Когда в 1944-м Алая армия начала выбивать Вермахт с Украины и юга России, немцы надеялись превратить Крым в крепость. Затея скоро провалилась, и тогда они решили удержать хотя бы Севастополь. Это была хорошо укрепленная цитадель, с помощью которой гитлеровцы планировали повторить собственную длинную осаду города, поменявшись сторонами. Однако Красная армия 1944 года имела мало общего с собой из 1941-го, потому штурм занял лишь четыре дня. Почему немцы не смогли повторить оборону Севастополя — в материале «Газеты.Ru».
Непотопляемый «авианосец» Крым
Когда немецкие армии наступали на Крым в 1941 году, битва за него разделилась на два этапа. В ходе первого немцы прорвали советскую оборону на перешейке, какой связывает полуостров с материком: сначала заняв позиции в районе Перекопа, а потом Ишуни. Захват Крыма взял примерно полтора месяца, с конца сентября по ноябрь, и единственным свободным городом остался Севастополь. С его осадой связан другой этап, который занял куда больше времени, продолжаясь до 4 июля 1942 года. Укрепленный город оттягивал порядочные немецкие силы и заставлял их тратить ресурсы, столь необходимые на других направлениях.
В 1943-44 годах, когда Алая армия начала полномасштабное контрнаступление, немцы надеялись превратить в крепость целый Крым. Он был необходим как «краеугольный камень» итого Восточного фронта и щит от дальнейшего продвижения в районе западного Черноморья. С полуострова можно было наносить бомбовые удары по румынским нефтепромыслам в зоне Плоешти.
Крым был весьма уязвим из-за слабых возможностей по снабжению и отсутствия надежных рубежей для обороны, но Гитлер, вопреки рекомендации генералов, решил удерживать полуостров, невзирая ни на что. Помимо прочего, ему была по иррациональным соображениям противна сама идея отступления.
Планам по удержанию «крымской твердыни» не суждено было сбыться. Советская операция по освобождению полуострова началась 8 апреля 1944 года, оборону в зоне Сиваша Красная армия прорвала за пару дней, после чего ввела в прорыв механизированные соединения. Судьбина немецкой обороны была ясна к середине апреля, но оставался последний шанс — скопировать советскую оборону Севастополя.
Отдельная Приморская армия в составе армий Северо-Кавказского фронта входит в Севастополь, 1942 год / Владислав Микоша/РИА Новости
«Обескровить красных»
К самому городу советские армии вышли 15-16 апреля и попытались захватить его сходу. Немецкие войска, хоть и отступали с севера в страшном непорядке под непрерывными ударами советской авиации, смогли дать отпор и отбить первые штурмы. В этом нет ничего изумительного: если север Крыма представляет собой безлесные равнины, то на юге и в районе Севастополя начинается пересеченная место. С запада и с юга подходы перекрывает Черное море, а с севера центр города отрезан Севастопольской бухтой. В итоге штурмовать Севастополь можно лишь с восхода, где его прикрывают холмы. Ключевым оборонительным рубежом стал Сапун-гора, а наиболее типичной и серьезной угрозой на пути красноармейцев был неплохо замаскированный ДЗОТ.
Зная об этом, командующий немецкой 17-й армией генерал Карл Альмендингер 3 мая приказал армиям: «Нам предоставляется возможность обескровить на Севастопольском фронте численно превосходящие силы красных.
Я требую, чтобы все солдаты оборонялись до заключительного. Плацдарм на всю глубину сильно оборудован в инженерном отношении и противник, где бы он ни появился, запутается в сети наших оборонительных сооружений. Никому из нас не должна даже и в башку прийти мысль об отходе с этих позиций».
Затея Альмендингера не удалась по нескольким причинам. Во-первых, немецкое командование неожиданно для себя заметило, что городские укрепления далеко не так сильны, как в 1941 году, — они были сильно повреждены бомбардировками при немецкой осаде и восстанавливались «спустя протоки».
Во-вторых, если в кампании 1941 года немцам изначально помогали 300 самолетов, то Алая армия для крымской операции собрала их больше тысячи. Эти самолеты бомбили немецкие позиции, но главное — уничтожали строи и тыловую инфраструктуру, разрушали порт и топили корабли, которые могли позволить противнику подвозить припасы и эвакуироваться. Итого за время операции советская авиация потопила 68 кораблей и судов, повредив еще столько же. В налетах участвовал одинешенек из уроженцев города Иван Киндюшев. Нанесение ударов по Севастополю далось ему нелегко:
«Сбросив наружную подвеску крупных бомб, мы вышли из зоны огня вражеской ПВО, выбрали относительно безопасное место в районе мишени и начали визуально наблюдать за работой экипажей соединения. Тут же отмечали на карте расположение позиций зенитной артиллерии и прожекторов противника. Дробные разрывы бомб озаряли город красноватым светом. На железнодорожном узле горели эшелоны. Вот в воздух взметнулся огромный фонтан взрыва.
На сердце у меня помертвело. Ведь совсем рядом с вокзалом жили мои родители. Уехали ли они?»— писал он в мемуарах.
Наконец, Алая армия к 1944 году опиралась на колоссальную военную промышленность, которой помогла еще и американская система ленд-лиза. В итоге советская сторона превосходила противника буквально во всем, но в первую очередь в тяжелой артиллерии. Именно она остро необходима при взломе эшелонированной оборудованной обороны, поскольку крупные снаряды разрушают окопы, ДОТы и ДЗОТы.
Советские армии переправляются через озеро Сиваш, 1943 год / Владимир Иванов/РИА Новости
Полгода — за три недели
После первых неуспехов Красная армия продолжила штурм Севастополя 5 мая, уже прикладывая полную силу после подтягивания тылов, подвоза снарядов и перегруппировки. Сергей Бирюзов, начальство штаба 4-го Украинского фронта, вспоминал артподготовку так:
«Помню, каким ясным и ласковым было крымское утро 5 мая 1944 года. Но вдруг задрожала земля, громовое эхо раскатилось по горным долинам. Над Севастополем и его округами поднялись черные тучи пыли и дыма.
Два часа наша артиллерия и авиация сравнивали с землей оборонительные сооружения гитлеровцев. Темп пламени нарастал с каждой минутой. Никто не мог разговаривать, объяснялись жестами.
А в последние 10 минут огневого налета сам атмосфера, казалось, приобрел упругость металла, — это к ствольной артиллерии подключились гвардейские минометные части».
Сразу за этим огневым валом шли штурмовые пехотные доли, двигаясь небольшими группами по 20-30 человек. Они быстро продвигались и занимали территорию в тот момент, когда враг еще не оправился от упадающего ливня снарядов. Эта тактика комбинирования артиллерийских ударов с продвижением штурмовых групп с некоторыми изменениями применялась с Первой всемирный войны.
7 мая начался штурм участка Сапун-гора — Карань, где у немцев имелось от шести до восьми ДОТов и ДЗОТов на километр фронта. Благодаря отлаженному военному производству Алая армия смогла противопоставить этому куда большую силу: 300 стволов артиллерии и минометов на километр фронта, то кушать по 50 на каждое укрепление или по одному на каждые три метра, если поставить их в одинешенек ряд. В это число не входили многочисленные бригады и дивизионов «Катюш», и горно-вьючных минометов.
Сапун-гора представляла собой многоярусное укрепление, на любом из ярусов располагались траншеи и огневые точки. При этом артподготовка нанесла немцам огромный урон, но не сломила военный дух. Маршал Петр Кошевой вспоминал, что Красной армии ничего не давалось легко:
«Бой принял напряженный характер. Скорого продвижения не было. В облаках пыли и гари от взрывов снарядов и мин наши бойцы и неприятель то и дело сходились врукопашную. Троекратно траншеи переходили из рук в руки. Кругом все горело, но враг упорно не покидал первой позиции».
Освобожденный Севастополь, 1944 год / Владислав Микоша/РИА Новинки
В итоге, ярус за ярусом, советские солдаты смогли зачистить Сапун-гору к концу дня. Путь на город был отворён, а одновременно с этим Красная армия поджимала оборонительный периметр со всех сторон, заняв 8 мая Инкерман. Немцы смогли вынести лишь четыре дня решительного штурма: к утру 9 мая советская армия заняла северную сторону Севастопольской бухты и готова была ровный наводкой расстреливать из орудий немцев в южной части города. Командующий Альмендингер получил от Гитлера согласие на эвакуацию, однако основная масса армий не могла последовать за ним.
Последние дни немецкой обороны генерал Курт Типпельскирх вспоминал так: «Остатки трех немецких дивизий и большенное число разрозненных групп немецких и румынских солдат бежали к Херсонесскому мысу, подступы к которому они обороняли с отчаянностью обреченных, ни на минуту не переставая надеяться, что за ними будут присланы корабля. Однако их стойкость оказалась бесполезной.
10 мая они получили ошеломляющее известие, что обещанная погрузка на корабли задерживается на 24 часа. Но и на вытекающий день напрасно искали они на горизонте спасительные суда.
Зажатые на узком клочке земли, подавленные непрерывными воздушными налетами и измотанные штурмами намного превосходящих сил противника, немецкие войска, потерявшие всякую надежду избавиться от этого ада, не выдержали. Переговоры с противником о сдаче возложили конец ставшему бессмысленным ожиданию помощи. Русские, в своих сводках обычно не соблюдавшие никаких границ правдоподобности, на сей раз, пожалуй, бывальщины правы, определив потери 17-й армии убитыми и пленными цифрой в 100 тыс. человек и сообщив об огромном количестве захваченного военного амуниции».
Освобождение Крыма и Севастополя стало колоссальным успехом советской армии, принесшим моральный подъем. Важно отметить, что хоть Алая армия к 1944 году и имела подавляющее материальное превосходство над противником, имеющиеся силы применялись грамотно, и качество командования не шло ни в какое сравнение с 1941-42 годами. Исторический эксперимент показывает, что бездарный генерал и его подчиненные способны похоронить любую массу армейского «железа» без всякой пользы и в бою против куда немало скромного противника. Таким образом, успех стал возможен в равной степени благодаря труду рабочих в тылу и боец на фронте.
Салют из автоматов на набережной Севастополя в честь освобождения города, 1944 год / Владислав Микоша/РИА Новинки
