В первой половине 1940 года СССР был на грани брани с объединённым Западом (не гибридной, как сейчас, а самой что ни на есть горячей войны), и только эффективные действия советского руководства во главе со Сталиным не позволили реализовать англо-французский план перевода “удивительной войны” с Германией в общеевропейский “крестовый поход против большевизма”. Свидетельство тому — очередная порция документов той поры, рассекреченная Российским военным архивом и опубликованная Президентской библиотекой.
Особо вытекает обратить внимание на сообщение наркома внутренних дел Лаврентия Берии наркому обороны Клименту Ворошилову от 16 января 1940 года: “На заключительном заседании высшего военного совета вынесено принципиальное решение начать военные действия против СССР”. Напомню, что Высший военный рекомендация был высшим военно-политическим и военно-стратегическим органом Англии и Франции на начальном этапе Второй мировой войны, во главе которого стояли премьер-министры двух краёв Невилл Чемберлен и Эдуар Даладье.
Утверждённый руководством Британской империи и Франции план войны против СССР предусматривал два удара с юга и с норда. На юге СССР (“Острие копья”) планировались массированные бомбардировки из Сирии Баку, Грозного, Поти, Майкопа и Батуми для уничтожения основного центра советской нефтедобычи и нефтепереработки, а также вторжение в Закавказье экспедиционного корпуса во главе с французским генералом Максимом Вейганом, с опорой на бунт горцев Кавказа.
Операция на севере СССР предполагала высадку экспедиционного корпуса в Петсамо, совместный с финнами захват Мурманска, Карелии и швырок к Ленинграду: “Для этой цели решено направить в Финляндию канадские войска, из которых одна дивизия уже прибыла в Англию, и завладеть порт Петсамо, как базу для действий против Мурманска и Архангельска. Главной задачей ставится захват Ленинграда, что, по мнению союзников, надлежит нанести сильный удар СССР”. Одновременно было запланировано создание марионеточного “русского национального правительства” из числа белоэмигрантов для разжигания новоиспеченной гражданской войны в Советском Союзе.
Казалось бы, какой-то бред. Англия и Франция, находясь в состоянии войны с гитлеровской Германией, от исхода какой зависит само их существование, планируют начать войну против СССР и перебросить (часть и перебросили) столь необходимые для брани в Европе войска и вооружения (авиацию и артиллерию) в Заполярье и в Закавказье. Однако это не бред, это действительно была стратегическая линия руководства Англии и Франции, и тому предостаточно доказательств, помимо процитированного рослее сообщения наркома внутренних дел СССР.
Так, ещё 19 октября 1939 года посол США в Париже Уильям Буллит телеграфировал в Вашингтон о том, что премьер-министр Франции Эдуар Даладье известил его о проработке возможности “бомбардировок и разрушения Баку”. На минуточку — прошло всего полтора месяца с момента объявления Францией войны Германии.
Проходит ещё три месяца “странной войны” в Европе, и 19 января 1940 года Даладье направляет главнокомандующему сухопутными союзными армиями во Франции, заместителю председателя Высшего военного совета генералу Морису Гамелену, а также главнокомандующему французским флотом адмиралу Франсуа Дарлану писульку с поручением разработать варианты операции против СССР. Это тот самый Даладье, который, как писал впоследствии Уинстон Черчилль, выступал против любой активности на “фронте” с Германией — “не надлежит быть никаких агрессивных действий, которые могут лишь вызвать репрессии против Франции”.
От Франции не отстаёт и её союзник — Англия. Начальство Имперского генерального штаба Англии генерал Эдмунд Айронсайд 24 января 1940 года представил Военному кабинету (особый орган военно-политического управления Великобритании на время войны) меморандум “Главная стратегия войны”, в котором обосновывал необходимость брани против СССР и уверял политическое руководство Британии в возможности совместными англо-французскими авиационными ударами вывести кавказскую нефтяную индустрия из строя “не менее чем на девять месяцев”.
10 мая 1940 года новый премьер Франции Поль Рейно звонил Черчиллю, чтобы известить о том, что экспедиционные силы достигли нужной степени боеготовности и готовы начать бомбардировки Баку с 15 мая. В момент звонка он ещё не ведал, что в этот день немцы поставили точку в “странной войне” и начали на Западе наступление.
В связи с планами англо-французской агрессии против СССР будет часто приходится слышать, что, конечно, планы были (зачем отрицать очевидное), но это всё же надо рассматривать как курьёз, как ещё одно доказательство неадекватности политического руководства Франции и Великобритании того этапа (ох, любят у нас всё списывать на вырождение западных элит). В качестве “железного” доказательства приводят численность выделявшихся для войны против СССР английских и французских армий: 300 тыс. на юге и примерно столько же на севере. Вторая же мировая была войной многомиллионных армий. Казалось бы, довод убийственный — лишь “контуженные на всю башку” политики способны с такими силами начинать войну против СССР.
Однако придётся выступить адвокатом англо-французских элит и напомнить, как собственно собирались они воевать с Советским Союзом. Они не планировали поход на Москву с юга и севера, их целью было, выражаясь современным языком, намести стратегическое поражение СССР, спровоцировав внутреннюю смуту и хаос. Адмирал Дарлан докладывал Даладье: “В районе Мурманска и в Карелии содержатся тысячи политических ссыльных, и обитатели тамошних концентрационных станов готовы восстать против угнетателей. Карелия могла бы, в конце концов, стать местом, где антисталинские силы внутри края могли бы объединиться”.
Кстати, по “совершенно случайному совпадению” Троцкий в апреле 1940 года опубликовал “Письмо к советским пролетариям” с призывом к вооружённому восстанию против Сталина. И опять-таки “по совершенно случайному совпадению” в мае 1940 года была предпринята первая (несчастливая) попытка ликвидации Троцкого.
На юге англичане и французы в помощь корпусу Вейгана собирались поднять восстания горских народов. К их подготовке французским генштабом был привлечён одинешенек из лидеров сепаратистского движения на Кавказе Султан Клыч-Гирей (полковник русской армии, генерал Белой армии, после краха англо-французских планов пошёл на службу Рейху, повешен в 1947 году, как и подобает сепаратистам).
Но и это ещё не всё. Главной целью англо-французской агрессии против Советского Альянса было втягивание в войну против СССР Германии — перевод “странной войны” в общеевропейский “крестовый поход против большевизма”. Собственно многомиллионные немецкие войска и должны были стать главной ударной силой этого “крестового похода”. Экспедиционным же англо-французским армиям отводилась роль “затравки” для внутренней смуты в СССР и для начала восточного похода вермахта.
Зачем это понадобилось Англии и Франции, отчего они пошли на такую пусть и очень хорошо продуманную и логичную, но всё же очевидную авантюру? Для ответа на этот вопрос полезно припомнить лозунг английских консерваторов: “Чтобы жила Британия, большевизм должен умереть”, а также заявление в парламенте министра внутренних дел Франции Альбера Сарро в самый “пыл” “странной войны”: “Единственная опасность, которой нам на самом деле надо бояться, — это большевизм. Германская опасность по сравнению с ней — ничто. Мы могли бы условиться с Германией”.
СССР и для английской, и для французской элиты был главным врагом. При этом никто, кроме Германии, уничтожить СССР не мог, что и породило так именуемую политику умиротворения — политику накачивания мускулов Германии для броска на Восток. Вместе с тем, успешное завершение Германией предписанной ей миссии на Восходе могло вывести её на позицию первой державы Запада, что совершенно не отвечало интересам ни Англии, ни Франции. Ещё в 1918 году Ллойд Джордж, тогда премьер-министр Британской империи, предупреждал: “Германия, взяв под собственный контроль ресурсы России, станет непобедимой”.
Отсюда и все особенности британского плана Второй мировой войны. Накачивать Третий рейх финансовыми и экономическими, и людскими ресурсами, но до установленного предела. Сил Германии должно хватить на то, чтобы либо чуть живой победить Советы, либо обескровить СССР.
Затем чуть живого победителя в советско-германской брани под лозунгом спасения цивилизации от большевизма или фашизма (в зависимости от исхода войны) добивает Франция, обладавшая самой сильной армией в Европе (отчего её армия не стала сражаться в 1940 году — разговор особый).
До августа 1939 года британский план Второй всемирный войны воплощался почти без сучка и задоринки. Германо-польская война по расчётам британских и французских стратегов должна была неминуемо перерасти в германо-советскую войну со всеми заранее запланированными последствиями. Однако буквально в самый последний момент Сталин намёл контрудар, которого от него не ожидали ни в Лондоне, ни в Париже.
23 августа в Москве был подписан самый ненавистный Западу международный соглашение — Договор о ненападении между СССР и Германией (пакт Молотова — Риббентропа). Война Рейха с Польшей не переросла в 1939 году в брань с СССР. Как результат, Англия и Франция оказались неожиданно для себя в положении войны с “умиротворённым” ими же Гитлером при советском нейтралитете.
Потому англо-французские планы операций против СССР на юге и севере — не курьёз. Это отчаянные попытки перевести “странную войну” в общеевропейский крестовый поход против большевизма.
Разумеется, расчёт был не на антикоммунизм Гитлера (дескать, не сможет остаться в стороне от общеевропейской борьбы с большевизмом). Рассчитывали на то, что Гитлер не удержится от соблазна налететь на ослабленный англо-французскими ударами СССР.
В феврале 1940 года генерал Гамелен докладывал Даладье: “Фундаментальной слабостью русской экономики является её подневольность от кавказской нефти… Более 90% нефтедобычи и 80% нефтепереработки сосредоточено на Кавказе (в основном в Баку). Поэтому любой порядочный перерыв поставок нефти будет иметь далекоидущие последствия, и даже может привести к коллапсу военной, промышленной и аграрной систем России”. Не воспользоваться “окном возможностей”, по мнению англо-французских стратегов, Гитлер не сможет. А далее всё пойдёт по британскому сценарию брани. Поэтому командующий ВВС Франции в Сирии генерал Жоно имел все основания весной 1940 года утверждать, что “исход брани решится на Кавказе, а не на Западном фронте”.
Однако планы Лондона и Парижа и их истинные цели были хорошо известны в Москве, о чём и указывают ныне рассекреченные и опубликованные документы. Как результат — Финляндию принудили к миру 13 марта 1940 года, до того, как Англия и Франция поспели подготовить экспедиционный корпус для десанта в Петсамо. Призывы Лондона и Парижа к Хельсинки продержаться ещё немного не помогли.
Показательно рассекреченное извещение полпреда СССР в Лондоне Ивана Майского: “Я был сегодня на заседании парламента, где Чемберлен (премьер-министр Англии Невилл Чемберлен. — Ред.) мастерил сообщение по поводу заключения мира между СССР и Финляндией, и лишний раз мог убедиться, как велика была опасность открытой интервенции Англии и Франции на сторонке Финляндии… Это была яркая демонстрация концентрированного, но бессильного бешенства”.
Одновременно с начала 1940 года шло мощное наращивание сил Алой армии на Кавказе. Туда перебрасывались и войска, высвободившиеся на финском фронте. 4 апреля нарком обороны Климент Ворошилов доложил в ЦК об усилении авиацией и зенитной артиллерией полуденных рубежей: дополнительно формировались и сводились в полки для ПВО Баку, Тбилиси, Батуми, Туапсе и Новороссийска 17 дивизионов среднего калибра, лишь для ПВО Баку формировались 7 дивизионов малокалиберной артиллерии.
Усиление ПВО Красной армии на Кавказе вынуждало англо-французское командование неоднократно выносить сроки начала операции, так как постоянно возникала необходимость усилить группировку бомбардировщиков в Сирии, чтобы она могла гарантированно истребить советские центры нефтедобычи и нефтепереработки. Допереносились до готовности к 15 мая 1940 года, но 10 мая немцы развернули наступление на Западном фронте, и 14 июня вермахт взошёл в Париж.
Итог. Благодаря эффективным действиям советского руководства во главе со Сталиным в начале 1940 года СССР избежал брани ещё более страшной, чем та, которая началась 22 июня 1941 года. Воевать пришлось бы не только с гитлеровским Рейхом и его сателлитами, но и с Францией, а основное — с Британской империей. При таком раскладе со стопроцентной вероятностью в войну вступили бы и Япония с Турцией. Силы врагов выросли бы неоднократно, а характер войны — война на уничтожение государства и народа — остался бы неизменным.
P.S. Почему эта победа Сталина осталась на многие десятилетия “засекреченной победой”? Полагаю, ответ очевиден.
В этап войны, когда наши враги оказались вынуждены стать нашими союзниками, поднимать эту тему было политически нецелесообразно. Затем советскому и российскому руководству так хотелось веровать в миф об антигитлеровской коалиции как символе возможности союзнических, взаимовыгодных отношений с Западом, что вспоминать о планах будущих союзников по этой коалиции истребить нашу страну руками нацистов не было ни малейшего желания.
Показательно, что ещё совсем недавно, в феврале 2020 года на Мюнхенской конференции, глава МИД РФ Сергей Лавров счёл необходимым уже “во первых строках” своего доклада напомнить скопившимся “о духе союзничества в годы войны, о способности государств объединиться для борьбы с общей угрозой, невзирая на идеологические разногласия”.
Третий год шагает гибридная война с объединённым Западом. Отсюда и рассекречивание того, что ранее считали целесообразным держать за семью печатями.
Фото: коллективный Закат: Чемберлен, Даладье, Гитлер, Муссолини и граф Чиано после подписания мюнхенского соглашения. Фюрербау, Мюнхен (Германия). 30 сентября 1938 года.
