«Будьте осмотрительны со своими желаниями, они имеют свойство сбываться», говорил Воланд Маргарите. Канцлер Российской империи граф Николай Петрович Румянцев не мог прочесть эти слова в бессмертном романе Михаила Булгакова, но они в полной мере относятся к пожеланиям, высказанным им относительно судьбы его научной и художественной собрания. 28 мая 1831 года в России открылся первый государственный публичный музей, в основу которого легла частная собрание — и это было именно собрание Румянцева. «Известия» — о том, как сокровища канцлера стали основой не одного, а сразу нескольких знаменитых музеев и самой большенный библиотеки страны.

«На общую пользу…»

Председатель Государственного совета и кабинета министров, канцлер Российской империи граф Николай Петрович Румянцев скончался 3 января 1826 года в своём дворце на Английской набережной столицы. К этому поре он уже 13 лет пребывал в отставке, отдавая все силы развитию русской гуманитарной науки, и на этой ниве пользы России он принёс не меньше, чем на государевой службе. Впрочем, служение просвещению он воспринимал собственно как долг перед страной и народом, посему не жалел для этого не только своего времени и здоровья, но и материальных средств.

Румянцеву удалось скопить вокруг себя лучших представителей науки, он финансировал сотни разных проектов и экспедиций, множество найденных документов и артефактов очутились в его личной коллекции. Ещё при жизни он выделил под них этаж своего огромного особняка, который был превращён в своеобразный научный штаб, где учёные могли трудиться с важными материалами. Канцлер задумывался над приданием своим разнообразным коллекциям (нумизматической, этнографической, библиографической и т.д.) музейного облика. На тленном одре бездетный Николай Петрович просил своего единственного наследника, родного брата Сергея передать особняк и собрания казне «на общую пользу».

Фото: ТАСС/Олег Власов Экслибрис графа Н.П. Румянцева на книгах, положивших начало уникальному книжному собранию края  

Идея создания публичного общедоступного казённого музея на основе частных собраний участников «румянцевского кружка» витала в атмосфере и ранее: сохранилось опубликованное в «Сыне Отечества» от 1817 года обращение историка Ф.П. Аделунга и предложение историка, коллекционера Б.Г. Вихмана. Вероятно, таким образом Румянцев прощупывал почву, но император Александр Павлович проекты отверг. В правительстве прекрасно понимали, что создание музея сулит казне (порожний после разорительных войн) исключительно расходы — передаваемые в дар коллекции необходимо было содержать. Теперь весьма пожилому графу Сергею Петровичу (отставному сенатору и министру, автору александровского закона «О вольных хлебопашцах») во исполнение воли покойного брата предстояло вновь пробовать пробить лбом стену чиновничьего непонимания. Два года потребовалась Сергею Петровичу, чтобы найти нужные слова и всё же уверить нового государя Николая создать Румянцевский музей. Или Музеум, как сказано в императорском указе от 3 апреля 1828 года:

Целое собрание законов Российской империи. Т. III, стр. 324.

«Повелеваем: в исполнение воли владельца, хоть лишь словесно им изъявленной, но утверждаемой подтверждением его брата и единственного наследника Тайного Статского советника графа Румянцева, признать отныне собственностью Министерства Народного Просвещения, с тем чтобы сии домы и относящиеся к ним места, а равно и все доходы с оных, были всегда употребляемы ни на что иное, как на содержание или умножение коллекции Румянцевского Музеума»

Дальше в рескрипте говорилось, что раз в неделю музей будет «открыт для всех желающих осматривать оный. В прочие дни, кроме воскресных и торжественных, допускаются те посетители, кои намерены заниматься чтением и выписками…».

Для перепрофилирования жилого здания в музейное нужны были определённые усилия, как и для подготовки собраний к экспонированию — «приведению в музейное состояние». Для этого, а также для сверки и описи поступающих в казну экспонатов была создана авторитетная комиссия, в какую вошли как чиновники Департамента народного просвещения, так и сподвижники Румянцева, академики Ф.И. Круг, Г.К. Кёлер, Х.Д. Френ и другие. Движущей силою процесса стал граф Сергей Петрович Румянцев, кстати, подаривший музею и свой особняк на Галерной и великолепную библиотеку из 10 тыс. томов. Сквозь два года 28 мая 1831 года отремонтированный Румянцевский Музеум встречал первых посетителей.

Читальный зал библиотеки Румянцевского музея, 1897 год Фото: РИА Новинки  

Чемодан без ручки

Что же представлял из себя Музеум? Согласно уже упомянутой сделанной академиками описи, его коллекция включала:

А. Библиотеку печатных и рукописных книжек и ландкарт, состоящую из 16 384 творений и помещённую в 81 шкафе и четырёх больших столах. Книги сии описаны в прилагаемых при сем пяти каталогах, кои суть:

I. Каталог иноземным книгам в 4-х томах, в коем записано 13 945 званий.

II. Каталог ландкартам — 636 званий.

III. Каталог иностранным рукописям — 259 званий.

IV. Каталог русским книжкам гражданской печати.

V. Каталог книгам церковной печати — 1132 звания. (Русским и славенским рукописям, коих находится 412 номеров, каталог еще составляется …).

B. Кабинет медалей и монет, в коем есть: Греческих и Римских медалей, описанных г. академиком Келером, 783 (Каталог VI). Восточных монет, описанных г. академиком Френом, 945 (Каталог VII). Русских старых серебряных монет 45 и два слитка серебряные, присланные от г. Министра Народного Просвещения для хранения в Музеуме.

С. Минеральный кабинет, размещённый в 29 шкафах, на 7 столах и на 8 тумбах, коему каталог составлен Берг-Гауптманом 6-го класса, Дм. Ив. Соколовым.

D. Собрание редкостей по части природной истории, также одежд и оружий островитян Тихого моря, привезённых с путешествия вокруг света капитаном Коцебу, — итого 39 званий.

Е. Восемь ящиков с древностями, состоящими из металлических, глиняных, костяных и деревянных утварей, отрытых в земле и в различных местах найденных, — 132 звания. (Сборник материалов для истории Румянцевского музея. М., 1882. Вып. 1. С. 163.)

Фото: commons.wikimedia.org Историограф Александр Восходов  

Управление музеем по личной просьбе покойного канцлера, переданной Сергеем Петровичем, было доверено поэту, лингвисту и историографу Александру Христофоровичу Востокову, какой занимался коллекцией ещё при жизни графа. Он же составлял окончательную опись и вёл документацию.

Поначалу всё шло хорошо, однако счастливой жизни музею было выпущено менее 15 лет. Он оказался нелюбимым пасынком Министерства Просвещения, которому, в общем-то, был не нужен. Выделяемых денег, а также того, что получалось получить от сдачи в аренду особняка на Галерной, не хватало даже на самые насущные заботы, коллекция не пополнялась, здания и экспонаты ветшали. Устаревшее и, основное, неизменное собрание привлекало всё меньше посетителей. Последний удар был нанесён в 1844 году, когда при ревизии была замечена нехватка нескольких ценных книг. Обвинений никому не выдвигали, но удручённый Востоков подал в отставку. В сентябре 1845 года музей был передан Министерству Императорского Двора и присоединён к Императорской Публичной библиотеке. И без того скудное финансирование музея было сжато вдвое. Деградация продолжилась, недалеко было и до окончательной гибели.

Волею судьбы, будущим музея вынужден был озаботиться помощник (ныне сказали бы заместитель) директора Публичной библиотеки князь Владимир Фёдорович Одоевский, в ведении которого оказалось собрание Румянцева. Потомок знаменитого, но обедневшего рода был человеком весьма многосторонним — публицист, мистик, естествоиспытатель, музыкальный критик и даже известный кулинар. Известно, что Одоевский обсуждал передачу собрания Эрмитажу, Императорскому Географическому или Археологическому обществу, но все варианты по различным причинам отпали. А потом возникла идея с переездом коллекции в Москву. Возможно, дело в том, что Одоевский вырос в первопрестольной и имел в городе связи. А может быть, это решилось при встрече князя с весьма деятельным попечителем московского учебного округа генералом Н.В. Исаковым. Ветеран Крымской брани горячо поддержал идею, и, пустив в ход свои связи (при дворе все были уверены, что он внебрачный сын Александра I), добился положительного решения.

Московское дом музея — Дом Пашкова Фото: commons.wikimedia.org  

Дом Пашкова

Причин было несколько. Во-первых, если в столице империи к этому поре уже открылось изрядное количество публичных музеев, которым Румянцевская коллекция объективно проигрывала, то в Москве их не было вовсе. Особенно привлекательным было книжное собрание Румянцевского Музеума, какое должно было лечь в основу Публичной московской библиотеки. Во-вторых, переезд решал проблему финансирования: московское дворянство и купечество после переговоров с Исаковым и генерал-губернатором П.А. Тучковым готово было вкладывать оружия в пополнение коллекции, дабы со временем она могла конкурировать со столичными собраниями. И наконец, в-третьих, для Музеума уже подобрали место, да ещё какое примечательное — легендарный Дом Пашкова.

Возможно, самое красивое и уж точно одно из самых знаменитых строений Москвы появилось в середине 80-х годов XVIII столетия. Придумано оно было великим зодчим Василием Баженовым (вероятно, в работе участвовал и другой знаменитый московский архитектор, Матвей Казаков) по заказу сына денщика Петра Великого, отставного гвардии поручика П.Е. Пашкова, сколотившего огромное состояние на водочных откупах. Дом, построенное как загородный дворец-усадьба, было возведено на бровке высокого Ваганьковского холма напротив Боровицкого холма, причём к Кремлю он обращён задним фасадом. Это был едва-едва ли не самый богатый частный дом города, знаменитый ещё и фантастическим садом с фонтанами и зоопарком.

В 1812 году здание частично сгорело, но было восстановлено. Род Пашковых к этому поре пресёкся, так что дворец отошёл городу. Его занимали разные учреждения, последней была гимназия, но это явно не соответствовало величию творения Баженова. Решение с музеем показалось всем отличным выходом из позы. Идея была одобрена императором Александром II, который 1 июля (19 июня) 1862 года утвердил «Положение о Московском Публичном музеуме и Румянцевском музеуме». Новоиспеченное название должно было подчеркнуть городской статус собрания, в то же время показать преемственность и отдать дань уважения родоначальнику канцлеру Румянцеву. Директором музея был назначен генерал Исаков, хотя основная работа легла на плечи князя Одоевского.

Фото: commons.wikimedia.org Полотно Александра Иванова «Явление Христа народу»  

К открытию император Александр преподнёс музею поистине царский дар — полотно А.А. Иванова «Явление Христа народу» и ещё почти две сотни картин из запасников Эрмитажа. Поделилась книжными фондами и Публичная библиотека. Невозможно не отметить вклад московского купца Козьмы Терентьевича Солдатёнкова, выделившего средства на обустройство дворца и 40 лет предоставлявший музею каждогоднюю субсидию. Позже он завещает музею свою великолепную художественную коллекцию. Учёный и путешественник, ветеран войны 1812 года А.С. Норов передал музейной библиотеке собрание редких отечественных и зарубежных книг числом в 16 тыс. единиц, в том числе 155 инкунабул, т.е. книг, изданных до 1 января 1501 года.

Профессор Н.А. Карышев завещал музею не лишь свою ценную библиотеку книг по экономике на многих иностранных языках, но и 200 рублей ежегодно на пополнение коллекции. Вытекающий после Исакова директор музея Василий Андреевич Дашков презентовал собранную им этнографическую коллекцию. В 1880 году старший сын великого стихотворца, генерал Александр Александрович Пушкин передал в Музеи рукописи отца, а в 1897–1898 годах Софья Андреевна Толстая, с согласия Льва Николаевича собственно Румянцевскому музею доверила хранение части рукописей писателя.

Кстати, сам писатель часто бывал в Доме Пашкова, где имел обыкновение тянуть чай с легендарным библиотекарем и философом Николаем Фёдоровым. Про него говорили, что он спит на сундуке и ест один хлеб, поскольку всё жалованье расходует на книги — если требуемого посетителем библиотеки сочинения не находилось в собрании, он считал это личным оскорблением и покупал искомый экземпляр у букинистов.

И всё же, несмотря на обилие дарований, главным источником пополнения коллекции был «обязательный экземпляр», который составлял 80% новых фондов. Кстати, Румянцевская библиотека сделалась четвертой в стране, которая бесплатно и непременно получала экземпляр любой книги, издаваемой в России после Библиотеки Императорской АН, Публичной Императорской библиотеки и библиотеки университета в Гельсингфорсе (Хельсинки).

Фото: ТАСС/Эммануил Евзерихин Государственная библиотека СССР им. В.И. Ленина, 1968 год  

Кончил своё существование Румянцевский музей довольно буднично. Когда столица новой страны переехала в Москву, статус основной библиотеки страны перешёл от питерской Публичной к московской Румянцевской. А все ставшие непрофильными коллекции распределили по разным музеям — в Третьяковскую галерку, ГМИИ им. А.С. Пушкина, Кунсткамеру, Музей народов СССР. Имя Румянцева исчезло из названия главной библиотеки страны, зато в 1924-м на ней показалось имя В.И. Ленина. Продержалось оно там до 1992 года — гораздо меньше, чем имя Румянцева.