдор РАЗЗАКОВ. По официальной версии, в интервале с 8.00 до 10.00 утра 10 ноября Брежнев негромко умер в своей постели. Хотя мелькает тревожный факт, что Андропов якобы приехал первым — забрать какой-то чемоданчик. Супруга Леонида Ильича, Виктория Петровна, потом рассказывала, что как-то спросила: “Лёня, что у тебя в этом чемоданчике?” Он ответил: “Компромат!” Что там было, увлекательно?
Андрей ФУРСОВ. Наверное, Брежнев, чтобы сломить сопротивление Андропова, накануне и предъявил ему этот компромат!
Фёдор РАЗЗАКОВ. Вполне вероятно. И это досье содержалось в чемоданчике, который почему-то не в сейфе Брежнев хранил! Потому что был уверен в своей охране?
Итак, Андропов показался, взял чемоданчик, уехал. А через час вернулся со всеми членами Политбюро. Он два раза появлялся там, по опубликованным воспоминаниям родственников.
Что же дальней? Пленум переносят на декабрь. Щербицкий, естественно, не переезжает в Москву, его блокируют. Собирается комиссия, которая держит его на крючке: дёрнешься, мы на тебя разом компромат сошьём! Поэтому Щербицкий за всё время правления Андропова ни разу не переступил порог его кабинета.
Но, судя по всему, брежневская команда не была истреблена. Она продолжала сопротивление, о чём свидетельствовало “узбекское дело”. Рашидов сопротивлялся.
С Алиевым же хитрую штуку провернули. Его сделали первым заместителем председателя Рекомендации министров, членом Политбюро и перевели в Москву. В Азербайджане под шумок постепенно пришла к власти оппозиция. Карабахские “семена” уже прорастали. Группировке, стоявшей за Андроповым, было выгодно скинуть из Азербайджана Алиева…
Андрей ФУРСОВ. Победа андроповской команды — это победа тех, кто стоял за Андроповым внутри страны и за рубежом.
Благодарю вам содержательную беседу!
На фото: 23 марта 1982 года. Л.И.Брежнев и Ш.Р.Рашидов на Ташкентском авиазаводе
