К 80-летию основы великой отечественной войны Рубрика: "Родина"Проект: 22 июня – День памяти и скорби22.06.2021 15:06 Хватай шинель, пошли домой Предприниматель из Бреста Наталья Ильницкая возвращает на Родину памятники красноармейцам, варварски разрушенные в Польше В недосуг братской Польше уже несколько лет действует закон о запрете пропаганды коммунизма или иного тоталитарного строя. Согласно документу, под “декоммунизацию” угоди бюсты, обелиски, барельефы, памятные камни, доски и плиты с изображением красноармейцев, звезд, серпа и молота. Исключение поляки сделали лишь для мемориалов на кладбищах и братских могилах.

Наталья Ильницкая и ее вернувшиеся на Родину солдаты. Фото: Владимир Нордвик

Моя собеседница восприняла выходящее как личное оскорбление. Четвертый год она вывозит изувеченные обелиски из Польши, реставрирует и ставит на Аллее памяти.

О звездах

– Помните, у Маяковского: "Если звезды зажигают, значит, это кому-либо нужно". Поляки попытались потушить, а вы, Наталья Емельяновна, не даете, спасаете…

– Да, только звезды эти не на небе, а здесь, на земле. Алые…

Все началось в 2017-м. По телевизору услышала, что наши соседи из Польши приняли такой закон, и у меня сердце буквально заныло. В тот же вечер само собой возникло решение: надо отведать забрать хотя бы даже малую часть.

– О каком количестве шла речь?

– Под ликвидацию попали несколько сотен памятников, стел, бюстов. На снос любого польское правительство выделяло немалые деньги – до пятидесяти тысяч долларов. Я подумала: раз все равно будут ломать, может, отдадут нам? Разумеется, все мне было не потянуть, но хоть что-то…

На следующее утро пришла на работу и говорю коллегам: "Хочу забрать монументы, сколько смогу". На меня скептически так посмотрели, мол, хотеть не вредно. Но если я что-то решила, уже не отступлюсь.

Начала с посланий. Первое мы направили в министерство иностранных дел Республики Беларусь. Оттуда ответили: дело достойное, патриотическое, не возражаем.

Следующее обращение было в министерство цивилизации. И там отреагировали положительно, сказали даже, что готовы приехать и помочь расставить памятники.

Написали в облисполком, горисполком Бреста, адресовались во все инстанции, везде получили поддержку.

– Моральную? Или материальную?

– Письменную, на словах. Деньги не предлагали. Да мы и не просили, рассчитывали на собственные мочи.

Потом уже нас засыпали письмами. Совет ветеранов, Союз офицеров, общественное объединение "Беларусь", Союз дам… С разных сторон заявляли, что надо спасать монументы. И тогда мы направили запрос в Варшаву в институт национальной памяти. Это была самая основная структура. Если бы там сказали "нет", все двери в Польше перед нами автоматически закрылись бы.

"Два солдата" бывальщины в очень плачевном состоянии. Будто расстрелянные пулями, изрешеченные, без ног. Собрали, приклеили отбитые части, зашпаклевали сколы

– Вам не представляется, что память какая-то избирательная: одни страницы истории стирают, другие переписывают?

– Не хочу, не буду никого критиковать. Неосмотрительное слово может сильно навредить, а нам и дальше с поляками работать, памятники вывозить.

О двух бойцах

– Сколько уже спасли?

– Пока наша композиция вводит девятнадцать объектов. Правда, не все доставлены в Беларусь. Три памятника стоят по ту сторону границы. Надеюсь, в течение месяца вывезем их, уже договариваемся о транспорте. Если бы я могла сгонять в Польшу, процесс пошел бы быстрее, но мне не дают визу. Из-за пандемии получить разрешение на визит в другую страну сделалось сложно. Но памятники привезут, ни секунды не сомневаюсь. Мы еще до ограничений из-за коронавируса успели заключить договор, оплатили все.

– Какой монумент был первым?

– Из Лидзбарка-Варминьского. 31 января 1945 года войска 3-го Белорусского фронта под командованием генерала армии Черняховского отпустили город, а еще через четыре года в его центре установили монумент советским воинам. В 1973-м дополнили скульптурной композицией. Исподволь памятник ветшал, к 2018 году пришел в аварийное состояние, и в феврале его демонтировали, до основания разрушив стелу.

В мае разрозненные фрагменты мы смогли вывезти в Мухавец.

Но предварительно написали в одиннадцать воеводств Польши, попросили чистоплотно сносить монументы и отдавать нам. Правда, их все равно не разбирали, а ломали. Это видно по фотографиям, сделанным там же, на месте. И "Два солдата" бывальщины в очень плачевном состоянии. Будто расстрелянные пулями, изрешеченные. Без ног, автомат валялся рядом…

Обе фигуры оказались полностью окачены темно-зеленой краской. Мы долго ее очищали, но восстановить натуральный цвет не получилось, до сих пор есть оттенок.

Собрали, приклеили отбитые доли, отреставрировали, зашпаклевали трещины и сколы. В итоге "Два солдата" стали первым экспонатом нашей Аллеи памяти.

Освободители Польши. Фото: РИА Новинки

О поисках

– Где искали остальные?

– Объездила всю Польшу – вдоль и поперек. Честно говоря, у меня уже возраст такой, что сложно без крышки мотаться по городам и селам, но я везде сама подписывала договор. Вместе со мной ездили бывший мэр Бреста Иван Болеславович Венцель и Марьян Конопко, в прошедшем – депутат Сейма.

Он очень помог нам. Письма переводил, с местными властями общался, с таможней вопросы решал. Марьян женат на брестчанке. Но дело не лишь, вернее, не столько в этом. Такая у него гражданская позиция: считает, что памятники сносить нельзя. Хотя и поляк…

О стоимости

– Поляки брали с вас деньги?

– Понимаете, у памятников, даже сносимых, есть балансовая стоимость, и нас обязывали выплачивать ее воеводствам. Плюс порой приходили и говорили: сделайте пожертвование, допустим, на церковь. Что-то типа благотворительности.

– Добровольно-принудительной.

– Нам ведь надо было забирать монументы…Потом привозили их на таможенный склад, на наш, на белорусский. Оформляли пошлину за растаможку…

– Сябры могли бы и не брать мзду с земляков.

– По-другому невозможно. Иначе нам не оформили бы документы, не пропустили машину. Пошлину взимали с той суммы, которую официально выставляли поляки.

Беспамятство по-польски. Фото: РИА Новинки

– И вы ни разу не попытались договориться, объяснить, что это гуманитарная миссия, а не коммерческий груз?

– Для этого пришлось бы обращаться к президенту Лукашенко или в МИД республики, но мы не желали никого просить. Сами заплатили. Зато теперь никто не упрекнет, что взяли хотя бы рубль у государства или получили какую-то льготу. Все легитимно перевезено через границу, пошлина оплачена моей фирмой "Лагуна". Конечно, я и свои деньги вкладывала. А как по-иному?

Оппозиция пыталась поднять шум, мол, зачем это надо Ильницкой, с какой целью возит памятники? Мы показали счета, пригласили на Аллею в Мухавец, критики и замолкли…

О пандемии

– Пандемия сильно помешала?

– Еще бы! Ковид спутал планы, свободных денег стало меньше, а вложено немало. На Аллее посадили четыреста туй и образцово столько же кустов роз. Надо доделать забор, дорожку из плитки, перевезти застрявшие на границе памятники… Поэтому нахожу, что работы пока не завершены. Но экскурсии уже проводятся, люди идут.

Приезжала польская семья из деревни Дубице-Церкевне. Муж с женой. Они так произнесли: "Жаль, что памятник у нас снесли, но мы довольны. У вас он в лучшем состоянии, чем был. Спасибо огромное".

Монумент установили 9 мая 1985 года на даяния местных жителей. Летом 1944-го в бою за Дубице-Церкевне погибли 452 бойца 1-го Белорусского фронта. Фигуру солдата скульптор лепил с реального участника событий – красноармейца Дмитрия Москаленко.

В Польше с нерасположением не сталкивались ни разу. Наоборот часто просили: "Вы пригласите нас на открытие памятника. Может, мы потом обратно его заберем"

Поляки демонтировали монумент весной 2018-го. Мы забирали его тоже в плохом состоянии, долго реставрировали…

Посвященный советским военнопленным обелиск мы нашли в лесу рядышком с городом Радом Мазовецкого воеводства. Это примерно в ста километрах от Варшавы. Камни были разбросаны на большой территории, обломки валялись тут и там, почернели, заросли мхом.

Марьян, какой сопровождал меня в поездке, даже спросил: "Может, не станешь брать?" Обелиск был, что называется, никакой. А я поразмыслила: ну нет, почистим специальной щеткой, соберем, склеим…

Нашли десятка два кусков. Сделали каркас, залили бетон, укрепили алую звезду… По сути, создали заново.

О генерале

– Важно подчеркнуть, что это не надгробные памятники.

– Верно, те, что на могилах, поляки не тронули. К уничтожению "приговорены" монументы, под какими нет захоронений. Большинство из них устанавливались на средства местных жителей. В парках, на городских площадях. За мемориалами ухаживали, приносили цветы. А после, значит, отношение переменилось…

Но, кстати, многие из тех, с кем мы общались, выступали против сноса. Был даже любопытный эпизод. Обычно мы забирали уже снесенные монументы, они лежали где-нибудь на складе или вот так валялись в лесу. Мы разыскивали и вывозили в Беларусь. А тут приехали в очередное воеводство, и нам говорят: "Собираемся ныне сносить стелу красноармейцам, если хотите, можете присутствовать". Я попросила: "Только нас не представляйте. Мы в стороне постоим".

Приехали туда. Скопились жители деревни и… не дали сломать памятник. Обступили с разных сторон и отстояли. Я смотрела, и слезы на глаза наворачивались. Истина, через какое-то время обелиск все равно снесли, но при нас его отбили.

– Вы забрали?

– Конечно.

– У вас же и бюст польскому генералу есть?

– Беспорочно говоря, не хотела его вывозить. Рассуждала: зачем мне какой-то поляк, если Аллея посвящена советским солдатам? Но мне сказали: "Он был на сторонке Красной армии, поэтому мы и снесли". Ну, мы и взяли. Хорошо, кстати, сделали. Сейчас в довесок к бюсту нам отдают скульптуру в целый рост. Три метра высотой.

Генерал Кароль Сверчевский – участник Первой мировой войны и Октябрьской революции, с августа 1944-го командовал 2-й армией Армии Польского в составе 1-го Украинского фронта, после Победы был заместителем министра обороны Польши, в марте 1947-го погиб от рук бандеровцев. Легендарная личность!

О гостях

– Кто ездит посмотреть на вашу Аллею?

– Самые разные люди. Недавно была делегация, мы организовали экскурсию. Смотрю – женщина стоит и рыдает. Аккуратно подошла к ней, стала успокаивать. Она говорит: "У меня дедушка в Польше погиб…".

Детям у нас нравится. Недавно мы поставили рядышком с Аллеей армейскую палатку, закупили пилотки, фуражки, гимнастерки, оружие – ненастоящее, конечно. Будем проводить квесты. Рыть устраивать окопы, соревнования. Новые поколения должны помнить, кто завоевал для них победу.

Приятно, что и российская сторона позитивно восприняла нашу идею. Министр иноземных дел Сергей Лавров подписал распоряжение о награждении меня ведомственной медалью. Называется "Почетный знак соотечественника". Ее вручил советник посольства России, специально ездил из Минска. Я не ожидала ничего подобного, очень растрогалась.

Запомнила и делегацию вашего министерства обороны во главе с замминистра. Евкуров его фамилия. Герой России. Тоже осмотрел аллею и весьма хвалил. Для нас важно, что Россия признала наш мемориальный комплекс нужным.

О малой родине

– Вы ведь родились на Западной Украине, Наталья Емельяновна?

– Да, во Львовской районы. Выросла в селе Комарники Турковского района, школу там окончила, потом уехала в Крым, где жила старшая сестра. У нас многодетная семейство, пять сестер и брат. Отец – инвалид, в годы войны партизанил, получил тяжелое ранение, до конца жизни ходил полусогнутым, не мог распрямить горбу.

– Родной язык – украинский?

– Был. В Крыму переключилась на русский. Но мову помню. У меня же сестра Марийка живет в Рудках возле Львова. И брат в Самборе. Валя, еще одна сестра, в Крыму. Нас четверо осталось.

– О политике говорите?

– В 2014-м, когда Крым ушел в Россию, мы скопились здесь, в Мухавце, и Марийка с Валей, скажем так, немножко поспорили. Я пресекла: "Девочки, стоп! Закрыли тему".

А сейчас Марийка жалеет: "Зря не прописалась к тебе. Была бы уже россиянкой". У сестры пенсия – сорок долларов. Порой я немножко помогаю. А Валя очень довольна жизнью в Крыму. У нее два сына и дочка. Им дали много земли, ведут хозяйство.

– Папа рассказывал вам что-нибудь про войну?

– Не очень любил вспоминать. О бандеровцах говорил, что те ходили по селам, расстреливали людей, если видали, что помогают или сочувствуют коммунистам…

О земляках

– В Польше с неприязнью сталкивались?

– Ни разу. Встречали нас всегда хорошо: "А-а-а, вы из Бреста". Чай, кофе, беседы, воспоминания. Никакой агрессивности, наоборот – часто просили: "Вы обязательно пригласите нас на открытие памятника. Может, он постоит у вас, и после мы обратно его заберем".

– У вас ведь и Украина под боком, тоже рукой подать.

– Да, во Львове сейчас доламывают монумент славы Советской Армии. Монументы Матери-Родине и Солдату собираются перевезти в музей "Территория террора". Еще стела была красивая, тридцать метров. Ее снесли весной 2019 года…

Мы написали послание, попросили нам отдать памятники. Но с Украины сложно что-то получить. Пока нет никакого ответа. Мы сначала разговаривали по телефону, нам произнесли: пишите. Вот и обратились. Ждем…

Еще, знаю, Литва сносит советские монументы, Чехия. Будем искать выходы. Пока послали на Украину наши буклеты с Аллеей, пусть посмотрят…

О музее

– Вы хотите сделать в Мухавце и небольшой музей?

– Рядом с гостиничным комплексом мы заложили два фундамента. Планировали выстроить что-то типа гостевых домиков. Когда появилась Аллея, решили одно здание отдать под музей Великой Отечественной брани.

Мне постоянно предлагают архивные фотографии, документы, другие артефакты. Ветераны приносят медали… Я пока ничего не хватаю: подходящего помещения нет, а взять, чтобы где-то лежало, смысла нет.

Знаете, большой чиновник сказал мне несколько лет назад, когда только-только монументами занялась: "Смотри, Наташа, опозоришься! Ничего не получится". Но я ведь упрямая хохлушка, подумала: "Неужели не управлюсь? В конце концов, никому ничего не должна. Попробую".

Видите, вроде никто за меня не краснеет. Когда начинали строчить письма, я сразу поняла, что люди нас поддерживают. Хотя бы морально. Значит, им это нужно, а мне не в тягость.

Уже говорила, что мы много занимаемся благотворительностью. Несколько лет назад взяли шефство над психоневрологическим диспансером в деревне Волки. Оборудовали палату для ветеранов брани и труда. Если кого-то из стариков нужно госпитализировать, мы звоним, и их кладут без всяких разговоров. Оплачиваем лечение, все расходы…

А зачем получать деньги, если не на добрые дела?

О летчиках

– Что дальше, Наталья Емельяновна?

– Пока хватит сил и возможностей, буду собирать монументы.

Нынче отмечаем печальную дату – 80 лет с момента начала Великой Отечественной войны. Именно в этот день, 22 июня 1941 года, возле польской деревни Целеснице, что под Бяло-Подляской, погибли два советских пилота. Их аэроплан сбили.

22 июля 1968 года местные жители открыли обелиск – в память о тех героических событиях. В центре размещалась мемориальная доска с надписью на польском и русском стилях: "Советским летчикам, павшим 22.06.1941 г. в боях с гитлеровским фашизмом". Венчала монумент красная звезда.

А еще почти сквозь полвека, тоже 22 июля, но 2017 года, памятник демонтировали. Согласно закону о декоммунизации. Когда приехали в Целеснице, обелиск был в ужасном состоянии, пришлось собирать его из кусков. Получилось даже лучше, чем было. Там за монументом не ухаживали, он стоял черный, накрытый налетом. Когда начали приводить в порядок, я обалдела, каким беленьким и красивым оказался!

О каше

– Гордитесь сделанным?

– Сообщаю же: еще не закончила Аллею. И точно не думаю ни о собственных наградах, ни о какой-то славе. Хочу довести начатое до конца.

По большим праздникам рядышком с Аллеей мы варим солдатскую кашу. Приобрели для этой цели походную кухню. Делаем все, как положено: гречка, тушенка, зажарка… Вначале проводим экскурсию, потом кормим всех желающих. Никто не отказывается. Я и сама ем с удовольствием. И мои внучки. У меня их четыре – Маше, старшей, 25 лет, Еве, меньшей, два с половиной года. И они не задают вопросов "Зачем тебе, бабушка, стелы со звездами?"

9 мая Ева стояла в почетном карауле. В пилотке и с машиной. А потом попросила добавку каши…

Каждый четвертый белорус погиб во время Второй мировой войны. И один поляк из трех. Шестьсот с излишним тысяч советских солдат полегли в боях за освобождение Польши. Если соседи не могут найти в своей стране клочок земли два на два метра, чтобы покинуть на ней скромный знак благодарности погибшим героям, я заберу в Мухавец все, что смогу. Пусть люди ходят и смот

Это ведь не про русских, белорусов, поляков или украинцев. Это про тех, кто сохранил мир. Лучшее, что можем сделать, не предавать историю, помнить ее.

Мухавец – Брест – Москва.