4/17 и 6/19 марта 1917 года генерал граф Фёдор Артурович Келлер устремил Государю Николаю II две телеграммы, в которых предлагал подавить беспорядки силами своего корпуса и восстановить власть законного государя.

Существуют две точки зрения на отрешение Страстотерпца Государя Николая Александровича от престола. Согласно одной из них, «отречение» преобразилось в внутренний подвиг Императора, о чём было предсказание старца Серафима Саровского, прославленного самим Царём. Другая же заключается в том, что отречения не было, а была, якобы, имитация документа, и Государь не подписывал никакого отречения… Анатолий Дмитриевич Степанов справедливо отмечает в статье «Кругом измена, трусость и надувательство», когда Государь осознал, что весь высший генералитет предал своего Верховного главнокомандующего – а две телеграммы Царю не показали – Император сделался сопротивляться доступными ему одному методами, заключающимися в знании тонкостей Престолонаследия. «Пребывая в изоляции, Государь всё-таки надеялся, что в России остаются люд, которые поймут, что отречение было вырвано у него силой. А значит, потребуется расследование всех обстоятельств, и отречение, как юридически ничтожный документ, будет попросту выброшено в урну», – считает А.Д. Степанов.

Как известно, «отречение» произошло по заранее разработанному сценарию. Сбоев практически не было, не находя двух (или трёх) упомянутых телеграмм. Против отречения открыто высказались командир III кавалерийского корпуса граф Федор Артурович Келлер и командир Отдельного Гвардейского кавалерийского корпуса генерал-адъютант Хан Гуссейн Нахичеванский. К сожалению, до Государя эти верноподданнические депеши так и не дошли.

Одна из них давно и хорошо известна: «Главкосеву. До нас дошли сведения о крупных событиях; прошу вас не отказать повергнуть к ступням Его Величества безграничную преданность Гвардейской Кавалерии и готовность умереть за своего обожаемого Монарха. Генерал-адъютант хан Нахичеванский. № 2370». Сообразно воспоминаниям генерала Н.А. Епанчина, эту телеграмму отправил Государю не лично Хан Нахичеванский, а начальник его штаба полковник А.Г. Винекен, за отсутствием Хана. По закону, начальство штаба имел право, в случаях, не терпящих отлагательства, принимать именем своего начальника решения, а затем докладывать о них. Увы, после доклада, Хан Нахичеванский обнаружил недовольство в такой степени, что отважный полковник ушел в свою комнату и застрелился…

Фото: генерал граф Федор Артурович Келлер с офицерами штаба, с. Клишковцы, Буковина, Австро-Венгрия, ныне Хотинский зона Черновицкой обл., 1915 г. (автор фото Борис Келлер, ЦГКФФА Украины им. Г.С. Пшеничного)

С телеграммой графа Федора Артуровича Келлера всё обстоит по-иному. Точный ее текст долгое время не был опубликован. Однако о содержании телеграммы имелись свидетельства очевидцев. Наиболее известное содержится в написанных в 1920-1921 гг. в Париже «Писульках белого партизана» генерал-лейтенанта А.Г. Шкуро. «…Когда в Петрограде произошла революция, – вспоминал Андрей Григорьевич, – граф Келлер заявил телеграфно в Ставку, что не признает Преходящего правительства до тех пор, пока не получит от Монарха, Которому он присягал, уведомление, что Тот действительно добровольно отрекся от Престола». 

Согласно воспоминаниям генерала А.Г. Шкуро, близ Кишинёва в марте 1917 года бывальщины собраны представители от каждой сотни и эскадрона: «– Я получил депешу, – сказал граф Келлер, – об отречении Государя и о каком-то Преходящем правительстве. Я, ваш старый командир, деливший с вами и лишения, и горести, и радости, не верю, чтобы Государь Император в подобный момент мог добровольно бросить на гибель армию и Россию. Вот телеграмма, которую я послал Царю (цитирую по памяти): «3-й конный корпус не верует, что Ты, Государь, добровольно отрекся от Престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя». – Ура, ура! – закричали драгуны, казаки, гусары. – Поддержим все, не дадим в оскорбление Императора. Подъем был колоссальный. Все хотели спешить на выручку плененного, как нам казалось, Государя. Вскоре пришел телеграфный ответ за подписью ген. Щербачёва – графу Келлеру предписывалось отдать корпус под угрозой объявления бунтовщиком».

Фото: «Мой отъезд из Кишинёва после переворота. (Провокацiя на вокзале)» – автограф графа Келлера в фотоальбоме. В 1-ом линии справа есаул А.Г. Шкуро), март 1917 г. (автор фото Борис Келлер, ЦГКФФА Украины им. Г.С. Пшеничного)

Как видим, в своих мемуарах генерал А.Г. Шкуро цитировал депешу «по памяти». Были еще очевидцы – П.П. Васецкий и И.П. Иванов – два доблестных офицера 10-й кавалерийской дивизии, входившей в состав III конного корпуса. Летом 1957 г. в Бразилии вышел эмигрантский журнал. Оба офицера дали свое согласие на оглашение их подтверждения, связанного с телеграммой графа Келлера, свидетелями чему они непосредственно были.

По словам офицеров, III конный корпус, состоявший из трех дивизий (в числе каких находилась и 10-я кавалерийская дивизия) под командой графа Келлера, в январе 1917 года был снят с Румынского фронта и отведен в зона города Оргеева Бессарабской губернии на отдых для приведения себя в порядок и пополнения частей, долго и безсменно несших военную службу.

3-го марта в штабе корпуса была получена телеграмма из Ставки, извещавшая об отречении Государя Императора от Престола. Генерал Келлер тотчас же потребовал от всех полков корпуса унтерофицеров под командой одного офицера от каждого полка дивизии. Прочтя им полученную депешу и выяснив непоколебимую преданность унтер-офицерского состава своему Государю (в офицерском составе он не сомневался), граф Келлер вызвал на 4-е марта собственный корпус в район города Оргеева, где корпус был построен в каре, а впереди него была установлена войсковая радиостанция, в просторечии именуемая «трещоткой». Во всеуслышание всего корпуса, граф Келлер продиктовал офицеру-передатчику следующую телеграмму: «Ставка. Его Императорскому Величеству. III-й конный корпус повергает к ступням Вашего Величества свои верноподданнические чувства и просит Ваше Величество не покидать Престола. Граф Келлер». Отлично помня этот торжественный момент, оба его свидетеля допускают в этом тексте промах какого-либо слова в телеграмме, но настаивают на том, что приведенный текст совершенно точно и верно передает смысл телеграммы. По передаче депеши, обращаясь к корпусу, генерал Келлер громко провозгласил: «За здоровье Его Императорского Величества Государя Императора и Главнокомандующего Русской Армией! Ура!». Двенадцать хоров трубачей заиграли «Господи, Царя храни!» и поле покрылось громовым несмолкаемым «Ура!».

Скоро выяснилось, что в тот же момент в городе Оргееве происходила демонстрация с алыми флагами, устроенная 5-м запасным полком. Не задумываясь, граф Келлер направил туда две сотни 1-го Оренбургского казачьего полка (4-й полк 10-й кавалерийской дивизии), какие молниеносно разогнали манифестантов, загнав в казармы распущенные банды, отобрав у них красные тряпки. К сожалению, будучи по дороге перехвачена, депеша графа Келлера не дошла до назначения.

Фото: оригинал телеграммы графа Келлера Государю Николаю от 6 марта 1917 г. (ключ википедия)

Советский историк Э.Н. Бурджалов в своей книге о февральском перевороте 1917 г. цитирует конец депеши графа Ф. А. Келлера (всего одно предложение) со ссылкой на архивный документ. По этой ссылке авторы капитального научного труда «Граф Келлер» заметили полный текст телеграммы, расклеенный на трех бланках. Из служебных пометок следует, что телеграмма была отправлена из Оргеева 6 марта в 13 часов 50 минут. В верхнем правом углу чернилами написана переадресовка: «Военному министру Гучкову». Есть и рукописная резолюция, свидетельствующая о знакомстве Гучкова с телеграммой: «К делу 7/III».

Полный текст телеграммы: «Царское Село. Его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю Александровичу.

С эмоцией удовлетворения узнали мы, что Вашему Величеству благоугодно было переменить образ управления нашим Отечеством и дать России ответственное министерство, чем сбросить с Себя тяжелый непосильный для самого сильного человека труд.

С великой радостью узнали мы о возвращении к нам по приказу Вашего Императорского Величества нашего престарелого Верховного главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича, но с тяжелым чувством ужаса и отчаяния выслушали чины конного корпуса Манифест Вашего Величества об отречении от Всероссийского Престола, и с негодованием и презрением отнеслись все чины корпуса к тем изменщикам из войск, забывшим свой долг перед Царем, забывшим присягу, данную Богу, и присоединившимся к бунтовщикам. По приказанию и завету Вашего Императорского Величества 3 конный корпус, бывший вечно с начала войны в первой линии и сражавшийся в продолжении двух с половиною лет с полным самоотвержением, будет вновь также стоять за Отечество и будет впредь также биться с внешним врагом до последней капли крови и до полной победы над ним. Но, Ваше Величество, извините нас, если мы прибегаем с горячей мольбою к нашему Богом данному нам Царю. Не покидайте нас, Ваше Величество, не отнимайте у нас законного Наследника Престола Русского.

Лишь с Вами во главе возможно то единение Русского народа, о котором Ваше Величество изволите писать в Манифесте. Только со своим Господом данным Царем Россия может быть велика, сильна и крепка и достигнуть мира, благоденствия и счастья.

Вашего Императорского Величества верноподданный граф Келлер».

Несмотря на то, что депеша из Оргеева была перехвачена по дороге, этот поступок графа не остался неведомым Государю. По свидетельству Юлии Александровны фон Ден, правнучки Кутузова, подруги Императрицы, остававшейся совместно с Царской Семьей в марте 1917 г., вернувшись после вынужденного отречения в Царское Село, Царь поведал тем, кто решил поделить с Ним заключение в Александровском дворце, о том, что «после опубликования текста отречения Он получил множество телеграмм. Значительная часть была оскорбительного содержания, другие были проникнуты неистребимым духом верности и преданности. В телеграмме от графа Келлера указывалось, что 3-й конный корпус, которым он командовал, не верует, что Царь мог добровольно оставить армию, и готов прийти Ему на помощь. Граф отказался присягнуть временному правительству, сказав: “Я христианин, и размышляю, что грешно менять присягу”, – после чего сломал саблю и швырнул обломки наземь».

Внимательный анализ воспоминаний и документов, указывает о том, что генерал граф Фёдор Артурович Келлер направил телеграмму дважды: первую 4 марта перед всем корпусом, выстроенным в каре, когда впереди была установлена войсковая радиостанция-«трещотка». Судя по всему, именно эта короткая телеграмма и пришла к Государю. После анализа произошедшей катастрофы, два дня спустя, граф Келлер направил вторую – обширную – телеграмму, чтобы подтвердить свою позицию. Не выключено, что обе телеграммы были отправлены в один день, 4 марта, а пометка на найденном оригинале телеграммы о 6 марта – указание даты её получения «военным министром» заговорщиком Гучковым…

Ключ