3 июля 1941 г. – первое с основы войны выступление Сталина. Оно вошло не просто в Историю – вошло в мифологию, в коллективное сознание, даже подсознание народа. По крайней мере – русского народа.

Разумеется, не помнят конкретные темы речи, обстоятельства ее произнесения. Но как положено Мифу осталось главное, единственно важное в нем.

"Дорогостоящие братья и сестры". Под этим названием знают эту речь. Эти слова были и остались ее главным содержанием, по сути, исчерпывают тяни ее смысл, "месседж".

"Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, товарищи мои!"

Прилагательного "дорогие" в тексте нет. Но его услышала страна. И запомнила. Вполне понятно: это – каноническое религиозное обращение, его все ведают. Его бессознательно ждали все жители СССР, России. Сталин услыхал ожидание – и ответил людям.

22 июня в своей речи о нападении Германии на СССР Черчилль произнёс, что он видит, как русские молятся, "потому что бывают такие времена, когда молятся все". Дело, пожалуй, не в молитвах в буквальном верующем смысле – церквей в СССР осталось мало, ходить туда многие боялись, хотя, понятно, РПЦ с первой секунды молилась за победу русского оружия (так же, как зарубежная храм – "за освобождение России от большевиков"). Но вот ощущение исключительного события, когда, действительно, нужна помощь Божья, – оно, видимо, было мощным и массовым. Не просто столкновение железа, а Духа Нации в момент, когда решается ее Судьба… Это Сталин услышал.

Сталин услыхал ожидание – и отозвался людям

Самый жестокий, бесчеловечный и безжалостный русский Царь за всю Историю (наравне с Иваном Грозным) смог сказать самые человечьи слова – протянуть нить между собой и каждым человеком. Есть разные версии, некоторые пишут, что "братья и сестры" не бывальщины заранее записаны, "вдруг вылетели" из подсознания ("оговорка по Сталину"). Я не читал – сохранилась ли манускрипт выступления, но думаю, что экспромт все-таки маловероятен…

Так или иначе во всей русской Истории прямые человеческие обращения от Царя к людям – необычайно редки. Императоры вообще не говорили от своего ЛИЧНОГО имени, они "представляли Титул" ("Мы, Николай Другой"). Лидеры СССР – давали указания, разъяснения, приказывали, угрожали, вдохновляли, могли льстить, обещать, могли подделываться под "общенародный говор", но прямо НА РАВНЫХ (тем самым показывая в этот миг и свою беззащитность!) не "по политике", а по-человечески адресоваться – такого политического дискурса в России-СССР не было. Из новейшей Истории можно вспомнить последнее выступление Ельцина: "Дорогостоящие друзья, дорогие мои!.. Я хочу попросить у вас прощения". Как известно, эти слова запомнили (хотя массовое отношение к Ельцину лучше не сделалось), но, несмотря на неслыханное от Главы Государства "попросить прощения", Ельцин все же обращался к Массам. Найти "всеобщую меру", уравнивающую его с КАЖДЫМ ОТДЕЛЬНЫМ человеком – "брат", "сестра", "товарищ мой", – он в этом выступлении не смог.

Понятно, что два раза так с людьми не говорят (тем более Сталин!), именно необычность, невероятность обращения произвела такое впечатление. Все прочие речи Сталина в годы войны были гораздо традиционнее, банальнее (как, кстати, вполне понятным и неизбежно пропагандистски лживым был и основной текст выговоры 3 июля. Например, "лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты". На самом деле утраты германской армии 22 июня – 13 июля составляли 92 000 чел., меньше 4% от общего числа, общие утраты Красной Армии за тот же период были почти в 10 раз больше).

И 24 мая 1945-го Сталин вернулся к "человеческой интонации", но, разумеется, уже совсем другой. На банкете в честь Победы он произнес свой известный тост "за русский народ".

"У нашего правительства было немало промахов в 1941-1942 гг. …Какой-нибудь другой народ мог сказать: вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство, какое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ на это не пошел… он оказал безграничное доверие нашему правительству". Удобопонятно, что под "правительством" Сталин имел в виду себя.

Разумеется, эти слова были очевидной демагогией. Как "народ" мог что-то "произнести"? В СССР, как известно, не было ни парламента, ни оппозиции, ни свободных СМИ, а за "предложение" "поставить другое правительство и заключить мир с Германией" попросту расстреляли бы на месте.

Самый жестокий, бесчеловечный и безжалостный русский Царь за всю Историю (наравне с Иваном Грозным) смог произнести самые человеческие слова

Больше того. По разным оценкам, в германской армии воевало не менее 1 млн так называемых "добровольных помощников" (Хи-Ви), а если находить полицаев, иных коллаборантов (ОУН, РОА Власова и т.д.) цифру можно удвоить. Среди них были представители всех национальностей СССР (по удобопонятным причинам, кроме евреев и цыган), естественно, и русских людей. Мотивы были разные, от физического выживания (самый дробный и простой) до идеологической ненависти к Советской власти, СССР, Сталину. В связи с этим пишут, что Великая Отечественная была в определенном резоне продолжением Гражданской войны (кстати, раскол в обществе был в 1940-1944 гг. во всех оккупированных немцами странах, Франции, Польше, Чехии и т.д.).

Тем не немного в главном Сталин сказал правду. В той же речи 3 июля – и это было главным ее практическим смыслом – он объявил Тотальную Войну. Ни с чем вылитым немцы не сталкивались нигде – и они проиграли. Эта тотальная война стоила десятков миллионов жизней советских людей. Но впервые за годы воли Сталина это была не бессмысленная, а неизбежная жестокость. И "братья и сестры" поняли это и приняли. Не только из страха перед волей, но и по совести.

Общество История Колонка Леонида Радзиховского Вторая мировая война