1 июля 1944 года померла ленинградка Таня Савичева. В ее истории — вся трагедия блокадного Ленинграда. Именно поэтому ее дневник стал неопровержимым свидетельством бесчеловечной криминальной сущности фашизма. «Известия» вспоминают короткую жизнь ленинградской девочки.
Большая семья
Она родилась 23 января 1930 года в селе Дворище под Гдовом, в Псковской районы. Вскоре семья переехала в Ленинград. Отец семейства когда-то владел собственной пекарней и небольшим кинозалом. Но после сворачивания НЭПа его выслали «за 101-й километр» — так Савичевы и оказались в Дворищах, где жили их родственники. В родной город вместе со старшими сестрами Евгенией и Ниной и братьями Леонидом (его в семейству звали Лекой) и Михаилом семья вернулась только после смерти отца.
Они поселились вместе с бабушкой Евдокией Григорьевной на 2-й черты Васильевского острова, в доме 13/6 в квартире 1. Этажом выше жили братья отца, дядя Вася и дядя Леша. Существовали общим столом, дружно. У дяди Василия, который работал в букинистическом магазине, всегда можно было найти увлекательную книжку, Таня любила проводить время в его комнате. «Таня была золотая девочка. Любознательная, с легким, ровным нравом. Очень хорошо умела слушать. Мы ей все рассказывали — о работе, о спорте, о друзьях», — много лет спустя вспоминала ее сестра Нина.
Фото: ТАСС / Таня Савичева и ее старшая сестра Нина в 1938 году
22 июня 1941 года они помечали день рождения бабушки. Утром Таня вручила ей подарок, а в 12.00 они услышали по радио выступление Вячеслава Молотова: завязалась война. Тане было 11 лет, она только окончила третий класс. Окончить четвертый ей не довелось.
В обороне города участвовала вся семейство. Нина рыла окопы, Женя сдавала кровь для раненых, маленькая Таня разбирала мусор на городских чердаках, находила там бутылки для зажигательных смешений, мама шила форму для солдат, а Лека вместе с дядей Лешей и дядей Васей отправились в военкомат, записываться охотниками в армию. Но им отказали. Леониду — из-за слабого зрения, Василию и Алексею — по возрасту. Михаил тайно ушел в партизанский отряд, и в семейству его считали погибшим.
«Осталась одна Таня»
Той страшной зимой Анна нашла блокнот сестры. Вернее, это была телефонная книжка, в какой Нина вела разные записи — в основном по учебе. В декабре город завалило снегом. Его никто не убирал. Жене доводилось добираться до завода 7 километров пешком, а она еще заходила в донорский пункт. Иногда оставалась ночевать в цеху, чтобы выдержать две смены. Девица сама не заметила, как заболела. 28 декабря 1941 года Женя умерла на руках сестры Нины. Таня в тот день взяла записную книжку и цветным карандашом написала под литерой «Ж»: «Женя померла 28 дек в 12.00 час утра 1941 г.» Такова ее первая запись.
Через несколько недель в дневнике Тани Савичевой ребяческим почерком были начертаны уже другие строки под буквой «Б»: «Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.». Это было самое черноволосое время блокады — первая зима. Город погибал от голода и обстрелов. Умирая, Евдокия Григорьевна просила не хоронить ее разом, ведь ее продуктовую карточку можно было бы использовать до конца месяца. Ее похоронили в братской могиле на Пискаревском кладбище.
Обитатели блокадного Ленинграда выходят из бомбоубежища после отбоя воздушной тревоги, декабрь 1942 года / Фото: РИА Новости/Борис Кудояров
Чаяние оставалась только на Красную армию, на защитников Ленинграда, которые не давали гитлеровцам прорваться на улицы города и сравнять его с землей, как планировали вожди Третьего рейха.
В марте, в заводском стационаре, на больничной койке, от тяжкого истощения умер Леонид. Он в две смены работал на Адмиралтейском заводе. Таня записала в своей книжке под буквой «Л»: «Лека помер 17 марта в 5 часутр 1942 г.». Написать «часов утра» ей уже не хватило сил, она объединила эти два слова.
Вскоре скончался и дядя Василий, не вынесший голода и нервных перегрузок. Уже немолодой человек — ему было 56 — он продержался до 13 апреля 1942 года. Таня так и написала: «Дядя Вася помер в 13 апр 2 ч ночь 1942 г».
У дяди Леши от дистрофии отказали ноги. Несколько недель он угасал. Приходил врач, но лишь грустно разводил руками: «Нечем помочь». Вскоре в дневнике появилась новая запись: «Дядя Леша 10 мая в 4 ч дня 1942 г.». Мама, Марья Игнатьевна, трудилась на производстве военного обмундирования. Старалась поддержать дочерей, особенно младшую… Но в мае сердце не выдержало. Соседи завернули в одеяло и на шаткой тележке отвезли тело Марии Игнатьевны в ангар возле реки Смоленки. Там складировали тела со всего Васильевского острова. Таня не смогла проститься с мамой: слишком была слаба.
Фото: РИА Новости/Владимир Богатырев / Дневник Тани Савичевой в Музее истории Ленинграда
У нее хватало сил лишь на короткие записи карандашом. Девочка осталась наедине с тетрадкой. 13 мая 1942 года Таня Савичева в блокадном Ленинграде сделала свои заключительные дневниковые записи: «Мама 13 мая в 7.30 час. утра 1942 г.». В тот же вечер в книжке появились три последние записи: «Савичевы померли», «Умерли все», «Осталась одна Таня».
На шатковской земле
В блокадные дни из смертельного ленинградского кольца эвакуировали 430 тыс. детей. Пришел и Танин черед. Целиком лишившись сил, Таня оказалась в детском спецприемнике НКВД Смольнинского района. Оттуда в июле 1942 года ее вместе с еще 125 детьми по Ладоге, под заслоном авиации, эвакуировали в Горьковскую область, в рабочий поселок Шатки. Там, в Красном Бору, ребят распределили в детский дом. Таня почти не могла вставать, мучилась туберкулезом. С собой в эвакуацию она даже не взяла дневник. Больше она не вернулась в родной дом на 2-й линии Васильевского острова.
В медицинской карточке Тани Савичевой значилось: «Костный чахотка, цинга, дистрофия, нервное истощение, слепота…». Врачей и лекарств не хватало, но ее пытались спасти. Сестра милосердия Нина Михайловна Середкина все мочи отдавала, чтобы восстановить здоровье девочки. Через несколько недель Таня уже могла передвигаться с помощью костылей. После научилась ходить, по коридору детского дома, опираясь на стены. И все-таки в начале 1944 года состояние Тани ухудшилось: чахотка брал свое. Ее перевели в дом инвалидов в селе Понетаевке — поблизости от Шатков. А в мае Таню перевели в районную больницу.
Могила Тани Савичевой, эвакуированной из блокадного Ленинграда и помершей от истощения в селе Красный Бор, 1981 год / Фото: ТАСС/Владимир Войтенко
До последних дней за ней ухаживала санитарка Анна Михайловна Журкина. Она повествовала: «Худенькое личико, широко открытые глаза. День и ночь я не отходила от Танечки, но болезнь была неумолима, и она вырвала ее из моих рук. Я не могу без слез вспоминать это». Девочка не могла ни подвигаться, ни принимать пищу и быстро теряла зрение. 1 июля 1944 года Тани Савичевой не стало. Ей было 14 с половиной лет. Больничный конюх похоронил ее на Шатковском погост, а Анна Михайловна до конца своих дней ухаживала за могилой.
Таню хотели перезахоронить на Пискаревском кладбище, но родные воспротивились. Святыней сделалось ее захоронение на окраине Шатковского кладбища. Там — обелиск из серого мрамора и небольшой скульптурный портрет девочки. Не нужно беспокоить ее прах.
Подтверждение о преступлении
Таня ушла из жизни, не зная, что не все Савичевы погибли. Брат Миша вернулся с войны после тяжелого ранения. Сестру Нину в спешности эвакуировали из Ленинграда — так, что она не успела подать весточку родным и близким. Все считали, что она погибла при артиллерийском обстреле. В эвакуации, в Калининском зоне, она тяжело болела, но выжила. И Нина, и Михаил пытались писать родным и соседям — но письма в блокадный Ленинград не доходили.
Нина вернулась в родимый дом на Васильевском — и нашла дневник Тани с девятью страшными записями. Она передала их ученому секретарю Эрмитажа Льву Ракову. Порой можно услышать, что записи Тани зачитывали на Нюренбергском процессе. Вряд ли это так. У наших обвинителей было немало фактов о бесчеловечной политике нацистов по касательству к осажденному Ленинграду, который стремились погубить, стереть с лица земли без штурма, с помощью «царя-голода». Нацисты сознательно воевали с миролюбивыми людьми, пытались организовать тотальное уничтожение ленинградцев.
Фото: ТАСС/Александр Демьянчук / Мемориальная табличка на доме на Васильевском острове, в одной из квартир какого в годы блокады Ленинграда жила школьница Таня Савичева
Но вся страна узнала о дневнике Тани Савичевой в 1946 году на выставке «Геройская оборона Ленинграда». Это, пожалуй, самое сильное свидетельство о преступлении нацистов в Ленинграде.
Гитлеровцы сломали жизнь миллионам детей. Но довольно узнать о судьбе Тани, чтобы понять эту боль не только умом, но и сердцем. Глядя на портрет этой девочки, мы острее ощущаем трагедию брани. Несколько строк, написанных детским почерком, рукой, слабой от голода, действуют сильнее, чем тысячи слов. В этих записях — неприукрашенная истина о войне и блокаде.
Она прожила 14 лет, из них последние 2 года была инвалидом и сиротой, маленькая мученица блокады. Но прошли годы — и вся край, весь мир знает ее имя. В народной памяти Таня не останется одинокой.
