Герой мартовской публикации “Отечества” оказался двоюродным прадедом журналистки из АрхангельскаВ мартовской публикации Владимира Снегирева “Имя-отечество Северной Земли” (“Отечество” № 3, 2021) рассказывалось о том, как в 1932 году с карты земного шара была стерта последняя terra incognita. И нанесены острова Нордовой Земли. Это сделали четыре человека: Георгий Ушаков, Николай Урванцев, Василий Ходов, Сергей Журавлев. Начальник экспедиции, научный глава, радист, охотник.

Публикация получила удивительное продолжение: отчаянный каюр Сергей Журавлев оказался двоюродным прадедом нашего беспрерывного автора!

Мой двоюродный прадед Сергей Журавлев (слева) даже на фоне друзей-полярников – личность неординарная. Фото: из личного архива

Мой род

Мои Журавлевы – братья и даже сестры – 50 лет осваивали Матку (так поморы именуют Новую Землю), зимовали с Георгием Ушаковым и Иваном Папаниным, во время Великой Отечественной сопровождали полярные конвои союзников.

Это мой род – и наши всеобщие победы в Арктике.

Поморы почти тысячу лет ставили на Матке свои кресты, но для закрепления первенства нашему государству требовались колонисты. Ибо "там, где недосуг в течение столетий промышляли наши русские отважные поморы, теперь спокойно живут и легко богатеют норвежцы", записал в начине XX века в своем новоземельском дневнике Владимир Русанов.

Тогда Журавлевы и стали живыми пограничными столбами России.

В 1910 году в губе Крестовой на Новоиспеченной Земле архангельский губернатор Иван Сосновский предложил основать первую русскую колонию. "С высочайшего соизволения" она была наименована Ольгинской в честь великой княжны. На необитаемые скалистые берега перебрались несколько семей Богословского прихода Шенкурского уезда: для них было выстроено жилье, создан продуктовый запас. Взамен они обязаны были сдавать губернскому чиновнику шкуры и сало морского зверя, пушнину, рыбу, оленину.

Охотники согревались и почивали в палатке, поставленной посреди высокой комнаты с громадными окнами. Фото: из личного архива

"Если девка или парень бывальщины не при деле – подряжали на Новую Землю" – так говорили в семье Арсентия Сергеевича Журавлева, отправившего на Новую Землю меньшего брата, дочку, сына, племянников. Все первые русские колонисты были родственниками и носили фамилии Журавлевых, Долгобородовых, Конченых, Фоминых.

А подбил моих родичей на освоение Арктики, когда пашни на нордовой Ваге уже не хватало, Прокопий Журавлев: "Зачем искать новые земли, если одна уже есть?" Прокопий зимовал на архипелаге с 1905 года, высчитав, что неделя песцового промысла на собаках по доходности заменяет год за сохой. А когда колонизация стала делом государственным, за ним потянулась родня.

Закладка колонии Ольгинской в бухте Крестовой на Карской сторонке. 1910 год. Фото: из личного архива

Мои утраты

"В комнатах обиходно и чисто. В чистоте половиков, в уюте, напоминающем убранство горниц на отечеству колонистов… видна женская опрятная рука. На окнах занавеси, прибрана посуда в шкафу. На столе граммофон. Пред нами угощение: чай и шанежки", – строчил участник экспедиции Георгия Седова, писатель и художник Николай Пинегин.

Но в первую же зиму цинга забрала нескольких дам и малышей. "Охотники согревались и спали в палатке, поставленной посреди высокой комнаты с громадными окнами, – пишет Пинегин. – …Чиновники, затеявшие колонию, постигли, что дело колонизации насаждать не так просто, как написать докладную записку. Кое-что было исправлено, выстроили новый дом, отнеслись тщательнее к выбору провизии, – вторая зимовка прошла более благополучно".

Но легче жить здесь, конечно, не стало.

Уже в конце 1940-х, в становище Русаново на юге Новой Земли, бабушкина сестра Наталья (по батюшке – Журавлева) ожидала с песцового промысла мужа и среднего сына. На шестке русской печки томились пироги с гольцом – новоземельской семгой, а "бабнаташа" знобко куталась в платок из гагачьего пуха. Лишь на третий день домой приползли два полуживых вожака из собачьей упряжки. Секрет гибели отца и сына полярная пустыня так и не открыла, хотя летом охотники проверили все окрестные озера. Обычное дело на промысле…

Запоздалее Матка забрала с промысла бабушкиного брата Митю Журавлева, а затем и младшего сына Натальи – Бориса. Потеряв мужиков, она сама сделалась каюром, а вернувшись в Архангельск, рассказывала нам, как 25 лет подряд проворно собирала в упряжку собак, ходила на карбасе за треской, выполняла план Госторга по сдаче птичьего пуха, а по утрам, когда становище заметало снегом по кровли, выбиралась на улицу через чердак.

Опыт новоземельских охотников-каюров был бесценен для советской Арктики: в полярной пустыне они могли прокормить любую экспедицию, добыть топливо, сшить платье. Другой мой двоюродный прадед Федор Журавлев зимовал в Арктике 23 года, в 1935-м стал каюром высокоширотной экспедиции Георгия Ушакова на "Садко", ввёдшей тогда мировой рекорд свободного плавания за Полярным кругом. Позже работал с Папаниным на метеостанции "Мыс Челюскин", а во пора Великой Отечественной был направлен Иваном Дмитриевичем сопровождать конвои союзников на ледоколе "Ленин".

Ну а мой кумир Сергей Журавлев, о каком вспомнила "Родина", зимовал на Матке с 1907 года, в том числе с шестимесячным младенцем (!) и женой Машей, дочкой моего прадеда Василия Долгобородова. Участвовал в полярных экспедициях на "Георгии Седове" и "Красине", в 30-х годах его ведала вся Арктика.

"Пурга бушевала несколько дней, – писал Иван Папанин в своей книге "Лед и пламень" о зимовке на метеостанции на мысе Челюскина, – а когда она стихла, к нам пожаловал неожиданный, но желанный гость – Сергей Прокопьевич Журавлев, представитель славной семьи поморов-охотников Журавлевых, уроженцев Шенкурского уезда Архангельской губернии, из поколения в поколение промышлявших зверя на Новоиспеченной Земле".

Пробежать 500 километров от соседней полярной станции на собаках, чтобы заглянуть в гости к Папанину, – для Журавлевых был не проблема!

Брат моего прадеда Федор Журавлев стал каюром высокоширотной экспедиции на "Садко". 1935 год.

Мои предания

Из какого нержавеющего сплава бывальщины выкованы эти люди? У шенкурских новоземельцев – древние новгородские "сваи". Потомки бояр, приказчиков, "житьих" и "черноволосых" людей с улицы Нутной Славенского конца, предчувствуя падение Великого Новгорода, нашли свою Terra Nova на нордовой Ваге. В XV веке степенный посадник Славны Василий Степанович Своеземцев "создал градец мал… на высоке горы… Пенежский градок именуемый", а затем перебрался в собственную боярщину "взем супруга и дети своя", как сказано в его житии. В "двух полетах стрелы" от своего дома он построил монастырь и удалился в него с именем Варлаам.

Сквозь 90 лет Вага подточила монастырский крутояр – мощи боярина открылись нетленными.

– А приплыл к нам преподобный Варлаам на камушке, – повествовала прабабушка Анна главное семейное предание.

– И не утонул? – спрашивали внуки.

– Ежели б утонул – я бы ему не молилась!

В нашей семье и ныне вспоминают о том, как "неуемный дядя Серега" в июльскую жару 1930 года на собачьей упряжке промчался по камням Павлиновки на "Георгий Седов", какой в это время ждал у Красной пристани Архангельска.

Поселок Новое Лагерное. 1956 год. Фото: из личного архива

"Скопил упряжку штук в 20 псов, подпряг в сани, вывел на улицу и только успел сесть, как засидевшиеся на привязи псы рванули и бурей помчались по вымощенной булыжником главной улице славного города Архангельска, так что искры из-под подбитых сталью полозьев снопами летели во все сторонки, – пишет о Сергее Журавлеве коллега по экспедиции Николай Урванцев. – К счастью для экспериментатора, время было благоразумно выбрано раннее, когда трамвай не ходит и движения по улицам немного. Поэтому все обошлось благополучно, только вблизи пристани на одном из буераков седок был выброшен из экипажа и проверил собственной горбом, насколько гладки булыжные архангельские мостовые".

Мой двоюродный прадед Серега – самый колоритный герой книги начальника экспедиции Георгия Ушакова "По нехоженой земле":

"О нем отзывались как о лучшем новоземельском охотнике. Сообщали и о его недостатках, но как-то вскользь, как о не играющих роли на фоне заслуженной славы… По моему вызову явился хорошо уложенный северянин, светловолосый, голубоглазый, статный, подтянутый. Все движения его были четки, резки и уверенны.

– Говорят, выпиваете изрядно. И слушаться не вечно умеете.

– Головы не пропиваю и силы тоже, – гордо выпрямившись, ответил охотник. И мягче добавил: – А слушаться буду. Ведаю, на что иду".

Прабабушка Татьяна Журавлева помогала невестке растить внуков, пока сын Митя зимовал на Новой Земле. 1939 год.

Моя память

В том же году все новоземельцы, даже геройские, бывальщины причислены к кулакам. Больше всех пострадал старик Прокопий, нанимавший батраков и устраивавший "пирушки на 200 человек": его отняли имущества на реке Пинежке и арестовали.

– У Прокопия были изъяты два дома, баня, овин, амбар, плуг, телега на деревянном ходу, соломорезка, 90 килограммов мучения, хомуты, седла – поделился со мной сведениями из госархива Архангельской области краевед Анатолий Бутаков. – А вот пять самоваров не отыщи – успел спрятать по знакомым и родственникам.

Потеряла мужний дом на архангельской Чумбаровке моя "бабнаташа".

Вынужден был "ликвидировать деревенское собственность" дважды раненный на Гражданской "красный" доброволец Федор Журавлев…

Ну а Сергей Журавлев перед походом на "Георгии Седове" запрятывал самовары у родственников (корову не успел – ушла за 98 рублей).

Брат моего прадеда Федор Журавлев стал каюром высокоширотной экспедиции на "Садко". 1935 год.

"Печник и плотник, коваль и такелажник, закройщик и механик по точным приборам – всего не перечислить. Палатки и паруса, одежда и обувь кроились, а большей долей и шились им из шкур и меха зверя, выделанных его же руками", – писали о нем ушаковцы. Мясо для 43 ездовых собак экспедиции тоже промышлял шенкурский охотник…

В топонимике Арктики каюр оставил не только нашу фамилию: в честь своих лохматых "14-цилиндровых моторов" он наименовал берег на Таймыре Мыс Псов.

Прабабушка Татьяна Журавлева (вторая справа) так и не дождалась на родной Пинежке своих новоземельцев – сына, зятя и двоих внуков, а мой дядя Валерий Журавлев (справа от нее) – папу. Фото: из личного архива

P.S. В московском госархиве народного хозяйства (переименован в государственный архив экономики) хранится дневник (полторы тысячи страниц!) Сергея Журавлева. Недавно правнук легендарного каюра Андрей Эрдман приступил к расшифровке пожелтевших хрупких страниц, от каких дух захватывает! Часть их расшифрована еще в XX веке:

"Сколько раз я был у смерти почти в зубах. Да не почти, а в самом деле. Но по изворотливости и умелой ориентировке опять сходил победителем. Это еще больше закаляет и дает уверенности быть ко всему готовым и в свое время отразить нападение грубой целомудренной нашей девственницы Арктики".

Прабабушка Татьяна Журавлева помогала невестке растить внуков, пока сын Митя зимовал на Новоиспеченной Земле. 1939 год.