В том числе и про социально-экономическую ситуацию в России накануне революции 1917 года. Вот лишь не каждый исследователь способен, глубоко вникнув в бесчисленные колонки мертвых цифр, увидеть за ними живые, драматичные реалии поворотной эпохи.

Уровень жизни российских рабочих и крестьян в предреволюционные годы отнюдь не падал, как принято считать Статистика, как популярно, знает все.

Профессор Санкт-Петербургского университета Борис Николаевич Миронов – из лучших российских историков, умеющих видеть и анализировать. Автор недавно опубликованной трехтомной монографии "Российская империя: от традиции к модерну" специально для этого номера "Отечества" предложил интереснейшие статистические выкладки.

Цифры говорят сами за себя вдумчивому читателю…

Зарплаты

В 1914-1916 гг., по расчетам выступающего русского экономиста и общественного деятеля С.Н. Прокоповича, она выросла на 9% и только с 1917 г. стала снижаться. С точки же зрения С.Г. Струмилина, реальная зарплата сделалась снижаться с 1914 г., но и в этом случае в 1916 г. она была лишь на 9% ниже, чем в 1913 г., зато за один революционный 1917 год упала на 10%. Не столь существенно, как зачислено думать, уменьшилась реальная зарплата рабочих. Во время любой войны происходит снижение уровня жизни. Однако во пора Первой мировой войны, вплоть до февральских революционных событий 1917 г., понижение благосостояния можно считать умеренным.

Катастрофическое падение зарплаты случилось после прихода к власти большевиков, в 1918 г. (табл. 1, 2).

Причина расхождений в оценках Прокоповича и Струмилина состоит в следующем: первоначальный более полно учитывал кроме зарплаты пайки, расходы предпринимателей на жилище, страхование и медицинскую помощь, составлявшие будет значительную величину – 8,3% денежной платы.

Экономика

ЦСУ зафиксировало для 1915-1916 гг. даже рост производства на 16% (в 1917 г. спад – на 39,6%). Спад индустриального производства был незначительным – по самым пессимистическим оценкам в 1915-1916 гг. – лишь 4% (в 1917 г. – на 20%).

Производительность труда за 1914-1916 гг. возросла на треть (31,6%). По самым пессимистическим оценкам, снижение реальной зарплаты к началу 1917 г. составило лишь 9%, а по оптимистичным – она увеличилась на 9%.

Главная причина этого состояла в рекордном сборе зерновых в 1914-1917 гг., который в общероссийском масштабе вполне удовлетворял спрос народонаселения. Материальное положение деревни было стабильным благодаря хорошим урожаям и помощи государства семьям, которые послали своих работников на брань.

Возросшее потребление армии компенсировалось запрещением экспорта, поглощавшего в мирное время свыше 20% сбора хлебов.

Продовольствие

Городская норма выдачи хлеба по карточкам на человека в день составляла в 1916 г. 200-225 г., в 1917 г. – 170 г. Немецкие нормы хлеба напоминают ленинградскую блокаду, когда на человека в сутки выступало 125-250 г. Во время войны материальное положение российского населения было гораздо лучше, чем во всех воюющих краях, в особенности в Германии. Там карточная система на хлеб была введена в январе 1915 г., постепенно распространена на всю страну и на все важнейшие продовольствие питания.

В Москве карточная система на хлеб была введена только 6 марта 1917 г. В Петрограде накануне февральских событий хлеба выступало в день на человека полтора фунта (615 г.), рабочим – 2 фунта (820 г.) – в 3,6-4,8 раза больше, чем в Германии. В России карточная система возникла лишь летом 1916 г. В провинциальных городах нормированию подлежали только сахар и хлеб, причем по нормам в несколько раз большим, чем в Германии.

При этом в 1916 г. число стачечников на 1000 человек трудящегося населения в Германии было в 69 раз меньше, чем в России.

Вклады

Вклады населения в сберегательные кассы – главный банк края для широких слоев населения – во время войны тоже говорят многое об уровне жизни населения. К 1 января 1917 г. число вкладчиков возросло в 1,5 раза, а сумма вкладов с учетом инфляции – на треть.

Число вкладчиков – 12,7 млн. И это не буржуазия и помещики – купцов и предпринимателей во всей империи насчитывалось лишь возле 120 тыс., помещиков – около 100 тыс.

Вкладчики состояли на 30% из крестьян, на 12% из мещан, на 13% из рабочих, т.е. на 55% из трудовых. (табл. 3).

Преступность

Уровень преступности в годы войны снизился на 26% (табл. 4).

Вряд ли столь существенное уменьшение преступности можно разъяснить только уходом миллионов здоровых мужчин в армию, ибо упала преступность женщин и детей, не подлежавших мобилизации. В целом по краю снизилась частота совершения всех видов преступлений, а в городе незначительно (на 5 пунктов) возросло лишь число краж (на 100 тыс. народонаселения). В 1914-1916 гг., если судить по числу возникших следствий на 100 тыс. населения в восьми судебных округах, преступность была образцово на 26 процентных пунктов ниже, чем в 1911-1913 гг., в том числе в деревне – на 29, а в городе – на 6.

В 1916 г. обнаружился небольшой рост преступности по сравнению с 1915 г. (в цельном – на 12 пунктов, в деревне – на 11, а в городе – на 19 пунктов) за счет главным образом краж, разбоев и грабежей. Но степень 1913 г. превзойти все равно не удалось: в 1916 г. в целом по стране преступность была 24 пункта ниже, в деревне – на 28, а в городе – на 3 пункта ниже, чем в 1913 г. И это при том, что за пора войны, к лету 1916 г. под влиянием массовых переселений призывавшихся в армию крестьян в города, доля городского населения возросла с 15,3% до 17,4%, или на 2,1%. Показательно существенное (на 34 пункта) сокращение числа государственных преступлений.

Самоубийства

Коэффициент самоубийств упал в 3 раза.

По степени самоубийств в пореформенное время Россия занимала предпоследнее место в Европе. С 1870 по 1910 г. коэффициент самоубийств изменялся циклически при всеобщей повышательной тенденции; пик приходился на 1891-1895 гг., затем произошло снижение. Важно отметить, что суицидальность росла только среди горожан, в то пора как в деревне после незначительного подъема в 1880-х – первой половине 1890-х гг. она понизилась и в начале ХХ в. вернулась к уровню 1819-1825 гг. В годы Первой русской революции 1905-1906 гг. коэффициент самоубийств понизился и сделался расти только с 1907 г., после ее окончания, достигнув максимума к 1913 г. (табл. 5).

Во время Первой мировой войны, если судить по Петрограду, Москве и Одессе, коэффициент самоубийств снизился в 2,8-3 раза, а с 1918 г. сделался расти и в целом по стране в 1923-1926 гг. превзошел довоенный уровень в 1,5 раза (5,6 против 3,7 на 100 тыс.).

Для сравнения, в 1989 г. коэффициент самоубийств в Российской Федерации был в 5,9 раза рослее, чем в 1912 г. (25,8 на 100 тыс.), в 1994 г. – в 9,5 раза (41,8 на 100 тыс.), в 2008-2009 г. – в 6,6 раза (29 на 100 тыс.).

Отзыв на только что вышедшую из печати трехтомную монографию Бориса Миронова "Российская империя: от традиции к модерну" – стр. 88.