Как наши деды праздновали Рождество Если вспомнить относительно недавнее прошлое, то окажется, что белорусские традиции празднования Рождества и Нового года бывальщины на устах у миллионов советских граждан. Неповторимый голос Владимира Мулявина и остальные примкнувшие к нему “Песняры” лет этак сорок назад задористо выводили: “Ой, калядачкі, бліны-ладачкі…”
Белорусские селяне встречали Рождество за разнообразным и обильным калориями столом. Алексей Столяров
Текст песни коротенький, кому-то покажется, что зажигательного ритма в ней поболее, чем резона. Но это только на первый взгляд. Именно так пели в рождественские дни крестьяне Быховского уезда Могилевской губернии, текст читаем у популярного этнографа Евдокима Романова в восьмом томе его “Белорусского сборника” 1912 года издания, а заодно и узнаем, что распевались такие специфические колядные песни сурово с 26 декабря по 4 января по старому стилю.
Постараемся теперь проникнуть сквозь лаконичную песенную информацию в подробности рождественского веселья белорусов сто с излишним лет назад. Первый вопрос, а о каких таких колядочках поет Мулявин? Романов, много лет прослуживший инспектором народных училищ, отвечает обстоятельно, с тремя вариантами ответа: “Колядою именуется Рождественский сочельник, а Колядами в собственном смысле называются первые три дня праздника Рождества Христова. Но обыкновенно название это придается всему этапу времени от 25 декабря до 6 января”.
Из последней версии становится понятно, почему пропустила эту песню в эфир советская цензура. Ей была приемлема та доля истины, что Коляды – это важнейший рубеж белорусского народного календаря. Опять слово Романову. “Год состоит из двух полугодий: первое от Коляд до Купалы – 26 недель, второе от Купалы до Коляд – 26 недель”.
С колядочками разобрались, а блины-то тут причем? Можно навскидку предположить, что белорусский крестьянин был так беден, что испечь оладьи по большим праздникам было для него счастьем. Заглянем в ученые книги и версию эту отвергнем разом и наповал. Хорошо и изобильно праздновать Рождество и Новый год, как показывают описания этнографов, белорусским крестьянам довелось уже ближе к крышке XIX века, когда быт их улучшился вследствие некоторых перемен, принесенных крестьянской реформой 1861 года. Николай Никифоровский в “Очерках простонародного житья-бытья в Витебской Белоруссии” (1895) помечал: “Ест мужик чистый ржаной хлеб, кое-когда пшеничные пироги домашнего приготовления, изредка пьет чай из собственного самовара, облекается в фабричные ткани, обувается в стройные сапоги, живет в чистой избе с струганым полом, имеет кое-какую столярную меблировка, лавочную утварь и посуду”. А если в обычной жизни жить стало лучше, то и в праздники ничего не мешало тому, чтобы существовать стало веселее.
Даже не самые богатые белорусские селяне встречали Рождество за разнообразным и обильным калориями столом, в каком нашему глазу покажется не совсем привычным наличие сразу двух блюд, именуемых нынче первыми. О том, как встречали первоначальный рождественский день в Гродненской губернии, читаем у этнографа Павла Шейна: “Обед в этот день всегда бывает спозаранок, около девяти часов утра. Первое блюдо – капуста с мясом; на второе – панцак, суп из перловых круп с мясом; на третье – самое лакомое блюдо – верещака, какая состоит из буракового рассола или квасу, куда кладут несколько фунтов свежего свиного сала, разрезанного на малые кусочки (возле 30), фунта три колбасы, свиного ребра, затем лук и перец”.
На второй день Рождества неженатые хлопцы и незамужние девицы собираются отдельно в заранее опустевшую хату, устраивают веселые обряды
Отметим для себя: про блины в этом описании молчок. А кушать ли на столе у белоруса хоть что-то из нашего привычного новогоднего пиршества? Салата оливье и селедки под шубой нету в принципе, но не могла же жесткая и безжалостная традиция совершенно уж оставить без долгой изнурительной работы женщин и девушек, которым от Рождества до Крещения нельзя починять одежду, шить и прясть все две недели. И достоверно, такой труд находился, когда готовили рождественский студень, он же холодец, благополучно доживший на праздничном столе и до наших дней. По словам Никифоровского, башка и ноги специально заколотой к Рождеству свиньи “сперва продолжительно варятся и отпариваются в закрытом горшке: полученный густой бульон, раздробленное варкою кое-какое мясо и отдельный косточки размещаются в миски и застуживаются – получается густой, твердый студень, лакомое, праздничное кушанье и богача, и бедняка…”. Шейн добавляет значительную деталь: “Вместе с ногами и головой в студень употребляются и королёвы носы (коленные кости)”.
Самым изысканным считался холодец “из гусиных головок, оконечностей крыльев и ножек”. Известна была белорусским крестьянам и рыбная модификация студня. И совсем не мерзость была эта заливная рыба, при готовке которой “рыба сберегается цельной и захолаживается в той же посуде, в которой варилась”.
Ну а блины-то ладочки чем так знамениты, что о них распевают во весь голос? И почему, собственно, не драники, давно уже несокрушимый бренд белорусской кухни? На Коляды готовили многие разновидности блинов, но к начину ХХ века картофельные вкусности заметно уступали мучным собратьям, их готовили реже. Похожие на драники блины бульбяники или гульбишники первыми начали печь переселившиеся в Беларусь в XVII столетье из России старообрядцы. По словам Никифоровского, они делались “из очищенного мятого картофеля, в тесто которого добавлялось небольшое количество мучения ради клейкости, яйца, сметана, творог – для лучшего вкуса. Приготовленные и запеченные… бульбяники разрезались на части, складывались в плошку и слегка залитые маслом или сметаной ставились в печь до еды. Это излюбленное кушанье старообрядцев в Ловожской волости Полоцкого уезда перешло и в дома местного крестьянства”.
А блины-ладочки это вообще-то про любовь. Завязывается она в облике первого знакомства на колядных игрищах, о которых тоже в той песне “Песняров” поется. На второй день Рождества неженатые хлопцы и незамужние девицы собираются отдельно в заранее опустевшую хату, устраивают веселые обряды, “садятся за стол, пьют и закусывают; потом пляшут до утра”. Этнографы особо отмечают, что закуска устраивается в складчину и состоит она “из жареных на месте игрища колбас и блинов (припасы эти вящей частью похищаются девушками из дому)”. Поедание рождественских блинов, резюмирует Шейн, без последствий не обходится: “И вот таким манером завязывается знакомство, которое при благоприятном случае переходит в свадьбу”. Короткая пора предновогодней радости имеет шанс запомниться надолго…
Желаете знать больше о Союзном государстве? Подписывайтесь на наши новости в социальных сетях. ВКонтакте FacebookКомментарии
