Летом 1855-го при обороне Севастополя в ходе Крымской брани пал русский адмирал Нахимов. Превосходящие военно-морские силы Англии, Франции и Турции с Сардинией заблокировали русский флот в бухте. Твердо защищая город, Нахимов осознавал все минусы собственного положения на фоне объединенных вражеских сил, знал адмирал и о намерениях командования отдать Севастополь. Но вот мириться с таким решением в силу множества причин не мог. В последние месяцы перед гибелью Нахимов единственным из офицерского состава продолжал ходить золотые эполеты, служащие для противника мишенью. Когда Нахимова хоронили, не прозвучал ни один выстрел, а флаги были приспущены даже на вражьих судах.

Синопская победа и приход превосходящих сил

Нахимов на палубе корабля «Императрица Мария» в ходе Синопского сражения. /Фото: im0-tub-ua.yandex.net

В 1850-е заострился Восточный вопрос. Осенью 1853 года османский султан объявил Российской империи войну, что повлекло за собой геройскую крымскую эпопею с неудачным для русских исходом. 18 ноября опытный и успевший многократно отличиться в сражениях вице-адмирал Нахимов истребил в Синопской бухте флот неприятеля. В той блестящей для русской эскадры битве погибли свыше 3 тысяч турок, турецкий адмирал был пленен. При этом утраты среди русских ограничились 37 убитыми, ни один корабль не был затоплен. Синопская победа, по словам Николая I, подписавшего указ о приставлении Нахимова к награде, навек осталась в истории легендарным морским достижением.

Но этот славный эпизод привел к тому, что война России была оглашена уже османскими союзниками – Великобританией и Францией. Запад испугался, что русские реализуют екатерининский план захвата Константинополя с проливом. Победа России обнаруживала широчайшие геополитические перспективы на Ближнем Востоке, Балканах и в Средиземноморье. Помешать России превратиться в сверхдержаву и позиционно спасти Турцию от целого разгрома взялись Англия с Францией. Классика жанра, отрабатываемая веками: цивилизованная Европа противостоит русской агрессии. В сентябре 1854-го союзные мочи высадились у Евпатории и под Балаклавой, нанеся поражение армии Меншикова и взяв в осаду Севастополь. Так началась тяжелая оборона города, продолжавшаяся 339 дней.

Давя горожан и матросов

Соратники: Лазарев, Нахимов и Путятин. /Фото: voenflot.ru

После того, как в первую бомбардировку Севастополя погиб вице-адмирал Корнилов, оборону города, а совместно с этим и административное руководство взял на себя Нахимов. Павел Степанович пользовался в кругах солдат и матросов величайшим почтением. Не были исключением и мирные горожане, прозвавшие адмирала «отцом-благодетелем». Нахимов презирал опасности, ежедневно лично обходя оборонительную черту. Своим бесстрашным присутствием в самых горячих точках он укреплял дух как в моряках, так и в рядах сухопутных войск.

Всегда заботившийся прежде итого о сохранении жизней подчиненных, не щадил адмирал только себя. В тот период инженерными работами в Севастополе руководил соратник и военный товарищ Нахимова генерал-адъютант Тотлебен. В своих воспоминаниях он писал, что в ходе всей осады один только Нахимов не снимал сияющих эполет, служащих привадой для охотившихся на командный состав вражеских стрелков. Делал это Нахимов для того, чтоб передать стойкое настроение своим подчиненным.

Неизбежность падения города и неслучайная пуля

Ранение Нахимова. /Фото: tunnel.ru

Несмотря на готовность заступников Севастополя стоять до конца, всем становилось понятно, что город будет сдан. Нахимов, не собиравшийся пережить падение Севастополя, будто специально являлся в наиболее опасных местах. Адмирала то и дело видели неспешно наблюдающим за противником на бастионных вышках, да и передвигался он не по траншеям, а по насквозь простреливаемым площадкам. Как повествовал сподвижник Нахимова князь Васильчиков, Павел Степанович, оставшись последним из соратников «прежних доблестей флота», сознательно притягивал внимание английских и французских стрелков. При этом Нахимов продолжал не покладая рук без сна и отдыха нести свою ношу главнокомандующего.

Современники тех событий слышали собственно от адмирала, что он готов умереть и просит похоронить его возле Лазарева, где на тот момент уже покоились павшие смертью храбрых Корнилов и Истомин. Нахимов не раз повторял, что даже когда Севастополь отдадут, он при поддержке своих матросов продержится на Малаховом кургане не меньше месяца, пока не погибнет в честном бою.

Ранним утром 28 июня 1855-го Нахимов в сопровождении адъютанта Колтовского верхотурой отправился на обстреливаемый бастион на Малаховом кургане. Отказавшись от участия в церковной службе по случаю чествования апостолов Петра и Павла (именины адмирала), адмирал возвысился на самый верх. Позаимствовав у сигнальщика подзорную трубу, он обратил свой взгляд на французов. Нахимова стали уговаривать желая бы пригнуться, а лучше зайти за укрытия. Адмирал стоял на своем, являясь неподвижной мишенью в своем черном сюртуке с золотыми эполетами. Первая пуля потрафила в земляной мешок у ног адмирала. Но и этот факт не сдвинул Нахимова с места. Вторая пуля настигла цель, и адмирал повалился на землю. Попытки избавить пораженного в голову Павла Степановича не увенчались успехом.

Прощание с легендарным военачальником

Торжества в Севастополе по поводу годовщины Синопской битвы. /Фото: 2017.f.a0z.ru

На прощание с адмиралом вышел тяни Севастополь. В этот день с вражеской стороны не прозвучал ни один залп. Похороны Нахимова детально описал крымский историк Дюличев. От адмиральского дома до собора Св. Владимира в несколько линий стояли державшие оборону города защитники, взяв ружья в караул. Невиданная толпа шла за прахом героя. Никто и не задумался запрятываться от вражеской картечи или остерегаться привычных артобстрелов. Да и молчали орудия французов с англичанами, знавших по доносам лазутчиков о происходящем в городе.

В те поры отвагу и благородство умели ценить даже в противнике. Напряженную тишину взорвал военный оркестр, за ним загромыхали в прощальном салюте пушки, и склонились флаги на кораблях. Не укрылось от взглядов севастопольцев и то, как медленно поползли вниз флаги на вражеских судах. А в подзорную трубу можно было рассмотреть, как английские офицеры, сбившись на палубе, сбросили фуражки.

И был один матрос, с которым не чурался отобедать сам Нахимов. Легендарный крестьянин Кошка, с которым хотели познакомиться даже дворяне.