Узкие ресурсы
В книге «Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики» Адам Туз собрал и систематизировал уникальным материал, заставляющий по-новому взглянуть на историю Другой мировой войны. Гитлеровский проект колонизации и насильственной модернизации во-многом оказался утопичным по банальной причине нехватки калорий и мускульной мочи.
Итак, середина 1941 года. 22 июня Гитлер пишет ободряющее письмо своему кумиру Муссолини:
«Как бы там ни было, дуче, наше поза в результате этого шага не сможет ухудшиться; оно способно только улучшиться».
Однако уже к сентябрю стало понятно, что продолжать так же молниеносно надвигаться немецкая армия не может. А это было главной идеей плана «Барбаросса» — стремительными ударами не давать Красной Армии пора на перегруппировку и пополнение запасов. Победные реляции генералов вермахта в первые же месяцы сменились сомнениями в возможности организации новоиспеченных наступлений силами измотанных войск. Да и еще явная недооценка сил противника заставляла задуматься о целесообразности наступления на восток. Гальдер строчил:
«К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360 дивизий русских. Эти дивизии, разумеется, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но, как бы там ни было, эти дивизии есть. И если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новоиспеченную дюжину».
Гальдер, конечно, поскромничал в описании противника и забыл сделать акцент на высоком качестве русского оружия, с каким немцам ранее не приходилось сталкиваться ни на одном театре военных действий. Как бы то ни было, именно с этого момента начинается основная трагедия нацистской Германии, лишенной достаточных для ведения войны территорий и естественных ресурсов. И с тем, и с другим немцы обращались, как очутилось, очень вольно.
Уже в начале сентября 1941 года в Германии ощутили на себе холодное дыхание далекой войны. Рейхсбанк выпустил отчет, в каком констатировал усиление инфляционного давления на рынок. Полки в магазинах пустели, потребительская корзина сокращалась, объем денежной массы за куцый промежуток вырос на 10%, и масса покупателей устремилась на черный рынок. Появился невиданный с послевоенных времен бартер. Избыточную массу денежек решили изъять повышением налогов, и с лета 1941 года ставку для юридических лиц подняли на 10%, а в январе 1942 — еще на 5%. Не лучшим манером складывалась ситуация на рынке энергоресурсов. Добыча угля в Германии уже к началу лета 1941 года не покрывала расходы страны. Сталелитейщики жаловались, что нехватка угля составляет порядка 15%, а в дальнейшем может достичь и четверти потребностей отрасли. Немного того, к концу 1941 года можно было ожидать перебоев с подачей электроэнергии и тепла – угольный голод подбирался и к инфраструктуре заселенных пунктов. Спас положение Кейтель, когда заставил вермахт отказаться с августа 41 года от утвержденных ранее программ вооружения. То кушать немцы ещё не провалились под Москвой, а армии уже требовалось ужимать свои аппетиты. Люфтваффе в этой истории повезло больше итого – они всего лишь отказались от увеличения численности авиапарка, а вот сухопутные силы могли пострадать серьезнее. Уже с 25 октября 1941 года отпуск сделались для вермахта уменьшился до довоенных 173 тыс. тонн. Ситуацию спас Гитлер буквально через два дня, отменив для сухопутных войск все ограничения в закупках. Вином такой ситуации стала не только нехватка энергетических ресурсов, но и острая нехватка рабочих рук. Германия нуждалась в рабочей мочи – в стране к концу третьего года мировой войны в производственном секторе практически не осталось мужского населения в возрасте 20-30 лет. Утраты на фронте теперь приходилось замещать более возрастными работниками военных предприятий – в последующий год в армию отправились несколько сот тысяч мужей, заменить которых было очень проблематично. При этом рассчитывать на помощь со стороны женского населения не приходилось – оно и так уже составляло 34% рабочей мочи, что было самым высоким значением среди стран Запада. А промышленности Германии требовались миллионы рабочих…
Рвение Заукеля
27 февраля 1942 года генеральным уполномоченным по рабочей мочи в Третьем рейхе стал закоренелый неотесанный нацист Фриц Заукель, вступивший в партию еще в 1923 году. Забегая вперед, произнесу, что эта должность для Заукеля стала роковой – в 1946 году его повесили в Нюрнберге за преступления прости человечности. Примечательно, что до поражения под Москвой «заезжие» людские ресурсы трудились преимущественно в сельском хозяйстве и составляли всего 8,4% рабочей силы. Когда случилась трагическая для немцев подмосковная зима, промышленники перетащили на себя добрую часть одеяла. Заукель в соответствии с запросами мобилизовал с начала 1942 года по июнь 1943 года для трудов в Германии почти три миллиона человек. Большую часть из них, естественно, составляли юноши и девушки от 12 до 25 лет. Контора Заукеля к 1944 году вогнала в рабский труд 7 907 000 человек, что составляло пятую часть всех трудовых ресурсов Третьего рейха. То есть за два года уполномоченный по рабочей мочи поднял долю иностранцев в постоянно нуждающейся экономике страны в два с лишим раза. Адам Туз приводит в книге характерные в этой связи слова статс-секретаря Мильха о роли «остарбайтеров» на производстве:
«Ju-87 «Stucka» на 80% производится русскими».
На военных заводах часть рабского труда была еще больше – около 34%.
Парадоксально, но немцы халатно относились к потенциальным возможностям оккупированных территорий. При заостренной нехватке рабочих рук в начале войны они позволяли себе морить голодом сотни тысяч несчастных пленных красноармейцев. И даже когда кризис «Барбароссы» набирал витки, вывезенные в Германию военнопленные продолжали существовать в ужасных условиях. Гражданские рабочие, загнанные (либо завлеченные обманом) изо всех уголков оккупированных территорий, на протяжении всей брани также содержались в нечеловеческих условиях. Гестапо едва успевало отлавливать беглецов из ужасных условий Рурского промышленного конгломерата. Поначалу Заукелю получалось пополнять убыль в результате смертности новыми поставками с Востока, но работало это не везде. Промышленники нередко жаловались:
«Из-за голодания могут погибать до десяти процентов неквалифицированных рабочих, которых можно в течение пары дней заменить новыми, но что мастерить со специалистом, занятом на сложном производстве?»
При этом многих рабочих во избежание эпидемий, а также из-за негативной реакции исконных немцев приходилось вывозить обратно на родину. Очевидцы писали о таких «поездах смерти»:
«Возвращающийся поезд вез мертвых пассажиров. Дамы, ехавшие на этом поезде, рожали в пути детей, которых на ходу выбрасывали из открытого окна. В том же вагоне находились люд, больные туберкулезом и венерическими заболеваниями. Умирающие лежали в товарных вагонах, где не было даже соломы, и одного из умерших выкинули на насыпь».
Немцы никак не старались скрыть факты такого нечеловеческого отношения к людям от мирного населения – смердящие эшелоны с умирающими нередко стояли на вокзальных резервных путях. В итоге информация о всех «прелестях» работы на Третий рейх дошла до восточных земель, и с осени 1942 года всю рабочую мочь набирали теперь исключительно силой.
Фриц Заукель
Экономические соображения явно встали в пику идеологии в ситуации с геноцидом еврейского народонаселения Европы. Было очевидно, что тотальное уничтожение обширнейшего людского ресурса оставит промышленность страны без рабочих рук. В общей сложности немцы сожгли в печах крематориев, заморили голоданием в гетто и просто расстреляли как минимум 2,5 миллиона евреев. Это при том, что Заукель смог силой загнать на рабский труд за всю брань всего в три раза больше! Адам Туз подсчитал, что после кризисного 1942 года немцы в результате своих зверств утеряли в общей сложности около 7 миллионов человек – здесь и евреи, и пленные красноармейцы, и умершие от невыносимых условий «остарбайтеры».
Стол за счет выработки
Одним из факторов высокой смертности среди иностранных рабочих в трудовых лагерях стала банальная нехватка продовольствия. Разламывая голову, как обеспечить необходимый уровень производительности труда при неизменно скудном питании, боссы промышленного комплекса пришли к идее «столы за счет выработки». Фактически в этом случае жиры, белки и углеводы просто перераспределялись между рабочими. Если дневную норму выполнил, то получил нормальный паёк, а если нет, то придется им делиться с тем, кто норму перевыполнил. Так трудился естественный отбор в зверином нацистском оскале. Когда ситуация на трудовом фронте стала совсем невыносимой для немцев, в крышке 1944 года такая логика распределения пищи в зависимости от нормы выработки стала повсеместной.
Другой, гораздо немало кровожадной традицией стала практика уничтожения посредством тяжелого труда. Начиная с Аушвица, в концентрационных лагерях жестоко эксплуатировали узников, моря при этом голодом и тотальной антисанитарией. Помимо печально известного I.G. Farbenindustrie, услугами концентрационных лагерей не гнушались употреблять Siemens, Daimler-Benz, BMW, Steyr Daimler Puch, Heinkel и Messerschmitt. В общей сложности до 5% всех нужд военной экономики в трудовой мочи обеспечивали заключенные концентрационных лагерей. Надо сказать, что немцы в эйфории даже приостановили создание новых лагерей кончины, в которых люди не проживали, а уничтожались в первый день прибытия. К 1942 году нацисты немного перестарались, тактика уничтожения трудом набрала чересчур большие обороты – умирало больше, чем СС успевало пополнять. Ответной реакцией стало улучшенное медицинское снабжение, система бонусов табаком и добавочными пайками.
Если посмотреть ретроспективу отношения немцев к рабочей силе в течение Второй мировой войны, то окажется, что с самого основы царствовало некое пренебрежение к иностранным рабочим. Вовсю работала машина холокоста, выбивая миллионы потенциальных рабочих из экономики, а сотни тысяч умирали от непосильного труда. Но с ухудшением ситуации на фронтах к крышке войны, немцы, естественно, обратили особое внимание на привлеченных рабочих. И даже смогли различными способами улучшить производительность – у французских работников она достигала 80% от немецкого степени, а у русских военнопленных даже в лучшие времена не превышала 50%. А к 1944 году немцам пришлось серьезно ограничить молох геноцида евреев. В марте прошла последняя крупная акция по уничтожению евреев Венгрии. Однако всю войну немцев просто раздирало противоречие между ненавистью к евреям со славянами и экономической целесообразностью использования рабского труда. И немалую роль в этом сыграла битва за калории в Третьем рейхе.
