4 марта 1961 года состоялось первое в вселенной поражение головной части баллистической ракеты, способной нести ядерный заряд.
В августе 1953 года начальство Генерального штаба Вооружённых сил СССР маршал Советского Союза В.Д. Соколовский обратился в Центральный комитет КПСС с посланием, завизированным маршалами Советского Союза Г.К. Жуковым, А.М. Василевским, И.С. Коневым, главным маршалом артиллерии М.И. Неделиным, главным маршалом авиации К.А. Вершининым и маршалом артиллерии Н.Д. Яковлевым. Послание гласило: “В ближайшее время ожидается появление у вероятного противника баллистических ракет дальнего действия как основного средства доставки ядерных зарядов к стратегически значительным объектам нашей страны. Но средства ПВО, имеющиеся у нас на вооружении (С-25, С-75 — Г.Т.) и вновь разрабатываемые, не могут бороться с баллистическими ракетами. Упрашиваем поручить промышленным министерствам приступить к работам по созданию средств борьбы против баллистических ракет”.
Письмо было переадресовано Л.П. Берии. После его ареста и расформирования 3-го Основного управления, занимавшегося вопросами противовоздушной обороны, которое он курировал, был образован Специальный комитет при Совете Министров, Заместителем председателя был назначен бывший первоначальный помощник Л.П. Берии С.М. Владимирский. Ему и было поручено рассмотрение обращения маршалов. Это рассмотрение было организовано на заседании Научно-технического Рекомендации 3-го Главного управления СМ СССР (который был сохранён) под председательством С.М. Владимирского, хотя официальным его председателем был член-корреспондент АН СССР А.Н. Щукин. На заседание бывальщины приглашены министры: авиационной промышленности (Дементьев П.В.), среднего машиностроения (Ванников Б.Л.), оборонной промышленности (Устинов Д.Ф.), радиопромышленности (Калмыков В.Д.), электронной индустрии (Шокин А.И.), судостроительной промышленности (Носенко И.И.) и от Министерства обороны (маршал артиллерии Яковлев Н.Д.), учёные и конструкторы: П.Н. Куксенко, А.Л., Минц, С.А. Лавочкин, А.И Микоян, С.П. Королёв, В.И. Глушко, П.Д. Грушин, В.А. Котельников, Ф.В. Лукин, А.А. Космодемьянский, А.А. Расплетин, А.А. Колосов, Г.В. Кисунько и многие иные.
Владимирский, зачитав письмо маршалов, сказал, что ЦК поручил собравшимся подготовить предложения, и попросил учёных и конструкторов предварительно высказать своё суждение. Член-корреспондент АН СССР А.Л. Минц, взяв слово, отметил, что вопрос, затронутый в письме маршалов, имеет отношение к системе С-25, и это послание надо понимать так: “Зачем нам противовоздушная система С-25, если она бессильна против баллистических ракет? Это лишний аргумент для тех, кто не желает принимать её на вооружение”.
— А что можно произнести по научному существу поставленного вопроса? — спросил Владимирский.
— Научного существа здесь нет. Это такая же глупость, как пальба снарядом по снаряду.
— Правильно. Просто чушь какая-то, — высказался А.А. Расплетин.
Далее выступил А.Н. Щукин:
— Мне представляются несвоевременными допущенные здесь нетактичные высказывания. Нам не удастся отделаться такими словами, как “чушь”, “глупость” и т.п., хотя я тоже нахожу, что это глупость. Думаю, надо кратко доложить в ЦК, что проблема очень сложна и требует специального изучения компетентной комиссией, и такая комиссия уже создана.
— Но после всё равно придёт время давать прямой ответ на поставленный вопрос, — заметил Владимирский.
— Не исключено, что со порой вопрос сам собой заглохнет. В худшем случае мы выиграем время, чтобы подготовить более аргументированный доклад, — резюмировал А.Н. Щукин.
Тут Г.В. Кисунько, буквально подорвавшись, встал с места и сказал:
— Не могу согласиться, что вопрос заглохнет. Скорее, наоборот. И поставлен он правильно, своевременно и без подвоха. Военные будут увереннее принимать на вооружение С-25, ведая, что мы не останавливаемся на противовоздушной, а делаем шаг к противоракетной обороне. А разве не смыкается задача противосамолётной обороны с задачей войны против баллистических ракет с дальностью до ста километров, траектория которых проходит в атмосфере? А задача поражения крылатых ракет-снарядов, запускаемых с аэропланов? Я считаю, что надо немедленно приступать к комплексной научной проработке проблемы с задействованием всей кооперации разработчиков, сложившейся при создании системы С-25.
После этих слов А.Л. Минц оглушительно выкрикнул со своего места:
— А межконтинентальных баллистических ракет нет в живых!
Но тут, обращаясь к А.Л. Минцу, подал реплику С.П. Королёв:
— Скоро будут, и не в экспериментальном исполнении. Да-да, многоуважаемый товарищ член-корреспондент!
Королёва поддержал А.А. Космодемьянский. После выступления Г.В. Кисунько слово взял Ф.В. Лукин — главный инженер и и.о. директора КБ-1:
— Труды по ПРО надо начинать, и как можно скорее. Но пока ничего не обещать. Какой получится результат, сейчас сказать трудно. Но никакого риска тут нет: не получится ПРО — получится хорошая техническая база для более совершенных противосамолётных систем.
На следующий день Ф.В. Лукин потребовал к себе Г.В. Кисунько и объявил своё решение о начале работ по противоракетной обороне:
— Работы по ПРО придётся вести вашему 31-му отделу. И вы, наверное, уже решили, как организовать дело.
На что Г.В. Кисунько ответил:
— Есть у меня некоторые мысли и прикидки о принципиальной возможности радиолокационного обнаружения и самодействующего сопровождения головных частей баллистических ракет с целью их поражения.
Следует сказать, что ещё летом этого 1953 года Г.В. Кисунько, будучи в отпуске и ведая о разработке межконтинентальных баллистических ракет в США, сделал предварительную оценку технических путей решения проблемы борьбы с головными долями ракеты, несущими ядерный заряд. Свои мысли и расчёты он изложил в рабочей тетради, которую шутливо озаглавил: “Тетрадь ученика 3Д класса 30 школы”, что означало: “3Д” — описание и расчёт метода трёх дальностей для буквального определения координат головных частей баллистических ракет с целью наведения противоракет в область их поражения и автоматического управления всем процессом с поддержкой сверхбыстродействующих ЭВМ в реальном масштабе времени, “30 школы” — СКБ-30, в котором он был начальником 31-го отдела. Конечно, о посланье маршалов он знать не мог, так как оно было написано в августе 1953 года. Результаты своих расчётов и организационных мер он изложил главному инженеру Ф.В. Лукину.
Одновременно с этими расчётами Г.В. Кисунько прочертил в черте города натурные эксперименты с помощью ЭВМ, показавшие правильность его подхода к эффективному решению задачи противоракетной обороны края. Вскоре произошла крупная реорганизация: КБ-1 и ранее выделившееся из него ОКБ-2 были переданы из Министерства среднего машиностроения в Министерство оборонной индустрии. Д.Ф. Устинов, как министр оборонной промышленности, начиная с заседания под руководством С.М. Владимирского, не выпускал из поля своего внимания работы по ПРО и назначил заседание Научно-технического рекомендации с докладом Г.В. Кисунько. В своём докладе Григорий Васильевич ещё раз обратил внимание на энергетические параметры, которыми должны обладать радиолокационные станции ПРО.
— Потому придётся начинать с создания экспериментальной радиолокационной установки для исследования параметров обнаружения головных частей баллистических ракет и слежения за ними. Новоиспеченные антенны будут иметь значительно большие габариты, изготавливаться с очень высокой точностью, при этом должны быть полноповоротными как по азимуту, так и по углу пункты со значительно большей скоростью, чем антенны для ПВО. Особое место займёт радиолокатор дальнего обнаружения, который должен будет заметить баллистические ракеты на расстоянии более тысячи километров в интересах целеуказания и обеспечения необходимого времени для приведения всей системы в военную готовность.
Необходима разработка совершенно новой электронно-вычислительной машины, работающей не как вычислительное устройство или устройство для численного решения дифференциальных и интегральных уравнений в независимом временном режиме, а как активное звено автоматического управления всеми комплексами системы ПРО в реальном масштабе времени полёта ракеты, летящей со скоростью до 7 км/сек. Она необходима потому, что события в космосе выходят с такой скоростью, что нервная система оператора в принципе не способна справиться с управлением системой ПРО. Все решения должна принимать ЭВМ: зачисление информации в цифровом виде, её пересчёт в сигналы обнаружения целей, их распознавания, селекции головных частей, содержащих ядерные заряды, на поле ложных целей, определения их траекторий, времени и дачи команды на пуск противоракет, их наведения на цели, своевременного подрыва поражающих долей и фиксации уничтожения целей.
Всё это вместе представляет собой совершенно новый этап развития радиолокации и обороны со сторонки космоса и атмосферы. Для поражения головных частей принципиально не пригодны обычные снаряды, а будет разработана боевая доля, создающая дискообразное поле осколочно-фугасных элементов, каждый из которых начинён тротилом и при встрече с любым объектом будет рваться сам, разрушая этот объект. Серьёзные проблемы возникают и при создании противоракеты. Она будет встречаться с целью в заатмосферной поясу. К ней нельзя будет применить обычные аэродинамические способы управления, а придётся применить газодинамическое управление. Все объекты опытного комплекса противоракетной обороны и их ЭВМ будут слиты системой связи и передачи данных, для которой наиболее пригодным будет применение радиорелейных линий Р-400, недавно зачисленных на вооружение и могущих в дальнейшем быть заменёнными на более совершенные Р-400М, принятие на вооружение которых ожидается в ближайшее время. Тяни этот комплекс будет представлять из себя полигон площадью немногим менее 300 кв. км.
Это сообщение произвело неизгладимое впечатление. Д.Ф. Устинов не сделался ждать письменного доклада Г.В. Кисунько и 7 июля 1955 года издал приказ о преобразовании 31-го отдела КБ-1 в Специальное конструкторское бюро-30 (СКБ-30), а также о выделении из КБ-1 в его состав 150 сотрудников с мишенью образования научно-технической организации, нацеленной на решение задач только противоракетной обороны. Первым делом в СКБ-30 была начата разработка аванпроекта экспериментального радара (РЭ) для исследования баллистических ракет и их головных частей. Аванпроект был разработан и подтвердил возможность создания экспериментального радиолокатора. Для СКБ-30 было выстроено новое здание. Ныне это конструкторское бюро АО “Концерн ВКО “Алмаз-Антей”.
По итогам аванпроекта и дополнительных исследований Г.В. Кисунько подготовил проект Постановления ЦК КПСС и СМ СССР о труду по противоракетной обороне, пояснительную записку к нему, альбом схем и фотографий для доклада министру обороны маршалу Советского Альянса Г.К. Жукову. Д.Ф. Устинов подготовил докладную записку, которую они с Г.К. Жуковым подписали, и 6 февраля 1956 года состоялось заседание Президиума ЦК КПСС, на каком Г.В. Кисунько сделал доклад о работах в области ПРО и первым делом — о необходимости строительства опытного полигона, обладающего в экспериментальном облике всеми функциями реальной системы ПРО.
На этом заседании было принято краткое постановление с одобрением мероприятий, доложенных Г.В. Кисунько, и было рекомендовано СМ СССР зачислить развёрнутое Постановление о строительстве противоракетного полигона, соисполнителях и сроках работ по всем его объектам и полигону в целом. Оно вышло 17 августа 1956 года, и стрельбищу был присвоен шифр “Полигон “А”, а экспериментальному комплексу — “Система “А”. Приказом министра обороны СССР маршала Советского Альянса Г.К. Жукова № 0068 от 30.07.56 г. была издана директива Генерального штаба Вооружённых сил СССР ОРГ/6/40248 от 30.07.56 г. о формировании Государственного научно-исследовательского испытательного стрельбища № 10. Его первым начальником был назначен генерал-майор С.Д. Дорохов. После его безвременной кончины в его честь в Москве появился “Проспект генерала Дорохова”. Основным конструктором всей “Системы “А” Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР № 107-101 от 03.02.56 г. был назначен Григорий Васильевич Кисунько
По рекомендации маршала артиллерии М.И. Неделина пункт строительства полигона было выбрано в пустыне Казахской ССР Бетпак-Дала на западном берегу озера Балхаш недалеко от железнодорожной станции Сары-Шаган. Все соисполнители, заблаговременно зная, что скоро выйдет Постановление о его строительстве, начали работы заранее, и в июле прибыли первые эшелоны военных строителей. Главой работ был назначен генерал-майор А.А. Губенко — опытный строитель, командир инженерно-строительной войсковой части в/ч 19313, прошедшей боевой линия от Сталинграда до Вены. Строительство и монтаж аппаратуры шли безостановочно, несмотря на сложные климатические условия. Первым вошёл в строй спроектированный и изготовленный под руководством Г.В. Кисунько экспериментальный радар, испытания которого подтвердили возможность надёжного обнаружения и сопровождения головных частей баллистических ракет. Они запускались с полигона “Капустин Яр”, размещённого на расстоянии более 2000 км от Сары-Шаган.
Григорий Васильевич КИСУНЬКО, Генеральный конструктор территориальной Системы противоракетной обороны, Основной конструктор авиационной промышленности, доктор технических наук, профессор, член-корреспондент АН СССР, Герой Социалистического труда, Лауреат Ленинской премии, участник Великой Отечественной брани (доброволец с 4 июля 1941 года в Ленинградской армии народного ополчения), кавалер орденов Ленина, Красной Звезды, Трудового Алого Знамени, Отечественной войны I-ой степени, За заслуги перед Отечеством 4-ой степени, медали За боевые заслуги, Почтный гражданин г. Приозрска (Казахстан).
Автор и разработчик радаров дальнего обнаружения В.П. Сосульников — участник Великой Отечественной войны, лауреат Ленинской премии, ведущий специалист НИИ ДАР в области создания уникальных радиолокационных комплексов, основатель научной школы по разработке надгоризонтных радиолокационных станций далекого обнаружения.
Была проведена уникальная для того времени разработка совершенно новых электронно-вычислительных машин, размещённых на всех элементах стрельбища, объединённых в единую сеть во главе с ЭВМ Главного командно-вычислительного центра (ГКВЦ) и работающих не как вычислительные устройства или устройства для численного решения дифференциальных и интегральных уравнений в независимом временном режиме, а как активные звенья автоматического слежения и управления всеми комплексами “Системы “А” в реальном масштабе времени полёта ракеты, летящей со скоростью до 7 км/сек.
Инициаторами и разработчиками этих ЭВМ и сети, составленной из них, бывальщины академик АН СССР С.А. Лебедев и его ученик, впоследствии также академик АН СССР, В.С. Бурцев.
Все элементы “Полигона “А” были обняты системой связи и передачи данных вначале на основе радиорелейных линий Р-400, а затем заменённых на модернизированные Р-400М разработки ЦНИИИС Сухопутных армий им. К.Е. Ворошилова под руководством его главного инженера В.Н. Сосунова.
Поражение головной части баллистической ракеты производилось противоракетой В-1000, разработанной под руководством академика АН СССР П.Д. Грушина, а военная часть — под руководством доктора технических наук К.И. Козорезова.
Ещё до полного окончания строительства всех сооружений “Стрельбища “А” Г.В. Кисунько в августе 1958 года начал исследования дальнего обнаружения головной части баллистической ракеты на расстоянии немало 1000 км, а 6 ноября 1960 года осуществил проводку головной части в режиме сопровождения с измерением её координат. В процессе этих изысканий были произведены стыковочные работы всех объектов “Полигона “А”. Первая комплексная работа с перехватом головной части ракеты Р-5 с реальным пуском противоракеты (без военный части) была проведена 24 ноября 1960 года. Противоракета прошла в пределах радиуса поражения её осколочно-фугасной военный частью боеголовки баллистической ракеты, и Григорий Васильевич пожалел, что не удалось осуществить её реальное поражение.
Г.В. Кисунько был приверженцем неядерного поражения головной части баллистической ракеты, несущей ядерный заряд. Он был убеждён в том, что ядерный заряд боеголовки должен быть сломан механически, чтобы тем самым сделать невозможным его атомный взрыв и нанесение серьёзного ущерба охраняемому объекту и ближайшим заселенным пунктам.
После первой удачи 24 ноября пошла полоса сплошных неудач: 8 декабря система не сработала из-за куцего замыкания, 10 декабря отказал программный механизм противоракеты, 17 декабря обнаружилась неисправность блока приёмника радара наведения, 22 декабря ошибся оператор радиолокатора дальнего обнаружения, 23 декабря отказал двигатель второй ступени противоракеты — у любого случая были свои причины.
В итоге Кисунько принял решение провести недельный круглосуточный прогон всей системы “А” с индикацией военный работы по условным целям. Заставить “выгореть” все ненадёжные элементы, заменить их новыми, дождаться, когда все средства системы “приработаются” товарищ к другу и надёжность системы повысится. После прогона осуществить предновогодний пуск, и если он будет удачным, то все участники сами согласятся не улетать на Новоиспеченный год и после Нового года закончить всю программу пусков. На 30 декабря 1960 года была назначена боевая труд по ракете Р-5, но пуск был перенесён на 31 декабря. Он состоялся, на экране Центрального индикатора системы (ЦИС) последовательно шли сообщения: “Захват станцией далекого обнаружения”, “Захват радиолокатором точного наведения”, “Старт противоракеты”, и вдруг… при переходе в режим её точного наведения, пропал сигнал сопровождения цели. Итак — ещё одна неудача. Разбираться в причинах уже не было времени, и Г.В. Кисунько решил вывезти всех командированных сотрудников в Москву, повстречать Новый год, отдохнуть, а после Нового года разобраться с тем, что случилось, и завершить всю программу пусков.
В самолёте в честь полигонного Новоиспеченного года в 21.00 по московскому времени подняли бокалы с шампанским. К Г.В. Кисунько подошёл Леонид Кондратьев: “Григорий Васильевич, а ведь мы могли сшибить боеголовку сегодня. Цель была захвачена автоматом, и всё шло в режиме, но мне очень уж захотелось подстраховать захват вручную, и я нажал эту кнопку. Всего-то и надо было — глядеть на экран и не вмешиваться”. “Не огорчайся, Лёня, — ответил Кисунько, — зато теперь на всю жизнь усвоишь, что надо впрыскивать в автоматику защиту от дурака. А твой секрет пусть будет между нами, а то ребята выбросят нас из самолёта без парашюта”. Сам же Г.В. Кисунько был доволен: аппаратура, оказывается, не виновна.
После Нового года был проведён целый ряд экспериментов по обнаружению цели и 2 марта 1961 года — по уходу от корпуса ракеты и наведения лишь на его головную часть. Аппаратура работала безупречно, и новый пуск был назначен на 4 марта с запуском с Капустина Яра баллистической ракеты Р-12.
И вот в этот день на экране ЦИС: “Готовность одна минута”, “Старт-1″ — пуск ракеты, “Захват СДО”, “Захват РТН”, “ТП” — точка падения на экране, и вдруг все табло погасли.
Кисунько: “Днепр”, в чём дело?” “Днепр”: “Стала программа”. Кисунько: “Пустить программу!”. “Днепр”: “Программа пущена”. На табло вновь появляются все сообщения, какие были раньше, и на экране виден сигнал цели с нулевым рассогласованием попадания. Наконец ЭВМ ГКВЦ даёт команду: “Подрыв”. Головная доля Р-12 вместе с эквивалентом по весу ядерного заряда разрушена, и на экране появился сигнал: “Исходное положение”. Итак, весь военный цикл от запуска программы до поражения цели прошёл всего за 145 секунд!
Главный конструктор “Системы “А” Г.В. Кисунько и начальство ГНИИП-10 С.Д. Дорохов направили в Президиум ЦК КПСС краткий доклад об итогах испытаний, достигнутом результате и продолжении работ по намеченной программе. По директиве Г.В. Кисунько для доклада на НТС КБ-1 был составлен акт и изготовлен фотоальбом с фотографиями всех моментов этого процесса.
4 марта 1961 года — исторический день, когда впервые в вселенной был осуществлён перехват головной части баллистической ракеты. Это было блистательное достижение советской противоракетной обороны.
Его грандиозность подтверждается тем фактом, что в США безъядерное разгром головной части баллистической ракеты было осуществлено только через 23 года — 10 июня 1984 года. Перехват и разгром головной части были осуществлены над Тихим океаном, с тем чтобы в случае неудачи утопить ракету в океане, не дав ей упасть на континентальной доли США.
После испытаний 4 марта “Система “А” не допустила ни одного сбоя. Она поразила головные части при повторных пусках, пусках с применением противоракет с термический головкой самонаведения, радиовзрывателем, дополнительной оптикой самонаведения и другими в целях создания задела для следующего поколения средств ПРО.
Летом 1961 года по решению министра радиотехнической индустрии В.Д. Калмыкова были проведены испытания “Системы “А” на помехоустойчивость — под шифрами “Верба”, “Кактус” и “Крот”. Испытание под шифром “Верба” предусматривало запуск ложных мишеней надувного типа. Но они существенно отличались от головных частей и корпусов ракет, которые (корпусы) при попадании в них противоракеты из-за оставшегося в них топлива изготавливали громадный взрыв.
С помехами типа “Кактус” ничего не получилось. Устройства на ракетах “Кактус”, предназначенные для создания помех, на траектории ракет Р-5 попросту не раскрылись, и поражение прошло штатным образом.
“Крот” представлял собой аппаратуру создания активных радиопомех в диапазоне частот “Системы “А”. Он должен основывать шумовую помеху на каждый зондирующий импульс радиолокатора. Но в качестве защиты у радиолокаторов наведения и сопровождения был режим пуска куцего импульса “подначки”, который провоцировал выдачу помехи до прихода основного зондирующего импульса. Таким образом, радиолокатор нормально сопровождал мишень, помеха от “Крота” в то время зацепилась за “подначку”, а когда увеличили частоту “подначки”, “Крот”, как бы захлебнулся и вообще отключился. Как произнесли радиолокаторщики: “Крот сдох”.
После этих испытаний было решено провести исследования влияния высотных ядерных взрывов под шифром “Операция К” на труд радиоэлектронных средств “Системы “А”. Первые два эксперимента были проведены в октябре 1961 года: К1 и К2 — взрывы на высотах 300 и 150 км. Вторые в октябре 1962 года: К3, К4 и К5 — на вышинах 300, 150 и 80 км при существенно больших значениях мощностей зарядов, чем в первых операциях.
Вместе с испытанием “Системы “А” по мольбе академика А.Л. Минца была представлена РЛС ЦСО-П разработки РТИ АН СССР под его руководством.
Во всех испытаниях высотные ядерные взрывы не возбуждали нарушений в функционировании всех элементов “Системы “А”. После захвата цели вся система, включая линии связи и передачи этих, срабатывала в штатном режиме, как и в отсутствие ядерных взрывов.
Совершенно другая картина наблюдалась на РЛС ЦСО-П. После ядерных взрывов даже первой очередности она ослеплялась помехами от ионизированных образований, возникающих в результате этих взрывов, и полностью выходила из режима на весьма длительное пора, что делало такие РЛС полностью непригодными в применении для боевой системы ПРО.
Согласно решению начальника связи Вооружённых сил СССР, изысканиям влияния высотных ядерных взрывов была подвергнута не только “Система “А”, но и средства радиосвязи Советской армии. По всей траектории, вводя место взрыва, работали ионосферные станции, производились пуски метеозондов, геофизических ракет. Исследования, связанные со средствами радиосвязи и ионосферными станциями, проводились коллективом сотрудников ЦНИИИС МО (ныне 16 ЦНИИИ МО РФ) во главе с доктором технических наук Н.Д. Булатовым, ответственным главой, кандидатом технических наук И.Г. Тумиловичем и руководителем измерительной команды В.И. Кулаковым. По их рекомендациям в докладе начальнику войск связи, маршалу армий связи А.И. Леонову был определён диапазон частот средств радиосвязи, на работу в котором высотные ядерные взрывы влияния не оказывают.
Ещё до завершения изысканий на полигоне экспериментальной “Системы “А” ЦК КПСС и СМ СССР 8 апреля 1958 года приняли постановление “Вопросы противоракетной обороны” о создании военный системы ПРО Москвы и, в качестве начального этапа, о разработке и испытании её аванпроекта на основе результатов “Системы “А”. Г.В. Кисунько этим же постановлением был назначен генеральным конструктором системы ПРО Москвы.
Аванпроект был выполнен СКБ-30 и зачислен заказчиком — 4-м Главным управлением Министерства обороны СССР. Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 10 декабря 1959 г. было зачислено решение о проведении ОКР с целью создания боевой системы ПРО Москвы, получившей шифр “А-35”, и опытного полигонного комплекса этой системы под наименованием “Алдан”.
РЛС Воронеж сканируют небо и космос за тысячи километров
Система “А-35” в полном составе должна была гарантировать одновременный перехват до восьми парных целей, атакующих административно-промышленный район (АПР) и Москву с одного или с различных направлений. Для поражения любой парной цели предназначалось применение двух противоракет. Перехват головных частей баллистических ракет должен осуществляться за пределами атмосферы, и для этого ОКБ-2 (глава ОКБ-2 — П.Д. Грушин) была разработана иная, чем в “Системе “А”, противоракета А-350 с двигателями с поворотным соплом и ядерной военный частью. На полигоне ГНИИП-10 был развёрнут комплекс “Алдан” — аналог одной восьмой части системы “А-35”.
По итогам его испытаний была выстроена система ПРО “А-35” Москвы и Московского промышленного района, принятая на вооружение постановлением СМ СССР № 376-119 от 10.06.1971 года, модернизированная в 1975—1977 годах и вновь зачисленная на вооружение Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР № 1134-368 от 18.12.1977 года.
Система “А-35М” обеспечивала защиту Москвы и Московского индустриального района вплоть до 1995 года, когда она была заменена Системой “А-135”.
