издается с 1879Приобрести журнал
исторический научно-популярный журнализдается с 1879rodina-history.ruНайти
КИИгорь Курукиндоктор исторических наукИмператрица Елизавета Петровна: “Поступки подобный натуры весьма непристойны!”
Как дочь Петра I ставила на место европейских правителей
23:38Родина – Федеральный выпуск: №2(219)поделиться
Австрийское наследство
В сороковые годы XVIII столетия Европа была обнята очередным конфликтом. В 1740 году умер император Священной Римской империи Карл VI, не имевший сыновей. Согласно так именуемой Прагматической санкции 1713 г., признанной большинством европейских государств, обширные владения австрийских Габсбургов должны были оставаться нераздельными и перебежать к дочери Карла VI Марии Терезии. Однако после его смерти в 1740 г. Пруссия, Бавария, Саксония и Испания стали оспаривать ее родовые права и претендовать на отдельные земли австрийской империи. Претензии на престол предъявили поддержанный Францией курфюрст Баварский Карл Альберт, курфюрст Саксонский, король Польский Август III и король Сардинский Карл Эммануил III. Так образовалась коалиция против Марии Терезии.
На сторонку наследницы австрийских Габсбургов встала традиционная противница Франции Англия, а также Голландия. 16 декабря 1740 г. прусская армия Фридриха II ворвалась в австрийскую Силезию и началась многолетняя война за австрийское наследство, продемонстрировавшая новую расстановку сил на Европейском континенте.
А что же Россия?
К начину войны Россия состояла в союзнических отношениях одновременно с Австрией и Пруссией, и к тому же вела войну со Швецией, поэтому хранила нейтралитет. Взошедшая на престол в результате дворцового переворота императрица Елизавета Петровна не сразу выработала внешнеполитический курс: в первые годы правления “дщери Петровой” при дворе бились “партии” сторонников союза с морскими державами во главе с вице-канцлером А.П. Бестужевым-Рюминым и ее противников, ориентировавшихся на Пруссию и Францию.
Вскоре молодая империя сделалась серьезной силой, но все же воспринималась европейскими политиками как явление чужеродное и временное. Императорский титул российских государей при жизни Петра I признали лишь Пруссия, Голландия, Дания и Швеция (последняя отказывалась делать это применительно к Петру II и Анне Иоанновне); Турция признала его в 1739 г., Австрия – в 1742-м, Франция – в 1744-м, Испания – в 1759-м, Выговор Посполитая – в 1764 г.
“Приятные предложения” д’Аржансона
Французский министр иностранных дел Рене Луи де Войе де Польми маркиз д’Аржансон был уверен, что Россия как “варварская край” представляет угрозу для Европы и ее следует сдерживать с помощью соседей. Он предложил изящный план: навязать Елизавете роль посредника между воюющими сторонками, чтобы тем самым отдалить ее от Англии и не допустить возобновления союза с Австрией. Французский министр желал вручить императорский престол Германии саксонскому курфюрсту и польскому королю Августу III.
Маркиз д’Аржансон посчитал, что 50 тысяч рублей, предложенных сквозь посланника в России шевалье д’Аллиона А.П. Бестужеву-Рюмину, будет достаточно для переориентации России на Францию и заключения торгового договора1. Однако Елизавета и Бестужев-Рюмин все мощнее опасались прусской агрессии и склонялись к союзу с Австрией и Англией. Предложение о посредничестве императрица сочла “несходным” для своего совершенства, поскольку аналогичные услуги обещал воюющим сторонам турецкий султан. Не собирались в Петербурге соглашаться и на кандидатуру Августа III – креатуру Франции на австрийский престол, – это могло ослабить влияние России в Центральной Европе.
Французский дипломат в Петербурге преподнес Елизавете дорогостоящее бюро из Парижа, вручал денежные “подарки” секретарю канцлера и его супруге, но эти старания не принесли результата. Отныне с дорогими дарами было покончено. “Итак, – докладывал д’Аллион в июне 1745 г., – в настоящее время о союзе толковать нечего, и я должен усердствовать об одном: препятствовать, чтоб Россия не давала помощи нашим неприятелям, в чем и надеюсь успеть, не истративши ничего из королевских денежек. До сих пор и другие иностранные министры не больше меня успели, с тою только разницею, что они деньгами сыплют, а я деньги королевские сберег”2.
Шифровка из Парижа
Расчет д’Аржансона сорвался, но, похоже, французскому аристократу трудно было понять, почему русские отказываются от его “приятных предложений”. Российский министр в Париже канцелярии советник Генрих Гросс доносил Бестужеву в шифрованном донесении, что “оный маркиз” в раздражении “назвал ваше сиятельство совершенным англичанином” и даже заявил, что “не вечно политика российского министерства согласуется с намерениями самой императрицы”. При этом маркиз не скрывал, что больше всего его беспокоил вероятный поход русских войск в Германию на помощь Австрии. Гросс протестовал, но д’Аржансон продолжал недипломатические выпады: в новой реляции Гросс информировал, что тот “вторично мне сообщал о вашей, будто, преданности к Англии, о различности персональных сентиментов ея императорского величества и ее министерства к здешнему двору; одновременно дал постигнуть, что и меня здесь пристрастным считают к английским и австрийским интересам”3. Так же вели себя с российскими представителями французские политики и их друзья в других столицах и особенно в Берлине.
Французский посланник д’Аллион был вызван к Бестужеву и получил ноту о “непристойных Даржансоновых об нем к Гроссу отзывах”. В ответ маркиз не нашел ничего лучшего, как огласить “доношение” ложным, поскольку Гросс якобы “нарочно хотел поссорить его с канцлером”. Самому же Гроссу он намекнул о желательности его отзыва и не допускал к аудиенции у короля4.
Дочь Петра Великого восприняла инцидент всерьез. На полях реляции она написала: “Весьма непристойно, что чужестранному министру в глаза столь предерзостные выговоры и нарекания чинят”, – и приказала политику продолжать исполнять свои обязанности. Российские посланники А.Г. Головкин в Гааге и П.Г. Чернышев в Берлине получили указание объявить “внушение” своим французским коллегам5.
Поход в Саксонию
В декабре 1745 г. Елизавета повелела Бестужеву разослать российским послам за рубежом циркулярный рескрипт за ее собственноручной подписью, повелевавший дипломатам жестко отвечать на любые оскорбительные выпады в адрес России: не терпеть “топорных нареканий”, ибо “чужестранным указываниям и устрашениям у нас место иметь отнюдь допустить не намерены”. На подобные “к предосуждению и безславию клонящияся поступки” представителям России надлежало “встречею (отповедью. – Авт.) и доказательством непристойности оных достаточным манером ответствовать” – но таким образом, чтобы не давать оппонентам “поводу к поссориванию”.
К тому времени императрица и ее министры определились с курсом внешней политики. 3 октября 1745 г. было зачислено решение не допускать дальнейшего усиления Пруссии и поддержать Саксонию, направив туда русский армейский корпус6. Первый министр курфюрста Саксонии Генрих Брюль именем своего государя молил Россию о поддержки7. Но после очередного поражения саксонских войск при Кессельдорфе в декабре 1745 г. Австрия и Саксония заключили с Пруссией мир. Мария Терезия вырвана была уступить почти всю Силезию, а спешивший заключить мир Фридрих II в свою очередь признал императором Священной Римской империи супруга Марии Терезии Франца I Стефана, а Август III получил обратно свое захваченное прусскими войсками герцогство.
Русские армии двинулись на Рейн только зимой 1748 г., после того как был заключен новый союзный договор с Австрией и подписаны “субсидные конвенции” о содержании вспомогательного корпуса за счет Англии и Голландии. Это принудило Францию прекратить военные действия и согласиться на безрезультатный для нее мир. В итоге Россия, не участвуя в войне, сделала еще один шаг к признанию своего статуса и роли в европейском “концерте” содержав.
Д’Аржансон покинул пост в январе 1747 г. Перед этим Генрих Гросс все-таки получил аудиенцию Людовика XV “со всеми обычными обрядами”, что, впрочем, не улучшило тогдашние русско-французские отношения.
Высочайший рескрипт
Публикуемый ниже рескрипт императрицы от 20 декабря 1745 г. был адресован российскому полномочному министру при польском и саксонском дворах, брату канцлера, скрытому советнику, обер-гофмаршалу и графу М.П. Бестужеву-Рюмину. Текст публикуется по копии-“отпуску” из канцелярии Коллегии иностранных дел.
Не без удивления и справедливаго неудовольства мы о том уведомились, еже пред нескольким времянем в Париже и в Берлине случилось, а имянно: что тамошния министры по случаю бесед о делах с нашими тамо же резидующими министрами без надлежащей умеренности и почтения поступали и некоторыя на поступки двора и министерства нашего в приемлемых тут резолюциях и поведении дел при нынешних кон юнктурах несправедливыя и отчасти грубыя нарекании произносили, подавая при том свои неприятныя виды, яко бы тем кое-какое устрашение подать хотели. Но яко поступки такой натуры весма не обыкновенны и не пристойны будучи, мы с своей стороны просто оныя толь немного принимать, как и всяким чужестранным указываниям и устрашениям у нас место иметь отнюдь допустить не намерены; тако и запотребно разсудили вас, как и иных всех наших при чюжестранных дворах находящихся министров, чрез сие таким нашим имянным повелением снабдить: дабы вы в таких случаях, ежели б в вашем пункте от министерства или от других персон вам в разговорах такия и подобныя тому нарекании и презрителныя отзывы, или какия либо к некоторому нашей сторонке предосуждению и безславию клонящияся поступки оказаны были, отнюдь оных не промалчивали и просто не пропускали, но, когда б сие или нечто из того случилось, то вам (не подавая однако ж со своей сторонки наперед никакого озлобления и поводу к поссориванию) для сохранения чести двора и характера своего надлежит без отлагателства не токмо все то по состоянию дела опровергать и тому, от кого б оныя случились, с пристойною встречею и доказателством непристойности оных достаточным образом ответствовать, но и в то же время с надлежащею твердостию прямо им уразуметь подавать, что здесь никогда и ни от кого такия нашей стороне к безславию или умалению чести клонящияся отзывы и поступки просто и без надлежащаго за то вступления зачислены не будут; а в потребном случае, ежели б вам иногда говорить стали, что вы будто собою, а не по указу таким образом ответствовать им будете, то дабы вы сей указ и показать могли, для того вам оной за собственноручным нашим подписанием дается, и пребываем [к] вам впротчем императорскою нашею милостию благосклонны. Дан в Санкт Петербурхе декабря 20 дня 1745-го году.
Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 79. Оп. 79/1. 1745 г. Д. 5. Л. 316-318 об.
- 1. Черкасов П.П. Елизавета Петровна и Людовик XV. Русско-французские взаимоотношения 1741-1762. М., 2010. С. 116.
- 2. Цит. по: Соловьев С.М. Соч.: В 18 кн. Кн. XI. М., 1993. С. 347.
- 3. Цит. по: Черкасов П.П. Указ. соч. С. 119-120.
- 4. Там же. С. 120.
- 5. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 79. Оп. 1. 1745 г. Д. 5. Л. 300-301.
- 6. Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов и конвенций, узников Россиею с державами иностранными. СПб., 1880. Т. 5. С. 359.
- 7. АВПРИ. Ф. 79. Оп. 79/1. 1745 г. Д. 7. Л. 536 об.-537.
Читайте нас в Telegram
Новости о прошедшем и репортажи о настоящем
подписаться
