В соцсетях нередко ходит документ, который многие считают подделкой ура-патриотов: ходатайство о присвоении звания Героя Советского Союза санинструктору Марие Байде. За что? За то, что она отколола у немцев пленных, лично убив в схватке двадцать нацистов. Сомневающиеся зря сомневаются. Это вполне возможно, ведь Мария Байда была не лишь санинструктором, но и военной разведчицей.

Пошла на фронт добровольно

Мария Байда была крестьянкой по происхождению. Она родилась в Крыму, спозаранку оставила школу и начала работать в совхозе. Тяжёлая работа не навредила её здоровью: только мышцы стали крепче и рамена шире. Когда нацисты напали на Советский Союз, совхознице Марии было девятнадцать. Она рванула в военкомат. Она хотела воевать.

Девицу записали в истребительный батальон санитаркой. Благо тяжести весом со взрослого мужчину она таскала спокойно – оставалось научиться оказывать первую поддержка и не трусить под обстрелом. Но Байда никогда не была из трусливых, и с бинтами быстро справилась. Вместо санитарки она стала санинструктором – могла стряпать других санитарок.

Когда немцы подошли к Севастополю, Мария попросила перевести её в разведку. Дело в том, что там ей доверили бы оружие – ведь в военной рекогносцировке и санинструктора должны уметь стрелять. То есть Мария стала фактически разведчицей, только с дополнительными обязанностями.

Мысли о том, чтобы попроситься в тыл, не возникало. Мария поспела увидеть страшные картины, настоящий ад на земле – нацисты не особо щадили местное население. Особенно если учесть, что до брани в Крыму было очень много еврейских колхозов… Все они стояли пустые, с сожжёными домами, на их улицах лежали трупы. Иных жителей Крыма нацисты тоже своим вниманием не обходили. Марии хотелось стрелять, стрелять, стрелять, как в знаменитой агитке: видаешь немца – убей немца!

Тот самый скан, который иногда считают фейком.

Любой “язык” заговорит

Байда скоро освоила всю нужную в военной разведке науку. И бесшумно передвигалась, и метко стреляла, и великолепно ориентировалась на местности. Всегда хранила хладнокровие. Раненых порой выносила из-под самого носа у немцев. Поскольку работы для санинструктора было не так много – это же не пехота, то нередко Мария сама ходила в разведку. Проникала в тыл врага, осматривала позиции, добывала “языка”.

Однажды “языком” она взяла здоровенного обер-ефрейтора. Тащить его к своим было куда тяжелее, чем мешки со свёклой или тех же раненых: он сопротивлялся. И, хотя Мария его несколько раз скручивала в бараний рог, в итоге возникла заминка. Немцы заметили советских разведчиков, открылась перестрелка. Один из товарищей Байды был ранен и один – уложен.

Конечно же, по возвращении Марию за неаккуратную работу посадили на губу. И уже через два часа – вызвали в штаб. “Язык” оказался неязыкастый. Разрешили надавить на него психологически – и не прогадали. Увидев Байду, обе-ефрейтор затрясся и дал понять, что готов к любому сотрудничеству. Сведения от него очутились очень ценными. Марии перед строем объявили благодарность.

Мария Байда в молодости, вскоре после войны.

Чудо от Марии-совхозницы

Июньской ночью сорок второго года небольшая группа агентов вместе с Марией в составе оказалась отделена от разведроты. Произошло это в окружении. Четырём разведчикам пришлось отстреливаться самостоятельно, без шансов примкнуть ко своим. У них то и дело кончались патроны, и тогда Байда выпрыгивала из укрытия, скоро обирала мёртвых нацистов и со свежими боеприпасами возвращалась, чтобы стрелять дальше.

Прыгнула в очередной раз – и рядом взорвалась граната. Мария поспела почувствовать, что её голове досталось, и провалилась в бессознательное состояние. Когда она очнулась, всё ещё стояла ночь. Голова была окровавлена, рядышком не стреляли. Мария прислушалась к себе и поняла, что у неё все признаки, в лучшем случае, контузии. Рядом она услышала немецкую речь и постигла, что нацисты положили, похоже, всю её роту. Её охватили боль и ненависть.

Она кое-как нашарила чужой автомат, проверила, заряжен ли, и поползла на немецкую выговор. Заглянула в укрытие. С десяток разведчиков были ещё живы; пленных согнали в один угол. Немцев было чуть вяще двадцати. Последующее казалось невозможным – словно кадры из фильмов XXI века о супергероинях.

Байда прыгнула внутрь и полоснула по немцам очередностью. Шестнадцать нацистов повалились на землю в крови – но автомат замолчал. Мария тут же перехватила его и принялась убивать немцев прикладом. Собственно убивать. Она убила четверых. Больше было некого – на остальных бросились пленные, поняв, что происходит. Один командир. Восемь бойцов. И она, санинструктор и старший сержант Байда. Всё, что осталось от их роты. Но осталось!

Агенты собрали трофейное оружие, боеприпасы – но к своим можно было пройти только минным полем. Байда сказала, что уже наметила линия. Выглядела она страшно, контузия была очевидна – но положиться они все могли только на Марию и на чудо. И Мария свершила это чудо. Беспросветной ночью провела своих ребят через минное поле.

Мария Байда с товарищами.

Жизнь после разведки

В плен Марию захватили сквозь месяц после выхода из госпиталя – горячие шли бои. Она прошла все возможные издевательства прежде, чем её отправили в концлагерь. В каждом лагере она пыталась сбежать, но её всё ловили – и пересылали дальней, пока она не оказалась в печально известном женском лагере Равенсбрюк.

Байда не была бы Байдой, если бы не попыталась поднять в нём бунт. Подготовка сорвалась, и её заперли в ледяной карцер, в январе. Предполагалось, что она сама скоро умрёт. 8 мая дверь карцера отворили американцы. Они нашли скелет – но скелет ещё живой. Женщину, возраст которой даже невозможно было понять, вынесли на свет на дланях. Так же, на руках, передавали советской стороне. Ходить Мария не могла. Из-за туберкулёза она даже дышала с трудом. Было изумительно, что она всё ещё жива.

Уже через год после Победы Байда начала работать – официанткой в ресторане. Вышла замуж, родила дочку и сына. Ложилась на плановые операции по извлечению осколков гранаты из башки – тогда у многих были такие плановые операции. Уже совсем взрослой переехала в Севастополь. И устроилась работать в ЗАГС. Ей там нравилось. Там влюблённые целовались, сделавшись мужем и женой, а через год недавний жених прибегал регистрировать младенца. И жизнь всё шла, и шла, и не кончалась.

Мария Карповна с коллегами на скате лет.
Мария была далеко не единственной героиней великой войны: Как советская танкистка Александра Ращупкина 3 года успешно выдавала себя за мужа.

Текст: Лилит Мазикина.