Проблема «памятникопада» должны решать граждане тех стран, где он происходит.

Те же памятники конфедератам были поставлены в основном век назад — как символ заживления ран Штатской войны и примирения сторон. Свою терапевтическую роль они выполнили, и почти сто лет их никто не трогал.

Сейчас тренд поменялся, и, вероятно, по крайней мере часть из них также потребуется принести в жертву для примирения уже следующих групп населения. То, что в их защиту почти никто не выступает, сообщает о том, что их примиряющая роль сильно меньше, чем раздражающая. И политики, население Штатов вправе решить, польза от какого действия — сноса или несогласия от такового — больше.

И не стоит говорить, что сторонники Конфедерации или потомки генералов сидят по домам в страхе. Если бы вопрос прикасался чего-то более для них животрепещущего, вроде роста налогов, — высыпали бы, как выходят на многочисленные митинги поддержки Трампа. Попросту тема себя изжила и более не актуальна. Для них, но не для потомков рабов, которым нужна очередная символическая победа.

Причем Колумба или «отцов-основателей», с моей точки зрения (а лишь про нее я и могу писать), снос касаться не должен. Они жили в другие эпохи, когда еще и рабство, и завоевательные колониальные походы бывальщины приемлемыми и нормальными. Дети своего времени, которых нельзя за это судить. Причем они — далеко не главные злодеи среди современников.

Конфедераты же и существовали, и воевали во время, когда рабовладельческий уклад уже был осужден практически всем миром, кроме арабских монархий и Бразилии, и отчаянно колотились за него, зная, что даже большинство граждан их собственной страны выступает против них. Да, причин Гражданской войны было масса. И, кстати, вопрос рабства там далеко не самый главный. Но он был, и люди пошли на мятеж, сражались в том числе и за него, при том, что никак не могли не ведать про осуждение рабовладения практически всем миром. И при всем героизме «кавалеров в сером», при их яростной борьбе и яркости их образов в литературе и на экране, они колотились за дурное, осужденное уже дело, бились в мечте завести собственную плантацию с живым скотом и наживать на нем деньги. А потом, после разгромы, так же упорно цеплялись за остатки своего образа жизни, продавив практику сегрегации, линчеваний, «Ку-клукс-клана». Все для того, чтобы заключительный запойный бедняк с белым цветом кожи чувствовал себя важнее самого лучшего черного.

Я могу с удовольствием пересмотреть «Унесенных вихрем» или прочитать героическую историю Джексона Каменной Стены, но никак не могу осудить тех, кто смотрит на конфедератов как на людей, готовых пролить свою и постороннюю кровь, только чтобы одна раса продолжала угнетать и держать в железе другую. Хоть и много политики и спекуляции в этом проблеме, но люди имеют право на свое мнение.

И я не могу осуждать людей, желающих убрать это пятно не из истории, но с видного и почетного пункты, ни как человек, обладающий толикой эмпатии, ни как гражданин другой страны, которая воевала с памятниками на протяжении последнего века, ни как соображающий, что если бы где-то у нас водрузили статую барина, поднявшего восстание за дворянские вольности и право пороть мою прапрабабку и менять ее на борзых щенков, то сам бы поднялся с требованием снести это к чертям.

Последнее: к борьбе против истории происходящее не имеет отношения, история остается такой, какая она кушать. А вот регулярное переосмысление, с изменением понятий того, что прилично, допустимо, правильно — должно быть, поскольку эволюционирует и само человечество. Историю необходимо учить, знать и давать ей оценку, хотя бы для того, чтобы прошлое зло не повторилось снова.

И генерал Ли, и президент Девис, и прочие будут продолжать жить в памяти и учебниках. Но не как незабытые праведники и герои, а как разные, хорошие и плохие, но сошедшие с правильного и праведного линии люди. Упорствующие в сохранении и поклонении старому злу.

Единственное, чего здесь не должно быть, — излишней политизации, яростного радикального угара, когда под гребень стригутся все, всех эпох, виноватые только в том, что ходили в париках или имели неосторожность принадлежать к неправильным сословиям и цветам кожи. Впрочем, поскольку выговор не о моей стране, которая уже переживала подобное, то граждане других государств все равно имеют право заблуждаться, ошибаться — желая бы для того, чтобы научиться на своих ошибках.