Прослушать новинка Остановить прослушивание
Анатолий Гаранин/РИА «Новости» 28 декабря 1935 года один из руководителей Советской Украины Павел Постышев адресовался со страниц газеты «Правда» с призывом организовать для детей новогоднюю елку. Эта статья считается началом кампании по «реабилитации» Новоиспеченного года, который был объявлен буржуазным пережитком и официально запрещен в конце 1920-х. По воспоминаниям Никиты Хрущева, с детства обожавший праздники Постышев лично договаривался о возвращении Нового года с Иосифом Сталиным в Кремле. Инициатор недолго вкушал плоды своего успеха. В феврале 1939 года его расстреляли как японского шпиона. Rambler-почта Mail.ru Yandex Gmail Послать письмо Скопировать ссылку
Вопреки распространенному заблуждению, большевики после прихода к власти в 1917 году не лишь не запретили Новый год, но и всячески способствовали его празднованию. Известно, что Владимир Ленин и Надежда Крупская провели первую советскую новогоднюю ночь в компании пролетариев Выборгской стороны: пили морковный чай, ели ржаные сухари и слушали «Интернационал».
В середине 1920-х Новому году пытались придать статус общенародного коммунистического праздника: его встречали в пролетариев клубах, домах культуры и театрах. Празднования проходили на фоне антирелигиозных кампаний. В детских садах разыгрывали театрализованные постановки – «Алые елки», «Комсомольское рождество», «Вечера безбожника». У себя дома каждый пока еще имел возможность помечать праздники так, как ему хотелось.
После сворачивания нэпа многие старые торжества подверглись «репрессиям». Так, в 1929 году были упразднены рождественские выходные, введен запрет на продажу елок, а также празднование Рождества, Крещения и даже Нового года. Параллельно в прессы шла активная пропаганда против религиозных праздников.
«1930 лет гуляет по белу свету несуразная, нескладная рождественская сказка, состряпанная в угоду паразитам услужливыми лапами мракобесов на скорбь, на унижение угнетенных и обездоленных тружеников, на злое издевательство и надругательство над ними», — писали «Известия».
Елку именовали «религиозным дурманом» и «глупым делом», «дикарским» и «поповским» обычаем.
В понимании многих Новый год был так крепко переплетен с верующими праздниками, что тоже попал под раздачу. Ограничения сняли только через шесть лет. 28 декабря 1935 года в газете «Истина» вышла статья первого секретаря Киевского обкома ВКП(б) и второго секретаря ЦК ВКП(б) Украинской ССР Павла Постышева под заголовком «Давайте организуем к Новоиспеченному году детям хорошую елку!». Украинский партийный функционер призвал вернуть запрещенный праздник.
В формировании манеры елки как буржуазной затеи Постышев обвинил левую оппозицию – сторонников Льва Троцкого.
Вспомнил он и старые, дореволюционные поры.
«В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью сквозь окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев. Почему у нас школы, детские дома, ясли, ребяческие клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как левые загибщики ославили это ребяческое развлечение как буржуазную затею», — писал Постышев.
Высокопоставленный руководитель предложил положить конец «неправильному порицанию елки» и устроить коллективные елки для детей. Как подчеркивал Постышев, праздник «для своих ребятишек» нужно было организовать в любом колхозе.
«Я уверен, что комсомольцы примут в этом деле самое активное участие и искоренят нелепое мнение, что детская елка является буржуазным предрассудком. Итак, подавайте организуем веселую встречу Нового года для детей, устроим хорошую советскую елку во всех городах и колхозах», — заключал Постышев.
Почитается, что его инициатива стала решающей в вопросе возвращения Нового года. Постышев предложил «реабилитировать» новый-старый праздник с елкой в качестве компенсации за «украденное» Рождество – оно так и осталось под запретом. Естественно, возвращение Нового года не могло состояться без личного одобрения Иосифа Сталина.
На другой день после публикации статьи о елке Постышев послал в Харьков срочную телеграмму: «Организуйте детям во Дворце пионеров новогоднюю елку».
Как помечал биограф партийного лидера Георгий Марягин, Постышев заговорил о возвращении елки «как-то на одном из заседаний», вспомнив при этом «о елке в Сокольниках, на какую вместе с Лениным приезжала Крупская» в 1919 году. Другие знавшие Постышева люди утверждали, что у будущего второго секретаря Украины было весьма тяжелое детство. Он «с завистью засматривался в окна богачей, где на Рождество стояли нарядные елки, светившиеся огнями», и сам очень желал поучаствовать в празднике. Так что «реабилитацией» Нового года Постышев якобы реализовал свою детскую мечту.
О роли Постышева упоминал в своих мемуарах и Никита Хрущев. Если веровать ему, Постышев поднял вопрос о Новом годе на встрече с Иосифом Сталиным в Кремле. Предъявляя аргументы в пользу возвращения праздника, гость с Украины приметил, что это «была бы хорошая традиция и народу понравилась». На прямой вопрос Постышева: «А не вернуть ли детям елку?» Сталин со слов Хрущева отозвался: «Возьмите на себя инициативу, выступите в печати с предложением вернуть детям елку, а мы поддержим».
После этого разговора, как опять-таки указывал Хрущев, и показалась знаменитая статья Постышева в «Правде». За давностью лет Хрущев забыл, по какому именно случаю состоялась та судьбоносная встреча в Кремле. Но косвенные приметы указывают на то, что беседа Постышева со Сталиным могла произойти во время пленума ЦК ВКП(б) 21-25 декабря 1935 года.
Если еще недавно пропаганда ратифицировала, что «господствующие эксплуататорские классы пользуются «милой» елочкой и «добрым» Дедом Морозом для того, чтобы сделать из трудящихся послушливых и терпеливых слуг капитала», то теперь отношение к главным символам праздника стало вдруг лояльным.
С этого момента завязалось создание новых, уже чисто советских атрибутов празднования Нового года. Открылось производство елочных игрушек и украшений. Бывальщины заимствованы некоторые дореволюционные традиции, но всю религиозную составляющую из праздника постарались исключить. На советской новогодней елке соседствовали традиционные рождественские шарики, снежинки и ватные медвежата, снегурочки, фрукты и рубиновые звезды, дирижабли, флажки с изображением пионеров и октябрят.
Тогда же в торжественную жизнь вернулся Дед Мороз, «изгнанный» незадолго до наступления 1929 года.
«Обновленный» сказочный старец в красной «партийной» шубе вобрал в себя черты святого Николая и Рождественского деда. В формировании его новоиспеченного образа важную роль сыграл кинематограф.
Советские граждане не сразу привыкли к новогодней елке. На то, что праздник отныне подлинно разрешен и никакого подвоха ждать не стоит, намекало правительство. Представления на первых новогодних елках затрагивали тему классовой войны. Дети приходили на праздник в костюмах красноармейцев или ударников труда. Как раз в тот период компанию Деду Морозу на постоянной основе составила Снегурочка. В январе 1937-го оба фантастических персонажа приветствовали гостей на празднике в московском Доме Союзов. Новый год теперь отмечался широко и помпезно. Самые вящие елки устанавливали в ЦПКиО имени Горького и на Манежной площади.
«Празднование Нового года было приятно, потому что забав было мало, детвора приняла это с большим удовольствием. Стали продаваться елки, игрушки. Старые игрушки были весьма уютными — такие ватные, картонные, шары разные. Вешали на елки сладости, конфеты», — резюмировал в беседе с «Газетой.Ru» член СПЧ Николай Сванидзе.
Постышев недолго наслаждался результатами своей инициативы. В феврале 1938 года его взяли и сняли со всех постов, объявили японским шпионом, а через год расстреляли в Бутырской тюрьме.
Rambler-почта Mail.ru Yandex Gmail Послать письмо Скопировать ссылку
