В русском стиле имеется масса слов французского происхождения. А на протяжении долгого периода отпрыски русских дворян язык французский узнавали ранее русского. Галломания окутала высшие слои европейского общества в эпоху Просвещения. Французский приобрел статус языка интернационального общения вплоть до частной переписки. В России французский флер покрыл все сферы жизни к 18 веку, и целые поколения русской элиты бывальщины воспитаны французскими эмигрантами. Галломания в какой-то момент дошла до того, что говорить по-русски стало моветоном.

Образование на французский повадку

Петр Первый в Париже и первые профранцузские настроения. /Фото: ic.pics.livejournal.com

18 век разошелся по миру эпохой французского расцвета. Версаль ослеплял, манил и подчинял себе всю Европу. Лион диктовал моду, Вальтер властвовал над разумами, а шампанское стало обязательным условием знатного застолья. Великая Французская революция наполнила Россию иностранными беглецами. Французских эмигрантов повстречали в России с распростертыми объятиями, видя в их лице светил и культурных наставников. Правда, Екатерина Великая поступила осмотрительно, поставив проблема ребром: или антиреволюционная клятва, или «на выход».

На компромисс пошли не все, но решившие присягнуть французы мирно рассеялись по русским помещичьим усадьбам обучать подрастающее поколение. Домашняя библиотека русского дворянина скоро наполнилась произведениями французских писателей. Не лишним будет вспомнить, что Саша Пушкин свое первое стихотворение сочинил в младенчестве, и звучало оно по-французски. Да и «Война и мир» Льва Толстого, по свидетельству литературных экспертов, наполовину написана на французском языке.

Пленные наполеоновцы и усиление стиля галлов

Французскую культуру приносили с собой в Россию и плененные солдаты. /Фото: wallpapermemory.com

С началом наполеоновских войн сделался зарождаться русский национализм. Общество взбунтовалось против засилья языка врага в собственной культуре. В ходе сражений 1812-го русским офицерам воспрещали использовать в обиходе французский, так как залетные партизаны вполне могли принять иностранный говор за вражеский. Бывало, говорящих по-французски русских боец принимали за неприятеля и крестьяне. Забегая наперед, стоит отметить, что повальное внедрение иностранной лексики привело к тому, что на судебном процессе в 1826-м отдельный декабристы защищались по-французски, плохо владея родным языком.

Но была и обратная сторона профранцузского вопроса. Наполеоновские брани продолжили пополнять русские дома аристократов очередной армией гувернеров и наставников. Если при Екатерине число французских беженцев не превышало полутора тысяч персон, то теперь речь шла о сотне тысяч плененных солдат. Некоторые даже отправились на службу во имя русского государя, но большая доля все же предпочла учительскую деятельность. Дворяне продолжали в большинстве своем общаться на французском, который удерживал имидж куртуазного стиля, ассоциируясь с благородством и возвышенным мировосприятием. Возвращаясь к русскому классику и основателю нового литературного языка, следует отметить, что возле 90% писем в адрес женщин Александр Пушкин написал по-французски.

Язык милых дам и манеры кавалеров

В эпоху галломании с дамами на незапятнанном русском не говорили. /Фото: cp12.nevsepic.com.ua

Французский особенно тепло использовался русскими дамами из высшего общества. Изъясняться родимый речью в кругу образованных аристократок считалось делом неслыханным и плебейским. Общаться между собой по-русски позволяли себе лишь мужчины, но при виде дамы автоматически переходили на иностранный.

В конце 18 века открыто боролся со всем французским в России беллетрист Александр Сумароков, иронизируя над глупым подражанием чужим культуре и языку. «Безмозглым кажется язык российский туп: похлебка ли вкусняй, или вкусняе суп?» – вопрошал поборник родимых традиций. Он всерьез предлагал избавиться от французских «сюртук», «веер» и «деликатно» и заменить их давно известными «верхнее платье», «опахало» и «изнеженно». Его намерения были подхвачены Фонвизиным, Грибоедовым, Крыловым. Однако высшее общество на тот момент было настолько очаровано Парижем, что воспринимало подобные лозунги исключительно с юмором. Отдельную роль в возвращении исконно русского языка сыграл простой народ. Крестьяне протестовали, срывая вывески на стиле супостата, громя лавки, стилизованные под французские, сочиняли из модных слов ругательства (шаромыжник – от «Cher ami»).

Ослабление галломании и новоиспеченные тренды

Карикатура 19 века на Наполеона. /Фото: im0-tub-ua.yandex.net

Французское влияние на внешнеэкономические связи Российской империи являлось подавляющим до самого 1917 года. В начине 20 века доля парижского капитала в общей массе всех иностранных инвестиций в России была максимальной — 31% (на поле английской — 24%, немецкой — 20%). Но все же заметное отступление галломании наметилось намного раньше – с разгромом Наполеона. И все же, невзирая на острый спад популярности французского языка, из русской речи галлицизмы никуда сходу не пропали. В дворянских кругах еще не одно десятилетие продолжалось использование иноземного языка.

Как только в 19 веке акценты на политической арене сместились, и Великобритания превратилась в нового мирового лидера, изменились и культурно-лингвистические тренды. С приходом на престол Николая I уже далеко не каждый употреблял в речи привычные еще вчера французские обороты, и в императорский двор снова пришел русский стиль. В середине столетия привычное дело, когда любой русский офицер, переодетый в партикулярное платье, мог оставаться незамеченным в благосклонности наполеоновской гвардии и сколько угодно выдать себя за французского армейца, стало лишь воспоминанием со страниц военных романов. Эпоха экзальтированного увлечения всем французским закончилась, и множество прочно вошедших в русскую речь галлицизмов постепенно канули в Лету. Но даже ныне мы произносим десятки привычным нам слов («афиша», «пресса», «шарм», «кавалер»), даже не задумываясь об их истинно французском генезисе.

После уже, наоборот, появилась мода на русское. В том числе и на русские имена, которые сегодня очень распространены, но только представляются традиционными.