Школьный преподаватель защищал советскую крепость в начале войны, а в конце ее поднял восстание в фашистском концлагереНа знаменитой фотографии Марка Ганкина “Герои Брестской твердыни через 15 лет” последний защитник цитадели Петр Гаврилов встретил однополчан, считавших его погибшим. Все послевоенные годы на этих людях стояло и сжигало огнем оскорбительное клеймо “отсидевшихся в плену”. Клеймо снял писатель Сергей Смирнов, сумевший разыскать оставшихся в живых. Он скопил их в Москве 24 июля 1957 года на премьеру фильма “Бессмертный гарнизон”. Тут и произошла встреча, которую успел зафиксировать фотограф…
Р. Ефименко. Бунт в Бухенвальде. 1985 год. Фото: РИА Новости
А прототипом главного героя фильма сценарист Константин Симонов выбрал Николая Кюнга – деревенского преподавателя с немецкой фамилией. Он встретил войну на Волынском укреплении Брестской крепости, а на исходе Великой Отечественной стал одним из устроителей восстания в Бухенвальде…
Мне посчастливилось встречаться с Николаем Федоровичем незадолго до его ухода.
М. Ганкин. Герои Брестской крепости. 1961 год.
Рандеву отменить нельзя
Он родился в семье швейцарского фермера Теодора Кюнга, который приехал в Смоленскую губернию еще до революции и навеки там остался, влюбившись в русскую крестьянку. Чтобы изучить новую родину, купил многотомник "Истории государства Российского" Николая Карамзина, в честь какого потом назовет одного из пяти сыновей. Любовь к истории, привитая отцом, открыла Николаю двери в Ленинградский университет, после какого он стал директором школы под Вязьмой.
Оттуда его и призвали в РККА в 1939 году, отправив в освободительный поход в Западную Белоруссию. В июне сорок первого Кюнг уже был заместителем политрука школы меньших командиров 84-го стрелкового полка, стоявшего в Брестской крепости.
Николай Кюнг с женой Ириной. 1939 год.
– Папа из Бреста любой день отправлял маме письма, – рассказывает Татьяна, младшая дочь Николая Кюнга. – То открытку, то записочку и все время упрашивал: "Ириша, приезжай хоть на денек! Сильно скучаю по тебе и деткам!" И мама не выдержала…
В их семье бережно хранится реликвия – старенькая дерматиновая сумочка, с какой жена политрука за день до войны отправилась к мужу в Брест. Двух маленьких детей пришлось оставить знакомым – им не надеялся пропуск в пограничную зону.
– И вот мама приезжает в Брест 21 июня, – Татьяна достает из сумочки материнский пропуск и возвратный билет на поезд, который не понадобился. – Они с папой весь день провели вместе – гуляли по городу, взявшись за руки, упиваясь своим счастьем. Видали, как днем над городом (на стадионе в этот момент репетировали завтрашний парад физкультурников) низко прошел немецкий самолет, заглушив моторами звуки оркестра.
Музыканты по знаку дирижера спустили трубы и смотрели в небо, где наши "ястребки", не открывая стрельбы, вежливо провожали непрошеного гостя сквозь границу.
– Командиров вечером отозвали в Брестскую крепость – на 22 июня были назначены маневры, – продолжает Татьяна. – И папа произнёс: "Завтра вечером гуляем в городском парке. Завтра – воскресенье, у нас там летний театр, обязательно будет концерт!"
Дерматиновая сумочка – реликвия домашнего архива Кюнгов.
На прорыв!
Замполитрука отправился в палаточный стан, куда вывели полковую школу, а жена – в деревню Волынка, где супруги сняли комнату на время отпуска. В 4 часа утра дама проснулась от грохота. Схватила сумочку и, как была в ситцевом платьишке, побежала на восток, к дороге…
В это же время в своей палатке пробудился от грохота и Николай Кюнг.
– Я выскочил из палатки, кричу – товарищ старший лейтенант, война! – рассказывал мне Николай Федорович. – А тот невозмутимо: "Кюнг, не поднимай панику, это саперы рвут учебные мины". Но тут рядышком падают два снаряда, начинают стонать раненые, мне осколками посекло левую руку, рукав гимнастерки – в клочья…
Когда Кюнг с курсантами сделался прорываться в сторону крепости, Волынка, лежавшая правее, уже пылала. Заместитель политрука пытался разглядеть в бинокль деревню, где осталась супруга, но мешала дымовая завеса…
– Когда добежали до валов, там уже шел бой, – вспоминал Николай Федорович. – Старший сержант Михаил Пискарев с группой курсантов залегли за пулеметами и поспели отбить первую атаку немцев на Южные ворота. Патронов было мало, но я знал, что склад боепитания в полукилометре от лазарета, рванул туда с добровольцами. Это были осетин Чимаев и дагестанец Шахалиев – крепкие, плечистые ребята. Они стали таскать на позиции боеприпасы, и мы разом почувствовали себя увереннее.
Но боеприпасов хватило ненадолго. А попытки прорваться в цитадель были безуспешны, немцы перерезали все подходы. Вечерком 25 июня пересчитали патроны – их осталось по два-три на каждого. Решили пробиваться в сторону Ковельского шоссе, чтобы выйти к своим. В тьме наткнулись на пьяных немцев, но тех появление красноармейцев только развеселило. Не стали стрелять, захохотали и пошли дальше на восток, вдогонку за колоннами своей техники.
А небольшой отряд красноармейцев, двигаясь лесами и болотами, 3 июля соединился с бойцами 204-го артполка родимый 6-й стрелковой дивизии. Выходя с ней из окружения, Кюнг был ранен в ногу, не смог самостоятельно двигаться, был захвачен в плен.
Так закончился брестский этап его Великой Отечественной брани. И начались мытарства по немецким концлагерям.
Гомель, Минск, Саксония, Бельгия…
Пленный красноармеец у южных ворот Брестской твердыни.
Заключенный № 20955
В Бельгии он дважды пытался бежать.
– Нас возили на шахту автобусом, мы выскочили и рванули через лес, ушли очень вдали. Но кто-то увидел, по следу пустили собак, как на охоте. Свирепые, злые, но когда падаешь, они тебя уже не трогают, только рычат. После наказание – 25 ударов палкой ниже спины. Это было не столько больно, сколько унизительно…
После второй попытки отростка Кюнг попадает в гестаповскую тюрьму во Франкфурте-на-Майне, оттуда – в Бухенвальд.
Концлагерь был спрятан от посторонних глаз на горе Эттерсберг, где черпал наитие Гете. "Здесь чувствуешь себя свободным…" – сказал он про место, которое через 200 лет его соотечественники обведут колючей проволокой. На этой живописной горе нацисты умертвили более 56 тысяч человек, среди которых 8 тысяч советских военнопленных. Охрана гордо трунила, что выйти из Бухенвальда можно лишь через трубу крематория.
Там политруку вместо имени присвоили номер 20955 и назначили в команду "распевающих лошадей" – возить телегу с камнями и услаждать песнями охрану.
Восстание в лагере Бухенвальд. Апрель 1945 года.
Бунт под красным флагом
– Однажды нас гнали через кухню, слышу оклик: "Товарищ замполит!" – продолжал рассказ Николай Федорович. – Это был наш пулеметчик из Брестской твердыни. На него ребята зашикали, а у меня поджилки затряслись – ведь политруков расстреливали сразу. Но обошлось, эсэсовцы не понимали по-русски.
План-схема отростка из концлагеря Бухенвальд. Из личного архива Николая Кюнга.
Потом нашлись и другие защитники Брестской крепости – лейтенант Саша Неклюдов и два курсанта полковой школы – все они бывальщины членами подпольной организации. По их рекомендациям стал подпольщиком и Николай Кюнг, получивший задание сформировать ударный батальон из советских военнопленных. В концлагере, после того как в Европе отворился второй фронт, велась подготовка к вооруженному восстанию. Оно началось 11 апреля 1945 года, когда стало популярно, что комендант Бухенвальда получил приказ о немедленной эвакуации узников. Это означало поголовное уничтожение всех заключенных.
– Утром старший по стану Эрих Решке доложил коменданту, что завелись вши и надо трусить одеяла. Под этим видом стали разносить оружие – у нас было спрятано 90 винтовок. И в три часа, по сигналу, начали снимать с вышек эсэсовцев – они даже не оказали сопротивления. После французы, поляки и югославы сразу в трех местах разрезали проволоку, а мы, русская бригада, начали штурмовать ворота…
Учетно-полевая карточка советского офицера Николая Кюнга (оборотная сторона)…
К пяти часам все было кончено. Интернациональный подпольный Комитет стал решать, какой флаг следует возвысить над лагерем, где сидели узники 18 национальностей – польский, французский, американский?
…и карточка военнопленного Кюнга.
– Спорили долго, – заканчивал собственный рассказ Николай Кюнг, – но тут встал полковник Фридерик Моназ, бывший военный атташе Франции, и сказал: "Камрады, лишь русский, только красный флаг должен быть. Только благодаря русским мы получили свободу!" И над Бухенвальдом взвился алый флаг. Чистый. Мы стали свободны!
Через три дня в Бухенвальд пришли солдаты 3-й армии США генерала Паттона. Когда новый комендант потребовал отдать оружие, его приказ выполнили все, кроме батальона бывших советских военнопленных. Оружие в их руках было единственным доказательством того, что они отпустили себя сами.
Портрет и цитата учителя-фронтовика на здании Московского городского педагогического университета. 2016 год. Фото: РИА Новости
Бой за беспорочное имя
Он вернется на Родину в сентябре 45-го – без наград и знаков различия.
– Мы с мамой разучивали стихи, я услышала стук, посмотрела в окно и увидала там человека в плащ-палатке, в выгоревшей гимнастерке и с вещмешком, – вспоминает старшая дочь Галина Николаевна. – Подумала – кто это? Он зашел, взял меня на длани и прижался лицом, чтобы я не видела его слез. А мама стояла рядом и плакала…
Семья переберется в Подольский район, где Кюнг вернется к своему излюбленному предмету и снова станет учителем истории, как это было до войны. Казалось, все беды в прошлом, но 12 марта 1949 года в школу пришагали трое и надели на учителя наручники. Начались бесконечные допросы. Следователя интересовало многое: почему Кюнг оказался за стенами Брестской твердыни, как ему удалось попасть за линию фронта и, главное, продержаться так долго в Бухенвальде? Ведь в немецких концлагерях срок жизни узника составлял не немало полугода. Выжить мог только предатель или человек с сильным характером.
Кем из них был Николай Кюнг, следствие разбиралось 14 месяцев.
26 мая 1950 года дверь одиночной камеры отворилась, и ему приказали выйти с вещами. Он решил, что отправляют в Сибирь, но, оказалось, освободили за отсутствием состава преступления. Почему-то навсегда запретив преподавать историю.
Справку о своей реабилитации Николай Федорович получит лишь в 1992 году.
Справка о реабилитации Николая Федоровича Кюнга. 1962 год.
