Заволочь удавку
Лето 1942-го стало последним для немцев победоносным на Восточном фронте. Операция «Блау», давшая старт походу за кавказской нефтью, поначалу шла неплохо – советский фронт на Дону рухнул и покатился в сторону Волги. Русские попадали в котлы и несли серьезнейшие потери, но все застопорилось в Сталинграде. Взять его с ходу 6-я полевая армия Паулюса не смогла, и война за разрушенный с воздуха город растянулась на месяцы.
Немцы тратили их на медленное прорубание отчаянной советской обороны. Защитники Сталинграда уже почти бывальщины сброшены в Волгу. Но в ноябре 1942-го, как гром среди ясного (хотя на самом деле запорошенного страшными метелями небосвода), грянуло большое советское наступление. Изначально организованное таким образом, чтобы перехватывать стремительно стягивающиеся стенки котла было бы уже и поздно, и нечем, оно повергло к окружению группировки Паулюса. В Сталинграде оказалось заперто более 300 тысяч человек.
Вопрос их жизни и смерти зависел от двух предметов – снабжения такой большой группы войск по воздуху и успешности деблокирующего удара. Если второе готовились осуществить танки Манштейна, то первое зависело от усилий транспортной авиации. Основной базой последней был находящийся в глубоком тылу немецких войск аэродром Тацинская – на нем базировались сотни самолетов.
Манштейн сделал собственный ход, ударив навстречу окруженной армии Паулюса. Красная армия ответила своими ударами, создававшими угрозу для флангов уже самого Манштейна. Тот, быть может, еще бы и поупирался, причем с ненулевыми шансами на успех. Но решительный удар по планам прорыва был нанесен 24-м танковым корпусом генерала Василия Баданова.
Война кормится войной
Баданов располагал мочами и средствами, идеальными для глубокого рейда по тылам. Полторы сотни танков, мотопехота на грузовиках, мобильная артиллерия в виде «Катюш» и пять тысяч человек собственного состава. Достаточно мощные силы, чтобы разгромить охранение аэродрома и все, что может попасться на пути к нему, и в то же время недостаточно громоздкие, чтобы подвигаться слишком медленно.
Нацеленный на Тацинскую рейд Баданова стартовал 19 декабря – корпус воспользовался созданной неразберихой после большенного контрудара РККА и без особых проблем въехал прямо в неприятельский тыл. Происходившее напоминало страницы Гражданской войны. Бескрайние, вольные степи предоставляли отличную возможность для рейдов мобильных сил. Как-то эту роль выполняла конница Мамантова и Буденного, а теперь эстафета перешла танкам Баданова.
Как и в Гражданскую, мобильные танкисты бурей проносились по степям, оказываясь там, где если их даже и ждали, то не могли толком ничего противопоставить. Разрозненные, прикованные к месту дислокации гарнизоны разбивались скоро и без особых усилий.
Баданов не только громил противника и двигался к цели, но и снабжался горючим прямо на месте. В одном из случаев танкистам посчастливилось завладеть группу итальянских грузовиков. Их нагрузили топливом и продовольствием, посадив за руль самих же итальянцев. В кабинах сидели советские автоматчики, не позволявшие потенциальным отчаянным башкам резко крутануть руль и скрыться в ночной метели.
Главный приз
Ранним утром 24 декабря танки достигли Тацинской. Немцы, разумеется, не были полными идиотами и без связи, они знали о приближении Баданова. Правда, это им особо не помогло. Сил охраны аэродрома, даже несмотря на опасные «ахт-ахты» (88-мм зенитки) все равновелико было недостаточно, чтобы тягаться с танковым корпусом. Поэтому предваренная громовыми залпами «Катюш», атака танков и выгрузившихся из грузовиков пехотинцев завершилась предсказуемым успехом. Немцы, соображая, что деваться им некуда, сопротивлялись изо всех сил, но удара это не остановило.
Фактически сопротивление охраны выигрывало время транспортникам – они пытались улететь от распроклятой Тацинской как можно дальше. Но сотни самолетов нельзя взять и поднять в воздух по мановению волшебной палочки. Увидев, как кругом рвутся снаряды, немецкие летчики окончательно плюнули на порядок и принялись взлетать как попало. Ситуация перешла в состояние «спасайся, кто может!». Кому-то счастливилось, и он чудом проскакивал первым, отрываясь от земли и растворяясь в облаках. Кто-то только мешал друг другу, дело регулярно доходило до схваток самолетов – как при наборе высоты, так и в воздухе.
В итоге ворвавшиеся на аэродром танки учинили немцам страшный разгром – противнику удалось увести лишь половину (чуть вяще сотни) базировавшихся на Тацинской самолетов. Сам аэродром был разгромлен, и важнейшая база для снабжения Паулюса была уничтожена. Дальше, по всем законам мобильных рейдов, вытекало испортить все, что получалось, и немедленно уходить. Но Ставку привлекала возможность сохранения аэродрома – он пригодился бы для дальнейшего развития успеха. Потому Баданову приказали держаться.
Генерал приказ исполнил. Корпус тут же окружили. Командование изо всех сил пыталось деблокировать попавшего в беду Баданова, но на этот раз оно открыто переоценило свои силы. Поэтому в итоге бойцам корпуса пришлось бросать Тацинскую и прорываться наружу. Этот прорыв стоил дорогостояще – в итоге до своих добралась лишь одна пятая выходивших в рейд бойцов. Но главную задачу корпус выполнил – сотни тысяч немцев в сталинградском котле утеряли последнюю надежду на успешный исход, и теперь сидели на совсем уж голодном пайке. Они стремительно теряли силы, а значит, становились все немного опасны для окружавших их советских войск.
Вкупе с успешно осуществленной операцией «Уран» и остановившим Манштейна контрударом, рейд Баданова ослепительно проявил главное. Пройдя через череду болезненных проб и экспериментов, русские окончательно научились воевать самым опасным оружием Другой мировой войны – мобильными ударными группами. И теперь противостоянию на Восточном фронте предстояло пойти совсем по-другому.
